Но ее точно не было на даче во время убийства Кирилла Леонидовича.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – уклонился я от прямого ответа.
Я едва не сказал Ксане про видеозапись нападе6ния на дачу Клычкова, но вовремя прикусил язык. Это было совершенно лишним. Что я знаю про эту девушку? Даже меньше чем ничего.
Еще совсем недавно, минут десять-пятнадцать назад Ксана готова была зареветь белугой от горя, когда я сообщил ей о смерти Кирика, а теперь она снова посматривает на меня с игривым выражением и на ее лице опять гуляет здоровый румянец (кстати, не макияжный, а натуральный). Вот и разбирайся после всего этого в женской психологии…
– Кого я вижу! Ксаночка, рыба, пр-р-ривет!
Я даже вздрогнул от раскатистого «р» и резко обернулся. Позади меня стоял бычара с шеей как скат от КАМАЗа. От него явственно исходила беспощадная злая сила, готовая согнуть в бараний рог любого.
Похоже, местный козырь, подумал я мельком. Раньше мне как-то не приходилось с ним встречаться.
В «Бруклине» я не был завсегдатаем, но время от времени заходил сюда на ужин – примерно раз в два месяца. Естественно, с дамой. Появляться здесь чаще, увы, не позволяли финансы.
Иногда нам с Платом приходилось встречаться здесь с сановными клиентами – в основном в отдельных кабинетах. Естественно, за их счет. Такие посещения элитного «Бруклина» я любил больше всего.
Ведь на дармовщину и виски слаще, и еда вкуснее, потому что не приходится с трепетом ждать того момента, когда принесут счет.
– Как живешь-поживаешь, кисуля? – наглый хмырь, не спрашивая моего разрешения, забрал от соседнего стола кресло и сел рядом с Ксаной. – Давно не виделись…
Создавалось впечатление, что он или не замечает меня или (скорее всего) считает пустым местом. Меня начала разбирать злость. В особенности, когда я увидел, как его лапища легла ей на плечи.
Ксане нужно было отдать должное. Уж не знаю, в каких она находилась отношениях с этим буйволом, но сейчас его прикосновения были ей явно неприятны. Однако Ксана мужественно терпела и его хамский тон, и объятия, и даже пыталась любезно улыбаться, хотя улыбка и выходила несколько кривоватой.
Я понял, что она все это терпит ради меня. Ксана боялась, что этот бычара сделает из бедного Стаса Сильверстова форшмак. Это было видно по умоляющим взглядам, которые она бросала в мою сторону. Ее глаза едва не кричали: «Не вмешивайся! Не надо! Я сама разберусь!»
Но вот чего я больше всего не терплю в жизни, так это хамства.
В свое время, еще в школьные годы, мы вместе с Платом часто ставили на место зарвавшихся отпрысков партийной и торговой номенклатуры (за что я однажды едва не попал в зону). Да и позже мне не раз приходилось вдалбливать в головы (в буквальном смысле этого слова) наглецам, что в обществе нужно вести себя уважительно и прилично.
А теперь еще это хамло… Со вздохом глубокого сожаления посмотрев на свой костюм – похоже, мне опять светят непредвиденные расходы – и мысленно с ним распрощавшись, я сказал:
– Молодой чемодан! Вас занесло не в ту камеру хранения.
– Чего-о!? Это кто чемодан!? – Он встал и навис надо мной гранитной глыбой.
Все понятно, у него сразу были намерения почесать кулаки. А все остальное, это цирк, представление.
– Исчезни, фраер, – сказал я веско, глядя прямо ему в глаза. – Не порть себе и нам вечер. Прошу тебя по-доброму и в последний раз.
– Ну ты козел…
Товарищ волк не понимает…
Что ж, нужно объяснить. Наверное, он думает, что еще немножко нахамит (шибко задираться в «Бруклине» не рекомендовалось; здешние охранники были скоры на расправу), а потом выведет меня из ресторана и раскатает по асфальту, как блин.
