А между тем в «документе» чёрным по белому было написано, что мы должны усилить обороноспособность страны, создать стратегические запасы продовольствия, по крайней мере на двадцать лет, и безопасные бомбоубежища для всего населения страны. Создание стратегических запасов продовольствия оправдывало дефицит последнего, а строительство бомбоубежищ — дефицит жилья. «Скорее бы начиналась война, — говорили мудрые старики и домашние хозяйки, — будем жить в комфортабельных бомбоубежищах и в изобилии снабжаться продуктами питания из стратегических запасов».
Рутина
Рабочий день Западника начинается с просмотра прессы, подготовленной и обработанной для него бесчисленными подчинёнными. Десятки статей из газет и журналов. Десятки книг. Наиболее важные страницы переведены. Наиболее важные строки подчёркнуты. О каждом авторе — краткая справка. К каждой статье и книге — краткое изложение содержания. Плюс — обзоры газет и журналов за более или менее продолжительный срок. Плюс — обзоры по темам. Плюс — обзоры по отдельным личностям. Таким образом, он за несколько часов знакомился с содержанием сотен статей и книг, уже прошедших через интеллект сотен и даже тысяч специалистов, с поведением десятков политических деятелей, с положением в политических партиях и в правительствах... Наиболее интересные и важные, с его точки зрения, материалы он отбирал для дальнейшей их обработки и продвижения вверх.
Потом он выслушивает сообщения помощников об особо важных событиях, непосредственно касающихся его отдела. На сей раз помощник сообщил ему, что дипломат П. отказался вернуться в Москву и попросил политическое убежище на Западе. Он кивнул, обозначив, что не пропустил сообщение мимо ушей, и дав понять помощнику, что больше не будет никакой иной реакции на это событие, наверняка вызвавшее сенсацию в западной прессе. Этот П. не агент КГБ, но отнюдь не безразличная для КГБ фигура. Его слабости были замечены, ещё когда он учился в ИМО. Его давно начали готовить на роль перебежчика, поощрял его слабости (тщеславие, корыстолюбие), умело начиняли его определёнными «секретными» сведениями. Наконец его послали на Запад на ответственный пост, дали возможность развить его амбиции и заинтересовать собою западные разведслужбы. Наконец его спровоцировали на побег — создали у него такое ощущение, будто его отзывают в Москву с целью арестовать или по крайней мере уволить со службы и сослать. Так что П. должен выполнить важную миссию Москвы на Западе, даже не подозревая об этом. Он искренне расскажет секретным службам всё, что ему известно. Именно искренне, чтобы не быть разоблачённым в качестве агента. Он будет давать советы западным политикам и руководителям секретных служб как человек, знающий советскую машину игры с Западом, но знающий её в таком дозволенном ему и показанном ему виде, что упомянутые лица на Западе будут иметь ложное, нелепое, хаотичное представление о ней в силу своей собственной способности видеть и понимать окружающее. Чтобы ввести врага в нужное тебе заблуждение (а не вообще в какое-то заблуждение), необязательно надо обманывать его путём дезинформации. Порою это достигается гораздо успешнее благодаря правдивой информации, но подготовленной определённым образом и преподнесённой в определённой форме. Враг должен поступить так, как тебе хочется, но чтобы был убеждён в том, что поступил по своей воле и вопреки твоим интересам.
Если бы предать гласности все то, что нами сделано в этом духе, думал Западник, многих на Западе хватил бы удар от изумления. Впрочем, они так в это не поверили бы. Да и мы сами уже теряем грань между тем, что есть результат нашей работы и что есть дар судьбы. И ко всему прочему, объективная диалектика действует не только у нас, но и на Западе, не только за нас, но и против нас. Наши успехи на Западе оборачиваются поражениями. Где тут мера?
