Ростом он не вышел - даже мне едва дотягивал до плеча, голова его была большая, с выпуклым лбом, глаза глубоко посаженные. Об этом зловещем типе ходили разные недобрые слухи.
Говорили, он обладает феноменальной памятью и держит в уме досье чуть ли не на каждого военнослужащего эскадры. В этом я сомневаюсь. Но в то, что мое досье он держал в памяти, я поверил, когда его пронзительный взор уперся в меня.
- Лейтенант Кронбергшен, - остановившись напротив нас, произнес он, будто сверившись с каким-то компьютером в своей большой голове.
- Так точно, содруг полковник, - я вытянулся, руки по швам - перед полковником положено тянуться.
- Чем вы тут занимаетесь? - подозрительно посмотрел он на нас, хотя ошибиться в роде наших занятий было трудно.
- Штатное тестирование сервиссистем, - доложил я, стараясь не смотреть на него сверху вниз, потому что знал, насколько это бесит низкорослых людей. - Внеочередной наряд, содруг полковник.
- Да, лейтенант, похоже, дисциплина не самая сильная ваша сторона.
Мне вдруг стало жутко тоскливо. Очень хотелось, чтобы разговор побыстрее закончился и полковник убрался восвояси. Но я понимал, что этим обменом репликами все не кончится. Видно было, что затеял он разговор неспроста.
- Думаю, ваш напарник справится один. Вас же, как отличившегося в боях за Фалангу, - он усмехнулся саркастически, - я освобожу от этого занятия… С условием выпить чашку кофе в моей компании.
«Чтоб ты провалился со своим кофе, - подумал я. - Лучше еще пяток нарядов по ловле блох, чем чашка кофе с тобой». Но ведь не отвертишься.
- Лейтенант Кронбергшен с наряда снят по служебной необходимости, - произнес контрразведчик в браслет связи.
- Исполнено, - прозвучал голос компьютера. *** Начальник отдела контрразведки устроился в штабном секторе, в самом закутке, в тупике сошедшихся двух коридоров. Туда не так просто было добраться через вздыбившуюся третью палубу и переплетение коридоров и лифтовых труб.
- Проходите в мою каморку, - пригласил он меня жестом, когда проем кабинета распахнулся при его приближении.
В небольшом круглом кабинете с бледно-зелеными мерцающими стенами и сводчатым потолком при всем желании невозможно было отыскать ни одного острого угла, линии были сглаженные, искаженные. Бледно-зеленый и розовый свет падал с разных сторон, создавая странные цветовые комбинации, делая очертания неверными, расплывчатыми. В центре зависла над полом темно-синяя сфера, на поверхности которой вспыхивали тусклые узоры - это был автономный, насколько я понимаю, защищенный от любого доступа извне мощнейший компьютер. Там наверняка в числе других хранюсь я сам.
- Присаживайтесь, - хозяин кабинета активизировал два полупрозрачных кресла на расстоянии в паре метров друг от друга.
Я сел прямо, положив руки на колени и тупо уставился куда-то в сторону.
- Вы знаете, чем вызван мой интерес к вашей персоне? - спросил Торрел, забыв, что обещал мне кофе.
- Никак нет, содруг полковник, - отчеканил я.
- Не лукавьте.
- Я не могу представить, зачем нужен службе безопасности, содруг полковник, - я сделал попытку встать, чтобы вытянуться по струнке - малорослые люди обожают, когда перед ними вытягиваются в струнку, их тщеславие нередко можно удовлетворить этим. Но полковник устало махнул рукой.
- Оставьте. Не изображайте из себя тупого служаку, лейтенант. И нечего тянуться. Вы не перед адмиралом Ларменом. И вы прекрасно знаете, о чем пойдет разговор, Серг… Галахвар, - это слово звучало резко, как заклинание.
- Я рассказал все, что знал.
- Тогда расскажу вам я. Вы из последнего выпуска школы на Галахваре. Старейшая база подготовки пилотов. Наша разведывательная сеть не засекла подхода вражеского флота. И когда мерканские крейсера вынырнули из вакуума, школа была не готова к отражению нападения. Так?
- Так точно.
- Пилотская школа была разбита и перестала существовать. Из всех кораблей лишь один сумел вырваться из окружения и занырнуть в вакуум. Времени на проработку режима вакуумного перемещения не было, и катер огневой поддержки - самый маленький корабль из класса вакуум-пробойников - нырнул в неизвестность. Правда, уже в момент «нырка» он получил хороший пинок - мерканскую торпеду - и едва тянул в су пер вакуумном режиме. Из вакуума вывалилась практически мертвая железка, Одиннадцать размазанных в лепешку тел. И в реанимационном контейнере еще один человек. Это вы, Корвен: Похоже на правду?
