Избавленные от вмешательства Братства, они успешно продемонстрировали все виды оружия, и некоторые из селян начали схватывать идею. Случилось лишь два небольших инцидента. Гель Короед упорно хватал меч не за тот конец, и теперь у него совсем не осталось пальцев, а Том прострелил себе и вторую ногу. Он, однако, сказал, что это не беда, раз первую стрелу он так и не вытащил, а стало быть, теперь у него получилась подходящая пара. Тем не менее отец Ронана был как нельзя более обрадован их прогрессом и впервые за многие недели казался по-настоящему счастливым.
Ронан как раз собирался протянуть руку и погасить масляную лампаду, когда Брехун, их сторожевой пес, громко и взволнованно закудахтал. Внезапно снаружи словно разверзся ад – вопли, визг, конское ржание, звон мечей и над всем этим голос его отца, выкрикивающий команды. Со страхом Ронан выбрался из постели, а затем, сжимая в руках меч и шлем, которые ему недавно презентовал отец, а также плюшевого мишку, которого в год своей смерти ему подарила мама, он подкрался к двери и выглянул наружу. Явившегося его глазам зрелища вполне хватило, чтобы он застыл на месте от ужаса.
Всадники в темных одеждах, казалось, были повсюду, галопом проносясь через деревенскую площадь, поджигая хижины и рубя ошалевших от страха селян мечами. В зловещем серебристом свете двух лун и в дыму, что поднимался от горящих строений, они походили на адских призраков. Несколько селян отчаянно бегали от хижины к хижине, выискивая несуществующее убежище, но многие недвижно лежали на земле в самых неудобных позах, их кровь быстро впитывалась сухой почвой.
Перед кузней небольшая группа, ведомая кузнецом, дала нападавшим отпор. Большинство селян имело очень слабое представление о том, как обращаться с оружием, и просто размахивало мечами. Некоторые не имели совсем никакого представления и оказывались для своих соратников не меньшей угрозой, чем для врага. Ронан видел, как Том пускает стрелу за стрелой, но лук он держал задом наперед, и стрелы летели ему за спину. Одна вонзилась в руку его брату, еще одна едва миновала Тобольда и чуть ли не по самое оперение погрузилась в глазницу темного всадника. Вооруженный мечом Тобольд сумел уложить одного из спешившихся всадников ударом наотмашь, который пришелся по шее и начисто срубил врагу голову. Ронан заметил, что Тобольд надел сразу два шлема. По одному на каждую ногу.
Впрочем, как бы отважно селяне ни сражались, без кузнеца им надеяться было бы совсем не на что. А он стоял впереди, то и дело издавая ободряющие возгласы, кузнечный молот в его руках стал подлинным вихрем смерти. Семеро врагов уже лежали мертвыми у его ног, и прямо на глазах у Ронана он чудовищными ударами разделался еще с двумя. Он крушил шлемы, черепа и кости будто мягкий картон. Позади него топтался Бревно Козлодер, бросая в темных всадников все заклинания и магические формулы, какие только мог измыслить. К несчастью, достигнув пика колдовского могущества двумя годами раньше со своей трансформацией козлов, в этот раз на серьезное колдовство он был неспособен, однако несколько врагов все же покрылись довольно скверными фурункулами, а еще по меньшей мере двое начали неудержимо чихать.
Медленно, метр за метром, небольшая группа селян продвигалась вперед, но в тот самый миг, когда Ронан уже подумал было о том, что они все-таки смогут каким-то образом одолеть врага, темные воины опустили мечи и отступили. Всех накрыла тишина ожидания, так что единственными звуками остались треск горящих хижин и стоны раненых. А потом из теней на краю площади выступила высокая и грозная фигура. Статный и могучий, со смуглым бородатым лицом и злыми глазами, человек этот был одет во все черное. Пока он шагал к кузнецу, отраженные языки пламени корчились на его черном как смоль шлеме, а с массивного меча медленно капала кровь. Он поднял меч и с явным наслаждением облизал кончик. Ронан задрожал. Сам Некрос! Тут общее безмолвие нарушил голос кузнеца.
– Ты бы поосторожнее. Так и гепатит подхватить недолго.
Некрос поднял взгляд холодных как лед глаз и с интересом стал рассматривать кузнеца.
