О чем они говорили? По правде сказать, было не похоже, чтобы они спорили. Девушка прислушалась к словам отца:
— Мы втроем уйдем вместе с вами, а дальше каждый пойдет своей дорогой. Только вот, честно говоря, я не знаю, как выйти отсюда незаметно. У меня есть, конечно, ключи от двери, это хорошо, но японский пост… Они совершенно озверели, эти бандиты… Они подстрелят нас, как зайцев… Другой выход?.. Не знаю… Слишком мало времени я здесь служу… Нет, пожалуй, нет способа бежать отсюда. Я такой же пленник, как и вы.
Янка, кажется, поняла, что отец весьма доброжелательно настроен к пленным. Она посмотрела на Буль-де-Сона, тот улыбнулся. Молодой человек не сводил глаз с юной маньчжурки. Янка пересекла комнату и тихо приблизилась к отцу. Заметив дочь, Туанг-Ки тотчас умолк. Разговор был слишком серьезным и не предназначался для детских ушей. Девушка подошла совсем близко и слегка коснулась отцовского плеча.
— Э? Что такое?
— Папа, я хотела сказать вам два слова…
— Оставь меня, не сейчас!
Что правда, то правда, маньчжур и так уже сильно устал. Несколько золотых соверенов так и просились к нему в карман, и он ломал голову, как их заработать.
— Папа, это очень важно, прошу вас, выслушайте меня! Буль-де-Сон, знавший причину столь настойчивой просьбы, делал знаки Редону: мол, надо, чтобы она поговорила с отцом.
— Друг мой, — обратился Поль к охраннику, — узнайте, что хочет ваша дочь, у нас ведь достаточно времени, чтобы продолжить беседу.
Туанг-Ки согласился. С трудом поднявшись со стула — ноги сильно затекли, — он выпрямился. Янка, потянув его за пуговицу мундира, увлекла в самый дальний угол комнаты, подальше от французов… А те в свою очередь из скромности и уважения ретировались в противоположную сторону.
— Что? Что случилось? — спросил Туанг-Ки, язык его заплетался.
— Папа, я бы хотела прогуляться… Что скажете?
— Хм… В такой час, ты с ума сошла!
— Послушайте, мне надоело, что японцы вечно следят за мной, но я знаю один способ выйти отсюда, минуя японские посты.
— Что ты говоришь? Не может быть!
— Может… С тех пор, как мы здесь, я все облазила, все изучила и кое-что нашла. Если хотите, я покажу вам, как это сделать, чтобы никто там, внизу, не узнал.
Старый солдат был совершенно сбит с толку. Открытие пришлось как раз вовремя.
— Покажи-ка мне этот ход, — тихо попросил он дочку. И, к величайшему удивлению французов, отец с дочерью покинули камеру.
— Послушайте, патрон, — обратился Буль-де-Сон к Редону, — вы все еще считаете, что мы непременно должны умереть?
— Гм… Кто знает… — улыбнувшись, ответил репортер.
— Говорите скорей, вам удалось обработать отца?
— Немного. Если бы он мог нам помочь, то уже сделал бы это.
— А я разговаривал с дочерью. Она очень мила и желает нам добра.
— Подождем и будем готовы ко всему.
Дверь отворилась вновь. На пороге появились Туанг-Ки и девушка. Юная маньчжурка весело взглянула на Буль-де-Сона. Улыбка играла на ее губах.
— Готово, — произнесла она, — я показала папе дыру, которая выходит на лестницу, ведущую в глубокий подземный ход. Не знаю, правда, куда он ведет, но выход находится наверняка не здесь, а скорее всего в старом заброшенном замке, что около деревушки Раковер. Если доберемся туда, мы спасены. Хотите попытать счастья?
— Конечно, хотим! И обязательно постараемся выбраться отсюда. Но вы тоже не должны здесь оставаться, японцы отомстят вам за наш побег. Отец Туанг-Ки, идемте с нами, не волнуйтесь, выберемся как-нибудь! Скорее!
Они спустились на несколько ступенек вниз по лестнице.
