Изо рта свисала кривая сигарета, и МакФарлэйн видел, что тот и в самом деле её курил, вдыхая и выдыхая со всеми признаками удовольствия.
— Не верю своим глазам, — сказал МакФарлэйн.
— Я Эли Ишмаэль, главный горный инженер.
— Хорошо, господин Горный Инженер, если бы я не знал вас лучше, я бы сказал, что вам это и впрямь нравится.
Глинн вытащил сигарету изо рта, секунду осматривал её, а затем швырнул в холодное море.
— Удовольствие и успех не исключают друг друга.
МакФарлэйн жестом указал на потрёпанную одежду.
— Откуда вы всё это взяли, а? Выглядите так, будто работали кочегаром.
— Пока мы готовили судно, к нам прилетела парочка костюмеров из Голливуда, — ответил Глинн. — Этими обносками заполнено несколько рундуков, достаточно для любой непредвиденной ситуации.
— Остаётся надеяться, что к ним не придётся прибегать. Так что же нам предстоит сегодня?
— Всё очень просто. Наша задача — появиться в таможенном офисе, ответить на все вопросы касательно разрешения на работы, предъявить таможенную закладную и найти Джона Паппапа. Наше оборудование — на грани фантастики, и мы приехали сюда добывать железную руду. Компания балансирует на грани банкротства, это наш последний шанс. Если кто-нибудь знает английский и примется вас допрашивать, агрессивно настаивайте на том, что мы оборудованы по первому классу. Но, вообще, говорите как можно меньше. И если что-нибудь в таможне обернётся неудачно, реагируйте самым естественным образом.
— Естественным? — МакФарлэйн покачал головой. — Мой естественный порыв — бежать отсюда ко всем чертям. — Он сделал паузу. — А что по поводу капитана? Вы думаете, она пойдёт на эту авантюру?
— Как вы могли отметить, она не совсем обычный капитан.
Катер сменил курс, и тщательно расстроенные дизельные двигатели бешено работали внизу. С тяжёлым стуком отворилась дверь в кабину, и к ним приблизилась Бриттон, одетая в старые джинсы, морской бушлат и потрёпанную кепку с золотыми капитанскими полосками. На шее качался бинокль. Впервые МакФарлэйн увидел её не в строгой морской форме, и перемена была одновременно и освежающей, и притягательной.
— Можно сделать вам комплимент по поводу внешнего вида? — Спросил Глинн.
МакФарлэйн удивлённо глянул на него; ещё ни разу он не слышал, чтобы Глинн раньше кого-нибудь хвалил. Капитан в ответ улыбнулась Глинну.
— Нет, нельзя. У меня к нему отвращение.
Когда лодка обогнула северную оконечность острова Наварино, на расстоянии показался тёмный силуэт. МакФарлэйн сумел рассмотреть, что это громадный железный корабль.
— Боже, — сказал он. — Вы только посмотрите на его размеры. Мы должны обойти его стороной, иначе волна нас потопит.
Бриттон подняла свой бинокль. После долгого молчания она снова его опустила, на этот раз медленнее.
— Не думаю, — ответила она. — Корабль никуда не торопится.
Несмотря на то, что нос судна был направлен прямо на них, приближение к нему заняло целую вечность. Двойные мачты, костлявые и похожие на пауков, слегка склонились в сторону. Затем МакФарлэйн догадался, что судно потерпело крушение и сидело на рифе прямо в сердце пролива.
Глинн взял бинокль, предложенный Бриттон.
— Это Capitan Praxos , — сказал он. — Сухогруз, судя по внешнему виду. Должно быть, его вынесло на мель.
— Трудно поверить, что судно таких размеров могло потерпеть крушение в этих безопасных водах, — сказал МакФарлэйн.
— Воды безопасны во время северо-восточных ветров, вроде того, что дует сегодня, — ответила Бриттон холодным голосом. — Когда ветры сменяются западными, пролив превращается в аэродинамическую трубу. Возможно, у корабля в тот момент были неприятности с двигателями.
Приближаясь к корпусу судна, они хранили молчание. Несмотря на яркий чистый свет утреннего солнца, корабль непонятным образом оставался вне фокуса, как будто был окружён собственной мантией тумана. Всё судно, от киля до клотика, покрывал налёт ржавчины и разрушения. Его железные вышки были сломаны, одна свисала с борта и застряла среди тяжёлых цепей, остальные беспорядочно лежали на палубе. Ни одна птица не осмелилась устроить гнездо на его ржавой надстройке. Даже волны, казалось, избегали скабрезных бортов. Корабль был призрачным, сюрреалистичным: усопший часовой, посылающий молчаливое предостережение всем, кто проплывает мимо.