– А ты неплохо бьешься, кузнец, – прошипел он. – Конечно, для простой деревенщины. Такой отваге я бы нашел применение.
– Биться на твоей стороне? Ха! – кузнец весело рассмеялся в манере человека, на шею которому только что упал скорпион. – Да я лучше умру!
– Именно это тебя и ждет.
– Ну и ладно. Только позволь, я тебя с собой прихвачу. В ад, в самые его недра! – кузнец умолк, понимая, что выражается слишком помпезно. – Так что сунь меч себе в жопу и поерзай на нем, катимо !
Стоящий в дверном проходе Ронан изумленно разинул рот. Ни разу он не слышал от отца такого грубого слова. Широко распахнутыми глазами он наблюдал, как его отец и Некрос осторожно кружат друг вокруг друга, но прежде чем кто-то из них успел сделать выпад, в другой стороне площади началась какая-то суматоха.
Дверь одной из хижин распахнулась, и приор Луковка выскочил оттуда будто горностай из норы. Его преследовал один из всадников, который махал мечом и ухмылялся.
– Эй, Некрос! – крикнул всадник. – Тут в одной хижине золота больше, чем во всей этой вонючей деревне!
– Это золото Господа! – Как только эти слова слетели с его губ, сразу стало заметно, что приор о них пожалел. Затем, раз уж у него в руках осталась только одна карта, он решил, что вполне можно ее разыграть. Подняв Священную книгу в кожаном переплете, он завел свой боговдохновенный треп. – Услышьте же слова Святого Тима…
Некрос снял с пояса кинжал и поднял его так, чтобы он указывал точнехонько на приора, который вдруг обнаружил, что его голосовые связки забастовали. Луч алого света вырвался из руки Некроса и ударил точно в Священную книгу, а кинжал полетел вслед за лучом, будто выпущенный из лука, пробил книгу и застрял у приора во лбу. Глаза монаха закатились, в ужасе разглядывая незнакомый предмет, торчащий из его черепа, и у приора как раз хватило дыхания, чтобы вымолвить: «Ты ублюдок». А потом дыхание сделалось чем-то из прошлого, и он осел на землю.
Кузнец приготовился было к атаке, но тут ладонь опустилась на его плечо, и вперед выступил Бренно Козлодер. Глаза шамана горели огнем, а рот его уродливо корчился, словно живя собственной жизнью. Вид у него был как у совсем сбрендившего пугала. Подняв когтистую руку, Бренно забормотал бессвязное заклинание, и ручейки белого света начали завихряться вокруг кончиков его пальцев и струиться вверх-вниз по тощим рукам.
Кузнец наблюдал в полном изумлении. Никогда раньше он не видел, чтобы Бренно такое удавалось. Выходило так, будто два последних года шаман копил силы для одного-единственного заклятия, далеко превосходившего его обычные возможности. Выдержав театральную паузу, он вытянул руку в сторону Некроса, и белый свет слипся в сияющий шар, который метнулся от кончиков пальцев шамана к темному воину. Но в тот самый миг, когда он в него ударил, золотое ожерелье на шее Некроса вспыхнуло огнем, и световой шар с шипением отскочил назад к своему создателю. Бревно завопил, а потом раздался какой-то хлюпающий взрыв, и на охваченных страхом селян посыпался душ из липких кусочков шамана.
Кузнец в ужасе уставился на кусок слегка дымящейся плоти, прилипший к его предплечью, а затем вдруг понял, что к его лицу по широкой дуге летит громадный сверкающий меч. В отчаянии он выбросил перед собой молот, чтобы отразить удар, но меч Некроса прорубил стальную головку молота словно нежный пирог. Раздался громкий хруст, и последним ощущением кузнеца стала жуткая боль, пока клинок ломал ему переносицу и погружался глубоко в череп.