- Все было так.
- Вам повезло. Катер вынырнул в системе Щитоносца, Недалеко от звезды - желтого карлика. Он попал на сканеры переферийного оборонительного комплекса. Вас извлекли из реанимконтейнера, уже практически потерявшего энергию. Через полгода вас поставили на ноги.
- Все было именно так.
- После лечения вы изъявили желание продолжить службу на флоте. После такого потрясения. Почему?
- Я пилот, - произнес я, чувствуя, как во мне поднимается раздражение. - Я не «плоскостник».
- Я вас понимаю. Вас точит вирус элитарности. Вы наслаждаетесь своей исключительностью. Принадлежностью к так называемому боевому братству, - в его устах эти слова звучали как ругательства, и все мои благие порывы выглядели в лучшем случае глупо.
- Так точно, содруг полковник.
- Конечно, вы - избранные. Вы воюете, когда остальное человечество чешет жирное брюхо. Так?
- Так точно.
- А, может, вы самоубийцы, ищущие способ покончить счеты с жизнью красиво? Или убийцы? Авантюристы? - он говорил с улыбкой, но взгляд его - бескомпромиссный, жесткий, буравил меня.
Если бы я вел такие речи, меня бы без особых хлопот упекли в каталажку за антигосударственную пропаганду. Но начальник контрразведки, видимо, имеет право на такие слова.
Раздражение бурлило во мне все сильнее. Оно поднималось наверх и готово было вырваться наружу… И тут же схлынуло. Я усилием воли заставил посмотреть на все со стороны. И понял, что контрразведчик просто выводит меня из равновесия.
- Никак нет, содруг полковник. Я здесь, чтобы защищать.
- Защищать презираемых тобой «плоскостников»?
- Мой мир.
- Все понятно, - кивнул начальник контрразведки. - Мои руководители решили, что вы можете служить пилотом… Я с ними не согласен, лейтенант. Но давно подсчитано, что ввод в строй одного пилота обходится во столько же, во сколько новый истребитель. Вы слишком дорого стоите, чтобы списывать вас на «плоскость».
- Почему меня надо списывать? - все-таки возмутился я. - Я справляюсь со своими обязанностями не хуже других.
- Не хуже? Я бы не сказал… Вы справляетесь лучше… Слишком хорошо, лейтенант… Ваш ведущий в восторге…
Все вокруг как закачалось. Ведущий в восторге… Талана в восторге от меня! Это, оказывается, ее восторг выражается таким образом - в виде вялотекущих пыток. Интересно, если вдруг она решит в меня влюбиться, то продемонстрирует свои чувства пузырьком яда в чай?
- Вы - фактор неопределенности, - задумчиво произнес Торрел, будто пытаясь прижать меня взглядом. - Я с вами откровенен. Я не выношу неопределенность… И еще, - он криво улыбнулся, - я не выношу людей, которые создают проблемы…
Он махнул рукой.
Я встал, щелкнул каблуками
- Разрешите идти?
- Ступай, сынок. Ступай, - барственно махнул он рукой, спроваживая меня.
Я человек не злой Но я аж прижмурился от удовольствия, представив, как мой кулак впечатается ему в челюсть. И как этого коротышку, возомнившего себя властителем человеческих судеб, сносит с кресла.
Я обернулся и четким шагом вышел из комнаты.
По-моему, у меня появился на корабле враг. Первый враг… Как вскоре выяснится - далеко не последний…
Глава шестая

ГОЛОВОРЕЗЫ
Длинный коридор. Темный коридор. Хорошо знакомый мне коридор.
Я бегу по этом коридору, ощущая сзади тяжелый недобрый взор. Я должен бежать быстрее. Впереди все та же дверь. Я должен ухватиться за скользкую ручку, должен открыть ее.
Тревога перерастает в страх. А сзади гремит голос, который кажется мне знакомым. Но кому он принадлежит?
- Стоять!
Я бегу еще быстрее. Пол уходит из-под ног, превращается в склизскую шкуру ящера. Я едва не падаю, но опять бегу.
- Кто ты? - гремит голос. И я понимаю, что он принадлежит начальнику контрразведки. - Откуда ты?!
Кто? Откуда?.. Я просыпаюсь в ознобе и пытаюсь разлепить глаза.
Я - лейтенант Серг Кронбергшен. Пилот-стажер. Машина «Альбатрос», бортовой номер С-3\8. Я крепко связан с действительностью. И действительность, грубая на ощупь, тяжелая, безжалостная, окружает меня.
