Были состряпаны фальшивые интервью и
фотографии, чтобы не допустить даже намека на действительное положение дел
для широкой общественности. Самолетам, которые пересекли уже границу
Индии, было приказано возвращаться назад, без применения силы, но с
угрозами. Морские порты Индия закрыла, а с севера пришли слухи, что
северные проходы в Индию и гималайские перевалы были завалены путем взрыва
скал.
По всему выходило, что Индия решила отделиться от планеты Земля.
- Любому политику было очевидным, - продолжал свой рассказ Шеф, - что
происходит. Индия создала некое тайное оружие и занялась подготовкой к
завоеванию мирового господства одним могучим искусным ударом. Если бы
безмозглые тупицы в ООН обладали бы хоть капелькой здравого ума, -
продолжал он, - они бы заключили соглашения с Россией, чтобы объединиться
и уничтожить опасность, грозившую Свободному Миру и Русско-Китайской
коалиции. Индия, - возбужденно сказал Шеф, - предала Свободный Мир, и
должна понести за это наказание. - Шеф грозно поглядел на сидевших за
столом и несколько сбавил тон; в общественном мнении все еще преобладала
точка зрения, распространенная крикунами-идиотами, о том, что Индию
населяют индусы, проповедующие ненасилие и неогандизм, проводящие в данное
время акцию разоружения, втайне от всех. И пока мы тянули время, - кричал
он, - Норвегия неожиданно аннулировала все свои военные заказы. Со дня на
день она тоже закроет свои границы. Спад в индустрии вооружений угрожает
миру глубоким экономическим кризисом!
Его свирепость прошла и он продолжал, обращаясь непосредственно ко
мне, тоном напуганного человека:
- Надеюсь, теперь, Доктор, вы понимаете, почему мы обязаны узнать,
что приключилось с Фландерсом. Мы тайно направили его в Индию, чтобы он
выяснил, что там происходит. Примерно неделю тому назад, в понедельник, он
по радио прислал шифрованное сообщение о том, что он в пути. Сегодня
воскресенье. Мне сообщили, что он появился на крыльце здания в пятницу
ночью. Фландерс наверняка в курсе происходящего в Индии!
Он встал из-за стола. Я все еще сидел совершенно обалдевший. В моей
голове не укладывалось, что может произойти что-нибудь подобное.
- Я сделаю все возможное, - произнес я хрипло.

Я испробовал все способы, на которые мог решиться. Нет смысла
вдаваться в детали моих лечебных методик, поскольку обывателю они бы мало
что сказали, и, кроме того, большинство из них все еще засекречены. В них
нет ничего особенного, но я не желаю провести в федеральной тюрьме остаток
своих дней.
Во всяком случае, кажется, в пятницу ночью - это была еще одна
дождливая пятница (прошел почти месяц после того, как я впервые увидел
Фландерса в кровати сенатора, в сухой одежде и покрытых грязью ботинках) -
я понял, что он готов прийти в себя. Я сообщил Шефу и сенатору, который
присутствовал на вех процедурах, чтобы они включили диктофоны. Времени для
расспросов у них будет немного и, конечно, не будет запаса времени для
того, чтобы уточнить неясные места в ответах Фландерса. Мы могли только
фиксировать его слова, пока его силы не иссякнут.
Зажужжал диктофон. Я сделал Фландерсу укол и задал ему несколько
проверочных вопросов. Почти сразу же его тяжелое дыхание сменилось
нормальным, стало спокойным, хотя сердцебиение продолжало оставаться
опасно учащенным. В этой фазе он не сможет продержаться долго. Но память
вернулась к нему и мы были готовы выслушать его. Он начал свой рассказ...