Стоящий в дверях хижины Ронан, не веря своим глазам, смотрел, как безжизненное тело отца осело у ног Некроса. Голова Кузнеца была разрублена почти напополам. Какое-то краткое мгновение Ронану казалось, что он упадет в обморок, но затем красный туман ненависти крепко взял его в оборот, и он, резко навялив на голову шлем и отшвырнув в сторону плюшевого мишку, с высоко поднятым мечом рванулся вперед. И только добравшись до убийц своего отца и уже нанося удар, Ронан вдруг понял, что допустил одну из тех чудовищных ошибок, о которых даже многими годами позже всегда бывает так стыдно вспоминать. Невесть как он все перепутал, и вместо того, чтобы отшвырнуть мишку, отшвырнул меч. Некрос, однако, почуял приближающуюся атаку и, неспешно повернувшись ее встретить, поднял меч, чтобы отразить удар. Летящий по дуге мишка соприкоснулся с клинком, и его отрубленная голова стукнула Некроса по носу. Воин удивленно заморгал, а затём с интересом воззрился на жердеобразного юнца, теперь уже съежившегося от перед ним от страха.
Так же внезапно, как и пришел, приступ гнева, обуявший Ронана, исчез, сменившись жутким испугом. Ронан понял, что вот-вот умрет, и скорее всего страшной смертью, а леденящие кровь вопли у него за спиной давали ему четкое представление о том, что в этот момент происходит с остальными селянами. Тем не менее он не отступил. Если ему суждено было погибнуть, он намеревался сделать это так, чтобы его отцу не было за него стыдно. Однако вместо того, чтобы сразу довести дело до конца, Некрос нагнулся и подобрал безголовый труп плюшевого мишки. Затем он поднес игрушку к самому лицу Ронана и аккуратно провел окровавленным мечом по плюшевой грудке. Материя разошлась, и шерстяные внутренности мишки вы валились пушистым потоком.
Такого откровенного садизма Ронан стерпеть не мог. Без оружия, без надежды, он опустил голову и слепо бросился на Некроса. Воин ловко отступил в сторону и, когда Ронан мимо него проносился, размашисто ударил мечом наотмашь, сминая заднюю часть шлема юнца. Ронан зарылся носом в землю подобно устраивающемуся на отдых апатодону и застыл без движения. Некрос взглянул на него и удовлетворенно улыбнулся, увидев, как из-под шлема сочится кровь. Отлично! Теперь этот идиот будет знать, как с дурацкими плюшевыми игрушками на людей бросаться! Скалясь от наслаждения, Некрос развернулся на каблуках и зашагал прочь в поисках объекта для продолжения бойни.
* * *
Ронан очнулся с дикой головной болью. Он лежал, плотно зажмурив глаза и недоумевая, почему его кровать вдруг стала такой жесткой и неудобной. Всевозможные воспоминания порхали в его отчаянно кружащейся голове. Головная боль напомнила ему тот раз, когда он десяти лет от роду выпил целую бутылку «Хлебни, и перднешь» – ячменного вина гномов. Череп будто бы что-то сжимало, и это напомнило ему тот раз, когда он в восьмилетнем возрасте застрял головой в кастрюле. И воздух казался пропитан жуткой вонью горелого мяса, которая навела Ронана на воспоминание о том кошмарном дне, когда его отец попытался приготовить шашлык. Отец! О Боже! С ошеломляющей внезапностью полное и отчетливое воспоминание нахлынуло тошнотворным потоком. Ронан сел и сорвал с себя шлем, который спас ему жизнь. Задняя часть шлема выглядела так, словно самый могучий из кузнецов выковывал на ней раскаленный докрасна меч, а лицо и грудь юноши были покрыты коркой крови, которая вытекла из расквашенного о землю носа. Объятый страхом, Ронан огляделся.
Было уже утро, и Племя Фаллона давно ускакало. Мало что напоминало о присутствии темных всадников – если не считать того, что почти вся деревушка была сожжена, а земля усеяна трупами. Едкий туман полз от не многих все еще дымящихся хижин, а целые орды сытых ворон радостно прыгали с трупа на труп. С вымоченными в крови клювами и перьями они нехотя выискивали особенные деликатесы, которые могли быть пропущены. Ронан с трудом поднялся и заковылял через площадь, отчаянно выискивая хоть одного живого селянина. Пока он глазел на выжженные останки некогда радушных домиков И то и дело спотыкался о безжизненные тела прежних друзей, разум его едва справлялся со всей чудовищностью случившегося. Ронан испытывал эмоциональное отупение. Добравшись до трупа отца, он остановился. Он просто не мог поверить, что все это было на самом деле. Никогда больше, лежа в постели, не услышать сердечное приветствие отца, когда тот возвращается из пивнушки? Никогда не стоять бок о бок в невыносимом пекле кузни, пока отец выковывает очередной меч? Не очень-то эти мечи пригодились. Да и рукояти вечно отскакивали…
Внезапно Ронан упал на колени, хватал холодную как лед руку отца, по лицу его заструились слезы. Какое-то время, которое показалось ему вечностью, горе переполняло его, пока в конце концов боль не улеглась и он не обнаружил, что остался один на один с холодной и неукротимой ненавистью. Ронан понятия не имел, как он собирается это проделать, но твердо намерен был выследить Некроса и прикончить ублюдка. Затем, поднявшись на ноги, он понял, что смертельная тишина, что висела над деревушкой, оказалась слегка нарушена. Где-то кто-то тихонько мурлыкал.