Я приподнимаюсь на локте и вдруг понимаю, что не верю себе. Вокруг все не так просто. И не так ясно…
Вскакиваю. Бегу в душ. Кидаю взор на мерцающие в воздухе часы Проснулся на пятнадцать минут раньше. Ничего. Будет время прийти в себя после ночного кошмара. Постою подольше в ионизирующем душе. Подставлюсь под медицинский активизатор. Говорят, большинство дурных мыслей от дурного самочувствия. А я обязан чувствовать себя хорошо. Обязан чувствовать себя отлично.
Душ и активатор действительно привели меня в чувство. После системы Фаланги наша эскадра вернулась в порт приписки. Наш доблестный флагманский линкор «Бриз» завис в пространстве. Три эсминца отправились в ремонтные доки. А для личного состава потянулись нудные будни, составляющие рутинную прозу военной службы. Обучение. Патрулирование околопланетного пространства. И, конечно, учеба. Ненавистные «картонные коробки». По-моему, СС они нравились больше, чем ее каюта, и, будь ее воля, она бы проводила со мной там сутки напролет. Однажды я не выдержал и заскулил:
- Мы в два раза перебрали отведенный лимит. Она с недоумением посмотрела на меня и спросила:
- Вы кто?
- Пилот-стажер лейтенант третьего класса Серг Кронбергшен.
- Вы пилот? Вы пока стрелок по уткам, да и то неважнецкий. Ха, пилот… Но если следующие несколько месяцев проведете в тренажере, то сможете претендовать на что-то.
Вот такое стервозное отношение. И ничем ее не перешибешь. Хоть она, как говорят, высокого мнения обо мне.
Талана уже ждала в тренинговом комплексе. Она присела на «картонную коробку» и задумчиво жевала пластинку семилистника - травы, обладающей тонизирующим и легким наркотическим эффектом. СС была явно не в духе, и в связи с этим я, как обычно, ждал нагоняя - неважно за что, был бы ведомый, а повод найдется. Но нагоняя я не получил.
Вместо приветствия она озабоченно спросила:
- Зачем вас вызывал Торрел?
- Его интересуют дорогие мне воспоминания, - усмехнулся я и тут же напрягся в ожидании нагоняя.
Но она не обратила никакого внимания на мой тон. И спросила: - Ему не дает спокойно спать Галахвар?
- Да-
- Им неймется… Шакалья свора, - произнесла она глухо, со сдерживаемой злобой.
Ну и ну. Всегда сдержанная СС дала волю чувствам и упустила возможность взгреть меня…
- Осторожнее с Торрелом, лейтенант. Я кивнул.
- В тренажер…
На этот раз в тренажере мне была отведена роль пилота. Я знал, что в пилотском кресле в боевой обстановке буду себя ощущать не хуже, чем в кресле стрелка. Обучали в Галахварской летной школе хорошо, стресс первого боя и сработку с напарником я прошел. И еще я знал, что в следующий бой поменяюсь с Таланой местами - я буду вести «Альбатрос», а она управляться с оружием. Это элемент становления стажера.
А потом - одноместный истребитель «Морской ястреб» - знак того, что пилот наконец стал пилотом… Когда это будет? Через полгода? Год?
И сколько нам торчать здесь, в порту приписки без дела? История войны показывала, что в таком режиме активного безделия можно проторчать и год, и два, и пять лет. Если бы все кампании шли так, как в системе Фаланги, от нашего флота давно бы осталось только воспоминание, и промышленность просто не успевала бы клепать новые корабли. Война идет большей частью позиционная, вялая, однако время от времени, по не вполне понятным законам, она вспыхивает с новой силой, будто бог войны подливает в огонь горючее. В последние два года количество боестолкновений росло лавинообразно, и я со смешанным чувством страха и надежды ждал, что прозвучит сигнал «сбор» и на построении поставят новую боевую задачу - это будет означать, что враг опять делает попытку нащупать слабину в нашем «объеме».
- Стопроцентная чувствительность, - сказала Талана, когда мы вошли в контакт с компом «картонной коробки».
Отлично! Я сегодня пилот. И не собираюсь жалеть ни себя. Ни Талану. Пришла твоя пора, СС, взвыть.
Ну, Талана, как тебе понравятся такие перегрузочки? Ты железная, ты слишком хорошо их переносишь. Но, как показала практика, я тоже состою не из желе. И перегрузки переношу не хуже тебя, а то и лучше.
Мелькание кораблей. Зеленая планета, вокруг которой разворачиваются боевые действия. Линкор противника перед нами. И небо, усеянное точками мерканских машин, - кажется, их столько же, сколько звезд. Я едва успеваю уворачиваться, и мы вдавливаемся все дальше, идя во втором эшелоне штурмовой группы.
В глазах меркнет. Сознание готово отключиться Но я не жалею себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36