В стене было отверстие. Если до сих пор никто не догадался, что это запасной выход, то только потому, что он был замаскирован ржавой железной дверью под цвет стены. Петли оказались сломаны и страшно скрипели, ручки отсутствовали. Девушка открыла люк, и оттуда потянуло сыростью.
— Я спускалась вниз. Там ступенек пятьдесят, — предупредила Янка, — а дальше галерея закрыта дверью, которую мне не удалось открыть, но французы, — она указала на Редона, — без труда смогут это сделать. Крестьяне говорили, внизу существует подземный город. Это большой риск, конечно, но кто не рискует…
— Тот и не получает ничего, — закончил Буль-де-Сон.
— Мы с удовольствием принимаем ваш план, — сказал Редон. — Ах, мой храбрый Туанг-Ки, мы вам так обязаны.
Затем все поднялись в камеру, чтобы подготовиться к побегу.
— Сейчас девять часов вечера, — сказал репортер, — у нас впереди вся ночь.
— Янка, — попросил тюремщик, — пойди найди Пьеко, не можем же мы оставить его здесь.
— Конечно, черт возьми! — Редон.
Вдруг девушка насторожилась. Она услышала торопливые шаги. Кто-то, перепрыгивая через две ступени, бежал вверх по каменной лестнице. Туанг-Ки выскочил на площадку.
— Пьеко! — закричал он. — Что случилось?
— За пленными идут… — задыхаясь ответил мальчик, — японский офицер и двое солдат…
— Дьявол! — ругнулся журналист. — Как всегда, не вовремя. Они начинают мне надоедать, эти господа! Нельзя же так беспокоить людей!
Японцы поднялись вслед за мальчуганом. Они уже были на площадке и затем вошли в камеру. Редон встал им навстречу. Лицо его помрачнело, но глаза блестели.
— Что вы хотите? — спокойно произнес француз.
— У нас приказ немедленно доставить вас…
— Да? Уже, так скоро? — переспросил Редон. — И где же состоится казнь?
— Во дворе тюрьмы… Солдаты! Забрать преступников! Сначала вот этого! — офицер указал на репортера.
Буль-де-Сон также взглянул на Редона. Двое солдат встали справа и слева от Поля. Туанг-Ки с детьми ретировались в глубину помещения. Янка заплакала.
— Раз, два, три! — произнес репортер по-французски и двумя руками схватил за горло обоих солдат.
Офицер поднял саблю, но она тотчас оказалась на полу. У Буль-де-Сона из вооружения был только платок, но он сумел воспользоваться им. На счет «три» он обхватил платком шею офицера, стоявшего к нему спиной, и поднял того за плечи, как мешок с мукой. Японцы не успели даже охнуть. Двое солдат, испытав на своих шеях железную хватку журналиста, неподвижно лежали на полу, а задыхавшийся офицер делал конвульсивные движения, пытаясь освободиться.
— Отпусти его, — сказал Редон юноше.
Буль-де-Сон бросил тело на землю, а репортер в мгновение ока стянул со стола скатерть, превратив ее в веревку, и связал офицера. Тот не успел даже прийти в себя. Интересно, мертвы ли те двое? Журналиста это не волновало. Он взял оружие и патроны, снабдив также Буль-де-Сона и Туанг-Ки. Офицерская сабля досталась Пьеко. Затем Редон потащил слегка взбудораженных и одновременно восхищенных друзей к выходу. Одним движением закрыв за собой дверь на два оборота, он сломал ключ и бросил его в щель между ступеньками. Теперь замок был заперт, и заперт навсегда.
Все спустились вниз к потайной двери и, открыв ее, гуськом стали продвигаться по каменной лестнице. Через несколько минут они остановились. Темнота была такой, что беглецы рисковали сломать шею, особенно юная Янка, которую Буль-де-Сон пытался поддерживать.
К счастью, старик прихватил витую восковую свечу, с которой обычно ходили в погреб, и спички. Он зажег свечу и передал Пьеко, и тот, протиснувшись вперед, возглавил шествие.