Потом помощник доложил о том, что получены сведения о подготовке покушения на видного политического деятеля на Западе. Западные разведывательные службы постараются изобразить покушение так, будто оно — наших рук дело, думает он. Пусть изображают! Мы им даже поможем сами кое в чём, чтобы у них соблазн на нас свалить был сильнее и чтобы уверенность появилась. Но мы сделаем так, что все «доказательства» нашего участия окажутся несостоятельными. Люди на Западе всё равно будут думать, что покушение устроили мы. Пусть думают! При воздействии на сознание массы людей на Западе важна не реальная наша мощь, а воображаемая. А сейчас наше психологическое давление на Запад важнее всего.
Но опять-таки, как тут соблюсти меру? Когда даже реальная мощь начинает восприниматься как воображаемая? Когда именно ослабление давления на Запад начинает давить на него сильнее, чем реальное давление?
Смрад эпохи
Иностранный пассажирский самолёт уклонился от положенного маршрута и залетел в воздушное пространство Советского Союза над секретным районом, где начались работы по сооружению новых ракетных установок. Об этом чрезвычайном происшествии немедленно сообщили в Москву. Уже через десять минут все высшие лица страны знали о нем, а Генсек, являющийся Председателем Совета Обороны, т.е. высшей военной властью в стране, в первую очередь. Началась напряжённая работа системы власти, результатом которой должно было явиться принятие решения. В сложившихся условиях случай с самолётом-нарушителем грозил стать одним из важнейших международных событий за последние двадцать лет.
Западник тоже был извлечён из постели и доставлен среди ночи в свой рабочий кабинет. Бог мой, что теперь творится во всей нашей эпохальной конторе, думал он в полудремотном состоянии. Теперь уже никто и никогда не узнает, почему самолёт сбился с маршрута и каковы были намерения тех, кто совершил эту акцию, если она была преднамеренной. Но это несущественно. Самым интересным в происшествии является то, как работает сейчас наша система принятия решения в условиях, когда решение огромной важности должно было быть принято незамедлительно. Можно точно установить, как работает сеть коммуникаций, какие лица вовлечены в обсуждение проблемы, какие слова говорятся, какие приказы отдаются. И всё равно эта система останется тайной за семью печатями. Причём не только для западных разведывательных служб, но и для наших ответственных лиц. Нужна точная наука, чтобы понять суть дела. Наука более точная, чем теоретическая физика. Со своими формулами, со своими методами измерения и расчёта. Такая наука уже создана. Но в неё никто не поверил. А человек, создавший её, изгнан из страны за антисоветскую деятельность, поскольку постулаты созданной им теории противоречили «научному коммунизму».
Социолог
Западник сам высказался в своё время за изгнание этого человека.
— Что для нас важнее, — говорил он на совместном совещании ответственных лиц аппарата ЦК и КГБ, причастных к борьбе с «внутренней эмиграцией» в стране, — физическая изоляция и уничтожение этого человека или дискредитация его идей? Если мы арестуем и осудим его здесь, то интерес к его идеям на Западе сразу повысится. Если же мы его выбросим на Запад, то он начнёт вызывать раздражение в кругах всякого рода «специалистов» по советскому обществу. Эти «специалисты» сами приложат усилия к тому, чтобы дискредитировать идеи этого человека и его самого. А скорее всего, они его просто будут замалчивать. Успех идей на Западе зависит не от того, насколько они умны, а от того, насколько они годятся для газетных сенсаций и насколько они соответствуют широко распространённым заблуждениям эпохи.
К мнению Западника прислушались, и его бывший университетский друг был выброшен на Запад. В различных второстепенных газетах и журналах на Западе стали появляться статейки, подписанные Социологом. Не представляло труда установить, кто скрывался под этим псевдонимом. Статейки не производили сенсации, но все же раздражали Москву, особенно секретаря ЦК по идеологии, которого Западник по долгу службы информировал обо всём, что на Западе как-то касалось идеологии. Секретарь упрекнул Западника в недооценке идеологической борьбы и потребовал принять решительные меры в отношении «этого мерзавца» (т.е. Социолога). Хотя сам Западник считал деятельность Социолога не заслуживающей серьёзного внимания, портить отношения с секретарём ЦК он не хотел. И он дал указание усилить работу по изоляции и дискредитации Социолога. Операция получила кодовое название «Социолог».