Наивный…
– Извини, но я тебя предупреждал…
С этими словами я резко встал и по ходу воткнул свой кулак в нависший надо мной подбородок, который просто просился на рихтовку. Эффект от удара был предсказуем: клиент пролетел по воздуху метра три и благополучно затих на паркетном полу ресторана в позе курортника, принимающего солнечные ванны.
– Стас! – вскричала испуганная Ксана. – Что ты делаешь!?
– Учу некоторых штатских этикету, – ответил я, мило улыбаясь.
А сам краем глаза наблюдал за охранниками, которые ринулись ко мне, как сарычи на добычу, со всех концов достаточно просторного зала. Вот с ними мне бы не хотелось бодаться. Парни здоровые, задавят если и не умением, то числом.
– Ша, пацаны, ша! – воскликнул я, когда она подбежали к месту событий, и поднял руки вверх. – Маленькое недоразумение. Всего лишь. Просто клиент перебрал лишку, – указал я на распростертое тело хмыря, – наткнулся на забор, и теперь отдыхает.
Нужно сказать, что охранники «Бруклина» были и впрямь парни битые. Они мигом оценили ситуацию и не стали применять ко мне репрессии. Тем более, что Ксана покинула свое место и заслонила меня своей потрясающей грудью.
Она все это проделала молча, но ее молчание было красноречивее любых слов.
Подошел администратор, мужик лет пятидесяти с крепкой жилистой фигурой и глазами убийцы. Они были холодны и безразличны.
Этот узнал меня сразу. Именно у него я обычно заказывал места в ресторане. Вот только имя-отчество администратора у меня вылетели из головы.
Я знал, что он долго служил в органах, кажется, в КГБ, а затем, по выходу на пенсию, бывшие сослуживцы нашли ему теплое непыльное местечко. Раньше – во времена Ивана Грозного – это называлось «поставить опричника на кормление».
Администратору откуда-то было известно, что я воевал в частях специального назначения, поэтому он относился ко мне как к коллеге – доброжелательно и с пониманием.
Он вежливо кивнул мне – поприветствовал – и сдержанно спросил:
– Что случилось?
Я объяснил; естественно, слегка пофантазировав в свою пользу. Что касается свидетелей происшествия, то я был уверен – таковых в ресторане нельзя будет найти ни за какие шиши. К тому же начало нашей молниеносной стычки не привлекло особого внимания.
– Вам лучше уйти, – сказал администратор, многозначительно покосившись налево.
Конечно, нужно. И как можно быстрее. Тут я был с ним полностью согласен. Нужно рвать отсюда когти, пока мой противник не опомнился и не натравил на меня свою свору.
Дело в том, что вместе с квадратным буйволом в ресторан завалилась и компашка в составе трех здоровеньких парнишек и двух девиц свободной профессии, судя по их манерам. Они еще не поняли, что произошло, и в растерянности пытались привести своего приятеля в чувство.
Это им не очень удавалось. Я лишь криво ухмыльнулся: счастлив ангел-хранитель вашего кореша, что наша сшибка произошла в ресторане, на виду у многих.
В прежние времена таким ударом я ломал шейные позвонки. Правда, врагам. А этот здоровый малый был всего лишь придурком. Но нашим придурком. Поэтому я и сдержал силу удара до приемлемой.
Я быстро расплатился и мы с Ксаной ушли. На душе у меня было архискверно. Вот такой я «счастливчик»…
Первое свидание – и полный облом. Фиаско во всех направлениях. Ладно – почти во всех. Сначала я ляпнул про Кирика, а затем устроил драку. Хорош гусь…
Что теперь подумает Ксана о своем нечаянном кавалере?
– Поехали ко мне, – шепнула она, тесно прижимаясь к моему боку.
Я мысленно возликовал. Значит, есть все-таки высшая справедливость на этом свете! А также женщины, которые могут прощать мужикам все их промашки. Должен же я сегодня получить награду за все свои треволнения. Конечно, должен!
