Усадьба Кастель ди Сангро, вернее, ее руины были разбросаны по склону холма, густо поросшего оливами. А еще через пятнадцать минут, бросив мотоцикл прямо посреди дороги, Мария уже во все глаза глядела на дом, где родился ее отец…
Крыша была грязно-красного цвета, а вековые стены сложены из бежевого камня. Два крыла соединяла изящная галерея, поддерживаемая легкими колоннами. К парадному входу вела вполне пристойная дорога, вымощенная каменными плитами. Нет, это не руины, с облегчением подумала Мария. Может, крыша кое-где и требует ремонта, да стены потрескались… Однако Кастель ди Сангро вовсе не развалина, как обозвал усадьбу этот придурок Георгий!
Девушка поспешила вниз по склону к входу в дом. Дородная, старая женщина дремала, сидя на стуле в тени галереи. Пока Мария гадала, как ей отрекомендоваться, женщина проснулась и устремила на нее изумленный взгляд. И вдруг ее изборожденное морщинами лицо просияло лучезарной улыбкой.
Вскочив с удивительным для своего возраста проворством, она распахнула Марии объятия, словно давным-давно поджидала ее.
— Синьорина Казорати! — Мария, к которой впервые обратились подобным образом, обмерла. А женщина тем временем сердечно обняла девушку и расцеловала в обе щеки. Ее темные глаза блестели от слез. Она достала из кармана безукоризненно чистого белоснежного фартука смятую фотографию.
— Дочурка синьора Казорати! — сказала она, показывая фотографию, запечатлевшую Марию в детском возрасте. — А я Аннунциата…
Аннунциата… Няня ее отца. Мария поняла, что не надобно ничего объяснять. Когда Алессандро был на острове и приобрел Кастель ди Сангро, он повстречал Аннунциату, которая все еще жила тут, и, обуреваемый чувствами, поведал старушке о том, что у него есть дочь. У Марии защипало глаза, а на губах заиграла счастливая улыбка. Выходит, на свете все же есть живая душа, которой отец признался, что она есть на свете!..
А старуха достала из кармана аккуратно сложенный газетный лист.
— Ах нет, не синьорина… Синьора, — поправилась Аннунциата. — Синьора Демирис, да?
Черт подери! — выбранилась про себя Мария. Даже здесь не может она отделаться от последствий дурацкого брака! А Аннунциата тем временем принялась взволнованно расспрашивать гостью о ее муже, то бишь… Мария заскрежетала зубами. И вдруг услышала странный звук, доносящийся откуда-то сверху. Она подняла глаза к небу…
И увидела серебристый вертолет, похожий на диковинную тропическую птицу. Вот он приземлился метрах в пятидесяти от входа в дом. Лопасти винта еще бешено вращались, а из кабины уже выпрыгнул рослый мужчина. Сердце Марии ушло в пятки, а затем, вопреки здравому смыслу, забилось от радости…
Георгий широким шагом шел прямо к ней.
Мария вновь ощутила себя бабочкой, наколотой на булавку…
— Я… — начала она, не узнавая собственного голоса.
Георгий же, подойдя к ней, на мгновение замер-и вдруг подхватил девушку на руки. Мария от неожиданности даже не сопротивлялась.
— Я собираюсь кое-что сказать тебе, но без свидетелей, — проговорил вполголоса Георгий. — И потом, разве не положено молодому мужу на руках перенести супругу через порог?
Краешком глаза Мария успела заметить возле вертолета Тео, лицо которого всегда отличалось каменным выражением. Однако сейчас он почему-то широко ухмылялся. Сгорая со стыда, Мария прошипела:
— Отпусти меня!
— Попробуй вырваться! — ответил Георгий, внося ее в дом.
Кулачки Марии бешено замолотили по его широкой груди.
— Ну, этого явно недостаточно, моя маленькая тряпичная куколка!
— Не смей называть меня так… Я этого терпеть не могу! — вопила она, покуда он нес ее по широкой каменной лестнице.
