Значит, в первый раз Иди расслышала правильно.
– Хаос? Интересное имя. Погостить собираетесь?
– Да нет, она же сказала, я тут проездом.
– Какая жалость! А то я собираюсь на север прокатиться на выходных, уток пострелять. – Он вскинул воображаемый дробовик и «выстрелил» в потолок. – Любите охоту?
Мужчина по имени Хаос недоуменно посмотрел на него:
– Не знаю.
– А я как-то раз пытался вытащить бывшего мужа Иди, да разве он согласится высунуть нос из своего лифта! – сказал Кули, расстреливая потолок из несуществующего дробовика.
– Йан, – сказала Иди, – он устал. Зайди как-нибудь…
– Ладно. Значит, вечерком?
– Никаких вечерков. Я тоже устала, Йан. В другой раз. Пожалуйста.
– Что ж, пора и честь знать. Мальчики, пока.
Рэй и Дэйв остановились на лестнице и помахали ему.
– И вам, двоюродный брат, всего наилучшего. – Он слишком сильно налег на слово «брат». Если решите погостить, я помогу зарегистрироваться. А Иди пускай расскажет о невезении. Она по этой части эксперт.
– О невезении? – переспросил Хаос.
– Ага. Иди на нем собаку съела. По правде говоря, входя сюда, я было подумал, что вы – его новое проявление. Ну, вы понимаете: приютила какого-то бродягу, лжет, чтобы его выгородить, – опять эти нелепые причуды, попытки свернуть с прямого и узкого пути. Но я рад, что вы – родственник… На лестнице появилась Мелинда, и Кули не договорил, лишь присвистнул.
– Привет. – Он посмотрел на Хаоса. – вы умолчали, что путешествуете не один. Мелинда остановилась на нижней ступеньке и сверкнула глазами.
– Юная леди, какая у вас замечательная шубка…
– Йан, уходи. – Иди сжала кулаки и шагнула к нему. Не сомневаясь, что вытолкает его, если сам не уберется.
– Конечно, конечно. – Он подался назад. – До свиданья. Не пропадай, Иди. И держись подальше от неприятностей.
Он повернулся, вышел, спустился с крыльца и уселся в машину.
– Извините, – промолвил Хаос. – Мы пойдем…
– Нет, – твердо произнесла она. – Теперь вам лучше остаться. Хотя бы на ночь. – Она удивлением она обнаружила, что рада: хотелось узнать о них побольше. – Если сейчас уйдете, он проследит за вами. О Господи. Придется найти вам машину.
– Ну, по-моему, это не проблема, – сказал он. – Их кругом хоть пруд пруди.
– Вы не можете просто так взять машину, – возразила Иди. – Здесь – не можете.
Тут они принадлежат людям. Наверное, придется увезти вас из города. Завтра.
– Что он подразумевал под невезением?
– Ничего. Я не слишком хорошо прошла тест, вот и все. Они не в состоянии доказать, что результаты хоть что-то значат…
– Ладно, – перебил он, – это не мое дело. В комнату вошла Мелинда в одежде Иди. После ванны ее мех выглядел гораздо светлее. Она поочередно глянула на Иди и Хаоса, смущенно улыбнулась и уселась на диван.
– Комната для вас – наверху, – сказала Иди. – Мальчики переночуют вдвоем в другой спальне. А я лягу здесь.
Внезапно на нее нахлынула усталость при мысли, что придется защищать этих беспомощных от Кули, правительства и всех, кто тут выписывает билеты и доносит о нарушениях. Присматривать за ними, не выпускать из дома. Они же совершенно не в курсе, как тут полагается себя вести. Не знают, как устроен этот мирок. И до какой степени сама она, Иди, близка к краю пропасти. Не того человека выбрали они себе в покровители, не того.
А впрочем, уже завтра утром их здесь не будет. Ей еще крупно повезет, если не будет неприятностей из-за того, что разрешила им переночевать. А везет ей редко.
Мальчики бегом спустились по лестнице и снова включили телевизор. И шмыгнули на диван, устроились пообочь Мелинды.
– Хочешь День Переезда посмотреть? – спросил Рэй.
– Конечно, – ответила девочка. – А что такое День Переезда?
– Это такое представление, – сказал Рэй. – Как сегодня, когда всем приходится съезжать. Только это – про то, как все правительственные звезды меняются домами. Не так, как у нас.
– Они даже дерутся, – пояснил Дэйв.
– Это как приключения, – продолжал Рэй. – Потому что плохие ребята не хотят отдавать свои дома. Потому что там, где правительственные звезды живут, – там и взаправду здорово.
– Правительственные звезды? – спросил Хаос.
– Вроде кинозвезд, – сказала Иди. – Но не настоящие. В смысле, они не из правительства…
– Как Йан, – сказал Рэй.
– Да, как Йан. Они и в самом деле сегодня переезжают, но все остальное, все эти драки и романы, – выдумка.
