ее рассказывал еще сэр Вальтер Скотт Вашингтону Ирвингу, а также знаменитый монах Льюис не менее знаменитому поэту Шелли Мне же ее поведал один старый друг, между прочим, очевидец событий Ну так вот Тот самый мой приятель, о котором идет речь, направился однажды к своему другу (это был не я), намереваясь у него заночевать Он целый день провел в пути, устал смертельно и, когда уже смеркалось, подошел к давно покинутому полуразрушенному монастырю. Присев у входа, облокотившись о чугунную ограду, он сбросил башмаки и принялся массировать ноющие от усталости ноги Вдруг непонятные звуки заставили его обернуться и вглядеться во двор монастыря сквозь прутья решетки Перед ним на заросшем густой травой заброшенном дворе, выстроившись в две длинные шеренги, медленно шествовали кошки, множество кошек. Невиданное зрелище так его поразило, что он попытался просунуть голову между прутьев, чтобы вглядеться получше Тут он заметил, что кошки, следовавшие во главе процессии, несли на спинах маленький гробик, а направлялись они к небольшой разрытой могиле Изумленный до крайности, он всмотрелся еще пристальней и увидел, что маленький гроб увенчивает корона.
Добравшись до могилы, кошки стали опускать гроб Картина эта настолько его ужаснула, что он, едва успев сунуть ноги в башмаки, опрометью бросился к дому своего друга За ужином он, разумеется, не смог сдержаться и рассказал об увиденном.
Не успел он завершить рассказ, как хозяйский кот, до сих пор мирно дремавший у камина, вскочил словно ужаленный и, человеческим голосом проорав" «Теперь я кошачий король!», исчез в дымоходе. Вот, мои маленькие друзья, хотите верьте, хотите нет, но именно так все и было, и это – чистая правда.
***
Начать это повествование мне следовало бы не со слов «Однажды, более двадцати лет назад, приятель Тома Фланагена.» и т.д., а, например, так: «В некотором царстве, в некотором государстве…», или же: «В те далекие времена, когда люди жили в лесах дремучих…»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ШКОЛА
«Восславим же, друзья, родную нашу школу, Что высится там, на зеленом холме».
Из школьной песенки
Глава I
СНЫ НАЯВУ
Последний день летних каникул: синева ясного, безоблачного неба; сильная, изнуряющая жара; завершения и начинания; разочарования и обещания печально витали в воздухе… Возможно, грустил лишь мальчик, лежащий на животе в густой траве и размышляющий: сорвать ли одуванчик, что торчит прямо перед глазами ? И если сорвать, не сделать ли то же самое с другим одуванчиком, в трех футах от первого? Золотисто-желтый, напоминающий львиную гриву цветок мерно покачивался на чересчур тонком для него стебле. От сока одуванчиков руки так воняют… В этот последний день летних каникул не все ли ему равно – воняют руки одуванчиками или нет ? Он потянулся к ближнему цветку и, вырвав его с корнем, отбросил в сторону. Ему показалось, что он услышал тяжкий вздох одуванчика, прощавшегося с жизнью. Мальчик уже было протянул руку ко второму, но тут же отдернул: большой цветок на тонком стебельке выглядел настолько беззащитным, что он пожалел его – пускай живет… Мальчик перевернулся на спину и уставился в бездонно-голубое небо.
«Прощай, прощай, – проговорил он про себя. – Прощай, свобода». И все же где-то в глубине души он с нетерпением ожидал предстоящих перемен: теперь он старшеклассник, а значит, его ждет, быть может, самая важная в жизни перемена – начало взросления. Как и все дети в этом переломном возрасте, он испытывал жгучее желание узнать, что его ждет дальше, хоть одним глазком заглянуть в будущее.
Одинокая птица описывала круги прямо у него над головой, так высоко, что дышала, очевидно, совсем другим воздухом.
Должно быть, он нечаянно заснул. По крайней мере, все происшедшее после того, как он у видел птицу, впоследствии казалось ему сном.