Тормознув такси, мы запрыгнули в салон, и машина покатила в ночь. Мне очень хотелось, чтобы она была ночью отдохновения и наслаждений. Наверное, я чересчур стосковался по женской ласке, потому что чувствовал себя рядом с Ксеной как на седьмом небе.
Глава 9
Квартирка Ксаны была крохотной, но уютной – всего одна комната и миниатюрная кухонька.
Правда, планировка квартиры предполагала большую, глубокую нишу, которую девушка превратила в шкаф-купе. Поэтому комната казалась гораздо просторней, чем на самом деле, так как в ней отсутствовала стандартная стенка – мечта целого поколения советских людей.
Но на поверку этот длинный громоздкий монстр из фанерованной деревостружечной плиты был сущим наказанием для простого обывателя. На стенку долго копили денежку, отказывая себе даже в скудных житейских благах развитого социализма, затем несколько лет стояли в очереди, а когда, наконец, привозили ее домой, то при установке оказывалось, что вожделенная мебель заняла треть и так небольшой площади гостиной.
К тому же, если учесть, что комнаты в домах, построенных при социализме, чаще всего были длинными, как кишки (их называли «трамвайчиками»), то между мебелью и стенкой был такой узкий проход, что человек габаритный проходил едва не бочком.
Всего этого в квартире Ксаны не было. Из меблировки в комнате находился просторный импортный диван, журнальный столик, над ним несколько полок с книгами, два кресла, несколько картин на стенах, стереосистема, а также телевизор.
И ничего лишнего.
Да, едва не забыл. В квартире имелся застекленный балкон, превращенный стараниями Ксаны в оранжерею. Там же стоял и большой аквариум, в котором плавали различные экзотические рыбки. Балкон был подсвечен зеленоватым светильником.
В общем, мне понравилось. В квартире Ксаны я вдруг почувствовал себя как дома.
– Кофе будешь? – спросила она буднично.
– Спрашиваешь…
Ксана коротко рассмеялась мягким грудным смехом и ушла на кухню. Нужно сказать, что в этот момент я вдруг ощутил себя маньяком. Мне захотелось немедленно схватить ее в объятия и изнасиловать прямо на полу. Такого бешеного желания я не испытывал уже давно…
Мы пили кофе молча и пристально разглядывали друг друга. Наш диалог проходил на уровне мыслительного процесса. Ксана загадочно улыбалась, а я блаженно щурился – как кот на завалинке в летнее время, которому приснилась крынка со сметаной.
– Как кофе? – наконец нарушила молчанку Ксана.
– Тебе соврать или промолчать?
– Лучше соври.
– Тогда я промолчу.
– Это почему?
– Соврать, значит сказать, что кофе неважнецкий. А это совсем не так. Кофе потрясающий. Давно такого не пил.
Девушка рассмеялась.
– А ты оказывается не только драчун, но еще и льстец.
– Извини… – Я покаянно опустил голову. – Испорчен такой вечер… Виноват. Так получилось… Но я не могу спокойно смотреть, когда оскорбляют мою даму. Хамство не терплю в любом виде.
– Спасибо тебе.
– За что? – спросил я удивленно.
Глаза Ксаны горели как два фонарика. Она была сильно взволнована.
– За то, что защитил меня. В наше время настоящих кавалеров днем с огнем не сыщешь. Между прочим, ты первый, кто не дал меня в обиду. Но лучше бы ты с ним не связывался…
– Он что, шибко большой бугор? – Я пренебрежительно ухмыльнулся.
– Это же Фрол!
– Да ну!? – Я изобразил испуг. – Мамыньки, чевой-то будеть…
– Ты не шути. Фрол – бандюга. У него есть целая банда.
– Ну и знакомые у тебя… То мафиозный директор рынка, то бандитский пахан… Еще тот контингент. А ты, случаем, не Мурка? – Я доброжелательно ухмыльнулся.
– Вон как ты хорошо обо мне думаешь… – Ксана сделала вид, что обиделась.
