От этого она чувствовала себя крайне беззащитной.
— Мне не повезло. Ты ушла из дому по собственной воле, а поскольку никаких подозрительных обстоятельств не было, то полиция не заинтересовалась твоим исчезновением. Взрослые имеют право теряться, если того хотят, — сухо произнес он.
Разговаривая, они дошли до выхода из парка, и к ним не спеша подъехал черный «мерседес». Эрика села в него без сопротивления.
Всего пару часов назад она ненавидела Клай-ва Макферсона. Но сейчас не могла оторвать от него взгляда, восхищаясь тем, как он дает указания шоферу, как говорит по телефону… Словно зачарованная она смотрела на четкий профиль, высокий лоб, прямой нос, твердые, но чувственные губы. В синих глазах было что-то вызывающее, они слишком много видели, слишком много знали.
Он прикрыл веки и откинулся на спинку сиденья, словно предоставляя ей возможность продолжить изучение его внешности. Поняв, насколько Клайв сексуально притягателен для нее, Эрика вспыхнула и отвернулась.
Как можно думать об этом сейчас! И почему ее не покидает желание довериться ему, хотя она с трудом доверяет самой себе? За сегодняшний день она точно усвоила один урок: даже за самую мелочь приходится платить.
— Ты забираешь меня обратно из-за Кэтрин? — спросила она, не в силах больше выносить тишины.
— Нет, — протянул Клайв, открывая один глаз. — Я не стал бы притворяться даже ради собственной дочери. Если бы ты отрицала мою причастность к ее существованию, я бы воспользовался услугами адвокатов. Но, к счастью, ты вовремя поняла, что Кэтрин имеет право знать своего отца.
На главной улице машина остановилась. Миллионер открыл окно, и ему передали большую плоскую коробку с наклейками новой закусочной. Через секунду «мерседес» снова тронулся.
Без особенных церемоний Клайв положил коробку ей на колени.
— Ты обожаешь пиццу.
— Не может быть! — В доме Андерсов сроду не водилось ничего подобного, а Перси вообще презирал полуфабрикаты.
— Ты сегодня даже не завтракала и должна что-нибудь съесть, прежде чем мы заберем Кэтти. — Клайв уже налил ей стакан минеральной воды из встроенного бара. — Почему ты так уставилась на меня?
— Ни почему… — Просто ее очень поразило сочетание роскошной машины и простой коробки из-под пиццы. К тому же Клайв обнаружил полное отсутствие снобизма.
Эрику тронула его забота, особенно после того что ей пришлось испытать по вине Перси. Она открыла коробку, и ноздри защекотал аппетитный аромат горячей ветчины, сыра и специй. Молодая женщина едва не набросилась на еду, как дикарь, и только врожденная вежливость заставила спросить:
— А ты не будешь?
— Я не голоден.
После этого Эрика с чистой совестью принялась за пиццу. Давно уже ничто не казалось ей таким вкусным. Утолив голод, она принялась облизывать пальцы, совершенно забыв о приличиях. Неожиданно она прекратила это увлекательное занятие и медленно подняла голову. Клайв не отрываясь смотрел на ее влажные блестящие губы.
Поняв, что он уже давно наблюдает за ней, Эрика зарделась. Ее бросило в жар, и на минуту стало страшно, что она совершенно не может себя контролировать. Но уже через мгновение тело наполнилось тягучей радостью, от которой хотелось летать. Грудь стала тяжелой от напряжения, соски затвердели, воздух с трудом проходил сквозь полуоткрытые губы.
Клайв тоже не пытался скрывать возбуждения: ноздри его раздувались, словно он чувствовал терпкий запах изнывающей от желания женщины. Зрачки расширились, и синие глаза казались почти черными. Эрика как зачарованная смотрела на него со смешанным чувством страха и восторга.
— Не дразни меня, — сглотнув, хрипло прошептал он.
