— Ещё одно слово про леди Альвенель, и я выброшу тебя в окошко, — заявил варвар.
— А я не буду ему препятствовать, — добавил Ченси.
Фаэрти, заклёванный со всех сторон, злобно сверкнул глазами.
— Он пошутил! — сказал Тью. — Он всегда так шутит.
— Мы все так и подумали, — заверил его Фаррел. — Однако не угодно ли вам приступить к разгадке надписи? Время настало. Если у кого-нибудь есть соображения на этот счёт, пусть он произнесёт их вслух.
— У меня нет соображений, — с лёгким вздохом признался кхитаец. — Но сегодня, слава небесам, не последний вечер. Я подумаю ещё.
— А мне так и вовсе не по себе, — задумчиво произнёс Гаспар. — Возможно, я догадался. Но вот произнесу я это заклинание, дверь в сопредельный мир откроется, а оттуда на нас набросится какая-нибудь тварь… Мы ведь даже безоружны! Лучше завтрашним вечером, когда мы примем меры предосторожности.
— Вы напрасно опасаетесь, — голос Альвенель прозвучал с лёгкой насмешкой. — Никто не набросится, и дверь не откроется. Ни о чём вы не могли догадаться, и надписи этой не прочтёте никогда!
— Откуда такая уверенность? — оскорблённо надулся Гаспар. — Это возмутительно! Какая-то авантюристка осмеливается сомневаться в учёности магистра наук, преподавателя, автора трудов…
Тьянь-по при этом язвительно хихикнул и загородил лицо салфеткой.
— Учёные труды не помогут, — сказала Альвенель. — Эту надпись нельзя прочесть.
— Почему? — В глазах Ченси вспыхнули огоньки острого интереса.
— В самом деле, почему? — осведомился стряпчий и, обернувшись, взглянул на письмена, покрывавшие стену.
— Потому что это подделка. Ничего не значащая галиматья. Фальшивка. Надувательство.
Все вскочили и заговорили разом в сильнейшем возбуждении. Тью, который ничего в надписях не понимал и совершенно ими не интересовался, был ужасно рад случаю погорланить. Он разразился потоком ругани и остановился только тогда, когда Ченси дал ему подзатыльник.
— Смелое заявление, — сказала Фаррел, перекрикивая общий шум. Странно, но в его голосе, спокойном и холодном, оказались вдруг такие железные нотки, от которых многим стало не по себе. Гул затих как по волшебству.
— Смелое заявление, — повторил стряпчий. — Не угодно ли госпоже подтвердить свою версию?
— Ещё как угодно, — Альвенель улыбнулась, и весьма уверенно. Ченси глядел на неё во все глаза. — В рассказе слуги я заметила одну неувязку. Судите сами. Граф Амрок, как подобает хозяину, наверняка сидел на почётном месте, там, где теперь восседает его шут. Оно удобно ещё и тем, что возле него находятся два настенных подсвечника, то есть там светлее. Теперь прикиньте, какое значительное расстояние отделяло графа от открывшейся двери в сопредельный мир. Пока страшные уроды с саблями добрались бы до хозяина замка, он успел бы вскочить, принять бой — кстати, на стене рядом висит меч, настоящее оружие хорошего качества. На худой конец граф убежал бы из залы, входная дверь буквально в двух шагах. «Нет, — сказала я себе, — это подозрительно». Но где же истинная надпись? Где появлялся светящийся портал? Там, за спиной графа. Вот почему он ничего не предпринял. Просто не успел. Пусть слуга снимет этот гобелен, который, кстати, совершенно здесь неуместен. Ну?!
Грателло, белый, как мрамор, стоял неподвижно. Одним ловким движением Ченси вскочил со своего места, подошёл к указанному гобелену на стене, схватился за его края и рванул. Пыльная ткань упала к его ногам.
— Поразительно! — воскликнул стряпчий. — Ещё одна надпись!
— На этот раз подлинная, — утвердительно произнесла Альвенель.
— Вынужден взять свои слова обратно, — процедил Гаспар. — Вы неглупы, это ясно.
— Любопытное письмо, — произнёс Тьян-по. — Больше похоже на орнамент из цветов и вьющихся побегов. В Хоарезме находили подобные. Интересна также и манера письма — сильная, твёрдая рука, штрихи устремлены вверх — так пишут на выдохе… Это целая наука.
Конан наблюдал за происходящим очень внимательно. Он не привык разгадывать загадки усилиями ума, но обожал всякие головоломки, требующие решений, действий и хитрости.
— Пусть слуга сознаётся, почему он скрыл настоящую надпись, — предложил он.
Сидящие за столом посмотрели на Грателло, а тот уставился себе под ноги.
— Милейший, отвечай! — «железным» тоном велел стряпчий и нахмурился.
Слуга молчал.