Я рывком встал со своего кресла, подошел к девушке, и заключил ее в объятия. Наш поцелуй длился, по-моему, целую вечность. Ксана вдруг стала нежной и податливой, а от ее крепкого упругого тела начал исходить жар, который испепелил во мне остатки благоразумия.
Я подхватил ее на руки, отнес на диван и…
И тут подал голос дверной звонок. Ксана подхватилась, как ошпаренная. Я мельком бросил взгляд на часы – половина двенадцатого. Кто бы это мог быть? Неужели соседка пришла попросить соли?
– Не знаю, – шепотом ответила Ксана на мой безмолвный вопрос, который прозвучал бы примерно так: «Какая сволочь нарушила нам кайф!?».
Звонок не унимался. Кому-то очень хотелось побыстрее зайти внутрь квартиры.
А что если это прежний бой-френд Ксаны, который вдруг вспомнил, как ему было с ней хорошо? И теперь он рвется еще раз вступить в одну и ту же реку. Наверное, перебрал маленько…
Такие моменты бывали и у меня. Ничего странного. Иногда одиночество так достает, что хоть волком вой.
– Надо открывать, – сказал я, решительно направляясь к двери. – Позволь послужить тебе в качестве швейцара.
– Нет! – Ксана схватила меня за руку. – Я сама. Побудь в комнате.
– Лады… Только будь поосторожней.
– Буду…
Она вышла в прихожую и закрыла за собой дверь. Я окинул быстрым взглядом комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия и схватил бронзовую статуэтку древней гречанки (наверное, какой-то богини) в окружении разных зверушек. Она стояла на высокой подставке в углу комнаты, у входа. Поначалу я как-то не заметил ее.
Я насторожил уши. Сначала в прихожей было тихо, а затем послышался удивленный возглас Ксаны. Звякнула цепочка, щелкнул в пазах засов, и я услышал взволнованные женские голоса. Похоже, я не ошибся – к нам пожаловала соседка Ксаны.
Наверное, пришла за помощью, чтобы урезонить пьяного мужа-буяна, подумал я, расслабляясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – уклонился я от прямого ответа.
Я едва не сказал Ксане про видеозапись нападе6ния на дачу Клычкова, но вовремя прикусил язык. Это было совершенно лишним. Что я знаю про эту девушку? Даже меньше чем ничего.
Еще совсем недавно, минут десять-пятнадцать назад Ксана готова была зареветь белугой от горя, когда я сообщил ей о смерти Кирика, а теперь она снова посматривает на меня с игривым выражением и на ее лице опять гуляет здоровый румянец (кстати, не макияжный, а натуральный). Вот и разбирайся после всего этого в женской психологии…
– Кого я вижу! Ксаночка, рыба, пр-р-ривет!
Я даже вздрогнул от раскатистого «р» и резко обернулся. Позади меня стоял бычара с шеей как скат от КАМАЗа. От него явственно исходила беспощадная злая сила, готовая согнуть в бараний рог любого.
Похоже, местный козырь, подумал я мельком. Раньше мне как-то не приходилось с ним встречаться.
В «Бруклине» я не был завсегдатаем, но время от времени заходил сюда на ужин – примерно раз в два месяца. Естественно, с дамой. Появляться здесь чаще, увы, не позволяли финансы.
Иногда нам с Платом приходилось встречаться здесь с сановными клиентами – в основном в отдельных кабинетах. Естественно, за их счет. Такие посещения элитного «Бруклина» я любил больше всего.
Ведь на дармовщину и виски слаще, и еда вкуснее, потому что не приходится с трепетом ждать того момента, когда принесут счет.
– Как живешь-поживаешь, кисуля? – наглый хмырь, не спрашивая моего разрешения, забрал от соседнего стола кресло и сел рядом с Ксаной. – Давно не виделись…
Создавалось впечатление, что он или не замечает меня или (скорее всего) считает пустым местом. Меня начала разбирать злость. В особенности, когда я увидел, как его лапища легла ей на плечи.