В комнате воцарилась тишина. Только в приставленном к его груди
стетоскопе стучали тяжелые толчки его сердца и время от времени
поскрипывал стул под одним из присутствовавших. Его лицо казалось
посмертной маской, отлитой из желтого воска, его губы едва шевелились и
сквозь них прорывался еле слышный шепот.
- Шеф... сенатор... док. Мне надо что-то сказать... не прерывайте
меня - что-то очень важное. Я не продержусь долго. Я что-то вроде
мины-ловушки, загадки-головоломки. Они отослали меня назад...
заминированную загадку... если вы сможете разгадать меня, вы тем самым
получите ответ. Это - последнее испытание.
На мгновение шепот прервался, и затем он продолжал свой рассказ,
как-будто перерыва не было:
- ...добрался до Индии, куда был направлен, и не установил, где
сейчас находится их правительство. Шеф, у них вообще больше нет
правительства. Только массы счастливых людей. Голода нет. Правительства
нет. Яркие краски, пища, которой вы никогда не пробовали, и корабли,
которые прибывают и уходят каждый день... корабли...
Я думал, что у него начался бред и пощупал его пульс. Он в
раздражении отдернул руку, и я сказал мягко:
- Какие корабли, Фландерс! Все морские порты закрыты.
Он засмеялся в ответ, странным, радостным смехом и пробормотал:
- Не те порты. Я имею ввиду корабли со звезд.
Сенатор прошептал:
- Да он же чокнутый.
- Нет... Док... Шеф, выслушайте, - шепот Фландерса усилился - Я видел
их. Большие корабли, садящиеся на поле. Большой космопорт к северу от
Дели. Я видел одного из прибывших со звезд. Я... - он сделал паузу и
утомленно вздохнул. - Боже, я пытаюсь - я доброволец. Он попросил меня,
если я почувствую, что умираю, принести сообщение обратно. Он сказал, что
я не могу уйти и остаться в живых, поскольку, если они не поверят мне - то
есть, если вы люди не поверите мне - тогда у них не останется никого,
чтобы передать послание. Могу ли я передать вам послание? Вы сможете
записать его? После я могу - удалиться - я так устал...
Шеф начал вставать. Я решительным жестом, пользуясь авторитетом
врача, усадил его на место.
- Успокойтесь! - обратился я с улыбкой к Фландерсу - Мы слушаем вас.
У нас есть диктофон.
Он пробормотал своим ужасным шепотом смертельно больного:
- Покажите... я хочу видеть его... включите... мои слова...
Не обращая внимания на раздраженный жест шефа, я показал Фландерсу
диктофон.
Он откинулся на подушки, улыбаясь. Даже у младенцев я никогда не
видел более счастливой улыбки. Он пошевелился и вытянул руку, и я к своему
удивлению ощутил, что удары сердца стали спокойнее. Внезапно его
изможденное тело напряглось и он заговорил другим, сильным и резким
голосом.
- Люди Америки, планеты, которую вы называете Землей, - сказал он
строгим тоном. - Этот человек Фландерс вызвался добровольцем, и мы
использовали его, чтобы доставить вам наше послание. Вот что мы хотим
сказать вам. Вас ждут звезды. Звезды ждут. - После секундной паузы тот же
резкий, сильный бесцветный голос продолжал:
- Сто тысяч лет тому назад в этом мире обитали предки человека и они
были частью великой империи, протянувшейся от солнца к солнцу еще до того,
как ваша планета родилась в лоне вашей маленькой желтой звезды. Великие
природные катастрофы сотрясали вашу планету. Многие из ее жителей
эвакуировались, но другие решили остаться в своем родном мире, несмотря на
наводнения, затопление континентов, потопы и гигантские волны. До сих пор
они расплачиваются за это решение. Они возвратились в дикость. Дикари
ничего не знали о космосе.
После долгой паузы, сенатор нарушил неестественную тишину:
- Это невероятно! Это...
- Заткнись! - отрезал шеф, потому что Фландерс, а точнее, чужой голос
через Фландерса, заговорил опять:
- Допуская, что вы прошли большую часть дистанции от дикости к
цивилизации, звезды ждут вас. Мы готовы наблюдать. Мы готовы помочь вашему
миру. Мы ставим только одно-единственное условие: в космосе нет места
войнам. Мы настаиваем на доверии и терпении. Мы настаиваем. Мы не
показывались до тех пор, пока мы не выяснили, что вы готовы к диалогу.
Та Страна, которая полностью ликвидирует все свое оружие уничтожения,
та страна, которая закроет свои границы и полностью откажется от контактов
с остальным миром, терзаемым войнами, та нация и жители будут приняты в
Звездное Содружество. Так случилось с государством, которое вы называете
Индией. То же происходит с государством, которое вы называете Норвегией, и
которое закрыло сегодня свои границы.
Приглашения направлены всем государствам. Сложите ваше оружие. Вы
будете защищены способом, о котором вы не могли даже мечтать. Вы можете не
опасаться, что ваши враги на Земле причинят вам вред, поскольку они, а не
вы, будут в изоляции.
Выскажите ваше доверие и волю к ненападению. Разоружайтесь. Сложите
свое оружие. Звезды ждут вас.
Голос становился все глуше и глуше, пока не затих совсем. Шум в
стетоскопе возобновился. Фландерс умирал; его хриплое дыхание, дыхание
истязаемого прекратилось.
Я отпустил его запястье.
- Он мертв, сэр, - сказал я.
Прежде, чем эта фраза сорвалась с моих губ, сенатор бросился к
телефону.
- Соедините меня с Президентом!

1 2