— Я… я не такая! — Она закрыла глаза, чтобы изгнать навязчивое видение. Ей стало стыдно за проявление низменных инстинктов.
— А раньше стащить с меня одежду казалось тебе более чем естественным поступком, — произнес Клайв мягким, словно бархат, голосом. — Мы оба испытывали это. Однажды я выдержал шестнадцатичасовой перелет туда, а потом еще и обратно, чтобы провести с тобой два часа.
От его слов в сознании рождались эротические видения, сладкие и опасные одновременно.
— Мы всегда занимались любовью будто в первый раз. Это могло продолжаться до бесконечности: нам никогда не удавалось насытиться друг другом. Обычно ничто не может вывести меня из себя, — продолжил он хрипловатым, словно искушающим шепотом. — Но никто никогда еще не дарил мне таких ощущений, как ты. Я буквально терял голову. Если я не стыжусь этого, то почему ты должна?
Эрика слушала, и ей все сильнее хотелось оказаться в объятиях Клайва, почувствовать тепло его тела, шелк волос, коснуться губами твердого, слегка колючего от щетины подбородка. Прошлое приобретало над ней власть: этот человек казался все более родным и близким. К тому же Клайв хотел ее — в отличие от Перси — и не делал из этого секрета…
— Для вас с Кэтрин уже приготовлены комнаты, — лениво протянул он, когда машина затормозила перед входом в детский сад.
Эрика подняла на него взгляд, полный замешательства. — Но я…
— Тебе необходимо поменять обстановку. Конечно, тебе решать, случится это раньше или позже, но, по-моему, у Андерсов на тебя будет оказано куда большее давление. А тебе хватает и того, что есть сейчас. Боюсь, они еще не поняли, что все изменилось.
Все изменилось. Эти два слова перечеркивали три года ее жизни. Но переехать к нему в дом? Конечно, Клайв отец ее дочери, однако можно ли в такой степени доверять ему?
— А ты оставишь меня в покое?
— Если сама этого захочешь.
Эрика не была уверена, что желание ее именно таково, но пусть лучше он так думает.
— Я бы поехала к моей подруге Вивиан, но боюсь, у нее нет для нас достаточно места.
Кэтрин уже ждала их. Увидев большую машину, она изобразила танец радости африканских дикарей, а при виде отца ее личико осветилось счастливой улыбкой. Девочка забралась на заднее сиденье и пристроилась на коленях у родителя. Когда машина тронулась, она захохотала от восторга.
Сердце Эрики замерло, когда она заметила довольную усмешку Клайва. Тот был счастлив не меньше дочери. Испытывал ли он такую же радость с ней? Радость, от которой тяжелые черты разглаживались и взрослый мужчина становился похожим на мальчишку?
Боже мой, могу ли я доверять ему? А если и нет, то есть ли у меня другой выход? Что мне терять? — думала Эрика.
Клайв не отрываясь следил за Эрикой, нервно мерявшей шагами одну из гостиных особняка. Ее худенькое тело было напряжено.
До сего момента она так хорошо держала себя в руках, что он перестал ей верить. Они только что вернулись от Андерсов, где Эрике пришлось пройти еще через одно испытание. Ее не встретили утешениями по поводу мерзкого поведения Перси и не выразили огорчения, что она так скоро уезжает. А Клайва были рады видеть, как англосаксы — Вильгельма Завоевателя.
Тем не менее Эрика выразила Хьюго и Монике сердечную признательность за все, что те для нее делали. Короче говоря, все слова были сказаны, слезы пролиты, понимание и сожаление выражены. Спектакль полностью удался. Но Клайв не спускал с нее орлиного взора, ожидая, что маска вот-вот упадет и станет ясно, что это всего лишь хорошо продуманные и рассчитанные действия.
Когда-то раньше он верил, что Эрика такая, какой кажется. Но она предала его — ради глупого романчика с мальчишкой Тимоти! Тогда он понял, что это женщина с двойным дном, что истинную сущность она очень умело скрывает. И он больше не купится на образ пай-девочки!