* * *
Ронан проследил звук до Водяной улицы, где нашел Старого Палина привалившимся к колодцу, стрела с черным опереньем торчала из его паха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Ронан как раз собирался протянуть руку и погасить масляную лампаду, когда Брехун, их сторожевой пес, громко и взволнованно закудахтал. Внезапно снаружи словно разверзся ад – вопли, визг, конское ржание, звон мечей и над всем этим голос его отца, выкрикивающий команды. Со страхом Ронан выбрался из постели, а затем, сжимая в руках меч и шлем, которые ему недавно презентовал отец, а также плюшевого мишку, которого в год своей смерти ему подарила мама, он подкрался к двери и выглянул наружу. Явившегося его глазам зрелища вполне хватило, чтобы он застыл на месте от ужаса.
Всадники в темных одеждах, казалось, были повсюду, галопом проносясь через деревенскую площадь, поджигая хижины и рубя ошалевших от страха селян мечами. В зловещем серебристом свете двух лун и в дыму, что поднимался от горящих строений, они походили на адских призраков. Несколько селян отчаянно бегали от хижины к хижине, выискивая несуществующее убежище, но многие недвижно лежали на земле в самых неудобных позах, их кровь быстро впитывалась сухой почвой.
Перед кузней небольшая группа, ведомая кузнецом, дала нападавшим отпор. Большинство селян имело очень слабое представление о том, как обращаться с оружием, и просто размахивало мечами. Некоторые не имели совсем никакого представления и оказывались для своих соратников не меньшей угрозой, чем для врага. Ронан видел, как Том пускает стрелу за стрелой, но лук он держал задом наперед, и стрелы летели ему за спину. Одна вонзилась в руку его брату, еще одна едва миновала Тобольда и чуть ли не по самое оперение погрузилась в глазницу темного всадника. Вооруженный мечом Тобольд сумел уложить одного из спешившихся всадников ударом наотмашь, который пришелся по шее и начисто срубил врагу голову. Ронан заметил, что Тобольд надел сразу два шлема. По одному на каждую ногу.
Впрочем, как бы отважно селяне ни сражались, без кузнеца им надеяться было бы совсем не на что. А он стоял впереди, то и дело издавая ободряющие возгласы, кузнечный молот в его руках стал подлинным вихрем смерти. Семеро врагов уже лежали мертвыми у его ног, и прямо на глазах у Ронана он чудовищными ударами разделался еще с двумя. Он крушил шлемы, черепа и кости будто мягкий картон. Позади него топтался Бревно Козлодер, бросая в темных всадников все заклинания и магические формулы, какие только мог измыслить. К несчастью, достигнув пика колдовского могущества двумя годами раньше со своей трансформацией козлов, в этот раз на серьезное колдовство он был неспособен, однако несколько врагов все же покрылись довольно скверными фурункулами, а еще по меньшей мере двое начали неудержимо чихать.
Медленно, метр за метром, небольшая группа селян продвигалась вперед, но в тот самый миг, когда Ронан уже подумал было о том, что они все-таки смогут каким-то образом одолеть врага, темные воины опустили мечи и отступили. Всех накрыла тишина ожидания, так что единственными звуками остались треск горящих хижин и стоны раненых. А потом из теней на краю площади выступила высокая и грозная фигура. Статный и могучий, со смуглым бородатым лицом и злыми глазами, человек этот был одет во все черное. Пока он шагал к кузнецу, отраженные языки пламени корчились на его черном как смоль шлеме, а с массивного меча медленно капала кровь. Он поднял меч и с явным наслаждением облизал кончик. Ронан задрожал. Сам Некрос! Тут общее безмолвие нарушил голос кузнеца.