— Кто-то должен рассказать об этом в Торговой палате Пуэрто-Вильямса, — сказал МакФарлэйн.
Шутка была встречена без малейшей улыбки. Казалось, на людей повеяло холодом.
Лоцман прибавил ходу, как будто желая поскорее оставить обломки кораблекрушения позади, и катер свернул в пролив Бигль. Здесь острые, как нож, кромки гор поднимались из-под воды, тёмные и непривлекательные, в их складках поблёскивали снежные поля и ледники. По лодке ударил порыв ветра, и МакФарлэйн закутался в парку ещё плотнее.
— Справа Аргентина, — сказал Глинн. — Слева — Чили.
— А я иду внутрь, — сказала Бриттон, направляясь к рулевой рубке.
***
Час спустя перед носом лодки, с левой стороны, в сером свете предстал Пуэрто-Вильямс: группа ветхих деревянных лачуг, с жёлтыми и красными крышами, гнездилась во впадине меж холмов. За ним вздымался ряд гиперборейских гор, белых и резких, словно зубы. У подножия городка стоял ряд полуразрушенных пирсов. Деревянные буксиры и одномачтовые гафовые шлюпки с просмолёнными корпусами были пришвартованы в гавани. Неподалёку МакФарлэйн углядел «Barrio de los Indios»: кривой ряд обшитых досками домов и сырых хижин, из самодельных труб поднимаются струйки дыма. За ними находилась и сама военно-морская база, заброшенный ряд зданий из помятого металла. Рядом были пришвартованы нечто вроде двух вспомогательных судов и одного старого эсминца.
Казалось, в несколько минут яркое утреннее небо потемнело. Когда катер остановился у одного из деревянных пирсов, их окутал запах гниющий рыбы, ясно различимый сквозь вонь от сточных вод и водорослей. Из ближайших лачуг появились несколько человек и неуклюжей походкой подошли по сходням ближе. Крича и жестикулируя, они пытались заманить катер пришвартоваться в любом из полудюжины мест, и каждый держал в руках канат или указывал на крюйсы. Лодка проскользнула в док и громкий спор возник между двумя ближайшими мужчинами, который затих лишь когда Глинн раздал сигареты.
Троица выбралась на скользкий док и глянула на мрачный посёлок. Отдельные хлопья снега запорошили плечи парки МакФарлэйна.
— Где таможенный офис? — По-испански спросил Глинн одного из мужчин.
— Я вас отведу, — одновременно ответили трое.
Начали подходить и женщины, толпясь вокруг них с пластиковыми вёдрами, заполненными морскими ежами, моллюсками и congrio colorado , отталкивая друг друга и пихая вонючих ракообразных прямо им в лицо.
— Морской ёж, — на неправильном английском произнесла одна из женщин. У неё было лицо семидесятилетней старухи, а во рту сохранился один-единственный, необыкновенно белый зуб. — Очень хороший для мужчины. Делает твёрдым. Muy fuerte .
Твёрдой поднятой рукой она сделала живописный жест, показывая результаты, а мужчины громко расхохотались.
— No gracias senora, — ответил Глинн, продираясь скозь толпу следом за самоназначенными проводниками.
Мужчины поднялись по пирсу и направились вдоль берега в направлении военно-морской базы. Здесь, рядом с ещё одним пирсом, лишь чуточку менее ветхим, они остановились у низкого здания, обитого досками. Из единственного окна в темнеющем воздухе протянулся луч света, и ароматный дым горящих дров поднимался из оловянной трубы у дальней стены. Рядом с дверью висел выцветший чилийский флаг.
Глинн раздал проводникам чаевые и толкнул дверь. За ним проследовала Бриттон. МакФарлэйн шёл последним. Он глубоко вдохнул вонючий холодный воздух, повторяя себе, что едва ли его здесь кто-нибудь опознает по старым делам Атакамы.
Внутри всё было так, как он и ожидал: покрытый рубцами стол, пузатая печь, офицер с тёмными глазами. Необходимость по доброй воле зайти в чилийский правительственный офис — даже в такой удалённый и провинциальный, как этот — заставляла его нервничать. Он бросил непроизвольный взгляд на ветхие листы разыскиваемых преступников, свисающих со стены на ржавых металлических прищепках. «Остынь», — сказал он себе.
У таможенника были бережно прилизанные назад волосы и безупречная униформа. Он улыбнулся вошедшим, обнажая золотые зубы.
— Пожалуйста, — сказал он по-испански. — Садитесь.
У него был мягкий, женственный голос. Мужчина прямо-таки излучал ауру благосостояния, которая казалась вопиюще неуместной на этом заброшенном аванпосте.