Янка не ошиблась — в конце спуска шла подземная галерея под крутыми сводами. Здесь, видимо, давно не ступала человеческая нога, так как весь пол был усыпан камнями, которые под воздействием влаги отделялись от стен.
Наконец беглецы дошли до закрытой двери, о которой упоминала Янка. Ранее девушке не удалось ее открыть. А что Редон? Взяв из рук Пьеко свечу, он быстро, но внимательно осмотрел дубовую конструкцию, перемещая свет из угла в угол. Весело усмехнувшись, репортер жестом приказал компаньонам отойти подальше, затем сам отступил на несколько шагов и, разбежавшись, навалился что есть мочи на дверь. Разбухшие от холода и воды, сочившейся со стен, доски с грохотом рухнули на землю.
Беглецы продолжили путь. Почва под ногами стала тверже, чувствовался легкий наклон вниз. Где они находились и куда шли — никто из них не задумывался. Главное — бежать, и это было лучше, чем оставаться во власти японцев.
Вдруг идущий первым Редон остановился. В глубине подземелья послышались крики и выстрелы. Пригнуться или склониться было не во французском характере. «Идем на пушки», — скомандовал сам себе репортер, задаваясь, однако, вопросом, уж не русские ли это организовали удачный ответный демарш.
Подземные переходы пересекались и путались. Люди шли почти вслепую с одной лишь надеждой — найти выход наружу. Наконец они увидели свет фонарей и услышали яростные, похожие на рычание диких зверей, крики разъяренных людей.
Неожиданно возник еще один коридор, еще одна дверь. Именно за ней дрались и убивали друг друга люди… Редон, имевший твердое убеждение, что настоящее благоразумие состоит в наивысшем безрассудстве, ринулся на нее. Дверь в отличие от первой крепче держалась в каменном обрамлении. Он толкал ее плечами, стучал кулаками. Туанг-Ки помогал ему, как мог. Надо отметить, что, несмотря на преклонный возраст, старик был крепкий как бык. Годы не ослабили его могучего здоровья. Пьеко, Буль-де-Сон и даже хрупкая Янка также прыгали и суетились вокруг дубовой конструкции, за которой шел настоящий бой. Все пятеро трясли, расшатывали ее, пинали ногами толстые доски, и в конце концов дверь поддалась. Падая, она увлекла за собой не только беглецов, но также камни со стен и потолка. Свод на протяжении нескольких метров обрушился, засыпая обломками дерущихся, но не поранив Редона с друзьями, которые уже проскочили вперед. Француз, с пистолетом в одной руке и саблей в другой, смело ринулся навстречу неизвестности.
ГЛАВА 6
Корейцы дрались с безрассудством смертников. Столкновение произошло на площади приблизительно в два квадратных метра, как раз под памятником одного из самых древних маньчжурских королей. Корейцы выстрелили в толпу и на мгновение парализовали действия противника. Первые ряды даже отступили немного. Но тут подоспели другие нападавшие, и все вновь пришло в движение. Люди, толкая и пихая друг друга, рвались вперед. Страшный бой продолжался.
Несмотря на то, что часть фанатиков заблудилась в лабиринтах подземелья, оставались еще человек пятьдесят, вооруженных ножами, секирами и еще чем-то, заменявшим оружие. То и дело раздавались ружейные выстрелы, и люди падали на землю. Появились первые убитые и раненые, тела наваливались друг на друга, загораживая проход другим. Крики стали громче. Разъяренная и опьяненная кровью толпа не понимала причины задержки. Безумцев не пугало ничто и ничто не могло остановить. Не колеблясь, маньчжуры бросались под пули, затаптывая раненых и шагая по трупам. Они были уже в метре от корейцев, сохранявших удивительное хладнокровие и продолжавших без устали стрелять.
