Тотчас кошачья лапа ветра протянулась через залив и вверх, вздымая папоротники и листья, плеснула ему в лицо дыхание Паники. Лапки маленького призрака покрыли мурашками его хребет, подняли волоски на затылке, там, где центр смерти вспыхивает поспешно, когда человек отправляется в мир иной.
Капитан Миссьон не боялся Паники - внезапного, невыносимого ощущения, что всё вокруг живо. Он сам был посланцем Паники, знания, которого человек боится больше всего: правды о его происхождении. Она так близко. Просто смахни слова и смотри.
Он пробирался сквозь гигантские папоротники и вьющиеся растения в зеленой тени, не пользуясь саблей, остановился на краю поляны. Плененное мгновение, и вот куст, камень, бревно дрогнули, появилась стая кольцехвостых кошачьих лемуров; они горделиво прохаживались взад-вперед, красуясь друг перед другом, завитки хвостов над головой. Потом фьють - исчезли, забирая с собой пространство, которое только что заполняли. Издалека донеслись крики лемура-сифаки, которого местные называли Чебахакой, Человеком-В-Деревьях.
Ловко поймав кузнечика, Миссьон присел у мшистого бревна. Крошечная головка с круглыми глазами и длинными дрожащими ушками уставилась на него беспокойно. Он отпустил кузнечика, и маленький мышиный лемур тут же набросился на насекомое, восторженно пища и чирикая, сжимая его лапками, поклевывая крошечными острыми зубками.
Миссьон пошел на звук, становившийся всё громче. Теперь Чебахаки видели его и издавали согласные вопли, разрывающие барабанные перепонки. Крик прекратился с такой внезапной силой, что Миссьона отбросило на землю. Несколько минут он лежал в полуобмороке, наблюдая, как серые тени, качаясь, исчезают в листве.
Медленно он поднялся, оперся на посох. Перед ним высилась древняя каменная постройка, оплетенная лианами, зеленая ото мха. Он прошел под аркой, каменные плиты под ногами. Огромная змея, переливаясь яркой зеленью, сползла по ступеням, ведущим в подземелье. Он осторожно начал спускаться. В дальнем конце залы открывалась арка, впускавшая дневной свет, и Миссьон смог разглядеть каменные стены и потолок.
В углу второй комнаты стояло животное, похожее на маленькую гориллу или шимпанзе. Это удивило его, ведь ему говорили, что на острове нет настоящих обезьян. Существо стояло совершенно неподвижно: черное, оно, казалось, было соткано из самой тьмы. Тут он заметил, что справа у стены лежит еще одно существо, светло-розовое, похожее на свинью.
Затем прямо перед собой он увидел другого зверька; сперва ему показалось, что это маленький олень. Зверек подошел к его протянутой руке, и Миссьон заметил, что рогов у него нет. Вытянутая мордочка, острые зубы, наточенные, словно маленькие сабли. Длинные тонкие лапы с пальцами, похожими на канаты. Большие, выгнутые вперед уши, глаза цвета прозрачного янтаря, в которых сверкающим драгоценным камнем плавал зрачок, меняя цвет: обсидиан, изумруд, рубин, опал, аметист, брильянт.
Медленно зверек поднял лапу и коснулся его лица, пробуждая воспоминания о древнем предательстве. Слезы потекли по щекам капитана, он погладил оленя по голове. Миссьон знал, что должен вернуться в поселок до наступления темноты. Для человека всегда существует то, что он должен сделать вовремя. Для призрака оленя времени не существовало.
Быстрее и быстрее вниз, разрывая одежду о камни и шипы, к закату он уже был в поселке. Он чувствовал, что опоздал, произошло что-то ужасное. Вокруг не было ни души. И тут он заметил Бредли Мартина, стоявшего над умиравшим лемуром.
Миссьон увидел, что пуля прошла навылет. Он почувствовал, как гнев вскипает жаркой красной волной, но ответной ярости в Мартине не было.
- За что? - выдохнул Миссьон.
- Спер у меня манго, - с издевкой буркнул Мартин.
Рука Миссьона потянулась к пистолету.
Мартин рассмеялся.
- Решили нарушить собственное Правило, капитан?
- Нет. Но хочу напомнить вам Правило Двадцать Три. Если две стороны пришли к разногласию, которое не может быть решено, тогда действует закон дуэли.
- Ладно, но у меня остается право отказаться от вашего вызова, что я и сделаю.
Мартин был не лучшим фехтовальщиком и скверным стрелком.