Цвет неба постепенно изменился на дымчатый, почти что серебристый. Что, тучи набежали? Нет, ни облачка… Перевернувшись снова на живот, он рассеянно осмотрелся по сторонам: оттуда, где он лежал, были видны четыре двора. Качели во дворе у Трамбуллов настолько заржавели, что вряд ли простоят до будущего лета. Мистер Трамбулл слишком ленив, чтобы заняться ими, да и дети его уже выросли. В соседнем дворе Сисси Харбинджер только что вылезла из бассейна и, осторожно ступая по раскаленному кафелю, направилась к шезлонгу доводить до совершенства свой орехового оттенка загар. Во дворе вокруг белоснежного дома орудовал исполинских размеров газонокосилкой садовник Коллис Фальк, заклятый враг и безжалостный истребитель одуванчиков.
Какой-то человек шел вдоль Мейса-лейн, по ту сторону дворов и домов. В этом старом пригороде пешеходы не являлись таким редкостным явлением, как в недавно отстроенных фешенебельных районах вроде Куантум-хиллз, но все-таки встречались не столь часто, чтобы не вызвать интерес.
Мальчик все еще не сознавал, что видит сон.
Возле белоснежного дома пешеход остановился. Возможно, он также пользовался услугами садовника и теперь ждал, пока Коллис Фальк, отвлекшись на секунду от своей тарахтелки, его заметит. Но нет, ему нужен не садовник: незнакомец завертел головой и взглянул на мальчика, как будто искал именно его… Их разделяло не менее трехсот ярдов… Предположение вдруг перешло в уверенность: а ведь и в самом деле этому типу нужен он. От этой мысли мальчику стало не по себе, его охватил непонятный страх. Он вжался в землю, стараясь спрятаться в густой траве.
«Что за непонятный сон? – подумал он. – И чего я вдруг испугался?»
Тем временем становилось все темнее. Воздух сделался каким-то серебристым. Незнакомец приближался. Коллис Фальк со своей неимоверной газонокосилкой находился теперь как раз между ними, скрыв мальчика от того типа. Ну же, самое время сматываться!..
И все-таки откуда этот внезапный, необъяснимый страх?
Казалось, все вокруг дышало опасностью, таинственной угрозой, источником которой была, вне всякого сомнения, маленькая фигурка там, на Мейса-лейн. Невидимая сейчас, она тем не менее испускала некие флюиды зла, от которых шел мороз по коже…
(Лицо у него какое-то ледяное.).
Да нет, это просто бред… Вскочив на ноги, мальчик бросился бежать и только теперь окончательно понял, что это сон: в дальнем конце своего собственного сада он вдруг увидел дом, которого там никогда не было, равно как и окружавших его громадных деревьев. Дом этот под тростниковой крышей был не более двадцати футов высотой, с маленькой коричневой дверью между двумя окошками. Ни дать ни взять сказочная избушка, не только безопасная, но и уютно-гостеприимная.
Она спасет его от неведомого зла, шагающего по Мейса-лейн.
Мальчик сразу понял, что это дом доброго волшебника.
Миновав обступившие дом деревья и распахнув дверь, мальчик ощутил глубокий вздох сожаления и досады, будто испущенный всем, что его доселе окружало: ржавыми качелями, бассейном Сисси Харбинджер, газонокосилкой Коллиса Фалька, но прежде всего незнакомцем с Мейса-лейн, понявшим, что мальчишка от него ускользнул.
– А, это ты, – проговорил волшебник – старик в просторном, сильно поношенном халате, с изборожденным глубокими морщинами лицом, большую часть которого прикрывала пышная борода. Откинувшись на спинку стула, он улыбался мальчику.
Тот как-то сразу понял, что перед ним старейший из волшебников, а сам он стал персонажем никем не написанной сказки. – Здесь ты в безопасности, – заверил его старик.
– Да, я знаю.
– Запомни это, – наставительно сказал волшебник. – И еще одно запомни: тут все иначе, нежели там.., снаружи.
– Ведь это сон, да? – спросил мальчик.
– Кто знает, что есть сон, а что – реальность ? – вздохнул волшебник. – Тот мир, в котором ты живешь, есть суета сует, а то, что порой считают вздором, нередко преисполнено глубокого смысла. Поверь мне на слово, глубокого смысла. Но ты хороший мальчик, ты это поймешь. – В руке волшебника возникла курительная трубка. Он глубоко затянулся и выпустил густое облако серого дыма. – О да, ты найдешь то, что должен найти. Все будет хорошо. Тебе, конечно, придется преодолеть смертельную опасность, сдать такой экзамен, к которому не готовят в школе. Будет у тебя и своя, – он хихикнул, – Красная Шапочка, а также серый волк и все такое прочее. Но у тебя есть голова на плечах, поэтому все испытания ты преодолеешь.