Вуонг-Тай находился, как всегда, впереди, выделяясь высоким ростом на фоне своих соратников. Он твердо решил умереть, но прежде убить как можно больше нападавших. Холодные камни подземелья стали его молчаливыми сообщниками. Они невольно защищали принца, превратившись из некрополя в конспиративный генеральный штаб. Пусть его обнаружат, возможно, предадут смерти, пусть! Всему свое время — битве и гибели. Тайное общество, которое возглавлял Вуонг-Тай, называлось Хонг-Так, что означало «отчаявшиеся».
Теперь противник находился так близко, что ничего не оставалось, как взяться за ножи и ввязаться в рукопашный бой. Использовать ружья не представлялось возможным. Сколько их там еще, этих головорезов? За первым следовал второй, третий… Одни падали, поверженные, их сменяли другие, и так до бесконечности.
Двое корейцев уже оказались заколотыми, и их тела исчезли в вихре баталии. Да, это была месть за поруганных идолов. За двумя погибшими последовали еще и еще.
Внезапно за спинами заговорщиков послышался какой-то шум. Неожиданно в стене открылась дверь, и в тот же миг обрушился свод. Нападавшая орда оказалась погребена под каменными обломками. Неужели это новые убийцы? Неужели смерть окружила их со всех сторон?
Нет, это Поль Редон пришел на помощь. Он увидел лишь, как дикая толпа людей со звериными лицами нападала на небольшую группу смельчаков. Ружья японцев, производства Англии или Германии, сказали свое веское слово. Новая атака захлебнулась, маньчжуры отступили — слишком многие были убиты, ранены или погибли под рухнувшим сводом. Крики ярости сменились хрипами боли и отчаянья. Безумцы бросились наутек, думая, что их преследуют демоны мести.
Из одиннадцати корейцев шестеро остались в живых. Рядом с ними, в хаосе отгремевшего боя, указывались очертания Редона, Буль-де-Сона, Пьеко и Янки. Слава Богу, никто из них не пострадал.
— Кто эти люди? — юный парижанин. — Мне кажется, мы спасли их от верной гибели.
— Кто вы? Что здесь делаете? — английском обратился репортер к незнакомцам.
— Давайте выйдем отсюда сначала, а потом объяснимся, — услышал он в ответ английскую речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Мы втроем уйдем вместе с вами, а дальше каждый пойдет своей дорогой. Только вот, честно говоря, я не знаю, как выйти отсюда незаметно. У меня есть, конечно, ключи от двери, это хорошо, но японский пост… Они совершенно озверели, эти бандиты… Они подстрелят нас, как зайцев… Другой выход?.. Не знаю… Слишком мало времени я здесь служу… Нет, пожалуй, нет способа бежать отсюда. Я такой же пленник, как и вы.
Янка, кажется, поняла, что отец весьма доброжелательно настроен к пленным. Она посмотрела на Буль-де-Сона, тот улыбнулся. Молодой человек не сводил глаз с юной маньчжурки. Янка пересекла комнату и тихо приблизилась к отцу. Заметив дочь, Туанг-Ки тотчас умолк. Разговор был слишком серьезным и не предназначался для детских ушей. Девушка подошла совсем близко и слегка коснулась отцовского плеча.
— Э? Что такое?
— Папа, я хотела сказать вам два слова…
— Оставь меня, не сейчас!
Что правда, то правда, маньчжур и так уже сильно устал. Несколько золотых соверенов так и просились к нему в карман, и он ломал голову, как их заработать.
— Папа, это очень важно, прошу вас, выслушайте меня! Буль-де-Сон, знавший причину столь настойчивой просьбы, делал знаки Редону: мол, надо, чтобы она поговорила с отцом.
— Друг мой, — обратился Поль к охраннику, — узнайте, что хочет ваша дочь, у нас ведь достаточно времени, чтобы продолжить беседу.
Туанг-Ки согласился. С трудом поднявшись со стула — ноги сильно затекли, — он выпрямился. Янка, потянув его за пуговицу мундира, увлекла в самый дальний угол комнаты, подальше от французов… А те в свою очередь из скромности и уважения ретировались в противоположную сторону.
— Что? Что случилось? — спросил Туанг-Ки, язык его заплетался.