Конан бегло оглядел присутствующих: Шут пропал, отметил он про себя.
— Ты вынуждаешь меня принять меры, — сказал Фаррел. — Последний раз советую тебе…
Тяжёлый, долгий грохот, донёсшийся снаружи, прервал его. Шум перекрыл голос бури.
— Что это? — испуганно спросил Гаспар.
— Похоже на обвал, — ответил Конан, прислушиваясь. — Большой обвал.
Ченси подошёл к окну, отодвинул гардину и выглянул.
— Ничего не разобрать, одна чернота, — молвил он.
— А вдруг это чудовище на куриных лапах штурмует замок? — Гаспар заметно побледнел. Он сильно жалел, что ввязался в это предприятие. Мысль о наследстве перестала возбуждать его.
— Чего гадать? Всего и делов — пойти да посмотреть, — заверещал Тью. — Если пришёл этот гад, мы его подвзорвем. Дядин порошок, небось, остался цел. Лежит где-нибудь в кладовой. А?
Очевидно было, что ему хотелось что-либо «подвзорвать».
На пороге залы появился Джокс. Он ступал торжественно, словно собираясь объявить о прибытии важной персоны, никак не ниже герцога по достоинству.
— Господа! — провозгласил он. — Спешу сообщить, что мост обрушился. Мы заперты в замке.
— Казался таким надёжным, крепким, простоял сотни лет — и бесславно развалился, чтобы упасть на дно ущелья, — сказал Тьянь-по. Ветер раздувал его одежды и уже унёс в неизвестность смешную коническую шапочку из рисовой соломки. — Как это верно и символично напоминает мне историю о вековом дубе, который…
— Вы бы подумали, как отсюда выбраться, — мрачно произнёс Гаспар.
— Тут и думать нечего, — кхитаец пожал плечами. — В замке оставались летающие механизмы, созданные покойным хозяином. Они и перенесут нас через пропасть.
— Вы готовы лететь верхом на табуретке? Вы, почтенный человек, учёный с мировым именем?
— Вряд ли полёт на табуретке причинит ущерб моему имени, — отвечал Тьянь-по. — Да и вы, когда вам надоест тут торчать, тоже полетите, как миленький.
Конан, цепляясь за страховочную верёвку, которую держали Ченси и Тью, выбрался из пропасти.
— Не похоже, чтобы мост упал сам, — произнёс он. — Ему помогли. Раствор, которым были скреплены камни, держит прочно.
— Очень возможно, — сказал Гаспар, ёжась на ветру. — Слуга скрыл подлинную надпись, другой — свалил мост, оставив нас в западне… Может, они людоеды? Может, они питаются теми, кого им удаётся заманить в этот проклятый замок?
— И каждый раз при этом они ломают мост, — улыбнулся кхитаец. — Думаю, мокнуть здесь дальше бессмысленно.
— Но в замке опасно находиться! — не унимался Гаспар. Похоже было, что у него сейчас начнётся истерика.
— Зато там сухо и много вина! — возразил Тью. — Лучше промочить горло, а не одежду!
— Образчик бритунского остроумия, — пробормотал варвар.
У самого входа они услышали звон колокола.
— Ночная стража! — объявил Тьянь-по. — Первый вечер прошёл.
— Нельзя сказать, чтобы впустую! — хмыкнул Ченси. — По сравнению с нашими предшественниками мы хотя бы не бьёмся над разгадкой полной чепухи!
Фаррел встретил их у порога.
— Негодный слуга исчез! — воскликнул он. — Воспользовался суматохой и скрылся.
— Думаете, он покинул замок по воздуху? — осведомился Тьянь-по.
— Джокс клянётся, что летательный механизм остался только один, и тот неисправен, — отвечал стряпчий. — Положение наше неутешительно.
— Прохвост прячется где-то здесь, — оскалился варвар. — Он сам говорил, что тут полно потайных комнат.
Тью поддержал его:
— Надо все обыскать, найти мерзавца и развязать ему язык!
— В самом деле, — сказал Гаспар. — Должен же кто-то объяснить нам, наконец, что всё это значит?
— Лично я никого искать не собираюсь, — произнёс Ченси и зевнул. — Ночь. Темно, как у черномазого за шиворотом. Надо дождаться утра и заодно отдохнуть.
— Это разумно, — кивнул кхитаец. — Давайте разойдёмся по спальням. Пусть каждый из нас как следует присмотрит за собой.
— Но ведь мы так и не узнали толком, что случилось! — Гаспар снова заговорил истерическим голосом.
Тьянь-по, усмехнувшись тонкими губами, ответил:
— Дорогой мой! У нас будет ещё много времени, чтобы разобраться.
И кхитаец лёгкой походкой удалился по коридору. Гаспар, втянув голову в плечи, устремился следом за ним. Их комнаты располагались рядом.