Ксане нужно было отдать должное. Уж не знаю, в каких она находилась отношениях с этим буйволом, но сейчас его прикосновения были ей явно неприятны. Однако Ксана мужественно терпела и его хамский тон, и объятия, и даже пыталась любезно улыбаться, хотя улыбка и выходила несколько кривоватой.
Я понял, что она все это терпит ради меня. Ксана боялась, что этот бычара сделает из бедного Стаса Сильверстова форшмак. Это было видно по умоляющим взглядам, которые она бросала в мою сторону. Ее глаза едва не кричали: «Не вмешивайся! Не надо! Я сама разберусь!»
Но вот чего я больше всего не терплю в жизни, так это хамства.
В свое время, еще в школьные годы, мы вместе с Платом часто ставили на место зарвавшихся отпрысков партийной и торговой номенклатуры (за что я однажды едва не попал в зону). Да и позже мне не раз приходилось вдалбливать в головы (в буквальном смысле этого слова) наглецам, что в обществе нужно вести себя уважительно и прилично.
А теперь еще это хамло… Со вздохом глубокого сожаления посмотрев на свой костюм – похоже, мне опять светят непредвиденные расходы – и мысленно с ним распрощавшись, я сказал:
– Молодой чемодан! Вас занесло не в ту камеру хранения.
– Чего-о!? Это кто чемодан!? – Он встал и навис надо мной гранитной глыбой.
Все понятно, у него сразу были намерения почесать кулаки. А все остальное, это цирк, представление.
– Исчезни, фраер, – сказал я веско, глядя прямо ему в глаза. – Не порть себе и нам вечер. Прошу тебя по-доброму и в последний раз.
– Ну ты козел…
Товарищ волк не понимает…
Что ж, нужно объяснить. Наверное, он думает, что еще немножко нахамит (шибко задираться в «Бруклине» не рекомендовалось; здешние охранники были скоры на расправу), а потом выведет меня из ресторана и раскатает по асфальту, как блин.
Наивный…
– Извини, но я тебя предупреждал…
С этими словами я резко встал и по ходу воткнул свой кулак в нависший надо мной подбородок, который просто просился на рихтовку. Эффект от удара был предсказуем: клиент пролетел по воздуху метра три и благополучно затих на паркетном полу ресторана в позе курортника, принимающего солнечные ванны.
– Стас! – вскричала испуганная Ксана. – Что ты делаешь!?
– Учу некоторых штатских этикету, – ответил я, мило улыбаясь.
А сам краем глаза наблюдал за охранниками, которые ринулись ко мне, как сарычи на добычу, со всех концов достаточно просторного зала. Вот с ними мне бы не хотелось бодаться. Парни здоровые, задавят если и не умением, то числом.
– Ша, пацаны, ша! – воскликнул я, когда она подбежали к месту событий, и поднял руки вверх. – Маленькое недоразумение. Всего лишь. Просто клиент перебрал лишку, – указал я на распростертое тело хмыря, – наткнулся на забор, и теперь отдыхает.
Нужно сказать, что охранники «Бруклина» были и впрямь парни битые. Они мигом оценили ситуацию и не стали применять ко мне репрессии. Тем более, что Ксана покинула свое место и заслонила меня своей потрясающей грудью.
Она все это проделала молча, но ее молчание было красноречивее любых слов.
Подошел администратор, мужик лет пятидесяти с крепкой жилистой фигурой и глазами убийцы. Они были холодны и безразличны.
Этот узнал меня сразу. Именно у него я обычно заказывал места в ресторане. Вот только имя-отчество администратора у меня вылетели из головы.
Я знал, что он долго служил в органах, кажется, в КГБ, а затем, по выходу на пенсию, бывшие сослуживцы нашли ему теплое непыльное местечко. Раньше – во времена Ивана Грозного – это называлось «поставить опричника на кормление».
Администратору откуда-то было известно, что я воевал в частях специального назначения, поэтому он относился ко мне как к коллеге – доброжелательно и с пониманием.
Он вежливо кивнул мне – поприветствовал – и сдержанно спросил:
– Что случилось?