Тогда почему он до сих пор рядом, поддерживает ее? Ведь ей совершенно не нужны все эти нежности. Она играет с ним, зная, что невинная внешность и ангельский взгляд порождают в мужчине немедленное желание защитить ее. Боже, какой же я идиот! — подумал Клайв. К ней приезжает миллионер на сверкающей машине и предлагает вернуться! Даже более чистая нравственно женщина не устояла бы. Неожиданно он пожалел, что не явился к ней в побитом джипе и не притворился бедняком.
Горько усмехнувшись, Клайв направился к двери.
— Позвони в колокольчик, когда захочешь есть, — бросил он через плечо.
— Куда ты? — удивленно спросила Эрика, на минуту останавливаясь.
— Вся эта история никак не вписывается в мой график работы, — ответил он, поворачиваясь к ней лицом. — Так что придется наверстывать упущенное.
Ее полные губы дрогнули в печальной усмешке. Судя по всему, он уже сыт по горло ее обществом и мечтает, как бы от нее избавиться. Но, вспомнив события последних двух дней, Эрика не стала его винить.
— Прости меня, Клайв. Мне очень неловко… — начала она, изображая на лице виноватую улыбку.
— За что? — Он нетерпеливо передернул широкими плечами.
— За то, что я вела себя как законченная эгоистка, — робко проговорила она. — Ты оказался в центре всех моих проблем, и сегодня утром я даже ругалась на тебя. А ведь если бы не ты, я бы дo сих пор считала себя Мишел Андерс. Спасибо тебе…
— Мне не нужна благодарность.
Эрика неуверенно посмотрела на него. Она понимала его желание уйти, но не хотела остаться наедине со своими мыслями.
— А ты не мог бы работать здесь? — не выдержала и спросила она.
— У меня, наверное, с десяток встреч. Боюсь, что в такой обстановке Кэтрин вряд ли заснет.
Она медленно кивнула, обреченно глядя, как он открывает дверь, и лихорадочно отыскивая другие способы удержать его.
— А как мне связаться с тобой, если что-нибудь случится?
Клайв замер на пороге.
— Я буду в своем голливудском офисе, — сухо ответил он.
— А какой адрес? — допытывалась Эрика.
Он устало посмотрел на нее, а затем медленно, словно нехотя, вытащил из кармана визитную карточку и что-то написал на ней.
— Вот номер телефона в моем кабинете. — Он положил карточку на столик и после некоторой паузы добавил: — Можешь звонить сколько захочешь. Хорошо?
Эрика кивнула, как китайский болванчик, хотя знала, что ни в коем случае не станет беспокоить его. Но неужели он не понимает, что ей просто необходимо поговорить? Впрочем, она не имеет права ничего требовать от Клайва. Он не обязан нянчиться с бывшей любовницей, пусть даже той сейчас так нужны его внимание и забота.
Но несмотря ни на что, он оставался единственным человеком, который знал Эрику Даниэлс. Все, что она когда-либо говорила о себе, из них двоих помнил теперь только он и, что самое неприятное, не торопился расставаться с этими сведениями.
Когда Клайв ушел, молодая женщина попросила принести поесть, потом уложила Кэтрин спать в соседней комнате. Девочка мгновенно заснула и, когда мама заканчивала легкий ужин, видела уже десятый сон. Эрика долго и с наслаждением принимала ванну, затем тщательно расчесывала и сушила длинные густые волосы. Она облачилась в ночную рубашку белого шелка и вернулась в спальню, собираясь лечь в кровать. Только теперь она услышала трезвон стоящего на столике телефона. Интересно, сколько времени кто-то уже пытается связаться с ней?
— Да…
— Почему ты не позвонила мне? — Это был Клайв, злой, как тысяча ос.
— Не хотела отвлекать тебя от работы.
— Как, по-твоему, я могу работать, когда только и думаю, почему ты не звонишь? — прорычал он.
