Вчера при встрече Кратаван не сказал Трассе, какие санкции грозил применить против него суперинтендант в случае посягательства на свободу Миала. Наименьшим злом было разжалование инспектора до ранга констебля. Но это понижение в чине беспокоило Кратавана больше всего. С одной стороны, для него это было бы неплохо, так как его повысили бы до сержанта уголовной полиции. С другой стороны, сержант Раси стал бы инспектором, а у Кратавана не было ни малейшего желания работать под начальством человека, не способного правильно произнести слово «расследование», не говоря уже о том, чтобы провести его.
Поэтому у него гора с плеч свалилась, когда он увидел список заданий на день. Ему предстояло отправиться в «Черный жезл», захватив с собой Раси, Свина и несколько дюжих молодцов из бригады последнего. Они должны были арестовать человека по имени Кишкорез и его товарищей, у которых там на десять утра была назначена встреча. После допроса задержанных нужно было препроводить в камеры. В четыре часа пополудни Кратавану надлежало явиться во дворец, чтобы арестовать Сараккана по обвинению в убийстве полковника Де Венчаса. Однако после этого пункта следовало короткое дополнение, не оставлявшее сомнений относительно истинных намерений Трассы. Беспокойство снова овладело Кратаваном.
Сараккан немного сомневался в честности намерений Трассы, но выбора у него не было.
Офицер все же склонялся к мысли, что инспектору можно верить. Его сомнения относительно искренности мотивов полицейского окончательно рассеялись, когда тот попросил солдат.
Сараккан обвел взглядом лица десяти верных гвардейцев, с которыми прослужил не один год. Они собрались в тесном караульном помещении, расположенном под его комнатой.
– Сегодня, если все пойдет по плану, – сказал он, – вы станете свидетелями прибытия хорошо известного и всеми любимого лица королевской крови на его, как он надеется, веселую, хоть и наспех устроенную свадьбу. – Сараккан сделал паузу и улыбнулся. – Их ждет, как вам известно, западня. Ваша работа состоит в том, чтобы никто не улизнул и никто из посторонних не успел вмешаться. Нужно позаботиться, чтобы операция прошла не на глазах у широкой публики. Мне бы не хотелось, чтобы наша жертва сбежала. Что делать в случае чего, вы знаете. Приступайте! Увидимся позже.
Солдаты выслушали инструктаж и, отсалютовав командиру, вышли. Сараккан молча наблюдал, как, стуча подкованными каблуками, они спускались по ступенькам вниз, после чего опрометью бросился наверх, в свою комнату. Там он сел на кровать и постарался взять себя в руки. Все было готово. Оставалось терпеливо ждать. Сараккан очень надеялся, что не совершил никакой ошибки и что его расчеты правильны…
Зрелище было удручающим. Бесчувственные тела лежали на полу и на трех траченных молью диванах с пятнами засохшего пива, которые вместе с двумя хромоногими столами составляли единственные предметы скудной меблировки комнаты.
Столы и все свободное пространство пола покрывали следы недавнего пиршества. Картину опустошения довершали груды грязных тарелок и немытых стаканов, горы пустых бутылок, набитые окурками пепельницы и остатки еды. Утро после студенческой попойки мало у кого способно вызвать вдохновение.
Одно тело пошевелилось. Это был парень со второго курса философского факультета по имени Шлигол. Он очень страдал от головной боли и не знал, куда от нее деться. В висках стучало. Мутило. Студент чувствовал себя совершенно разбитым.
Он сел и с трудом разлепил глаза. Стук не прекращался, и было похоже, что голова тут ни при чем. Кто-то молотил в дверь квартиры, находившуюся каких-нибудь двух шагах от него. Дурнота не проходила, хотя была вызвана не гулкими ударами в дверь, а, вероятно, тремя бутылками вина, опорожненными накануне вечером. Однако посторонний шум облегчению мук Шлигола никак не способствовал.
– Убирайтесь прочь! – крикнул он слабым голосом.
Стук на минуту стих, но тут же возобновился с новой силой.
– Клатт вас так! – рявкнул студент. – Проваливайте к едрене фене!
Площадная брань как будто возымела нужное действие, потому что воцарилась относительная тишина, нарушаемая храпом и сопением дюжины носов и глоток. Шлигол уже собирался поздравить себя с одержанной победой, когда увидел, что сквозь дверь что-то стало просачиваться.
В помещение медленно втекала непонятная субстанция, для которой запертая дверь не была помехой. При виде призрачной тени у Шлигола отвисла челюсть и зашевелились волосы, вслед за чем его начала бить дрожь.