— Папа, я бы хотела прогуляться… Что скажете?
— Хм… В такой час, ты с ума сошла!
— Послушайте, мне надоело, что японцы вечно следят за мной, но я знаю один способ выйти отсюда, минуя японские посты.
— Что ты говоришь? Не может быть!
— Может… С тех пор, как мы здесь, я все облазила, все изучила и кое-что нашла. Если хотите, я покажу вам, как это сделать, чтобы никто там, внизу, не узнал.
Старый солдат был совершенно сбит с толку. Открытие пришлось как раз вовремя.
— Покажи-ка мне этот ход, — тихо попросил он дочку. И, к величайшему удивлению французов, отец с дочерью покинули камеру.
— Послушайте, патрон, — обратился Буль-де-Сон к Редону, — вы все еще считаете, что мы непременно должны умереть?
— Гм… Кто знает… — улыбнувшись, ответил репортер.
— Говорите скорей, вам удалось обработать отца?
— Немного. Если бы он мог нам помочь, то уже сделал бы это.
— А я разговаривал с дочерью. Она очень мила и желает нам добра.
— Подождем и будем готовы ко всему.
Дверь отворилась вновь. На пороге появились Туанг-Ки и девушка. Юная маньчжурка весело взглянула на Буль-де-Сона. Улыбка играла на ее губах.
— Готово, — произнесла она, — я показала папе дыру, которая выходит на лестницу, ведущую в глубокий подземный ход. Не знаю, правда, куда он ведет, но выход находится наверняка не здесь, а скорее всего в старом заброшенном замке, что около деревушки Раковер. Если доберемся туда, мы спасены. Хотите попытать счастья?
— Конечно, хотим! И обязательно постараемся выбраться отсюда. Но вы тоже не должны здесь оставаться, японцы отомстят вам за наш побег. Отец Туанг-Ки, идемте с нами, не волнуйтесь, выберемся как-нибудь! Скорее!
Они спустились на несколько ступенек вниз по лестнице.
В стене было отверстие. Если до сих пор никто не догадался, что это запасной выход, то только потому, что он был замаскирован ржавой железной дверью под цвет стены. Петли оказались сломаны и страшно скрипели, ручки отсутствовали. Девушка открыла люк, и оттуда потянуло сыростью.
— Я спускалась вниз. Там ступенек пятьдесят, — предупредила Янка, — а дальше галерея закрыта дверью, которую мне не удалось открыть, но французы, — она указала на Редона, — без труда смогут это сделать. Крестьяне говорили, внизу существует подземный город. Это большой риск, конечно, но кто не рискует…
— Тот и не получает ничего, — закончил Буль-де-Сон.
— Мы с удовольствием принимаем ваш план, — сказал Редон. — Ах, мой храбрый Туанг-Ки, мы вам так обязаны.
Затем все поднялись в камеру, чтобы подготовиться к побегу.
— Сейчас девять часов вечера, — сказал репортер, — у нас впереди вся ночь.
— Янка, — попросил тюремщик, — пойди найди Пьеко, не можем же мы оставить его здесь.
— Конечно, черт возьми! — Редон.
Вдруг девушка насторожилась. Она услышала торопливые шаги. Кто-то, перепрыгивая через две ступени, бежал вверх по каменной лестнице. Туанг-Ки выскочил на площадку.
— Пьеко! — закричал он. — Что случилось?
— За пленными идут… — задыхаясь ответил мальчик, — японский офицер и двое солдат…
— Дьявол! — ругнулся журналист. — Как всегда, не вовремя. Они начинают мне надоедать, эти господа! Нельзя же так беспокоить людей!
Японцы поднялись вслед за мальчуганом. Они уже были на площадке и затем вошли в камеру. Редон встал им навстречу. Лицо его помрачнело, но глаза блестели.
— Что вы хотите? — спокойно произнес француз.
— У нас приказ немедленно доставить вас…
— Да? Уже, так скоро? — переспросил Редон. — И где же состоится казнь?