— Прости, я не думала, что ты станешь волноваться. — Эрика опустилась на постель и стала накручивать на палец телефонный провод. — Клайв, могу я задать тебе несколько вопросов… о нас с тобой?
— Не больше трех.
— Как мы познакомились?
— Ты выпрыгнула из торта в мой день рождения. Следующий вопрос.
— Что я сделала? — Эрика решила, что это шутка. — Честно?
— Честно, и у тебя остается еще два вопроса.
— Почему… почему я ушла от тебя? — неловко спросила она, с тревогой вслушиваясь в повисшую на другом конце провода тишину.
— Этот вопрос входит в запретный список, — наконец сказал он.
— Так нечестно, — запротестовала она. — Я действительно хочу знать!
— А я тебе не скажу. Когда придумаешь что-нибудь другое, перезвони. — И в ухо ей ударили короткие гудки отбоя.
Что же произошло? Кто из них сделал другому непростительную гадость? Или они поссорились и наговорили друг другу много лишнего и теперь Клайву стыдно об этом вспомнить? Эрика тщетно рылась в пустой кладовой своей памяти.
Наконец она не выдержала и, взглянув на карточку, набрала номер его офиса.
— Это я, — тихо проговорила она.
— Знаю, — сухо ответил Клайв.
— Второй вопрос, — начала Эрика быстро. — Была ли я счастлива с тобой?
— Мне казалось, ты была безумно счастлива. Но, конечно, я не могу отвечать за тебя.
— Клайв… а какой я тогда была?
— Упрямой, вспыльчивой, самоуверенной, неуправляемой… Проклятье, это опасная тема!
Эрика тяжело вздохнула, безуспешно пытаясь связать эти определения с собой.
— Ты в порядке? — спросил Клайв.
— Да, — всхлипнув, ответила она. — Думаю, мне пора спать.
Похоже, Эрика Даниэлс была совсем другой женщиной, нежели Мишел Андерс. Не просто красивая кукла, а личность — сильная, жизнелюбивая натура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Мне не повезло. Ты ушла из дому по собственной воле, а поскольку никаких подозрительных обстоятельств не было, то полиция не заинтересовалась твоим исчезновением. Взрослые имеют право теряться, если того хотят, — сухо произнес он.
Разговаривая, они дошли до выхода из парка, и к ним не спеша подъехал черный «мерседес». Эрика села в него без сопротивления.
Всего пару часов назад она ненавидела Клай-ва Макферсона. Но сейчас не могла оторвать от него взгляда, восхищаясь тем, как он дает указания шоферу, как говорит по телефону… Словно зачарованная она смотрела на четкий профиль, высокий лоб, прямой нос, твердые, но чувственные губы. В синих глазах было что-то вызывающее, они слишком много видели, слишком много знали.
Он прикрыл веки и откинулся на спинку сиденья, словно предоставляя ей возможность продолжить изучение его внешности. Поняв, насколько Клайв сексуально притягателен для нее, Эрика вспыхнула и отвернулась.
Как можно думать об этом сейчас! И почему ее не покидает желание довериться ему, хотя она с трудом доверяет самой себе? За сегодняшний день она точно усвоила один урок: даже за самую мелочь приходится платить.
— Ты забираешь меня обратно из-за Кэтрин? — спросила она, не в силах больше выносить тишины.
— Нет, — протянул Клайв, открывая один глаз. — Я не стал бы притворяться даже ради собственной дочери. Если бы ты отрицала мою причастность к ее существованию, я бы воспользовался услугами адвокатов. Но, к счастью, ты вовремя поняла, что Кэтрин имеет право знать своего отца.
На главной улице машина остановилась. Миллионер открыл окно, и ему передали большую плоскую коробку с наклейками новой закусочной. Через секунду «мерседес» снова тронулся.
Без особенных церемоний Клайв положил коробку ей на колени.
— Ты обожаешь пиццу.