Из задней комнаты таможенного офиса голоса, которые громко о чём-то спорили, внезапно стали тише. МакФарлэйн подождал, пока усядутся Глинн и Бриттон, затем последовал их примеру, осторожно опускаясь в обшарпанное деревянное кресло. Пузатая печка потрескивала, испуская восхитительный жар.
— Por favor, — произнёс таможенник, подталкивая к ним кедровую коробку, наполненную сигаретами без фильтра.
Все отказались, кроме Глинна, который взял две. Он запихнул одну из них себе в рот, а вторую опустил в карман.
— Mas tarde, — сказал он с ухмылкой.
Мужчина склонился над столом и золотой зажигалкой дал Глинну прикурить. Тот глубоко вдохнул дым, затем наклонился, чтобы сплюнуть с языка налипшую щепотку табака. МакФарлэйн перевёл взгляд с него на Бриттон.
— Добро пожаловать в Чили, — сказал таможенник по-английски, нежно поиграв зажигалкой, прежде чем опустить её в карман пиджака. Затем снова переключился на испанский. — Конечно, вы с американского грузового судна «Рольвааг»?
— Да, — ответила Бриттон, тоже по-испански. С кажущейся небрежностью она вытащила из потрёпанного кожаного портфеля несколько бумаг и кипу паспортов.
— Ищете железо? — С улыбкой спросил мужчина.
Глинн кивнул.
— И вы думаете, вы найдёте железо на Isla Desolacion?
МакФарлэйну показалось, что его улыбка несёт на себе оттенок цинизма. Или подозрения?
— Конечно, — быстро ответил Глинн, заглушив влажный кашель. — У нас самое современное горнорудное оборудование и прекрасный грузовой корабль. Это в высшей степени профессиональная операция.
Выражение лёгкого изумления на лице таможенника показало, что он уже получил информацию о большой ржавой посудине, вставшей на якорь за пределами пролива. Он пододвинул бумаги к себе и небрежно просмотрел их.
— Процедура их рассмотрения займёт некоторое время, — сказал он. — Вероятно, нам придётся навестить ваше судно. Где капитан?
— Я — капитан «Рольваага», — сказала Бриттон.
При этих словах брови таможенника приподнялись. С задней комнаты таможенного офиса послышалось шарканье ног, и в дверь вошли ещё два чиновника. Подойдя к печке, они уселись на скамью сбоку от неё.
— Вы — капитан, — сказал чиновник.
— Si.
Таможенник хрюкнул, глянул в бумаги, небрежно их пролистал и ещё раз глянул на неё.
— А вы, сеньор? — Спросил он, переведя взгляд на МакФарлэйна.
За него ответил Глинн.
— Это доктор Видманштэттен, наш главный учёный. Он не говорит по-испански. А я — главный инженер, Эли Ишмаэль.
МакФарлэйн почувствовал, как на нём удержался взгляд чиновника.
— Видманштэттен, — медленно повторил тот, как будто пробуя имя на вкус.
Остальные два офицера тоже повернулись, чтобы на него посмотреть.
У МакФарлэйна стало сухо во рту. Его лицо не появлялось в чилийских газетах в течение по меньшей мере пяти лет. И в то время он носил бороду. «Беспокоиться не о чем», — повторил он себе. На висках появился пот.
Чилийцы с любопытством смотрели на него, будто почувствовав его волнение своего рода профессиональным шестым чувством.
— Не говорите по-испански? — Спросил его таможенник.
Глаза чиновника сузились, продолжая осматривать МакФарлэйна.
Наступила тишина. Затем, непроизвольно, МакФарлэйн выдал первое, что пришло ему в голову:
— Quiero una puta.
Чилийские официальные лица дружно рассмеялись.
— Достаточно хорошо говорит, — сказал мужчина, сидящий за столом.
МакФарлэйн откинулся в кресле и облизал губы, стараясь дышать медленно.
Глинн закашлял снова, зашёлся в ужасающем, мучительном кашле.
— Прошу прощения, — сказал он, вытаскивая из кармана очень грязный платок, вытирая подбородок и с жестокой дрожью размазывая жёлтую мокроту. Проделав эти действия, Глинн запихнул платок обратно в карман.
Таможенник бросил взгляд на платок, затем потёр друг о дружку свои нежные руки.
— Надеюсь, вы ничего не подхватили в нашем сыром климате.
— Ничего страшного, — сказал Глинн. МакФарлэйн глядел на него с растущей тревогой. У того были влажные и красные глаза; он выглядел больным.
Бриттон деликатно кашлянула в ладонь.
— Простуда, — сказала она. — Подхватили на корабле.
— Обычная простуда? — Спросил таможенник, и его брови в тревоге выгнулись.
— Ну…, — сказала Бриттон и запнулась. — Наш судовой госпиталь переполнен…
— Ничего серьёзного, — перебил её Глинн, его голос был писклявый от слизи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65