– Настоящие Красная Шапочка и серый волк? Как в сказке?
– Да, как в этой и в других сказках, – рассеянно проговорил волшебник и вдруг спросил:
– Скажи-ка мне, как поживает твой отец?
– Отец? По-моему, с ним все в порядке.
Волшебник кивнул и выпустил очередное облако дыма. Мальчику показалось, что он очень слаб, этот древний-предревний волшебник, некогда могущественный, а теперь почти утративший силу и с трудом удерживающий даже трубку.
– Я, конечно, мог бы научить тебя кое-чему, но, наверное, это тебе не нужно, – сказал старик. – Впрочем, кажется, я передал тебе главное. Это темный-темный лес. Не будь я таким дряхлым… Жаль, конечно, что я так стар…
На какое-то мгновение он, похоже, задремал: лишь трубка во рту продолжала дымить, да кисти рук подрагивали на коленях. Но вот его водянистые глаза опять открылись.
– У тебя ведь нет ни братьев, ни сестер?
Мальчик кивнул.
– Теперь можешь вернуться домой, сынок, – он уже ушел. – Волшебник улыбнулся. – И помни: отныне тебе предстоит вести борьбу, тяжелую борьбу.
Волшебник вновь закрыл глаза. По логике вещей мальчику именно теперь полагалось пробудиться от сна, но просыпаться страшно не хотелось. Он выглянул в окно и вместо своего двора увидел лес. Плотные облака тумана окутывали деревья серой мглой.
Старец пошевелился, открыл глаза и посмотрел на растерявшегося мальчика.
– Да, вот еще что: сердце твое будет разбито, – промолвил он. – Ведь это то, что ты ожидал услышать? Так будь же к этому готов и знай, что иначе ты пропадешь, мой мальчик. За все нужно платить, и, к сожалению, тебе придется заплатить сполна. Ты меня понял ?
– Понял, – пробормотал мальчик, пятясь к двери. – Спасибо за предупреждение.
– Поверь, иного выхода для тебя нет.
– Да, мне все понятно.
– И остерегайся серых волков. Не забывай об этом.
– Я буду помнить.
Мальчик наконец покинул дом волшебника, думая, что тот опять уснул. Деревьев вокруг дома уже не было. Отойдя чуть дальше, он вдруг увидел самого себя, спящего в траве возле сорванного одуванчика.
Глава 1
По целому ряду причин школа Карсона претерпела кардинальные изменения и даже называется теперь по-другому. Раньше это была школа для мальчиков, очень, старомодная, с причудливыми и порой чересчур суровыми порядками. Лишь повзрослев, мы, тогдашние ученики, уразумели, что железная дисциплина насаждалась с единственной целью: скрыть весьма убогую сущность родимой альмаматер. В самом деле, только во второразрядной школе такой человек, как Лейкер Брум, мог занять должность директора, а уж удержаться на этом месте сколь-нибудь продолжительное время он смог бы только в третьесортном учебном заведении, каковым школа Карсона по сути и являлась.
В ту пору, когда Джон Кеннеди был еще сенатором от штата Массачусетс, «Макдональдс» продавал не более двух миллионов гамбургеров в год, а узенькие галстуки и воротники с петлицами впервые входили в моду, школа Карсона славилась неумеренно спартанским воспитанием, гипертрофированной чопорностью и болезненной заботой о своей репутации. Теперь же это привилегированное учебное заведение для сыновей и дочек богатеньких родителей, которые гнушаются обычными, а тем более государственными школами. Столь же разительно изменилась и плата за обучение: с семисот пятидесяти долларов в год она подскочила почти до четырех тысяч.
Школа теперь и расположена в другом месте. Когда я учился в ней вместе с Томом Фланагеном, Дэлом Найтингейлом и другими, она занимала старинный готический особняк на вершине холма и еще современную пристройку из стекла и стальных балок, причем старая часть как будто поглощала новую, а весь комплекс навевал смертельную тоску и чувство безысходности.
Главное здание, как и расположенный позади него просторный и не менее старинный спортивный зал, было в основном деревянным. Полированные деревянные стены директорского кабинета, дубовые книжные стеллажи библиотеки, лестничные перила и в особенности натертый до блеска фигурный паркет коридоров неизменно очаровывали состоятельных родителей, демонстрирующих приверженность ко всему британскому. Классные комнаты напоминали большей частью крошечные камеры с окнами-бойницами, панельными стенами и уродливыми радиаторами отопления, которые почти не функционировали. Скорее всего, здание изначально было задумано как главное из усадебных строений, но по каким-то причинам переделано под школу, причем на скорую руку.