— Ты идёшь? И где этот осел Фаэрти? — спросил Ченси у Тью.
Тот неожиданно взорвался:
— Я не знаю, где Фаэрти! Я не помню, чтобы меня нанимали в няньки человеку, который старше меня! Да, старше, и на целый год! Я спать не собираюсь. И пусть эта кхитайская гусеница мне не указывает!
— Нас с тобой, к несчастью, поселили в одной комнате, — напомнил Ченси. — И если ты среди ночи припрёшься и помешаешь мне спать, произойдёт нечто ужасное. Имей это в виду и делай, что хочешь. А вы, господин варвар, передайте вашей приятельнице пожелания доброй ночи. Я хотел бы поутру потолковать с ней по делу.
Ченси отобрал у Тью подсвечник и ушёл вверх по лестнице.
— Сильно волноваться не стоит, — мягко произнёс Фаррел. — Если через неделю я не объявлюсь при дворе у герцога, меня начнут искать и первым делом направятся сюда. Увидят, что стало с мостом, и приведут все в порядок. Спокойной ночи, господа.
— Ну так что? — Тью с надеждой посмотрел на киммерийца. — Начнём поиски?
— Пожалуй, только позже, — отозвался Конан. — Прежде я должен поговорить с женщиной. Дождись меня в зале, где мы обедали.
— Но ведь ты ненадолго?
— Если у тебя нет терпения, займись чем-нибудь, — отрезал варвар. Уходя, он совсем не подумал, в каком положении оставил своего добровольного помощника. Сам Конан прекрасно видел в темноте и хорошо запоминал расположение комнат и направления коридоров. А Тью остался один в холле без света.
— Где же демонская зала? — бормотал он, шаря в темноте, натыкаясь на стены и бранясь. Отыскав на ощупь перила лестницы, Тью стал подниматься наверх, оступился и расквасил себе нос. Его ругань долго разносилась эхом по пустым переходам. Поднявшись неизвестно на какой этаж, Тью вышел в один из коридоров и побрёл наугад. Здесь было светлее, но ненамного.
Свернув наудачу три или четыре раза, Тью понял, что безнадёжно заблудился.
Альвенель, обнажённая, при свете двух свечей сидела перед большим зеркалом и расчёсывала свои густые волосы.
— Мог бы и постучаться, — сказала она. — Впрочем, я по звуку шагов догадалась, что это ты.
— Ты удивительно догадлива, — ответил варвар. — И красива. Редкое сочетание.
— Почему даже очень хорошие мужчины так глупо устроены и всегда говорят скучные, пошлые вещи? — искренне удивилась она.
Конан пожал плечами.
— Я и в самом деле признаю, что ты умна, — сказал он миролюбиво. — Сегодня ты произвела на всех впечатление. Только знаешь, мне показалось, что ты сразу отнеслась к рассказу слуги без особого доверия. Тебе известно что-то ещё…
— Если ты такой внимательный, признайся, что Грателло не похож на человека, которому можно доверять.
— Это верно. — Киммериец присел на край кровати и стянул с себя через голову тунику и рубаху из грубого полотна. Женщина с удовольствием рассматривала его тело, отражённое зеркалом.
— Я насторожился, — продолжал он, — когда слуга описывал происходящее в зале, после того, как погасли свечи. Может, он видит в темноте? Тогда у него опасное преимущество перед многими из нас.
— Меня больше занимает другое, — голос Альвенель прозвучал неожиданно зло, — что он делал, когда латник-великан и его слуги угрожали графу? Почему он ничего не предпринял? Из его повествования не следует, что к его горлу был приставлен меч. Ему ничто не угрожало.
— Он попросту трус, — с презрением сказал варвар.
— Если бы он был только трусом… — Женщина отвернулась, и Конан заметил слезы у неё на глазах.
— Брось, — проговорил киммериец. — Тебе ничего не угрожает, я же с тобой. Иди ко мне. Я знаю хороший способ отдохнуть.
Альвенель поднялась со стула, подошла к нему и положила руки на плечи варвара. От запаха её тела у Конана закружилась голова. Он крепко обнял Альвенель и уже собирался повалить её на кровать рядом с собой, как она вдруг напряглась, вскрикнула и попыталась вырваться.
— Да что с тобой? — воскликнул Конан, но осёкся.
Лицо женщины было искажено брезгливостью и страхом.
— Посмотри, что у тебя за спиной, — сказала она. — Только осторожно.
Оборачиваться варвар не стал — он бросил взгляд на зеркало, в котором отражалась вся кровать целиком.
— Лучше спать с равнодушной женщиной, чем с таким отродьем, — усмехнулся киммериец. Сзади и левее его, на подушке, покачиваясь на лапах, стоял огромный скорпион, ярко-красный, с чёрным хвостом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12