– Ты бы поосторожнее. Так и гепатит подхватить недолго.
Некрос поднял взгляд холодных как лед глаз и с интересом стал рассматривать кузнеца.
– А ты неплохо бьешься, кузнец, – прошипел он. – Конечно, для простой деревенщины. Такой отваге я бы нашел применение.
– Биться на твоей стороне? Ха! – кузнец весело рассмеялся в манере человека, на шею которому только что упал скорпион. – Да я лучше умру!
– Именно это тебя и ждет.
– Ну и ладно. Только позволь, я тебя с собой прихвачу. В ад, в самые его недра! – кузнец умолк, понимая, что выражается слишком помпезно. – Так что сунь меч себе в жопу и поерзай на нем, катимо !
Стоящий в дверном проходе Ронан изумленно разинул рот. Ни разу он не слышал от отца такого грубого слова. Широко распахнутыми глазами он наблюдал, как его отец и Некрос осторожно кружат друг вокруг друга, но прежде чем кто-то из них успел сделать выпад, в другой стороне площади началась какая-то суматоха.
Дверь одной из хижин распахнулась, и приор Луковка выскочил оттуда будто горностай из норы. Его преследовал один из всадников, который махал мечом и ухмылялся.
– Эй, Некрос! – крикнул всадник. – Тут в одной хижине золота больше, чем во всей этой вонючей деревне!
– Это золото Господа! – Как только эти слова слетели с его губ, сразу стало заметно, что приор о них пожалел. Затем, раз уж у него в руках осталась только одна карта, он решил, что вполне можно ее разыграть. Подняв Священную книгу в кожаном переплете, он завел свой боговдохновенный треп. – Услышьте же слова Святого Тима…
Некрос снял с пояса кинжал и поднял его так, чтобы он указывал точнехонько на приора, который вдруг обнаружил, что его голосовые связки забастовали. Луч алого света вырвался из руки Некроса и ударил точно в Священную книгу, а кинжал полетел вслед за лучом, будто выпущенный из лука, пробил книгу и застрял у приора во лбу. Глаза монаха закатились, в ужасе разглядывая незнакомый предмет, торчащий из его черепа, и у приора как раз хватило дыхания, чтобы вымолвить: «Ты ублюдок». А потом дыхание сделалось чем-то из прошлого, и он осел на землю.
Кузнец приготовился было к атаке, но тут ладонь опустилась на его плечо, и вперед выступил Бренно Козлодер. Глаза шамана горели огнем, а рот его уродливо корчился, словно живя собственной жизнью. Вид у него был как у совсем сбрендившего пугала. Подняв когтистую руку, Бренно забормотал бессвязное заклинание, и ручейки белого света начали завихряться вокруг кончиков его пальцев и струиться вверх-вниз по тощим рукам.
Кузнец наблюдал в полном изумлении. Никогда раньше он не видел, чтобы Бренно такое удавалось. Выходило так, будто два последних года шаман копил силы для одного-единственного заклятия, далеко превосходившего его обычные возможности. Выдержав театральную паузу, он вытянул руку в сторону Некроса, и белый свет слипся в сияющий шар, который метнулся от кончиков пальцев шамана к темному воину. Но в тот самый миг, когда он в него ударил, золотое ожерелье на шее Некроса вспыхнуло огнем, и световой шар с шипением отскочил назад к своему создателю. Бревно завопил, а потом раздался какой-то хлюпающий взрыв, и на охваченных страхом селян посыпался душ из липких кусочков шамана.
Кузнец в ужасе уставился на кусок слегка дымящейся плоти, прилипший к его предплечью, а затем вдруг понял, что к его лицу по широкой дуге летит громадный сверкающий меч. В отчаянии он выбросил перед собой молот, чтобы отразить удар, но меч Некроса прорубил стальную головку молота словно нежный пирог. Раздался громкий хруст, и последним ощущением кузнеца стала жуткая боль, пока клинок ломал ему переносицу и погружался глубоко в череп.