Теория принятия решения
Они вместе учились в университете и даже дружили одно время.
— В этом мире все процессы, — говорил когда-то ему Социолог, — имеют свою предельную скорость. Имеют свои пределы скорости и процессы, происходящие в социальных системах. В том числе — в нашей системе принятия решения. Знаешь, в чём будет главная причина нашего поражения в будущей войне? Слишком низкая скорость принятия решения в особо важных случаях (вроде реальной угрозы войны). По моим расчётам, нужно минимум два часа, чтобы в нашей системе было принято решение «нажать кнопку».
«Посмотрим, — подумал Западник, — насколько ты прав».
Ровно через два часа помощник вошёл в кабинет и доложил: самолёт-нарушитель сбит. Итак, потребовалось два с половиной часа, чтобы решение было принято.
«Выходит, он прав, — подумал он о том человеке, — чудовищно прав. Мы сваляли дурака, выгнав его на Запад. Мы должны были бы его изолировать здесь. А что произошло бы, если бы решение в отношении самолёта-нарушителя не было принято за эти два с половиной часа? Очевидно, самолёт покинул бы пределы Советского Союза вместе со шпионской информацией о передвижении наших войск в том районе страны. Выходит, если бы самолёту предстояло лететь над нашей территорией на час дольше, то и решение было бы принято на час позже?»
— Похоже что так, — как бы услышал он голос Социолога.
— Так, значит...
— Это ничего не значит. Как часто бывают случаи, когда заранее ясно, сколько времени отпущено на принятие решения? Обычно это время заранее не, определено. Если время задано заранее, наша система принятия решения работает так, чтобы оттянуть решение на самый критический срок.
— Но ведь возможны случаи, когда решение может быть принято молниеносно?
— Такие случаи суть редкое исключение. К тому же на исполнение молниеносно принятого решения тоже нужно время. Иногда это время больше того, какое нужно на принятие решения. И вообще, есть строгая зависимость между способностью принимать решение и способностью общества исполнить его.
— У тебя есть для этого формулы?
— Есть.
— Ты опасный человек.
— Кому опасный?
— Всем. И потому ты обречён на бесследное исчезновение.
— Но по крайней мере, в одном месте я не исчезну.
— В каком?
— В твоём сознании.
Смрад эпохи
После инцидента с самолётом Запад немедленно распрощался с иллюзиями насчёт нового советского руководства. Антисоветская кампания на Западе и антиамериканская в Советском Союзе достигла невиданной за последние двадцать лет остроты. Западные эксперты оценили сам тот факт, что советские истребители сбили самолёт в очень трудных с точки зрения условий стрельбы ракетами, как показатель силы Советской Армии: советские лётчики всё-таки попали в самолёт. Сами же советские руководители и генералы усмотрели в инциденте, однако, недостатки: лётчики сбили самолёт-нарушитель слишком поздно, надо было сбить сразу же, как он вторгся в наше воздушное пространство. Некоторые смелые мыслители шли дальше: надо было сбить до того, как самолёт вторгся на нашу территорию, ибо его намерения были очевидны заранее.
Советское население в массе отнеслось к инциденту со сбитым самолётом так, как он того заслуживал: так этим америкашкам (а в том, что это дело рук «америкашек», сомнений не было) и надо, пусть не суются. А что касается угрозы войны, то это для слабонервных. Из-за такого пустяка война не начнётся. В качестве повода к войне этот инцидент бессмыслен, так как будущая война начнётся безо всякого повода. Лишь отдельные нездоровые элементы нашего общества подпали под тлетворное влияние Запада. В отношении их приняли суровые меры.
Если хочешь мира
«В ответ на стремление американских империалистов разжечь „холодную войну“ путём создания обстановки, в которой советские истребители были вынуждены сбить иностранный самолёт, вторгшийся в воздушное пространство Советского Союза с целью шпионажа и провокации, — писали советские газеты, — советский народ ещё усиленнее усилил мирные усилия, направленные на сохранение мира во всем мире».