- Тогда вы должны покинуть Либертацию этой же ночью, до захода солнца. У вас остается не больше часа.
Ни слова не говоря, Мартин обернулся и двинулся к своему жилищу. Миссьон накрыл мертвого лемура брезентом, намереваясь отнести тело в джунгли и похоронить завтра утром.
В конторе Миссьона неожиданно охватила парализующая усталость. Он знал, что надо было догнать Мартина и разобраться с ним, но, как сказал Мартин, его собственные Правила... Он лег и сразу же провалился в глубокий сон. Ему снилось, что по всему поселку валяются мертвые лемуры, и на рассвете проснулся в слезах.
Миссьон вышел забрать мертвого лемура, но и зверек, и брезент исчезли. С ослепительной ясностью он понял, зачем Мартин застрелил лемура и что собирается делать: пойдет к аборигенам и скажет, что поселяне убивали лемуров, и что, когда он возразил, на него напали и ему чудом удалось спастись. Для аборигенов лемуры священны, и история могла закончиться кровавой расправой.
Миссьон горько укорял себя за то, что позволил Мартину уйти. Теперь нет смысла его искать. Все уже испорчено, и аборигены никогда не поверят объяснениям Миссьона1.
Биг Бен пробил час. В приглушенной, призрачной комнате собрались хранители будущего. Хранитель Книг Совета - Мектуб: да будет так. Они не хотят никаких перемен.
- Сначала триста человек, потом три тысячи, тридцать тысяч. Это может расползтись повсюду. Надо немедленно положить этому конец.
- Наш человек Мартин под угрозой. Вполне надежный.
Женщина чуть подалась вперед. Захватывающее сочетание непреходящих красоты и зла на лице; зло, останавливающее дыхание, как смертоносный газ. Председатель прикрыл лицо носовым платком.
Она говорила холодным, колким голосом, каждое слово - осколок обсидиана:
- Есть и более важная угроза. Я имею в виду нездоровое увлечение капитана Миссьона лемурами.
Это слово выскользнуло из ее рта, искаженного ненавистью.
Никаких отголосков инцидента с Мартином. Но Миссьон не ослабил мер предосторожности. Он чувствовал, что Мартин дожидается своего часа с холодным терпением рептилии - превосходный агент.
Он с самого начала недооценил Мартина, не обращал на него внимания. Мартин умел казаться непримечательным2. Даже его должность была неопределенной - что-то между старшиной и членом команды. Но, поскольку других претендентов на пост старшины не существовало, он как бы занял вакантное место. И не слишком высовывался. Когда его просили что-то сделать, он быстро и добросовестно выполнял задание. Но сам ничего не предлагал.
Поскольку Миссьону было не очень приятно общаться с Мартином, он давал ему все меньше и меньше работы. Миссьон был недоволен тем, что Мартин решил присоединиться к поселенцам, но возразить было нечего - Мартин делал свое дело и никого не доставал. В свободное время он просто сидел с пустым, как тарелка, взглядом. Крупный неряшливый человек с круглым бледным лицом и соломенными волосами. Глаза хмурые и холодные, как свинец.
Миссьон впервые по-настоящему разглядел Мартина, когда они столкнулись над умирающим лемуром. И то, что он увидел, разожгло в нем смертельную, неугасимую ненависть.
Он увидел в Мартине платного пособника всего того, что было ему отвратительно. Никакие уступки, никакой компромисс невозможен. Это война на уничтожение.
Миссьон курил опиум и гашиш и принимал наркотик, который индейцы в Южной Америке называют яхе. На этом огромном острове, полагал он, должен быть какой-то особый наркотик, раз здесь столько животных и растений, которых больше нигде не отыщешь. Наконец он узнал, что такой наркотик действительно существует: экстракт из паразитических грибов, росших только на особых колючих растениях в засушливых южных областях.
Наркотик назывался индри, что на местном диалекте означало "смотри туда". За пять золотых флоринов он купил у дружелюбного аборигена немного желто-зеленых кристаллов. Человек по имени Бабучи показал ему, сколько надо принимать, предупредив, что перебарщивать не следует.
- Многие принимали индри и ничего особенного не видели. Затем принимали еще и видели слишком много.
- Это дневной наркотик или ночной?
- Лучше всего на рассвете или в сумерках.
Миссьон прикинул: до заката оставался час - чтобы добраться до убежища в джунглях времени хватит.
- Когда он начинает действовать?
- Очень быстро.