– Но иногда они взаправду влюбляются, – возразил Рэй.
– Что значит – выдумка? – У Мелинды от удивления округлились глаза.
– Понарошку, – ответил Рэй.
– Это как бы телеигра, – добавил Дэйв.
– И Кули в ней участвует? – спросил Хаос.
– Он из мелких звезд, – саркастически произнесла Иди. – Из самых мелких.
– Иногда он помогает президенту Кентману, – заметил Дэйв.
– Во! – Рэй показал пальцем. Началось представление. Президент Кентман и его очаровательная новая подружка или секретарша изучали роскошный интерьер нового жилища.
– Мама влюблена в президента Кентмана, – сказал Рэй.
– Ну да? – Мелинда изумленно поглядела на Иди.
Иди рассмеялась:
– Конечно, нет.
Рэй пропустил ее возражение мимо ушей.
– И все взрослые тети, – хмуро продолжал он, глядя на Мелинду. – Может, и ты в него втюришься, когда вырастешь. Или в того, кто тогда президентом будет.
– Я уже выросла, – сказала Мелинда.
– Ну и что?
– И мне кажется, он козел.
Хаос сосредоточенно смотрел на экран, не слушая Мелинду, Рэя и Дэйва. Иди вдруг застыдилась: идиотская ведь передача, особенно – на взгляд свежего зрителя.
– Это все чушь, – сказала она. – Но больше ничего не показывают, вот мы и смотрим. Все эти правительственные шоу – только про то, какие там, наверху, все талантливые, богатые, счастливые и все такое. А на самом деле никаких талантов у них нет, одно везение. А мы их боготворить обязаны!
– Мам, но тебе ведь эта игра нравится! – напомнил Рэй.
Хаос ничего не сказал, только сел на диван рядом с Дэйвом и уставился на экран. Иди опустилась в кресло позади него. В душе проснулась досада, но в чем тут дело, она не понимала. Может, в том, что она – серая мышка в сравнении с теледивами?
Звезды разыгрывали День Переезда, и по мере неторопливого развития запутанного сюжета она чувствовала, что ее затягивает. Вопреки ее желанию. Не знала она, где тут правда, а где – вымысел, вот в чем причина. Видимо, и правительственные чиновники обязаны переезжать. Все должны переезжать. И ясно дело, у шишек прекрасные дома. Но неужели все остальное, все эти потасовки и празднование побед – ложь? В этом она не была уверена. И Кули не ответит, если спросить. Спасибо и на том, что его нет в этом эпизоде. По крайней мере пока. «Глаза бы мои на него не глядели!"
– Ну так вот, – объяснял Рэй. – Если повезет, ты устроишься в правительство, а потом переедешь в такой вот дом. А маме всегда какие-то магазины дурацкие достаются.
Мелинда, слушая вполуха, рассеянно кивала.
– Но ее и на телестанцию один раз брали, – с надеждой произнес Дэйв.
– Ага, когда папа с нами жил, – уточнил Рэй. – А когда ушел, маму назвали невезучей. Ей даже на мусоровозе пришлось поработать.
– Они ошибались. – Иди надеялась, что Хаос слушает ее, а не телевизор. Со своего кресла она не видела его лица. – Мое невезение – Джеральд, так мне, во всяком случае, кажется. У него мозги набекрень. Слышал, что Кули сказал? Он сейчас в лифте живет. Да ты не подумай чего, он безобидный, я к нему мальчишек привожу на выходные. Не настоящий псих. Но я с ним больше жить не могу. Он просто… безнадежен. Вообще-то все тесты на самом деле определяют только твою восприимчивость к невезению, мне так кажется. Что-то вроде присутствия в крови антител. Вовсе не значит, что от этого зависит вся жизнь. Моя и не зависела, я справлялась. А вызовы в суд – просто грубая система регулировки. На самом деле они ничего не значат. Ну заметил твой сосед, как ты чуть замешкался с переездом или переходом на другую работу, и что с того? Разве порядочно – портить человеку репутацию из-за таких пустяков? Никто не застрахован от ошибок.
Она наклонилась вперед. Рэй и Дэйв ее не слушали, смотрели телевизор. Хаос и Мелинда как сидели, так и уснули. На глазах у Иди голова Мелинды запрокинулась, рот открылся – и тут она вздрогнула и выпрямилась. Конечно, вымотались, вот и сморил сон. Хаос не слышал болтовни Иди. Ну и ладно.
После телеигры мальчики ушли из дома – разведать окрестности. Хаос и Мелинда спали на диване. Иди перешла в кухню – смотреть в окно, как садится солнце. Между кирпичными оградами и стенами заводских корпусов тянулась запущенная, уродливая улица, но Иди была рада, что хоть раз выбралась из городских кварталов, уехала подальше от людей. Два дня можно не бояться, что ей выпишут билет.
