Он также с неодобрением относился и к детям, и в результате их у них тоже не было.
Где он сейчас, этот ее Вильям, ничего никогда не одобрявший?
Лэнди будет ждать, что она позвонит ему. Но надо ли ей звонить?
Пожалуй, нет.
Она докурила сигарету, потом сразу же зажгла другую, прикурив от окурка. Она посмотрела на телефон, восседавший на рабочем столе рядом с телевизором. Вильям просил ее позвонить. Он особенно хотел, чтобы она связалась с Лэнди, как только прочитает письмо. Она колебалась, пытаясь изо всех сил подавить в себе то прежнее прочно укоренившееся чувство долга, от которого еще никак не отважилась избавиться. Затем она медленно встала и пошла к телефону. Нашла в книге номер, набрала его и стала ждать ответа.
-Будьте добры, я бы хотела поговорить с мистером Лэнди.
-Кто его спрашивает?
-Миссис Перл. Миссис Вильям Перл.
-Одну минуту, пожалуйста.
Почти тут же Лэнди ответил на другом конце провода:
-Миссис Перл!
-Да, это я.
Последовала непродолжительная пауза.
-Я так рад, что вы наконец позвонили, миссис Перл. Надеюсь, у вас все в порядке? - Голос его звучал тихо, бесстрастно, учтиво. - Скажите, у вас нет желания подъехать сюда в больницу? Тогда мы могли бы немного побеседовать. Я полагаю, вам не терпится узнать, чем это все закончилось?
Она не ответила.
-Теперь я могу сказать вам, что все прошло довольно гладко, и то и другое. Намного лучше фактически, чем я мог надеяться. Мозг не только жив, но и в сознании. Сознание вернулось к нему на второй день. Интересно, правда?
Она ждала, что он скажет дальше.
-И глаз видит. Мы уверены в этом, поскольку происходит мгновенное изменение в преломлениях на энцефалографе, когда мы что-нибудь держим сверху над ним. А теперь мы каждый день даем ему читать газету.
-Какую газету? - резко спросила миссис Перл.
-"Дейли миррор". Так заголовки покрупнее.
-Он терпеть не может "Миррор". Дайте ему "Таймс".
Повисла пауза, потом врач сказал:
-Хорошо, миссис Перл. Мы дадим ему "Таймс". Мы, естественно, хотим сделать все возможное, чтобы его мозг всегда был доволен.
-Вильям, - сказала она, - не мозг, а Вильям!
-Вильям, - сказал врач. - Да, прошу прощения. Чтобы Вильям был всегда доволен. Это одна из причин, почему я предложил вам прийти сюда как можно скорее. Мне кажется, ему было бы полезно повидать вас. Вы могли бы показать ему, как вы рады, что вы снова вместе - улыбнуться ему и послать воздушный поцелуй или что-нибудь в этом роде. Когда он будет знать, что вы стоите рядом, это должно его приободрить.
Возникла долгая пауза.
-Ну тогда, - наконец произнесла миссис Перл, и голос ее вдруг прозвучал кротко и устало, - я думаю, я, пожалуй, приеду и посмотрю, как он там.
-Хорошо. Я знал, что вы приедете. Я вас подожду. Приходите сразу в мой кабинет на третьем этаже. До свидания!
Через полчаса миссис Перл была в больнице.
-Только пусть его вид вас не удивляет, - говорил Лэнди, идя рядом с ней по коридору.
-Хорошо.
-Поначалу это вас должно несколько шокировать. Боюсь, он не слишком привлекателен в нынешнем состоянии.
-Я выходила за него замуж не ради его внешности, доктор.
Лэнди обернулся и пристально посмотрел на нее. Что за странная маленькая женщина, подумал он, такие большие глаза и такой сердитый и возмущенный вид. Черты лица, которые когда-то, возможно, были весьма приятными, полностью утратили свою привлекательность. Рот вялый, щеки отвислые и дряблые, и, глядя на ее лицо, у него создавалось впечатление, что оно медленно, но неудержимо оседало за долгие годы безрадостной супружеской жизни. Какое-то время они шли молча.
-Когда войдете, не спешите, - сказал Лэнди. - Он поймет, что вы тут, только тогда, когда ваше лицо будет прямо над его глазом. Глаз всегда открыт, но он не может им вращать, так что поле зрения очень узкое. В настоящий момент он у нас смотрит прямо на потолок. Ну и конечно же, он ничего не слышит. Мы можем с вами говорить сколько угодно. Это здесь.
Лэнди открыл дверь и пропустил ее в небольшую квадратную комнату.
-Я бы сразу близко не подходил, - сказал он, дотронувшись до ее руки. - Постойте здесь со мной немного, пока не освоитесь с обстановкой.