— Но это имя так тебе подходит! Будь я тем мужем, которого ты заслуживаешь, я с величайшей радостью выбил бы из тебя дурь!
— Это что еще значит? — ахнула Мария.
— Не волнуйся, я придумал иной способ тебя наказать. И у меня для этого есть масса времени, — заявил Георгий, распахивая ногой резную дверь. — Я все хорошенько обдумал, пока носился как угорелый по всему свету… Афины, Рим, Милан, а потом этот чертов остров! Ты мне заплатишь сполна за это захватывающее путешествие!
— А с какой, собственно, стати ты…
— Хочешь знать?
Георгий поставил девушку на пол, но тотчас две властные руки легли ей на талию. Она оказалась в ловушке.
— Нет… — затравленно прошептала Мария.
— Прежде всего, — чеканя каждое слово, проговорил Георгий, — я поступлю с тобой как любой греческий муж с беглой женой!
— Я тебе не жена… — из последних сил прошептала Мария.
Разум отказывался служить ей. Пряный мужской аромат пьянил, и с каждым вдохом головокружение и слабость усиливались…
Глаза Георгия полыхнули золотым огнем. Что-то пробормотав по-гречески, он подтолкнул Марию к огромной резной кровати. Затем властным жестом заставил ее опуститься на взбитые белоснежные подушки.
— Не дергайся! — сквозь зубы произнес он.
Мария и так не сопротивлялась. Она лишь зачарованно смотрела, как он снимает куртку, потом галстук, как расстегивает пуговица за пуговицей рубашку.
Ей стало трудно дышать, но еще труднее было сдержать отчаянное желание преодолеть разделяющее их ничтожное расстояние и коснуться его тела… Провести ладонью по гладкой золотистой коже, по темным завиткам волос-от выпуклых мускулов на груди до резинки черных плавок… Но тут его собственная рука коснулась этой самой резинки, и Мария в ужасе осознала, что глядит на Георгия, как зрительница на актера во время стрип-шоу…
— Раздевайся! — бесстрастно приказал он.
Мария отвернулась столь стремительно, словно ее наотмашь ударили по лицу, мучительно покраснев от стыда. Какое же у него тело! Но разве это ее хоть в малейшей степени оправдывает? Впрочем, куда хуже было то, что груди ее тотчас налились и отяжелели, а где-то внутри сладко затрепетало. Что бы он сказал, если бы узнал?..
А Георгий не дал ей опомниться, повторив приказание. В ответ подбородок девушки вызывающе дернулся, зеленые глаза сделались еще больше.
— Вот, значит, как, — ледяным тоном произнес Георгий.
Один шаг-и он уже подле нее…
— Что ты делаешь? — взвизгнула Мария, когда ее бесформенная майка полетела на пол, а властная мужская рука скользнула за пояс ее брюк. Девушка беспомощным жестом прикрыла нагую грудь, лишь облегчив противнику задачу. Еще миг-и Георгий одним движением сорвал с нее разом и эластичные брюки и трусики, будто не слыша отчаянного визга, не обращая внимания на удары, которые сыпались на него.
Опустившись рядом с нею на постель, он крепко обнял ее одной рукой за талию так, что спина девушки оказалась прижатой к его горячей груди. Мария окаменела. Он был обнажен, она тоже. Более того, он силком ее раздел!
— Выйдя из этой комнаты, я первым делом пойду в полицию! — заявила Мария, обретая дар речи.
— Не забудь сообщить о том, что я твой законный муж. Они все там животики надорвут от смеха…
— Ты мне не муж! И если ты хоть пальцем меня тронешь…
— Заткнись и спи! — прогремел Георгий, вытягиваясь во весь рост на постели, но продолжая крепко держать Марию за талию.
— Как это спи? — пробормотала она потрясенно, ощущая обнаженным бедром его возбужденное мужское естество.
— За последние три дня я практически глаз не сомкнул. А когда муж спит, жена тоже обязана спать! — последовало объяснение.