Когда вернулись Рэй и Дэйв, она накормила их и отвела наверх, в подготовленную спальню. Они тоже устали – и от беготни, и от волнующей встречи со странными гостями. В их новой комнате висел плакат с медведем, Дэйв сказал, что будет его бояться. Иди сняла плакат и убрала в шкаф.
Когда она снова спустилась в гостиную, Мелинда уже встала и искала ванную. Иди отвела ее наверх и помогла сменить тампон. Полусонная девочка не разговаривала и, едва Иди уложила ее на двуспальную кровать, уснула.
Иди спустилась по лестнице и разбудила Хаоса.
– Супу хочешь? – спросила она.
Он кивнул.
Она принесла в гостиную тарелку супа, потом уселась на противоположный край дивана и смотрела, как он ест.
– Ты откуда? – спросила она, помолчав.
– Ну… Вообще-то, думаю, отсюда, из Калифорнии. Но жил в Вайоминге. Трудно вспомнить.
Она поспешила кивнуть. Она знала, что он имеет в виду.
– Значит, ты здесь из-за этого? Чтобы выяснить?
– Может быть. Но прежде всего надо было убраться…
– Убраться?
– Да городишко тот – сущее болото.
– А что, в других местах – по-другому? – Иди чувствовала, что ему не по себе от ее расспросов, но ничего не могла поделать с разыгравшимся любопытством.
Он пристально посмотрел ей в глаза:
– Да. Совсем по-другому.
– Я подозревала. – На самом деле она вовсе не была в этом уверена. – Но тут… все, что ты видишь и слышишь, внушает, будто везде одно и то же. Если и не веришь, вспомнить-то трудно.
– Понимаю.
– И не важно, что ты при этом думаешь. Понимаешь? Я к тому, что это – моя жизнь. Приходится терпеть.
– Да.
– Если останешься… – Господи, что она говорит! – ..Кули тебе всякой чепухи нагородит про мое невезение. Но если бы все было так просто!
– Плевать я хотел на твое невезение. – Он улыбнулся.
Она положила ноги на диван и глубоко вздохнула. Этого-то она и боялась, и желала: услышать, что кому-то наплевать на ее невезение. Он, Хаос, – противоядие, свежая струя, новая картина мира, хоть отчасти опровергающая бессмысленную, жуткую версию Кули.
– А Мелинда? – спросила Иди. – Она…
– Просто путешествует со мной. Сбежала от родителей.
– Да нет, я про ее мех. Теперь на его лице отразилась растерянность.
– Но ведь была война, – тихо произнес он. – В Вайоминге очень многое изменилось.
– Война?
– Все помнят какое-то бедствие. Но в разных местах оно выглядело по-разному.
– Почему?
– Не знаю. Люди…
– Люди?
– Они объясняют по-разному. Как эти, из телепередачи…
Президент Кентман и правительство.
– Да.
– Я их ненавижу. – Размышляя о войне, она придвинулась к Хаосу. Неужели где-то может быть еще хуже, чем здесь? Еще меньше сходства с прежней жизнью? Может, ей на самом деле повезло. – Но ведь ты… – она уже держала его руку, – убежал. Убрался.
Он негромко рассмеялся:
– Ты хочешь сказать, что я прибежал сюда?
– Почему ты смеешься?
– Не смеюсь.
– Почему бы тебе не остаться? Что плохого в том, что он (Хаос, напомнила она себе, хоть и ни разу еще не произнесла этого имени вслух) ей нравится? Потому что кого-то напоминает. У него симпатичные глаза.
– Хаос, – проговорила она. И еще раз:
– Хаос.
Он не ответил. Зато прильнул к ее губам.
– Так что же?
Он снова поцеловал. Она осторожно взяла с его колен пустую тарелку и опустила на пол.
– Я уже давно…
– Что, неужели – как с пивом?
– Нет, я в том смысле… Я неловкий.
– Сойдет.
– Ага. – Он снова рассмеялся, и на сей раз ей это понравилось. – Сойдет.
– Если только ты не устал…
– Не устал.
Они поцеловались, а чуть позже он задрал Еей блузку и лифчик под мышку, обнажил нежное полушарие. Иди спрятала его, придвинувшись к Хаосу, подняла на нем рубашку, чтобы прижаться к груди. Хаос накинулся на нее с излишней горячностью, словно пытался скрыть за этим растерянность.
Той ночью она спала в объятиях Хаоса и увидела его во сне. «Так скоро», – подумала она по пробуждении. Во сне она ревновала. Он жил с женщиной в доме между лесом и озером. По-настоящему жил, а не просто вселился на несколько дней. Дом ему принадлежал, это угадывалось по тому, как он касался разных вещей, своего имущества. Очень странно. Днем он бросил на трассе свою машину, забрел в дом Иди и открыл ее холодильник; днем он нисколько не походил на человека, привыкшего владеть имуществом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28