На высоком белом столе в центре комнаты стояла большая серая эмалированная чаша размером с умывальник, и от нее шли штук пять пластиковых трубок. Эти трубки соединялись со множеством стеклянных трубок, и было видно, как по ним кровь поступает в аппарат сердца и обратно. Сам аппарат издавал тихий ритмичный пульсирующий звук.
-Он там внутри, - сказал Лэнди, показывая на чашу, в которую она не могла заглянуть, так как та стояла слишком высоко для нее. - Подойдите чуть-чуть поближе, но не слишком близко.
Он подвел ее на два шага вперед.
Вытянув шею, миссис Перл удалось теперь разглядеть поверхность жидкости внутри чаши. Она была прозрачная и спокойная, а на ней плавала маленькая овальная капсула размером примерно с голубиное яйцо.
-Там внутри глаз, - сказал Лэнди. - Вам видно?
-Да.
Насколько мы можем судить, он по-прежнему в прекрасном состоянии. Это его правый глаз, а на пластиковом контейнере линза, подобная той, которая была у него в очках. В данный момент он, вероятно, видит так же хорошо, как и прежде.
-А что там можно видеть на потолке? - сказала миссис Перл.
-Пусть это вас не беспокоит. Мы как раз вырабатываем целую программу, чтобы развлечь его. Но мы не хотим продвигаться слишком быстро.
-Дайте ему хорошую книгу.
-Дадим, обязательно. Вы себя сейчас хорошо чувствуете, миссис Перл?
-Да.
-Тогда мы подойдем ближе, ладно, и вы сможете увидеть все сразу.
Он подвел ее еще ближе, пока они не оказались на расстоянии двух метров от стола, и теперь она могла заглянуть прямо в чашу.
-Ну вот, - сказал Лэнди. - Это Вильям.
Он был гораздо больше, чем она представляла, и темнее по цвету. Из-за всех этих складок и морщин, покрывавших его поверхность, он напоминал ей больше всего огромный маринованный грецкий орех. Ей были видны концы четырех больших артерий и двух вен, которые выходили у него снизу, и то, как они были аккуратно соединены с пластиковыми трубками; и с каждым толчком сердца все трубки немного вздрагивали в унисон - это по ним проталкивалась кровь.
-Вам придется наклониться, - сказал Лэнди, - чтобы ваше хорошенькое личико было прямо над глазом. Тогда он вас увидит, и вы сможете улыбнуться ему и послать воздушный поцелуй. На вашем месте я бы сказал ему еще что-нибудь приятное. На самом-то деле он вас не услышит, но я уверен, главное до него дойдет.
-Он терпеть не может воздушных поцелуев, - сказала миссис Перл. - я сделаю по-своему, если не возражаете. - Она подошла к краю стола и посмотрела вниз прямо в глаз Вильяма.
-Привет, дорогой, - прошептала она. - Это я, Мэри.
Глаз, яркий, как прежде, уставился на нее с особой неподвижной напряженностью.
-Как ты, дорогой? - спросила она.
Пластиковая оболочка была прозрачной со всех сторон, так что было видно все глазное яблоко. Зрительный нерв, соединяющий нижнюю его часть с мозгом, был похож на короткое серое спагетти.
-Ты себя хорошо чувствуешь, Вильям?
Было очень странно смотреть в глаз мужа, когда при этом не было лица. Ей было не на что большое глядеть, кроме глаза. И она продолжала пристально смотреть на него, и постепенно он становился все больше и больше, и в конце концов помимо него она ничего не видела - это было уже как бы лицо самого лица. Белая поверхность глазного яблока была покрыта сетью крошечных кровеносных сосудов, а в ледяной голубизне радужной оболочки было три-четыре довольно милых темноватых прожилки, исходивших из зрачка в центре. Зрачок был большой и черный, и с одной стороны на него падал слабый отблеск света.
-Я получила твое письмо, дорогой, и тут же пришла навестить тебя. Доктор Лэнди говорит, у тебя все замечательно. Может быть, если я буду говорить медленно, ты сможешь немного понять, читая по губам.
В том, что глаз следит за ней, сомневаться не приходилось.
-Здесь делают все, чтобы тебе было хорошо, дорогой. Это чудесная штука, аппарат, все время качает кровь, и я уверена, он намного лучше, чем те простенькие старые сердца, которые у всех нас. Наши в любой момент могут разорваться, а твое будет биться всегда.
Она тщательно рассматривала глаз, пытаясь обнаружить, что же в нем было такого особенного, вовсе не похожего на прежний.
-Ты прекрасно выглядишь, дорогой, просто прекрасно. Правда.
На вид этот глаз был несравненно приятней, чем любой из двух в прежние времена, отметила она про себя. Откуда-то исходила мягкость, спокойствие, доброжелательное выражение, которого они никогда раньше не видела. Может быть, все дело в той точечке в центре, в зрачке? Прежде у Вильяма зрачки всегда были маленькими черными булавочными головками. Они, бывало, вспыхивали, пронзая твой мозг, видели тебя насквозь и всегда тут же знали, что ты замышляешь, и даже то, что ты думаешь. Но тот глаз, на который она сейчас смотрела, был большим, кротким и спокойным, почти как у коровы.