— Во дворе тюрьмы… Солдаты! Забрать преступников! Сначала вот этого! — офицер указал на репортера.
Буль-де-Сон также взглянул на Редона. Двое солдат встали справа и слева от Поля. Туанг-Ки с детьми ретировались в глубину помещения. Янка заплакала.
— Раз, два, три! — произнес репортер по-французски и двумя руками схватил за горло обоих солдат.
Офицер поднял саблю, но она тотчас оказалась на полу. У Буль-де-Сона из вооружения был только платок, но он сумел воспользоваться им. На счет «три» он обхватил платком шею офицера, стоявшего к нему спиной, и поднял того за плечи, как мешок с мукой. Японцы не успели даже охнуть. Двое солдат, испытав на своих шеях железную хватку журналиста, неподвижно лежали на полу, а задыхавшийся офицер делал конвульсивные движения, пытаясь освободиться.
— Отпусти его, — сказал Редон юноше.
Буль-де-Сон бросил тело на землю, а репортер в мгновение ока стянул со стола скатерть, превратив ее в веревку, и связал офицера. Тот не успел даже прийти в себя. Интересно, мертвы ли те двое? Журналиста это не волновало. Он взял оружие и патроны, снабдив также Буль-де-Сона и Туанг-Ки. Офицерская сабля досталась Пьеко. Затем Редон потащил слегка взбудораженных и одновременно восхищенных друзей к выходу. Одним движением закрыв за собой дверь на два оборота, он сломал ключ и бросил его в щель между ступеньками. Теперь замок был заперт, и заперт навсегда.
Все спустились вниз к потайной двери и, открыв ее, гуськом стали продвигаться по каменной лестнице. Через несколько минут они остановились. Темнота была такой, что беглецы рисковали сломать шею, особенно юная Янка, которую Буль-де-Сон пытался поддерживать.
К счастью, старик прихватил витую восковую свечу, с которой обычно ходили в погреб, и спички. Он зажег свечу и передал Пьеко, и тот, протиснувшись вперед, возглавил шествие.
Янка не ошиблась — в конце спуска шла подземная галерея под крутыми сводами. Здесь, видимо, давно не ступала человеческая нога, так как весь пол был усыпан камнями, которые под воздействием влаги отделялись от стен.
Наконец беглецы дошли до закрытой двери, о которой упоминала Янка. Ранее девушке не удалось ее открыть. А что Редон? Взяв из рук Пьеко свечу, он быстро, но внимательно осмотрел дубовую конструкцию, перемещая свет из угла в угол. Весело усмехнувшись, репортер жестом приказал компаньонам отойти подальше, затем сам отступил на несколько шагов и, разбежавшись, навалился что есть мочи на дверь. Разбухшие от холода и воды, сочившейся со стен, доски с грохотом рухнули на землю.
Беглецы продолжили путь. Почва под ногами стала тверже, чувствовался легкий наклон вниз. Где они находились и куда шли — никто из них не задумывался. Главное — бежать, и это было лучше, чем оставаться во власти японцев.
Вдруг идущий первым Редон остановился. В глубине подземелья послышались крики и выстрелы. Пригнуться или склониться было не во французском характере. «Идем на пушки», — скомандовал сам себе репортер, задаваясь, однако, вопросом, уж не русские ли это организовали удачный ответный демарш.
Подземные переходы пересекались и путались. Люди шли почти вслепую с одной лишь надеждой — найти выход наружу. Наконец они увидели свет фонарей и услышали яростные, похожие на рычание диких зверей, крики разъяренных людей.