В страхе он пополз назад, размазывая по мокрому от вчерашних возлияний ковру попадавшиеся на его пути объедки и пепел, пока не уперся спиной в стену. Дальше отступать было некуда. Дух с любопытством наблюдал за ним, потом, к ужасу Шлигола, начал приближаться. Студент зажмурил глаза и закрыл лицо руками, стараясь отогнать жуткое видение, но светящаяся тень зависла над ним, призрачный рот открылся и заговорил.
– Прошу прощения за беспокойство, – произнес он, – но не видел ли ты где-нибудь парня по имени Угман?
Шлигол открыл глаза и, парализованный страхом, уставился на газообразный сгусток. Не в силах вымолвить ни слова, он вытянул дрожащий палец и указал на массивную фигуру, примостившуюся на одном из диванов. Спящий с нежностью любовника, вновь обретшего давно утраченную возлюбленную, обнимал пивной бочонок.
– Благодарствую, – сказал дух Дариана.
Он повернулся, собираясь направиться к тому, кого должен был по просьбе Гларта разыскать, но замешкался. Сегодня утром призрак обнаружил, что люди, когда он того желал, могли его видеть. Эффект, по его мнению, был потрясающим.
Дух наклонился к Шлиголу и завыл:
– У-у-у!…
Студент пронзительно завопил и вжался в стену, словно хотел ее продавить. На его лице застыла маска ужаса. Призрак Дариана усмехнулся. Он явно освоился с новым положением и впервые после смерти почувствовал, что и бесплотное существование не лишено маленьких радостей.
– У-у-у! – завыл он снова и, воздев руки к потолку, затряс головой.
Шлигол сидел ни жив ни мертв и только беззвучно шевелил губами. Верхняя часть туловища его не слушалась, а нижняя, к счастью или несчастью, продолжала функционировать. В том числе и мочевой пузырь.
Студент вскочил на ноги и, оставляя за собой мокрый след, кинулся к двери. Распахнув ее, он бросился вон, едва не сбив с ног молодого монаха в синей рясе, и помчался по улице, не разбирая дороги и не обращая внимания на проливной дождь.
Опешивший Гларт изумленно проводил беглеца взглядом, после чего повернулся к стоявшей рядом Макоби.
– Что это на него нашло? – спросил он. Девушка недоуменно пожала плечами.
Они переступили порог дома и, откинув мокрые капюшоны, огляделись.
День стоял пасмурный и серый, отчего в помещении было сумрачно, и поначалу принцесса с Глартом ничего не могли разобрать. В нос им ударил резкий запах прокисшего пива, табачного дыма и пота, слегка приправленный кислыми испарениями блевотины. Когда глаза привыкли к темноте, они увидели жалкую картину опустошения.
– Святые небеса! – воскликнула Макоби. – Вот это пирушка!
– Ничего особенного, – отозвался чей-то голос с дивана. – Обыкновенный уик-энд.
Всмотревшись в темноту, они заметили, что кто-то на диване, массивный и большой, пытается привести себя в вертикальное положение. Наконец гигант сел, бережно опустив рядом с собой на подушку пивной бочонок. В гиганте Гларт узнал Угмана.
– Привет, Гларт! – спокойно сказал пещерный тролль. – Ты немного опоздал! Вечеринка закончилась четыре часа назад.
– Да нет же, – отпарировал Гларт, – мы слишком рано для сегодняшней попойки.
Угман хмыкнул и, приподняв бочонок с пивом, отхлебнул из него. Утерев рот огромной ладонью, он громко рыгнул. Произведенный звук походил на рев дракона, заточенного в подземелье.
– Прошу прощения, – обратился он к Макоби. – Проблема в том, что у меня манеры пещерного тролля. Этот призрак с тобой?
Макоби озиралась по сторонам, не веря своим глазам. Принцесса слышала, что многие волей обстоятельств вынуждены жить в нищете и убожестве, но она впервые столкнулась с тем, что кто-то живет так, потому что им это нравится. Качая головой, она двинулась к окну и отдернула занавески.
Хлынувший в комнату поток света вызвал хор стонов и недовольных возгласов со стороны гуляк, чьи тела были разбросаны по всему помещению.
При свете серого дня обиталище студентов выглядело еще более убогим. Унылое однообразие голых стен с облупившейся краской скрашивали оставленные то там, то здесь следы прошлых трапез. Принцесса старалась не смотреть вниз, боясь, что мягкий зеленый ковер окажется на самом деле плесенью.