Миссьон поспешно отправился в путь. Через полчаса он проглотил небольшую порцию кристаллов, запив их водой из кожаной фляги. Несколько минут спустя он почувствовал сбой зрения, словно глаза задвигались на разных стержнях, и впервые увидел Ящерицу-Меняющую-Цвет. Она была довольно большая, фута два в длину, и ее было непросто разглядеть, не только потому, что она принимала цвет окружающего, но и оттого, что она сидела совершенно неподвижно. Он подошел к ящерице поближе, она уставилась на него одним глазом, почернев от гнева. Очевидно, Ящерица-Меняющая-Цвет не любила, когда ее замечали. Ее цвета угасали - до нейтрального оранжево-желтого в коричневую крапинку. И вот уже на ветке сидит обыкновенная ящерица-гурка, словно вырезанная из коры. И подмигивает Миссьону золотым глазом.
Несмотря на необходимость быть бдительным, Миссьон проводил все больше времени в джунглях с лемурами. Древняя каменная постройка, которую он нашел, стала его жилищем. Строение было оплетено корнями огромного луковичного дерева, словно покоилось в гигантской руке. Открытую арку во второй комнате украшала гирлянда корней. Пол был вымощен плитами. Миссьон закрыл вход москитной сеткой и устроил на полу постель. Подметая пол, он с удивлением отметил, что насекомых очень мало, и они явно не ядовитые. Каменные ступени были вытерты, словно по ним ступало множество ног, возможно и не человеческих.
После первой встречи с крупными лемурами, он определил, где они обитают. Эти лемуры были слишком большие и тяжелые, в лесу они чувствовали себя неуютно и жили, в основном, там, где росли трава и кустарник, а лес становился реже, в миле от его лагеря. Идеальное пастбище, подумал Миссьон с беспокойством. Существа были доверчивыми, нежными, не боялись человека.
Миссьон торопился. Он хотел добраться до древней каменной постройки до наступления темноты, надеясь, что там будет его особый лемур. Он часто спал рядом с этим лемуром на подстилке и назвал существо Призраком.
Миссьон вошел, и Призрак приветствовал его радостным криком. Миссьон снял ботинки и развесил верхнюю одежду на деревянные крючки, вбитые в трещины в каменной стене. Единственным предметом мебели был прикрепленный к стене двуногий стол из грубо отесанных досок, с чернильницей, перьями и пергаментом. В углу расположились маленький бочонок с водой, кухонная утварь, топор, пила, молотки, мушкет. Порох и пули хранились в сундучке.
Миссьон сидел за деревянным столом рядом со своим фантомом, Призраком, обдумывая загадку каменной постройки. Кто мог ее возвести?
Кто?
Он изложил вопрос иероглифами... птичье перо... Он предпочитал перьевую ручку. Вода... чистая вода под пристанью. Книга... старая книга с картинками и золотым обрезом. "Призрачные лемуры Мадагаскара". Птичье перо... Чайка, ныряющая за мусором... кильватеры бесчисленных кораблей. Перо Великой Птицы, что жила здесь когда-то, и Священное Озеро в двух днях пешком к востоку, где Священному Крокодилу каждый год приносят в жертву тёлку. Миссьон размышлял, есть ли еще похожие каменные строения на острове...
Где?
Буханка хлеба... вода... кувшин... гусь, привязанный к шесту. Смотреть из одного конца острова в другой глазами Ящерицы-Меняющей-Цвет. Миссьон не знал, почему он испуган вопросами, кружащимися у него в голове, но это был приятный испуг.
Где?
Тростник... буханка хлеба... Птица кружит в небе. Женщина ощипывает птицу, достает буханку из печи. Разрыв между диким, безвременным, свободным и прирученным, привязанным ко времени, привязанным, точно гусь, вечно негодующий на свою привязь.
Строение, о котором Миссьон думал постоянно, могли воздвигнуть только в эпоху, когда Разрыв расширился до Бездны.
Понятие вопроса - это тростник и вода. Знак вопроса гаснет в тростнике и воде. Вопроса не существует.
Странные существа сложили эти камни вместе. Миссьон не мог их ясно разглядеть, только руки, словно серые веревки. Он ощущал необъятную сложность непривычной работы. Камни слишком тяжелы для рук и тел этих существ. Но по какой-то причине они должны завершить строительство.
Зачем?
Нет причины.
Призрак шевелился рядом с Миссьоном, распространяя сладкий запах тамаринда. Несмотря на предупреждение Бабучи, капитан Миссьон знал, что должен научиться большему.
Он зажег свечу, высыпал изрядную дозу кристаллов индри в ладонь, проглотил, выпил кружку воды.
1 2 3 4 5 6 7