С трудом извернувшись, Мария взглянула на Георгия. Под усталыми глазами залегли темные тени. Лицо побледнело и осунулось. Вспомнив о том, какой путь он проделал, девушка ощутила смутное чувство вины.
— Боишься, что я снова исчезну, — с трудом выдавила она. — Но я готова пообещать, что, когда ты проснешься, я буду здесь…
Вместо ответа Георгий перевернул ее и обнял уже обеими руками, что лишь усугубило отчаянное положение Марии: теперь они лежали лицом к лицу!
— Георгий! — возмутилась она, когда обнаженные груди коснулись мягких курчавых волос, покрывающих его грудь, а щека прильнула к его шее.
— Если разбудишь меня, тебе несдобровать, — предупредил он.
После этих слов он затих, а Мария затаила дыхание. Она лежала тихо, как мышка, ощущая биение его сердца. Теплое дыхание согревало ей щеку. В его объятии не было ровным счетом ничего сексуального. На ее месте вполне могла бы быть мягкая игрушка или тряпичная кукла… Он затащил ее в постель лишь затем, чтобы она вновь не сбежала, и теперь спит сном праведника!
Мария же, напротив, пребывала в состоянии, которое становилось уже привычным. Оно охватывало ее всякий раз, стоило ей приблизиться к этому человеку. Из Греции ее гнал страх-девушка вздрогнула, осознав это. И Георгий инстинктивно прижал ее еще крепче к себе. Мария похолодела, когда его колено слегка раздвинуло ее бедра. Соски ее тотчас затвердели, а мускулы живота словно свело судорогой. Ей хотелось умереть от унижения.
Он сорвал с нее одежду-и что же? Она была возмущена, но не более. А когда он велел ей спать, она ощутила разочарование! И вот теперь тайный жар продолжает сжигать ее внутренности. Немногим лучше было и то, что, глядя на измученного Георгия, Мария почувствовала себя виноватой… Как можно жалеть человека, которого презираешь? Куда делся ее праведный гнев?..
Проснувшись, Мария с трудом оторвала голову от подушки, которую обнимала обеими руками, и сонно уставилась на Георгия. Он стоял у постели одетый и выглядел на редкость бодрым.
— Который час? — пробормотала девушка, глядя на залитые солнцем окна. Все-таки она уснула в его объятиях.
Впрочем, за последние дни она и сама порядком вымоталась, но это не могло служить ей оправданием…
— Три часа пополудни. Пора вставать. Ланч скоро будет готов.
— А кто этим занимается? Аннунциата?
— Когда я узнал, что здесь живет одна-единственная престарелая служанка, я велел кое-кому из слуг следовать за мной, — сухо ответствовал Георгий. — Но поскольку комнаты требуют ремонта, они разместились в летних домиках на окраине поместья.
Присев на постели, Мария стыдливо прикрылась простыней.
— А как тебе удалось узнать, где я?
— Твое имя было в списках пассажиров. Это что-своего рода сентиментальное путешествие?
Георгий пристально глядел на нее, словно раздумывая, с какой стати она решила искать убежища в родовом поместье Алессандро.
— Я подумала, что здесь ты будешь искать меня в последнюю очередь, — опустила голову Мария.
Сентиментальное путешествие! Если бы он только поверил ей! Но когда она открылась ему, он наплевал ей в лицо!
— Где твое обручальное кольцо? — спросил Георгий.
От неожиданности она едва не подпрыгнула.
— Я его сняла.
— Надень.
— Не могу… Я выбросила его в урну еще в аэропорту…
Георгий глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. Мария уже знала, что это означает. Некоторые в подобных случаях считают до десяти. Однако ей показался странным кирпичный румянец, окрасивший его щеки.
— Я была уверена, что мне не придется больше надевать его! — выпалила Мария.
— Поговорим внизу. Одевайся! — Уже в дверях Георгий обернулся и ожег ее. взглядом. — Тебе еще предстоит принести мне извинения за то, что ты покинула мой дом столь экстравагантным способом.