– Так вот как ты представляешь себе безопасное и укромное место? – спросила она Гларта с сомнением в голосе.
– Поверьте мне, здесь вы будете в полной безопасности, если не станете ничего есть из местной стряпни. Кому, скажите на милость, придет в голову искать вас в таком месте?
Макоби вынуждена была признать, что Гларт прав. Миал ни за что не поверил бы, что она может скрываться в подобной дыре. Он ведь считал ее нормальной.
Девушка неопределенно пожала плечами, и Гларт, улыбаясь во весь рот, присел на ручку дивана рядом с зевающим пещерным троллем.
– Скажи, Угман, – начал он, – где мы можем поговорить с глазу на глаз?
Угман как будто его не понял и некоторое время недоуменно моргал глазами.
– Ах да, – спохватился он после минутного замешательства. – Прикольно! Идемте со мной!
Тяжело поднявшись на ноги, тролль двинулся к двери в конце комнаты, аккуратно выбирая дорогу среди груд мусора и перешагивая через сонные тела. Гларт и Макоби последовали за ним, а Дариан остался позади, развлекаясь тем, что пугал постепенно просыпавшихся весельчаков.
За дверью оказалась деревянная лестница с почти отвесными пролетами. Лестничная площадка наверху была настолько крошечной, что богатырская фигура Угмана едва в нее вписывалась. На площадку выходили три двери. Тролль толкнул среднюю, и компания очутилась в спальне еще более захламленной, чем помещение внизу. Кучи неряшливо разбросанной повсюду одежды поднимались на высоту матраса просторной деревянной кровати. На кровати лежало лоскутное одеяло, под которым кто-то сладко храпел.
Утопая в море тряпок, Угман добрался до окна и снял картон, служивший жалюзи. Серый безрадостный свет наполнил серую безрадостную комнату.
– Безногий, просыпайся, – пророкотал Угман. – У нас гости.
Поскольку реакции не последовало, он не мудрствуя лукаво уверенным движением сгреб в охапку одеяло и стянул его с постели.
Белье, по всей видимости, никогда не меняли, и решительные действия Угмана, не побоявшегося замараться, вызвали у Макоби восхищение.
Первое, что они увидели, были ноги, покоящиеся на подушках. Храп стих.
– Пшел вон! – донесся из постели невнятный голос, и откуда-то из середины вылезла голова со всклокоченными волосами и, часто мигая от непривычного света, уставилась на них.
– Это мой друг и сосед по жилью Безногий, – обратился тролль к Макоби. – В отличие от остальных эльфов он по утрам и по вечерам, если угодно, не в лучшем расположении духа.
– Привет, Гларт! – пробормотал заплетающимся языком Безногий, к которому вернулось чувство реальности. – Рад тебя видеть. А кто эта малышка?
– Малышка? – повторила Макоби. – Малышка?!
– Простите его, – торопливо вмешался в разговор Угман. – Может, он и неряха, но добрый и надежный парень. Итак, чем можем помочь?
– Нам нужно где-то на время остановиться, – сказал Гларт. – Одна очень неприятная личность преследует… – Он запнулся.
– Лону, – подсказала Макоби.
– …Лону. Сегодня все кончится, но было бы здорово, если бы вы могли присмотреть за ней, пока я разузнаю, что вокруг творится.
Угман живо закивал.
– Пожалуйста, – согласился он. – Можете занять свободную комнату. Оставайтесь хоть на час, хоть на неделю. Мы к вашим услугам, верно, Безногий?
– С-с-с, – издал эльф нечленораздельный звук. Он снова клевал носом.
Угман проводил гостей из комнаты и открыл вторую дверь. Макоби с тоской во взоре заглянула внутрь.
Приготовившись увидеть нечто худшее, чем уже здесь видела, она была приятно удивлена, когда обнаружила, что отведенная ей комната чистая, опрятная и красиво убранная. Там имелась кровать с новым лоскутным одеялом и два стула. На окне висели занавески под стать одеялу, а стены украшали небольшие картины с сельскими пейзажами. Здесь даже стояла ваза с цветами.
– Она мне не совсем по вкусу, – сказал Угман, как бы оправдываясь, – но я знаю, что вы, люди, это любите.
– Отличная комната, – сказала Макоби с неподдельным удивлением и мысленно поморщилась по поводу того, что не смогла скрыть свои эмоции. – Правда-правда. Здесь очень мило, – добавила она искренне. – Спасибо.
– Пожалуйста, Лона. – Угман расплылся в улыбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36