Проезжая раз в два-три года мимо новой школы на Куантум-хиллз, я вижу ее удлиненный фасад из красного кирпича, стилизованный под строения эпохи английских королей Георгов, обширные ярко-зеленые газоны вокруг здания, а чуть поодаль – такое же изумрудное футбольное поле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Добравшись до могилы, кошки стали опускать гроб Картина эта настолько его ужаснула, что он, едва успев сунуть ноги в башмаки, опрометью бросился к дому своего друга За ужином он, разумеется, не смог сдержаться и рассказал об увиденном.
Не успел он завершить рассказ, как хозяйский кот, до сих пор мирно дремавший у камина, вскочил словно ужаленный и, человеческим голосом проорав" «Теперь я кошачий король!», исчез в дымоходе. Вот, мои маленькие друзья, хотите верьте, хотите нет, но именно так все и было, и это – чистая правда.
***
Начать это повествование мне следовало бы не со слов «Однажды, более двадцати лет назад, приятель Тома Фланагена.» и т.д., а, например, так: «В некотором царстве, в некотором государстве…», или же: «В те далекие времена, когда люди жили в лесах дремучих…»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ШКОЛА
«Восславим же, друзья, родную нашу школу, Что высится там, на зеленом холме».
Из школьной песенки
Глава I
СНЫ НАЯВУ
Последний день летних каникул: синева ясного, безоблачного неба; сильная, изнуряющая жара; завершения и начинания; разочарования и обещания печально витали в воздухе… Возможно, грустил лишь мальчик, лежащий на животе в густой траве и размышляющий: сорвать ли одуванчик, что торчит прямо перед глазами ? И если сорвать, не сделать ли то же самое с другим одуванчиком, в трех футах от первого? Золотисто-желтый, напоминающий львиную гриву цветок мерно покачивался на чересчур тонком для него стебле. От сока одуванчиков руки так воняют… В этот последний день летних каникул не все ли ему равно – воняют руки одуванчиками или нет ? Он потянулся к ближнему цветку и, вырвав его с корнем, отбросил в сторону. Ему показалось, что он услышал тяжкий вздох одуванчика, прощавшегося с жизнью. Мальчик уже было протянул руку ко второму, но тут же отдернул: большой цветок на тонком стебельке выглядел настолько беззащитным, что он пожалел его – пускай живет… Мальчик перевернулся на спину и уставился в бездонно-голубое небо.
«Прощай, прощай, – проговорил он про себя. – Прощай, свобода». И все же где-то в глубине души он с нетерпением ожидал предстоящих перемен: теперь он старшеклассник, а значит, его ждет, быть может, самая важная в жизни перемена – начало взросления. Как и все дети в этом переломном возрасте, он испытывал жгучее желание узнать, что его ждет дальше, хоть одним глазком заглянуть в будущее.
Одинокая птица описывала круги прямо у него над головой, так высоко, что дышала, очевидно, совсем другим воздухом.
Должно быть, он нечаянно заснул. По крайней мере, все происшедшее после того, как он у видел птицу, впоследствии казалось ему сном.
Цвет неба постепенно изменился на дымчатый, почти что серебристый. Что, тучи набежали? Нет, ни облачка… Перевернувшись снова на живот, он рассеянно осмотрелся по сторонам: оттуда, где он лежал, были видны четыре двора. Качели во дворе у Трамбуллов настолько заржавели, что вряд ли простоят до будущего лета. Мистер Трамбулл слишком ленив, чтобы заняться ими, да и дети его уже выросли. В соседнем дворе Сисси Харбинджер только что вылезла из бассейна и, осторожно ступая по раскаленному кафелю, направилась к шезлонгу доводить до совершенства свой орехового оттенка загар. Во дворе вокруг белоснежного дома орудовал исполинских размеров газонокосилкой садовник Коллис Фальк, заклятый враг и безжалостный истребитель одуванчиков.
Какой-то человек шел вдоль Мейса-лейн, по ту сторону дворов и домов. В этом старом пригороде пешеходы не являлись таким редкостным явлением, как в недавно отстроенных фешенебельных районах вроде Куантум-хиллз, но все-таки встречались не столь часто, чтобы не вызвать интерес.