— На твоем месте я бы молчала! — вздернула подбородок Мария, — Я не привыкла извиняться!
— Еще научишься, — холодно ответил он. Почему бы ему самому не постичь хотя бы азы этой науки? Он еще упрямее, чем она! Скорчив гримасу, Мария выскользнула из постели и направилась в ванную, столь же старинную, как и спальня. В ванне могло свободно разместиться целое семейство, за такую Джулио душу бы дьяволу заложил. Однако горячей воды тут не было и в помине…
Вскоре у Марии застучали зубы от холода. — Подлец Георгий к тому же использовал оба полотенца, которые теперь валялись на полу. Верно, и горячую воду он извел… Даже Джулио такого бы себе не позволил!
Возвратившись в спальню, Мария не обнаружила ни майки, ни брюк, которые столь бесцеремонно сорвал с нее Георгий. Завернувшись в мокрое узкое полотенце, она распахнула дверь и громко позвала:
— Георгий!
Ответа не последовало. Босыми ногами девушка нетерпеливо переступала на холодном полу. Она позвала снова, и на лестнице послышались шаги. Но это был вовсе не Георгий. Он послал вместо себя Тео. Мария поспешно юркнула в комнату и захлопнула дверь.
— Синьор Демирис не привык, чтобы его беспокоили, — укоризненно произнес по-итальянски грек из-за двери. — Такое обращение портит ему настроение на весь день.
— Это его обычное состояние, — проворчала Мария.
— Он все еще глубоко скорбит по поводу кончины синьора Казорати.
Мария вспыхнула. Она даже не подумала об этом…
— Чем могу быть полезен, синьора, — почтительно спросил Тео.
— Мне ничего не нужно!
Мария без сил опустилась на край постели. С тех пор как отца не стало, она и сама словно не в себе. Всякий раз, когда что-то с нею происходит, ей хочется поведать об этом Алессандро, и всякий раз приходится заново смиряться с утратой… Каково же Георгию, прожившему бок о бок с Алессандро двадцать лет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Крыша была грязно-красного цвета, а вековые стены сложены из бежевого камня. Два крыла соединяла изящная галерея, поддерживаемая легкими колоннами. К парадному входу вела вполне пристойная дорога, вымощенная каменными плитами. Нет, это не руины, с облегчением подумала Мария. Может, крыша кое-где и требует ремонта, да стены потрескались… Однако Кастель ди Сангро вовсе не развалина, как обозвал усадьбу этот придурок Георгий!
Девушка поспешила вниз по склону к входу в дом. Дородная, старая женщина дремала, сидя на стуле в тени галереи. Пока Мария гадала, как ей отрекомендоваться, женщина проснулась и устремила на нее изумленный взгляд. И вдруг ее изборожденное морщинами лицо просияло лучезарной улыбкой.
Вскочив с удивительным для своего возраста проворством, она распахнула Марии объятия, словно давным-давно поджидала ее.
— Синьорина Казорати! — Мария, к которой впервые обратились подобным образом, обмерла. А женщина тем временем сердечно обняла девушку и расцеловала в обе щеки. Ее темные глаза блестели от слез. Она достала из кармана безукоризненно чистого белоснежного фартука смятую фотографию.
— Дочурка синьора Казорати! — сказала она, показывая фотографию, запечатлевшую Марию в детском возрасте. — А я Аннунциата…
Аннунциата… Няня ее отца. Мария поняла, что не надобно ничего объяснять. Когда Алессандро был на острове и приобрел Кастель ди Сангро, он повстречал Аннунциату, которая все еще жила тут, и, обуреваемый чувствами, поведал старушке о том, что у него есть дочь. У Марии защипало глаза, а на губах заиграла счастливая улыбка. Выходит, на свете все же есть живая душа, которой отец признался, что она есть на свете!..
А старуха достала из кармана аккуратно сложенный газетный лист.