— Не может быть! — В доме Андерсов сроду не водилось ничего подобного, а Перси вообще презирал полуфабрикаты.
— Ты сегодня даже не завтракала и должна что-нибудь съесть, прежде чем мы заберем Кэтти. — Клайв уже налил ей стакан минеральной воды из встроенного бара. — Почему ты так уставилась на меня?
— Ни почему… — Просто ее очень поразило сочетание роскошной машины и простой коробки из-под пиццы. К тому же Клайв обнаружил полное отсутствие снобизма.
Эрику тронула его забота, особенно после того что ей пришлось испытать по вине Перси. Она открыла коробку, и ноздри защекотал аппетитный аромат горячей ветчины, сыра и специй. Молодая женщина едва не набросилась на еду, как дикарь, и только врожденная вежливость заставила спросить:
— А ты не будешь?
— Я не голоден.
После этого Эрика с чистой совестью принялась за пиццу. Давно уже ничто не казалось ей таким вкусным. Утолив голод, она принялась облизывать пальцы, совершенно забыв о приличиях. Неожиданно она прекратила это увлекательное занятие и медленно подняла голову. Клайв не отрываясь смотрел на ее влажные блестящие губы.
Поняв, что он уже давно наблюдает за ней, Эрика зарделась. Ее бросило в жар, и на минуту стало страшно, что она совершенно не может себя контролировать. Но уже через мгновение тело наполнилось тягучей радостью, от которой хотелось летать. Грудь стала тяжелой от напряжения, соски затвердели, воздух с трудом проходил сквозь полуоткрытые губы.
Клайв тоже не пытался скрывать возбуждения: ноздри его раздувались, словно он чувствовал терпкий запах изнывающей от желания женщины. Зрачки расширились, и синие глаза казались почти черными. Эрика как зачарованная смотрела на него со смешанным чувством страха и восторга.
— Не дразни меня, — сглотнув, хрипло прошептал он.
— Я… я не такая! — Она закрыла глаза, чтобы изгнать навязчивое видение. Ей стало стыдно за проявление низменных инстинктов.
— А раньше стащить с меня одежду казалось тебе более чем естественным поступком, — произнес Клайв мягким, словно бархат, голосом. — Мы оба испытывали это. Однажды я выдержал шестнадцатичасовой перелет туда, а потом еще и обратно, чтобы провести с тобой два часа.
От его слов в сознании рождались эротические видения, сладкие и опасные одновременно.
— Мы всегда занимались любовью будто в первый раз. Это могло продолжаться до бесконечности: нам никогда не удавалось насытиться друг другом. Обычно ничто не может вывести меня из себя, — продолжил он хрипловатым, словно искушающим шепотом. — Но никто никогда еще не дарил мне таких ощущений, как ты. Я буквально терял голову. Если я не стыжусь этого, то почему ты должна?
Эрика слушала, и ей все сильнее хотелось оказаться в объятиях Клайва, почувствовать тепло его тела, шелк волос, коснуться губами твердого, слегка колючего от щетины подбородка. Прошлое приобретало над ней власть: этот человек казался все более родным и близким. К тому же Клайв хотел ее — в отличие от Перси — и не делал из этого секрета…
— Для вас с Кэтрин уже приготовлены комнаты, — лениво протянул он, когда машина затормозила перед входом в детский сад.
Эрика подняла на него взгляд, полный замешательства. — Но я…
— Тебе необходимо поменять обстановку. Конечно, тебе решать, случится это раньше или позже, но, по-моему, у Андерсов на тебя будет оказано куда большее давление. А тебе хватает и того, что есть сейчас. Боюсь, они еще не поняли, что все изменилось.
Все изменилось. Эти два слова перечеркивали три года ее жизни. Но переехать к нему в дом? Конечно, Клайв отец ее дочери, однако можно ли в такой степени доверять ему?
— А ты оставишь меня в покое?
— Если сама этого захочешь.
Эрика не была уверена, что желание ее именно таково, но пусть лучше он так думает.