Я объяснил; естественно, слегка пофантазировав в свою пользу. Что касается свидетелей происшествия, то я был уверен – таковых в ресторане нельзя будет найти ни за какие шиши. К тому же начало нашей молниеносной стычки не привлекло особого внимания.
– Вам лучше уйти, – сказал администратор, многозначительно покосившись налево.
Конечно, нужно. И как можно быстрее. Тут я был с ним полностью согласен. Нужно рвать отсюда когти, пока мой противник не опомнился и не натравил на меня свою свору.
Дело в том, что вместе с квадратным буйволом в ресторан завалилась и компашка в составе трех здоровеньких парнишек и двух девиц свободной профессии, судя по их манерам. Они еще не поняли, что произошло, и в растерянности пытались привести своего приятеля в чувство.
Это им не очень удавалось. Я лишь криво ухмыльнулся: счастлив ангел-хранитель вашего кореша, что наша сшибка произошла в ресторане, на виду у многих.
В прежние времена таким ударом я ломал шейные позвонки. Правда, врагам. А этот здоровый малый был всего лишь придурком. Но нашим придурком. Поэтому я и сдержал силу удара до приемлемой.
Я быстро расплатился и мы с Ксаной ушли. На душе у меня было архискверно. Вот такой я «счастливчик»…
Первое свидание – и полный облом. Фиаско во всех направлениях. Ладно – почти во всех. Сначала я ляпнул про Кирика, а затем устроил драку. Хорош гусь…
Что теперь подумает Ксана о своем нечаянном кавалере?
– Поехали ко мне, – шепнула она, тесно прижимаясь к моему боку.
Я мысленно возликовал. Значит, есть все-таки высшая справедливость на этом свете! А также женщины, которые могут прощать мужикам все их промашки. Должен же я сегодня получить награду за все свои треволнения. Конечно, должен!
Тормознув такси, мы запрыгнули в салон, и машина покатила в ночь. Мне очень хотелось, чтобы она была ночью отдохновения и наслаждений. Наверное, я чересчур стосковался по женской ласке, потому что чувствовал себя рядом с Ксеной как на седьмом небе.
Глава 9
Квартирка Ксаны была крохотной, но уютной – всего одна комната и миниатюрная кухонька.
Правда, планировка квартиры предполагала большую, глубокую нишу, которую девушка превратила в шкаф-купе. Поэтому комната казалась гораздо просторней, чем на самом деле, так как в ней отсутствовала стандартная стенка – мечта целого поколения советских людей.
Но на поверку этот длинный громоздкий монстр из фанерованной деревостружечной плиты был сущим наказанием для простого обывателя. На стенку долго копили денежку, отказывая себе даже в скудных житейских благах развитого социализма, затем несколько лет стояли в очереди, а когда, наконец, привозили ее домой, то при установке оказывалось, что вожделенная мебель заняла треть и так небольшой площади гостиной.
К тому же, если учесть, что комнаты в домах, построенных при социализме, чаще всего были длинными, как кишки (их называли «трамвайчиками»), то между мебелью и стенкой был такой узкий проход, что человек габаритный проходил едва не бочком.
Всего этого в квартире Ксаны не было. Из меблировки в комнате находился просторный импортный диван, журнальный столик, над ним несколько полок с книгами, два кресла, несколько картин на стенах, стереосистема, а также телевизор.
И ничего лишнего.
Да, едва не забыл. В квартире имелся застекленный балкон, превращенный стараниями Ксаны в оранжерею. Там же стоял и большой аквариум, в котором плавали различные экзотические рыбки. Балкон был подсвечен зеленоватым светильником.
В общем, мне понравилось. В квартире Ксаны я вдруг почувствовал себя как дома.
– Кофе будешь? – спросила она буднично.