-Вы абсолютно уверены, что он в сознании? - спросила она, не поднимая взгляда.
-О да, совершенно, - ответил Лэнди.
-И он действительно видит меня?
-Он прекрасно видит.
-Это просто чудо. Он, наверное, пытается понять, что произошло.
-Вовсе нет. Он прекрасно знает, где он и почему. Он не мог этого забыть.
-Вы хотите сказать, он знает, что он в чаше?
-Конечно. Если бы у него был дар речи, он, наверно, смог бы вести вполне нормальную беседу с вами в данный момент. Насколько я могу судить, в умственном отношении не должно быть абсолютно никакой разницы между вот этим Вильямом и тем, которого вы знали раньше дома.
-Боже мой, - сказала миссис Перл и замолчала, размышляя над этим интригующим обстоятельством.
Ну вот что, сказала она самой себе, заглядывая теперь за глаз и рассматривая громадный серый, освобожденный от скорлупы грецкий орех, столь мирно лежавший под водой. Я почти уверена, что предпочитаю его таким, какой он сейчас, и полагаю, что могла бы очень спокойно жить с этим Вильямом. С таким бы я справилась.
-Он всегда такой спокойный, да? - сказала она.
-Естественно, он очень спокойный.
Никаких споров и критики, подумала она, нет этих вечных замечаний, правил, которым надо починяться, запретов курить, нет пары холодных осуждающих глаз, следящих за мной поверх книги вечерами, не надо стирать и гладить рубашки, не надо готовить обеды - ничего, кроме стоку аппарата сердца, да и то звук довольно умиротворяющий и, кончено, не настолько громкий, чтобы помешать смотреть телевизор.
-Доктор, - сказала она, - мне кажется, я проникаюсь все большей нежностью к нему. Это звучит странно?
-Я думаю, это вполне объяснимо.
-Он выглядит таким беспомощным и тихим, лежа здесь под водой в своей маленькой чаше.
-Я с вами вполне согласен.
-Он как младенец, вот на кого он похож. Совсем как младенец.
Лэнди спокойно стоял сзади нее, наблюдая.
-Ну - сказала она тихо, вглядываясь в чашу, - впредь за тобой будет ухаживать только Мэри, она одна, и тебе не о чем больше беспокоиться. Когда мне можно забрать его домой, доктор?
-Простите?!
-Я спросила, когда мне можно забрать его обратно домой?
-Вы шутите! - сказал Лэнди.
Она не спеша обернулась и посмотрела прямо на него.
-С какой стати я буду шутить? - спросила она. Ее лицо просветлело, глаза раскрылись и сверкали, как два бриллианта.
-Его ни в коем случае нельзя перемещать.
-Не понимаю почему.
-Это научный эксперимент, миссис Перл.
-Это мой муж, доктор Лэнди.
Странная, нервная полуулыбка появилась на губах Лэнди.
-Видите ли... - сказал он.
-Но это действительно мой муж.
В ее голосе не было раздражения. Она говорила спокойно, будто всего лишь напоминала ему о простом факте.
-Дело тут довольно сложное, - сказал Лэнди, облизнув пересохшие губы. - Вы теперь вдова, миссис Перл. Я думаю, вам надо смириться с вашим положением.
Она резко отвернулась от стола и подошла к окну.
-Я говорю серьезно, - сказала она, роясь в сумке в поисках сигареты. Я хочу, чтобы он опять был дома.
Она взяла сигарету и закурила. Лэнди смотрел, как она взяла сигарету, закурила. Или он ничего не понимал, или эта женщина немножко ненормальная. Ей, похоже, доставляет удовольствие, что ее муж находится там в чаше.
Он попытался представить, что бы он чувствовал, если бы там лежал мозг его жены и ее глаз уставился бы на него снизу из этой капсулы.
Ему бы это не понравилось.
-Может быть, вернемся ко мне в кабинет? - сказал он.
Она стояла у окна, явно спокойная и удовлетворенная, попыхивая сигаретой.
-Хорошо.
Проходя мимо стола, она остановилась и еще раз наклонилась над чашей.
-Мэри сейчас уходит, любимый, - сказала она. - Ты только ни о чем не беспокойся, понимаешь? Мы скоро отправимся домой, где за тобой будет надлежащий уход. И послушай, дорогой... - Тут она поднесла к губам сигарету, чтобы затянуться.
Глаз тут же сверкнул.
Она в этот момент смотрела прямо в него и в самом его центре увидела крошечную, но яркую вспышку, и зрачок сузился до мельчайшей черной точечки, пронзившей ее своей безудержной яростью.
1 2 3 4 5