Мальчик все еще не сознавал, что видит сон.
Возле белоснежного дома пешеход остановился. Возможно, он также пользовался услугами садовника и теперь ждал, пока Коллис Фальк, отвлекшись на секунду от своей тарахтелки, его заметит. Но нет, ему нужен не садовник: незнакомец завертел головой и взглянул на мальчика, как будто искал именно его… Их разделяло не менее трехсот ярдов… Предположение вдруг перешло в уверенность: а ведь и в самом деле этому типу нужен он. От этой мысли мальчику стало не по себе, его охватил непонятный страх. Он вжался в землю, стараясь спрятаться в густой траве.
«Что за непонятный сон? – подумал он. – И чего я вдруг испугался?»
Тем временем становилось все темнее. Воздух сделался каким-то серебристым. Незнакомец приближался. Коллис Фальк со своей неимоверной газонокосилкой находился теперь как раз между ними, скрыв мальчика от того типа. Ну же, самое время сматываться!..
И все-таки откуда этот внезапный, необъяснимый страх?
Казалось, все вокруг дышало опасностью, таинственной угрозой, источником которой была, вне всякого сомнения, маленькая фигурка там, на Мейса-лейн. Невидимая сейчас, она тем не менее испускала некие флюиды зла, от которых шел мороз по коже…
(Лицо у него какое-то ледяное.).
Да нет, это просто бред… Вскочив на ноги, мальчик бросился бежать и только теперь окончательно понял, что это сон: в дальнем конце своего собственного сада он вдруг увидел дом, которого там никогда не было, равно как и окружавших его громадных деревьев. Дом этот под тростниковой крышей был не более двадцати футов высотой, с маленькой коричневой дверью между двумя окошками. Ни дать ни взять сказочная избушка, не только безопасная, но и уютно-гостеприимная.
Она спасет его от неведомого зла, шагающего по Мейса-лейн.
Мальчик сразу понял, что это дом доброго волшебника.
Миновав обступившие дом деревья и распахнув дверь, мальчик ощутил глубокий вздох сожаления и досады, будто испущенный всем, что его доселе окружало: ржавыми качелями, бассейном Сисси Харбинджер, газонокосилкой Коллиса Фалька, но прежде всего незнакомцем с Мейса-лейн, понявшим, что мальчишка от него ускользнул.
– А, это ты, – проговорил волшебник – старик в просторном, сильно поношенном халате, с изборожденным глубокими морщинами лицом, большую часть которого прикрывала пышная борода. Откинувшись на спинку стула, он улыбался мальчику.
Тот как-то сразу понял, что перед ним старейший из волшебников, а сам он стал персонажем никем не написанной сказки. – Здесь ты в безопасности, – заверил его старик.
– Да, я знаю.
– Запомни это, – наставительно сказал волшебник. – И еще одно запомни: тут все иначе, нежели там.., снаружи.
– Ведь это сон, да? – спросил мальчик.
– Кто знает, что есть сон, а что – реальность ? – вздохнул волшебник. – Тот мир, в котором ты живешь, есть суета сует, а то, что порой считают вздором, нередко преисполнено глубокого смысла. Поверь мне на слово, глубокого смысла. Но ты хороший мальчик, ты это поймешь. – В руке волшебника возникла курительная трубка. Он глубоко затянулся и выпустил густое облако серого дыма. – О да, ты найдешь то, что должен найти. Все будет хорошо. Тебе, конечно, придется преодолеть смертельную опасность, сдать такой экзамен, к которому не готовят в школе. Будет у тебя и своя, – он хихикнул, – Красная Шапочка, а также серый волк и все такое прочее. Но у тебя есть голова на плечах, поэтому все испытания ты преодолеешь.
– Настоящие Красная Шапочка и серый волк? Как в сказке?
– Да, как в этой и в других сказках, – рассеянно проговорил волшебник и вдруг спросил:
– Скажи-ка мне, как поживает твой отец?
– Отец? По-моему, с ним все в порядке.
Волшебник кивнул и выпустил очередное облако дыма. Мальчику показалось, что он очень слаб, этот древний-предревний волшебник, некогда могущественный, а теперь почти утративший силу и с трудом удерживающий даже трубку.