И газеты, надо признать, как всегда, не врали. В Москве разгромили пацифистскую группу из трех с половиной человек, которые решили бороться за мир отдельно от всего народа и без разрешения начальства. Они выдвинули лозунг взаимного доверия между США и СССР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Рутина
Рабочий день Западника начинается с просмотра прессы, подготовленной и обработанной для него бесчисленными подчинёнными. Десятки статей из газет и журналов. Десятки книг. Наиболее важные страницы переведены. Наиболее важные строки подчёркнуты. О каждом авторе — краткая справка. К каждой статье и книге — краткое изложение содержания. Плюс — обзоры газет и журналов за более или менее продолжительный срок. Плюс — обзоры по темам. Плюс — обзоры по отдельным личностям. Таким образом, он за несколько часов знакомился с содержанием сотен статей и книг, уже прошедших через интеллект сотен и даже тысяч специалистов, с поведением десятков политических деятелей, с положением в политических партиях и в правительствах... Наиболее интересные и важные, с его точки зрения, материалы он отбирал для дальнейшей их обработки и продвижения вверх.
Потом он выслушивает сообщения помощников об особо важных событиях, непосредственно касающихся его отдела. На сей раз помощник сообщил ему, что дипломат П. отказался вернуться в Москву и попросил политическое убежище на Западе. Он кивнул, обозначив, что не пропустил сообщение мимо ушей, и дав понять помощнику, что больше не будет никакой иной реакции на это событие, наверняка вызвавшее сенсацию в западной прессе. Этот П. не агент КГБ, но отнюдь не безразличная для КГБ фигура. Его слабости были замечены, ещё когда он учился в ИМО. Его давно начали готовить на роль перебежчика, поощрял его слабости (тщеславие, корыстолюбие), умело начиняли его определёнными «секретными» сведениями. Наконец его послали на Запад на ответственный пост, дали возможность развить его амбиции и заинтересовать собою западные разведслужбы. Наконец его спровоцировали на побег — создали у него такое ощущение, будто его отзывают в Москву с целью арестовать или по крайней мере уволить со службы и сослать. Так что П. должен выполнить важную миссию Москвы на Западе, даже не подозревая об этом. Он искренне расскажет секретным службам всё, что ему известно. Именно искренне, чтобы не быть разоблачённым в качестве агента. Он будет давать советы западным политикам и руководителям секретных служб как человек, знающий советскую машину игры с Западом, но знающий её в таком дозволенном ему и показанном ему виде, что упомянутые лица на Западе будут иметь ложное, нелепое, хаотичное представление о ней в силу своей собственной способности видеть и понимать окружающее. Чтобы ввести врага в нужное тебе заблуждение (а не вообще в какое-то заблуждение), необязательно надо обманывать его путём дезинформации. Порою это достигается гораздо успешнее благодаря правдивой информации, но подготовленной определённым образом и преподнесённой в определённой форме. Враг должен поступить так, как тебе хочется, но чтобы был убеждён в том, что поступил по своей воле и вопреки твоим интересам.
Если бы предать гласности все то, что нами сделано в этом духе, думал Западник, многих на Западе хватил бы удар от изумления. Впрочем, они так в это не поверили бы. Да и мы сами уже теряем грань между тем, что есть результат нашей работы и что есть дар судьбы. И ко всему прочему, объективная диалектика действует не только у нас, но и на Западе, не только за нас, но и против нас. Наши успехи на Западе оборачиваются поражениями. Где тут мера?
Потом помощник доложил о том, что получены сведения о подготовке покушения на видного политического деятеля на Западе. Западные разведывательные службы постараются изобразить покушение так, будто оно — наших рук дело, думает он. Пусть изображают! Мы им даже поможем сами кое в чём, чтобы у них соблазн на нас свалить был сильнее и чтобы уверенность появилась. Но мы сделаем так, что все «доказательства» нашего участия окажутся несостоятельными. Люди на Западе всё равно будут думать, что покушение устроили мы. Пусть думают! При воздействии на сознание массы людей на Западе важна не реальная наша мощь, а воображаемая. А сейчас наше психологическое давление на Запад важнее всего.