— Ах нет, не синьорина… Синьора, — поправилась Аннунциата. — Синьора Демирис, да?
Черт подери! — выбранилась про себя Мария. Даже здесь не может она отделаться от последствий дурацкого брака! А Аннунциата тем временем принялась взволнованно расспрашивать гостью о ее муже, то бишь… Мария заскрежетала зубами. И вдруг услышала странный звук, доносящийся откуда-то сверху. Она подняла глаза к небу…
И увидела серебристый вертолет, похожий на диковинную тропическую птицу. Вот он приземлился метрах в пятидесяти от входа в дом. Лопасти винта еще бешено вращались, а из кабины уже выпрыгнул рослый мужчина. Сердце Марии ушло в пятки, а затем, вопреки здравому смыслу, забилось от радости…
Георгий широким шагом шел прямо к ней.
Мария вновь ощутила себя бабочкой, наколотой на булавку…
— Я… — начала она, не узнавая собственного голоса.
Георгий же, подойдя к ней, на мгновение замер-и вдруг подхватил девушку на руки. Мария от неожиданности даже не сопротивлялась.
— Я собираюсь кое-что сказать тебе, но без свидетелей, — проговорил вполголоса Георгий. — И потом, разве не положено молодому мужу на руках перенести супругу через порог?
Краешком глаза Мария успела заметить возле вертолета Тео, лицо которого всегда отличалось каменным выражением. Однако сейчас он почему-то широко ухмылялся. Сгорая со стыда, Мария прошипела:
— Отпусти меня!
— Попробуй вырваться! — ответил Георгий, внося ее в дом.
Кулачки Марии бешено замолотили по его широкой груди.
— Ну, этого явно недостаточно, моя маленькая тряпичная куколка!
— Не смей называть меня так… Я этого терпеть не могу! — вопила она, покуда он нес ее по широкой каменной лестнице.
— Но это имя так тебе подходит! Будь я тем мужем, которого ты заслуживаешь, я с величайшей радостью выбил бы из тебя дурь!
— Это что еще значит? — ахнула Мария.
— Не волнуйся, я придумал иной способ тебя наказать. И у меня для этого есть масса времени, — заявил Георгий, распахивая ногой резную дверь. — Я все хорошенько обдумал, пока носился как угорелый по всему свету… Афины, Рим, Милан, а потом этот чертов остров! Ты мне заплатишь сполна за это захватывающее путешествие!
— А с какой, собственно, стати ты…
— Хочешь знать?
Георгий поставил девушку на пол, но тотчас две властные руки легли ей на талию. Она оказалась в ловушке.
— Нет… — затравленно прошептала Мария.
— Прежде всего, — чеканя каждое слово, проговорил Георгий, — я поступлю с тобой как любой греческий муж с беглой женой!
— Я тебе не жена… — из последних сил прошептала Мария.
Разум отказывался служить ей. Пряный мужской аромат пьянил, и с каждым вдохом головокружение и слабость усиливались…
Глаза Георгия полыхнули золотым огнем. Что-то пробормотав по-гречески, он подтолкнул Марию к огромной резной кровати. Затем властным жестом заставил ее опуститься на взбитые белоснежные подушки.
— Не дергайся! — сквозь зубы произнес он.
Мария и так не сопротивлялась. Она лишь зачарованно смотрела, как он снимает куртку, потом галстук, как расстегивает пуговица за пуговицей рубашку.
Ей стало трудно дышать, но еще труднее было сдержать отчаянное желание преодолеть разделяющее их ничтожное расстояние и коснуться его тела… Провести ладонью по гладкой золотистой коже, по темным завиткам волос-от выпуклых мускулов на груди до резинки черных плавок… Но тут его собственная рука коснулась этой самой резинки, и Мария в ужасе осознала, что глядит на Георгия, как зрительница на актера во время стрип-шоу…
— Раздевайся! — бесстрастно приказал он.