– Я, конечно, мог бы научить тебя кое-чему, но, наверное, это тебе не нужно, – сказал старик. – Впрочем, кажется, я передал тебе главное. Это темный-темный лес. Не будь я таким дряхлым… Жаль, конечно, что я так стар…
На какое-то мгновение он, похоже, задремал: лишь трубка во рту продолжала дымить, да кисти рук подрагивали на коленях. Но вот его водянистые глаза опять открылись.
– У тебя ведь нет ни братьев, ни сестер?
Мальчик кивнул.
– Теперь можешь вернуться домой, сынок, – он уже ушел. – Волшебник улыбнулся. – И помни: отныне тебе предстоит вести борьбу, тяжелую борьбу.
Волшебник вновь закрыл глаза. По логике вещей мальчику именно теперь полагалось пробудиться от сна, но просыпаться страшно не хотелось. Он выглянул в окно и вместо своего двора увидел лес. Плотные облака тумана окутывали деревья серой мглой.
Старец пошевелился, открыл глаза и посмотрел на растерявшегося мальчика.
– Да, вот еще что: сердце твое будет разбито, – промолвил он. – Ведь это то, что ты ожидал услышать? Так будь же к этому готов и знай, что иначе ты пропадешь, мой мальчик. За все нужно платить, и, к сожалению, тебе придется заплатить сполна. Ты меня понял ?
– Понял, – пробормотал мальчик, пятясь к двери. – Спасибо за предупреждение.
– Поверь, иного выхода для тебя нет.
– Да, мне все понятно.
– И остерегайся серых волков. Не забывай об этом.
– Я буду помнить.
Мальчик наконец покинул дом волшебника, думая, что тот опять уснул. Деревьев вокруг дома уже не было. Отойдя чуть дальше, он вдруг увидел самого себя, спящего в траве возле сорванного одуванчика.
Глава 1
По целому ряду причин школа Карсона претерпела кардинальные изменения и даже называется теперь по-другому. Раньше это была школа для мальчиков, очень, старомодная, с причудливыми и порой чересчур суровыми порядками. Лишь повзрослев, мы, тогдашние ученики, уразумели, что железная дисциплина насаждалась с единственной целью: скрыть весьма убогую сущность родимой альмаматер. В самом деле, только во второразрядной школе такой человек, как Лейкер Брум, мог занять должность директора, а уж удержаться на этом месте сколь-нибудь продолжительное время он смог бы только в третьесортном учебном заведении, каковым школа Карсона по сути и являлась.
В ту пору, когда Джон Кеннеди был еще сенатором от штата Массачусетс, «Макдональдс» продавал не более двух миллионов гамбургеров в год, а узенькие галстуки и воротники с петлицами впервые входили в моду, школа Карсона славилась неумеренно спартанским воспитанием, гипертрофированной чопорностью и болезненной заботой о своей репутации. Теперь же это привилегированное учебное заведение для сыновей и дочек богатеньких родителей, которые гнушаются обычными, а тем более государственными школами. Столь же разительно изменилась и плата за обучение: с семисот пятидесяти долларов в год она подскочила почти до четырех тысяч.
Школа теперь и расположена в другом месте. Когда я учился в ней вместе с Томом Фланагеном, Дэлом Найтингейлом и другими, она занимала старинный готический особняк на вершине холма и еще современную пристройку из стекла и стальных балок, причем старая часть как будто поглощала новую, а весь комплекс навевал смертельную тоску и чувство безысходности.
Главное здание, как и расположенный позади него просторный и не менее старинный спортивный зал, было в основном деревянным. Полированные деревянные стены директорского кабинета, дубовые книжные стеллажи библиотеки, лестничные перила и в особенности натертый до блеска фигурный паркет коридоров неизменно очаровывали состоятельных родителей, демонстрирующих приверженность ко всему британскому. Классные комнаты напоминали большей частью крошечные камеры с окнами-бойницами, панельными стенами и уродливыми радиаторами отопления, которые почти не функционировали. Скорее всего, здание изначально было задумано как главное из усадебных строений, но по каким-то причинам переделано под школу, причем на скорую руку.
Проезжая раз в два-три года мимо новой школы на Куантум-хиллз, я вижу ее удлиненный фасад из красного кирпича, стилизованный под строения эпохи английских королей Георгов, обширные ярко-зеленые газоны вокруг здания, а чуть поодаль – такое же изумрудное футбольное поле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75