Но опять-таки, как тут соблюсти меру? Когда даже реальная мощь начинает восприниматься как воображаемая? Когда именно ослабление давления на Запад начинает давить на него сильнее, чем реальное давление?
Смрад эпохи
Иностранный пассажирский самолёт уклонился от положенного маршрута и залетел в воздушное пространство Советского Союза над секретным районом, где начались работы по сооружению новых ракетных установок. Об этом чрезвычайном происшествии немедленно сообщили в Москву. Уже через десять минут все высшие лица страны знали о нем, а Генсек, являющийся Председателем Совета Обороны, т.е. высшей военной властью в стране, в первую очередь. Началась напряжённая работа системы власти, результатом которой должно было явиться принятие решения. В сложившихся условиях случай с самолётом-нарушителем грозил стать одним из важнейших международных событий за последние двадцать лет.
Западник тоже был извлечён из постели и доставлен среди ночи в свой рабочий кабинет. Бог мой, что теперь творится во всей нашей эпохальной конторе, думал он в полудремотном состоянии. Теперь уже никто и никогда не узнает, почему самолёт сбился с маршрута и каковы были намерения тех, кто совершил эту акцию, если она была преднамеренной. Но это несущественно. Самым интересным в происшествии является то, как работает сейчас наша система принятия решения в условиях, когда решение огромной важности должно было быть принято незамедлительно. Можно точно установить, как работает сеть коммуникаций, какие лица вовлечены в обсуждение проблемы, какие слова говорятся, какие приказы отдаются. И всё равно эта система останется тайной за семью печатями. Причём не только для западных разведывательных служб, но и для наших ответственных лиц. Нужна точная наука, чтобы понять суть дела. Наука более точная, чем теоретическая физика. Со своими формулами, со своими методами измерения и расчёта. Такая наука уже создана. Но в неё никто не поверил. А человек, создавший её, изгнан из страны за антисоветскую деятельность, поскольку постулаты созданной им теории противоречили «научному коммунизму».
Социолог
Западник сам высказался в своё время за изгнание этого человека.
— Что для нас важнее, — говорил он на совместном совещании ответственных лиц аппарата ЦК и КГБ, причастных к борьбе с «внутренней эмиграцией» в стране, — физическая изоляция и уничтожение этого человека или дискредитация его идей? Если мы арестуем и осудим его здесь, то интерес к его идеям на Западе сразу повысится. Если же мы его выбросим на Запад, то он начнёт вызывать раздражение в кругах всякого рода «специалистов» по советскому обществу. Эти «специалисты» сами приложат усилия к тому, чтобы дискредитировать идеи этого человека и его самого. А скорее всего, они его просто будут замалчивать. Успех идей на Западе зависит не от того, насколько они умны, а от того, насколько они годятся для газетных сенсаций и насколько они соответствуют широко распространённым заблуждениям эпохи.
К мнению Западника прислушались, и его бывший университетский друг был выброшен на Запад. В различных второстепенных газетах и журналах на Западе стали появляться статейки, подписанные Социологом. Не представляло труда установить, кто скрывался под этим псевдонимом. Статейки не производили сенсации, но все же раздражали Москву, особенно секретаря ЦК по идеологии, которого Западник по долгу службы информировал обо всём, что на Западе как-то касалось идеологии. Секретарь упрекнул Западника в недооценке идеологической борьбы и потребовал принять решительные меры в отношении «этого мерзавца» (т.е. Социолога). Хотя сам Западник считал деятельность Социолога не заслуживающей серьёзного внимания, портить отношения с секретарём ЦК он не хотел. И он дал указание усилить работу по изоляции и дискредитации Социолога. Операция получила кодовое название «Социолог».
Теория принятия решения
Они вместе учились в университете и даже дружили одно время.