Мария отвернулась столь стремительно, словно ее наотмашь ударили по лицу, мучительно покраснев от стыда. Какое же у него тело! Но разве это ее хоть в малейшей степени оправдывает? Впрочем, куда хуже было то, что груди ее тотчас налились и отяжелели, а где-то внутри сладко затрепетало. Что бы он сказал, если бы узнал?..
А Георгий не дал ей опомниться, повторив приказание. В ответ подбородок девушки вызывающе дернулся, зеленые глаза сделались еще больше.
— Вот, значит, как, — ледяным тоном произнес Георгий.
Один шаг-и он уже подле нее…
— Что ты делаешь? — взвизгнула Мария, когда ее бесформенная майка полетела на пол, а властная мужская рука скользнула за пояс ее брюк. Девушка беспомощным жестом прикрыла нагую грудь, лишь облегчив противнику задачу. Еще миг-и Георгий одним движением сорвал с нее разом и эластичные брюки и трусики, будто не слыша отчаянного визга, не обращая внимания на удары, которые сыпались на него.
Опустившись рядом с нею на постель, он крепко обнял ее одной рукой за талию так, что спина девушки оказалась прижатой к его горячей груди. Мария окаменела. Он был обнажен, она тоже. Более того, он силком ее раздел!
— Выйдя из этой комнаты, я первым делом пойду в полицию! — заявила Мария, обретая дар речи.
— Не забудь сообщить о том, что я твой законный муж. Они все там животики надорвут от смеха…
— Ты мне не муж! И если ты хоть пальцем меня тронешь…
— Заткнись и спи! — прогремел Георгий, вытягиваясь во весь рост на постели, но продолжая крепко держать Марию за талию.
— Как это спи? — пробормотала она потрясенно, ощущая обнаженным бедром его возбужденное мужское естество.
— За последние три дня я практически глаз не сомкнул. А когда муж спит, жена тоже обязана спать! — последовало объяснение.
С трудом извернувшись, Мария взглянула на Георгия. Под усталыми глазами залегли темные тени. Лицо побледнело и осунулось. Вспомнив о том, какой путь он проделал, девушка ощутила смутное чувство вины.
— Боишься, что я снова исчезну, — с трудом выдавила она. — Но я готова пообещать, что, когда ты проснешься, я буду здесь…
Вместо ответа Георгий перевернул ее и обнял уже обеими руками, что лишь усугубило отчаянное положение Марии: теперь они лежали лицом к лицу!
— Георгий! — возмутилась она, когда обнаженные груди коснулись мягких курчавых волос, покрывающих его грудь, а щека прильнула к его шее.
— Если разбудишь меня, тебе несдобровать, — предупредил он.
После этих слов он затих, а Мария затаила дыхание. Она лежала тихо, как мышка, ощущая биение его сердца. Теплое дыхание согревало ей щеку. В его объятии не было ровным счетом ничего сексуального. На ее месте вполне могла бы быть мягкая игрушка или тряпичная кукла… Он затащил ее в постель лишь затем, чтобы она вновь не сбежала, и теперь спит сном праведника!
Мария же, напротив, пребывала в состоянии, которое становилось уже привычным. Оно охватывало ее всякий раз, стоило ей приблизиться к этому человеку. Из Греции ее гнал страх-девушка вздрогнула, осознав это. И Георгий инстинктивно прижал ее еще крепче к себе. Мария похолодела, когда его колено слегка раздвинуло ее бедра. Соски ее тотчас затвердели, а мускулы живота словно свело судорогой. Ей хотелось умереть от унижения.
Он сорвал с нее одежду-и что же? Она была возмущена, но не более. А когда он велел ей спать, она ощутила разочарование! И вот теперь тайный жар продолжает сжигать ее внутренности. Немногим лучше было и то, что, глядя на измученного Георгия, Мария почувствовала себя виноватой… Как можно жалеть человека, которого презираешь? Куда делся ее праведный гнев?..
Проснувшись, Мария с трудом оторвала голову от подушки, которую обнимала обеими руками, и сонно уставилась на Георгия. Он стоял у постели одетый и выглядел на редкость бодрым.