— Я бы поехала к моей подруге Вивиан, но боюсь, у нее нет для нас достаточно места.
Кэтрин уже ждала их. Увидев большую машину, она изобразила танец радости африканских дикарей, а при виде отца ее личико осветилось счастливой улыбкой. Девочка забралась на заднее сиденье и пристроилась на коленях у родителя. Когда машина тронулась, она захохотала от восторга.
Сердце Эрики замерло, когда она заметила довольную усмешку Клайва. Тот был счастлив не меньше дочери. Испытывал ли он такую же радость с ней? Радость, от которой тяжелые черты разглаживались и взрослый мужчина становился похожим на мальчишку?
Боже мой, могу ли я доверять ему? А если и нет, то есть ли у меня другой выход? Что мне терять? — думала Эрика.
Клайв не отрываясь следил за Эрикой, нервно мерявшей шагами одну из гостиных особняка. Ее худенькое тело было напряжено.
До сего момента она так хорошо держала себя в руках, что он перестал ей верить. Они только что вернулись от Андерсов, где Эрике пришлось пройти еще через одно испытание. Ее не встретили утешениями по поводу мерзкого поведения Перси и не выразили огорчения, что она так скоро уезжает. А Клайва были рады видеть, как англосаксы — Вильгельма Завоевателя.
Тем не менее Эрика выразила Хьюго и Монике сердечную признательность за все, что те для нее делали. Короче говоря, все слова были сказаны, слезы пролиты, понимание и сожаление выражены. Спектакль полностью удался. Но Клайв не спускал с нее орлиного взора, ожидая, что маска вот-вот упадет и станет ясно, что это всего лишь хорошо продуманные и рассчитанные действия.
Когда-то раньше он верил, что Эрика такая, какой кажется. Но она предала его — ради глупого романчика с мальчишкой Тимоти! Тогда он понял, что это женщина с двойным дном, что истинную сущность она очень умело скрывает. И он больше не купится на образ пай-девочки!
Тогда почему он до сих пор рядом, поддерживает ее? Ведь ей совершенно не нужны все эти нежности. Она играет с ним, зная, что невинная внешность и ангельский взгляд порождают в мужчине немедленное желание защитить ее. Боже, какой же я идиот! — подумал Клайв. К ней приезжает миллионер на сверкающей машине и предлагает вернуться! Даже более чистая нравственно женщина не устояла бы. Неожиданно он пожалел, что не явился к ней в побитом джипе и не притворился бедняком.
Горько усмехнувшись, Клайв направился к двери.
— Позвони в колокольчик, когда захочешь есть, — бросил он через плечо.
— Куда ты? — удивленно спросила Эрика, на минуту останавливаясь.
— Вся эта история никак не вписывается в мой график работы, — ответил он, поворачиваясь к ней лицом. — Так что придется наверстывать упущенное.
Ее полные губы дрогнули в печальной усмешке. Судя по всему, он уже сыт по горло ее обществом и мечтает, как бы от нее избавиться. Но, вспомнив события последних двух дней, Эрика не стала его винить.
— Прости меня, Клайв. Мне очень неловко… — начала она, изображая на лице виноватую улыбку.
— За что? — Он нетерпеливо передернул широкими плечами.
— За то, что я вела себя как законченная эгоистка, — робко проговорила она. — Ты оказался в центре всех моих проблем, и сегодня утром я даже ругалась на тебя. А ведь если бы не ты, я бы дo сих пор считала себя Мишел Андерс. Спасибо тебе…
— Мне не нужна благодарность.
Эрика неуверенно посмотрела на него. Она понимала его желание уйти, но не хотела остаться наедине со своими мыслями.
— А ты не мог бы работать здесь? — не выдержала и спросила она.
— У меня, наверное, с десяток встреч. Боюсь, что в такой обстановке Кэтрин вряд ли заснет.
Она медленно кивнула, обреченно глядя, как он открывает дверь, и лихорадочно отыскивая другие способы удержать его.