– Спрашиваешь…
Ксана коротко рассмеялась мягким грудным смехом и ушла на кухню. Нужно сказать, что в этот момент я вдруг ощутил себя маньяком. Мне захотелось немедленно схватить ее в объятия и изнасиловать прямо на полу. Такого бешеного желания я не испытывал уже давно…
Мы пили кофе молча и пристально разглядывали друг друга. Наш диалог проходил на уровне мыслительного процесса. Ксана загадочно улыбалась, а я блаженно щурился – как кот на завалинке в летнее время, которому приснилась крынка со сметаной.
– Как кофе? – наконец нарушила молчанку Ксана.
– Тебе соврать или промолчать?
– Лучше соври.
– Тогда я промолчу.
– Это почему?
– Соврать, значит сказать, что кофе неважнецкий. А это совсем не так. Кофе потрясающий. Давно такого не пил.
Девушка рассмеялась.
– А ты оказывается не только драчун, но еще и льстец.
– Извини… – Я покаянно опустил голову. – Испорчен такой вечер… Виноват. Так получилось… Но я не могу спокойно смотреть, когда оскорбляют мою даму. Хамство не терплю в любом виде.
– Спасибо тебе.
– За что? – спросил я удивленно.
Глаза Ксаны горели как два фонарика. Она была сильно взволнована.
– За то, что защитил меня. В наше время настоящих кавалеров днем с огнем не сыщешь. Между прочим, ты первый, кто не дал меня в обиду. Но лучше бы ты с ним не связывался…
– Он что, шибко большой бугор? – Я пренебрежительно ухмыльнулся.
– Это же Фрол!
– Да ну!? – Я изобразил испуг. – Мамыньки, чевой-то будеть…
– Ты не шути. Фрол – бандюга. У него есть целая банда.
– Ну и знакомые у тебя… То мафиозный директор рынка, то бандитский пахан… Еще тот контингент. А ты, случаем, не Мурка? – Я доброжелательно ухмыльнулся.
– Вон как ты хорошо обо мне думаешь… – Ксана сделала вид, что обиделась.
Я рывком встал со своего кресла, подошел к девушке, и заключил ее в объятия. Наш поцелуй длился, по-моему, целую вечность. Ксана вдруг стала нежной и податливой, а от ее крепкого упругого тела начал исходить жар, который испепелил во мне остатки благоразумия.
Я подхватил ее на руки, отнес на диван и…
И тут подал голос дверной звонок. Ксана подхватилась, как ошпаренная. Я мельком бросил взгляд на часы – половина двенадцатого. Кто бы это мог быть? Неужели соседка пришла попросить соли?
– Не знаю, – шепотом ответила Ксана на мой безмолвный вопрос, который прозвучал бы примерно так: «Какая сволочь нарушила нам кайф!?».
Звонок не унимался. Кому-то очень хотелось побыстрее зайти внутрь квартиры.
А что если это прежний бой-френд Ксаны, который вдруг вспомнил, как ему было с ней хорошо? И теперь он рвется еще раз вступить в одну и ту же реку. Наверное, перебрал маленько…
Такие моменты бывали и у меня. Ничего странного. Иногда одиночество так достает, что хоть волком вой.
– Надо открывать, – сказал я, решительно направляясь к двери. – Позволь послужить тебе в качестве швейцара.
– Нет! – Ксана схватила меня за руку. – Я сама. Побудь в комнате.
– Лады… Только будь поосторожней.
– Буду…
Она вышла в прихожую и закрыла за собой дверь. Я окинул быстрым взглядом комнату в поисках хоть какого-нибудь оружия и схватил бронзовую статуэтку древней гречанки (наверное, какой-то богини) в окружении разных зверушек. Она стояла на высокой подставке в углу комнаты, у входа. Поначалу я как-то не заметил ее.
Я насторожил уши. Сначала в прихожей было тихо, а затем послышался удивленный возглас Ксаны. Звякнула цепочка, щелкнул в пазах засов, и я услышал взволнованные женские голоса. Похоже, я не ошибся – к нам пожаловала соседка Ксаны.
Наверное, пришла за помощью, чтобы урезонить пьяного мужа-буяна, подумал я, расслабляясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40