Неожиданно возник еще один коридор, еще одна дверь. Именно за ней дрались и убивали друг друга люди… Редон, имевший твердое убеждение, что настоящее благоразумие состоит в наивысшем безрассудстве, ринулся на нее. Дверь в отличие от первой крепче держалась в каменном обрамлении. Он толкал ее плечами, стучал кулаками. Туанг-Ки помогал ему, как мог. Надо отметить, что, несмотря на преклонный возраст, старик был крепкий как бык. Годы не ослабили его могучего здоровья. Пьеко, Буль-де-Сон и даже хрупкая Янка также прыгали и суетились вокруг дубовой конструкции, за которой шел настоящий бой. Все пятеро трясли, расшатывали ее, пинали ногами толстые доски, и в конце концов дверь поддалась. Падая, она увлекла за собой не только беглецов, но также камни со стен и потолка. Свод на протяжении нескольких метров обрушился, засыпая обломками дерущихся, но не поранив Редона с друзьями, которые уже проскочили вперед. Француз, с пистолетом в одной руке и саблей в другой, смело ринулся навстречу неизвестности.
ГЛАВА 6
Корейцы дрались с безрассудством смертников. Столкновение произошло на площади приблизительно в два квадратных метра, как раз под памятником одного из самых древних маньчжурских королей. Корейцы выстрелили в толпу и на мгновение парализовали действия противника. Первые ряды даже отступили немного. Но тут подоспели другие нападавшие, и все вновь пришло в движение. Люди, толкая и пихая друг друга, рвались вперед. Страшный бой продолжался.
Несмотря на то, что часть фанатиков заблудилась в лабиринтах подземелья, оставались еще человек пятьдесят, вооруженных ножами, секирами и еще чем-то, заменявшим оружие. То и дело раздавались ружейные выстрелы, и люди падали на землю. Появились первые убитые и раненые, тела наваливались друг на друга, загораживая проход другим. Крики стали громче. Разъяренная и опьяненная кровью толпа не понимала причины задержки. Безумцев не пугало ничто и ничто не могло остановить. Не колеблясь, маньчжуры бросались под пули, затаптывая раненых и шагая по трупам. Они были уже в метре от корейцев, сохранявших удивительное хладнокровие и продолжавших без устали стрелять.
Вуонг-Тай находился, как всегда, впереди, выделяясь высоким ростом на фоне своих соратников. Он твердо решил умереть, но прежде убить как можно больше нападавших. Холодные камни подземелья стали его молчаливыми сообщниками. Они невольно защищали принца, превратившись из некрополя в конспиративный генеральный штаб. Пусть его обнаружат, возможно, предадут смерти, пусть! Всему свое время — битве и гибели. Тайное общество, которое возглавлял Вуонг-Тай, называлось Хонг-Так, что означало «отчаявшиеся».
Теперь противник находился так близко, что ничего не оставалось, как взяться за ножи и ввязаться в рукопашный бой. Использовать ружья не представлялось возможным. Сколько их там еще, этих головорезов? За первым следовал второй, третий… Одни падали, поверженные, их сменяли другие, и так до бесконечности.
Двое корейцев уже оказались заколотыми, и их тела исчезли в вихре баталии. Да, это была месть за поруганных идолов. За двумя погибшими последовали еще и еще.
Внезапно за спинами заговорщиков послышался какой-то шум. Неожиданно в стене открылась дверь, и в тот же миг обрушился свод. Нападавшая орда оказалась погребена под каменными обломками. Неужели это новые убийцы? Неужели смерть окружила их со всех сторон?
Нет, это Поль Редон пришел на помощь. Он увидел лишь, как дикая толпа людей со звериными лицами нападала на небольшую группу смельчаков. Ружья японцев, производства Англии или Германии, сказали свое веское слово. Новая атака захлебнулась, маньчжуры отступили — слишком многие были убиты, ранены или погибли под рухнувшим сводом. Крики ярости сменились хрипами боли и отчаянья. Безумцы бросились наутек, думая, что их преследуют демоны мести.
Из одиннадцати корейцев шестеро остались в живых. Рядом с ними, в хаосе отгремевшего боя, указывались очертания Редона, Буль-де-Сона, Пьеко и Янки. Слава Богу, никто из них не пострадал.
— Кто эти люди? — юный парижанин. — Мне кажется, мы спасли их от верной гибели.
— Кто вы? Что здесь делаете? — английском обратился репортер к незнакомцам.
— Давайте выйдем отсюда сначала, а потом объяснимся, — услышал он в ответ английскую речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23