— А как мне связаться с тобой, если что-нибудь случится?
Клайв замер на пороге.
— Я буду в своем голливудском офисе, — сухо ответил он.
— А какой адрес? — допытывалась Эрика.
Он устало посмотрел на нее, а затем медленно, словно нехотя, вытащил из кармана визитную карточку и что-то написал на ней.
— Вот номер телефона в моем кабинете. — Он положил карточку на столик и после некоторой паузы добавил: — Можешь звонить сколько захочешь. Хорошо?
Эрика кивнула, как китайский болванчик, хотя знала, что ни в коем случае не станет беспокоить его. Но неужели он не понимает, что ей просто необходимо поговорить? Впрочем, она не имеет права ничего требовать от Клайва. Он не обязан нянчиться с бывшей любовницей, пусть даже той сейчас так нужны его внимание и забота.
Но несмотря ни на что, он оставался единственным человеком, который знал Эрику Даниэлс. Все, что она когда-либо говорила о себе, из них двоих помнил теперь только он и, что самое неприятное, не торопился расставаться с этими сведениями.
Когда Клайв ушел, молодая женщина попросила принести поесть, потом уложила Кэтрин спать в соседней комнате. Девочка мгновенно заснула и, когда мама заканчивала легкий ужин, видела уже десятый сон. Эрика долго и с наслаждением принимала ванну, затем тщательно расчесывала и сушила длинные густые волосы. Она облачилась в ночную рубашку белого шелка и вернулась в спальню, собираясь лечь в кровать. Только теперь она услышала трезвон стоящего на столике телефона. Интересно, сколько времени кто-то уже пытается связаться с ней?
— Да…
— Почему ты не позвонила мне? — Это был Клайв, злой, как тысяча ос.
— Не хотела отвлекать тебя от работы.
— Как, по-твоему, я могу работать, когда только и думаю, почему ты не звонишь? — прорычал он.
— Прости, я не думала, что ты станешь волноваться. — Эрика опустилась на постель и стала накручивать на палец телефонный провод. — Клайв, могу я задать тебе несколько вопросов… о нас с тобой?
— Не больше трех.
— Как мы познакомились?
— Ты выпрыгнула из торта в мой день рождения. Следующий вопрос.
— Что я сделала? — Эрика решила, что это шутка. — Честно?
— Честно, и у тебя остается еще два вопроса.
— Почему… почему я ушла от тебя? — неловко спросила она, с тревогой вслушиваясь в повисшую на другом конце провода тишину.
— Этот вопрос входит в запретный список, — наконец сказал он.
— Так нечестно, — запротестовала она. — Я действительно хочу знать!
— А я тебе не скажу. Когда придумаешь что-нибудь другое, перезвони. — И в ухо ей ударили короткие гудки отбоя.
Что же произошло? Кто из них сделал другому непростительную гадость? Или они поссорились и наговорили друг другу много лишнего и теперь Клайву стыдно об этом вспомнить? Эрика тщетно рылась в пустой кладовой своей памяти.
Наконец она не выдержала и, взглянув на карточку, набрала номер его офиса.
— Это я, — тихо проговорила она.
— Знаю, — сухо ответил Клайв.
— Второй вопрос, — начала Эрика быстро. — Была ли я счастлива с тобой?
— Мне казалось, ты была безумно счастлива. Но, конечно, я не могу отвечать за тебя.
— Клайв… а какой я тогда была?
— Упрямой, вспыльчивой, самоуверенной, неуправляемой… Проклятье, это опасная тема!
Эрика тяжело вздохнула, безуспешно пытаясь связать эти определения с собой.
— Ты в порядке? — спросил Клайв.
— Да, — всхлипнув, ответила она. — Думаю, мне пора спать.
Похоже, Эрика Даниэлс была совсем другой женщиной, нежели Мишел Андерс. Не просто красивая кукла, а личность — сильная, жизнелюбивая натура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20