— В этом мире все процессы, — говорил когда-то ему Социолог, — имеют свою предельную скорость. Имеют свои пределы скорости и процессы, происходящие в социальных системах. В том числе — в нашей системе принятия решения. Знаешь, в чём будет главная причина нашего поражения в будущей войне? Слишком низкая скорость принятия решения в особо важных случаях (вроде реальной угрозы войны). По моим расчётам, нужно минимум два часа, чтобы в нашей системе было принято решение «нажать кнопку».
«Посмотрим, — подумал Западник, — насколько ты прав».
Ровно через два часа помощник вошёл в кабинет и доложил: самолёт-нарушитель сбит. Итак, потребовалось два с половиной часа, чтобы решение было принято.
«Выходит, он прав, — подумал он о том человеке, — чудовищно прав. Мы сваляли дурака, выгнав его на Запад. Мы должны были бы его изолировать здесь. А что произошло бы, если бы решение в отношении самолёта-нарушителя не было принято за эти два с половиной часа? Очевидно, самолёт покинул бы пределы Советского Союза вместе со шпионской информацией о передвижении наших войск в том районе страны. Выходит, если бы самолёту предстояло лететь над нашей территорией на час дольше, то и решение было бы принято на час позже?»
— Похоже что так, — как бы услышал он голос Социолога.
— Так, значит...
— Это ничего не значит. Как часто бывают случаи, когда заранее ясно, сколько времени отпущено на принятие решения? Обычно это время заранее не, определено. Если время задано заранее, наша система принятия решения работает так, чтобы оттянуть решение на самый критический срок.
— Но ведь возможны случаи, когда решение может быть принято молниеносно?
— Такие случаи суть редкое исключение. К тому же на исполнение молниеносно принятого решения тоже нужно время. Иногда это время больше того, какое нужно на принятие решения. И вообще, есть строгая зависимость между способностью принимать решение и способностью общества исполнить его.
— У тебя есть для этого формулы?
— Есть.
— Ты опасный человек.
— Кому опасный?
— Всем. И потому ты обречён на бесследное исчезновение.
— Но по крайней мере, в одном месте я не исчезну.
— В каком?
— В твоём сознании.
Смрад эпохи
После инцидента с самолётом Запад немедленно распрощался с иллюзиями насчёт нового советского руководства. Антисоветская кампания на Западе и антиамериканская в Советском Союзе достигла невиданной за последние двадцать лет остроты. Западные эксперты оценили сам тот факт, что советские истребители сбили самолёт в очень трудных с точки зрения условий стрельбы ракетами, как показатель силы Советской Армии: советские лётчики всё-таки попали в самолёт. Сами же советские руководители и генералы усмотрели в инциденте, однако, недостатки: лётчики сбили самолёт-нарушитель слишком поздно, надо было сбить сразу же, как он вторгся в наше воздушное пространство. Некоторые смелые мыслители шли дальше: надо было сбить до того, как самолёт вторгся на нашу территорию, ибо его намерения были очевидны заранее.
Советское население в массе отнеслось к инциденту со сбитым самолётом так, как он того заслуживал: так этим америкашкам (а в том, что это дело рук «америкашек», сомнений не было) и надо, пусть не суются. А что касается угрозы войны, то это для слабонервных. Из-за такого пустяка война не начнётся. В качестве повода к войне этот инцидент бессмыслен, так как будущая война начнётся безо всякого повода. Лишь отдельные нездоровые элементы нашего общества подпали под тлетворное влияние Запада. В отношении их приняли суровые меры.
Если хочешь мира
«В ответ на стремление американских империалистов разжечь „холодную войну“ путём создания обстановки, в которой советские истребители были вынуждены сбить иностранный самолёт, вторгшийся в воздушное пространство Советского Союза с целью шпионажа и провокации, — писали советские газеты, — советский народ ещё усиленнее усилил мирные усилия, направленные на сохранение мира во всем мире».
И газеты, надо признать, как всегда, не врали. В Москве разгромили пацифистскую группу из трех с половиной человек, которые решили бороться за мир отдельно от всего народа и без разрешения начальства. Они выдвинули лозунг взаимного доверия между США и СССР.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30