— Который час? — пробормотала девушка, глядя на залитые солнцем окна. Все-таки она уснула в его объятиях.
Впрочем, за последние дни она и сама порядком вымоталась, но это не могло служить ей оправданием…
— Три часа пополудни. Пора вставать. Ланч скоро будет готов.
— А кто этим занимается? Аннунциата?
— Когда я узнал, что здесь живет одна-единственная престарелая служанка, я велел кое-кому из слуг следовать за мной, — сухо ответствовал Георгий. — Но поскольку комнаты требуют ремонта, они разместились в летних домиках на окраине поместья.
Присев на постели, Мария стыдливо прикрылась простыней.
— А как тебе удалось узнать, где я?
— Твое имя было в списках пассажиров. Это что-своего рода сентиментальное путешествие?
Георгий пристально глядел на нее, словно раздумывая, с какой стати она решила искать убежища в родовом поместье Алессандро.
— Я подумала, что здесь ты будешь искать меня в последнюю очередь, — опустила голову Мария.
Сентиментальное путешествие! Если бы он только поверил ей! Но когда она открылась ему, он наплевал ей в лицо!
— Где твое обручальное кольцо? — спросил Георгий.
От неожиданности она едва не подпрыгнула.
— Я его сняла.
— Надень.
— Не могу… Я выбросила его в урну еще в аэропорту…
Георгий глубоко вдохнул, потом медленно выдохнул. Мария уже знала, что это означает. Некоторые в подобных случаях считают до десяти. Однако ей показался странным кирпичный румянец, окрасивший его щеки.
— Я была уверена, что мне не придется больше надевать его! — выпалила Мария.
— Поговорим внизу. Одевайся! — Уже в дверях Георгий обернулся и ожег ее. взглядом. — Тебе еще предстоит принести мне извинения за то, что ты покинула мой дом столь экстравагантным способом.
— На твоем месте я бы молчала! — вздернула подбородок Мария, — Я не привыкла извиняться!
— Еще научишься, — холодно ответил он. Почему бы ему самому не постичь хотя бы азы этой науки? Он еще упрямее, чем она! Скорчив гримасу, Мария выскользнула из постели и направилась в ванную, столь же старинную, как и спальня. В ванне могло свободно разместиться целое семейство, за такую Джулио душу бы дьяволу заложил. Однако горячей воды тут не было и в помине…
Вскоре у Марии застучали зубы от холода. — Подлец Георгий к тому же использовал оба полотенца, которые теперь валялись на полу. Верно, и горячую воду он извел… Даже Джулио такого бы себе не позволил!
Возвратившись в спальню, Мария не обнаружила ни майки, ни брюк, которые столь бесцеремонно сорвал с нее Георгий. Завернувшись в мокрое узкое полотенце, она распахнула дверь и громко позвала:
— Георгий!
Ответа не последовало. Босыми ногами девушка нетерпеливо переступала на холодном полу. Она позвала снова, и на лестнице послышались шаги. Но это был вовсе не Георгий. Он послал вместо себя Тео. Мария поспешно юркнула в комнату и захлопнула дверь.
— Синьор Демирис не привык, чтобы его беспокоили, — укоризненно произнес по-итальянски грек из-за двери. — Такое обращение портит ему настроение на весь день.
— Это его обычное состояние, — проворчала Мария.
— Он все еще глубоко скорбит по поводу кончины синьора Казорати.
Мария вспыхнула. Она даже не подумала об этом…
— Чем могу быть полезен, синьора, — почтительно спросил Тео.
— Мне ничего не нужно!
Мария без сил опустилась на край постели. С тех пор как отца не стало, она и сама словно не в себе. Всякий раз, когда что-то с нею происходит, ей хочется поведать об этом Алессандро, и всякий раз приходится заново смиряться с утратой… Каково же Георгию, прожившему бок о бок с Алессандро двадцать лет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19