Стоящий в дверях хижины Ронан, не веря своим глазам, смотрел, как безжизненное тело отца осело у ног Некроса. Голова Кузнеца была разрублена почти напополам. Какое-то краткое мгновение Ронану казалось, что он упадет в обморок, но затем красный туман ненависти крепко взял его в оборот, и он, резко навялив на голову шлем и отшвырнув в сторону плюшевого мишку, с высоко поднятым мечом рванулся вперед. И только добравшись до убийц своего отца и уже нанося удар, Ронан вдруг понял, что допустил одну из тех чудовищных ошибок, о которых даже многими годами позже всегда бывает так стыдно вспоминать. Невесть как он все перепутал, и вместо того, чтобы отшвырнуть мишку, отшвырнул меч. Некрос, однако, почуял приближающуюся атаку и, неспешно повернувшись ее встретить, поднял меч, чтобы отразить удар. Летящий по дуге мишка соприкоснулся с клинком, и его отрубленная голова стукнула Некроса по носу. Воин удивленно заморгал, а затём с интересом воззрился на жердеобразного юнца, теперь уже съежившегося от перед ним от страха.
Так же внезапно, как и пришел, приступ гнева, обуявший Ронана, исчез, сменившись жутким испугом. Ронан понял, что вот-вот умрет, и скорее всего страшной смертью, а леденящие кровь вопли у него за спиной давали ему четкое представление о том, что в этот момент происходит с остальными селянами. Тем не менее он не отступил. Если ему суждено было погибнуть, он намеревался сделать это так, чтобы его отцу не было за него стыдно. Однако вместо того, чтобы сразу довести дело до конца, Некрос нагнулся и подобрал безголовый труп плюшевого мишки. Затем он поднес игрушку к самому лицу Ронана и аккуратно провел окровавленным мечом по плюшевой грудке. Материя разошлась, и шерстяные внутренности мишки вы валились пушистым потоком.
Такого откровенного садизма Ронан стерпеть не мог. Без оружия, без надежды, он опустил голову и слепо бросился на Некроса. Воин ловко отступил в сторону и, когда Ронан мимо него проносился, размашисто ударил мечом наотмашь, сминая заднюю часть шлема юнца. Ронан зарылся носом в землю подобно устраивающемуся на отдых апатодону и застыл без движения. Некрос взглянул на него и удовлетворенно улыбнулся, увидев, как из-под шлема сочится кровь. Отлично! Теперь этот идиот будет знать, как с дурацкими плюшевыми игрушками на людей бросаться! Скалясь от наслаждения, Некрос развернулся на каблуках и зашагал прочь в поисках объекта для продолжения бойни.
* * *
Ронан очнулся с дикой головной болью. Он лежал, плотно зажмурив глаза и недоумевая, почему его кровать вдруг стала такой жесткой и неудобной. Всевозможные воспоминания порхали в его отчаянно кружащейся голове. Головная боль напомнила ему тот раз, когда он десяти лет от роду выпил целую бутылку «Хлебни, и перднешь» – ячменного вина гномов. Череп будто бы что-то сжимало, и это напомнило ему тот раз, когда он в восьмилетнем возрасте застрял головой в кастрюле. И воздух казался пропитан жуткой вонью горелого мяса, которая навела Ронана на воспоминание о том кошмарном дне, когда его отец попытался приготовить шашлык. Отец! О Боже! С ошеломляющей внезапностью полное и отчетливое воспоминание нахлынуло тошнотворным потоком. Ронан сел и сорвал с себя шлем, который спас ему жизнь. Задняя часть шлема выглядела так, словно самый могучий из кузнецов выковывал на ней раскаленный докрасна меч, а лицо и грудь юноши были покрыты коркой крови, которая вытекла из расквашенного о землю носа. Объятый страхом, Ронан огляделся.
Было уже утро, и Племя Фаллона давно ускакало. Мало что напоминало о присутствии темных всадников – если не считать того, что почти вся деревушка была сожжена, а земля усеяна трупами. Едкий туман полз от не многих все еще дымящихся хижин, а целые орды сытых ворон радостно прыгали с трупа на труп. С вымоченными в крови клювами и перьями они нехотя выискивали особенные деликатесы, которые могли быть пропущены. Ронан с трудом поднялся и заковылял через площадь, отчаянно выискивая хоть одного живого селянина. Пока он глазел на выжженные останки некогда радушных домиков И то и дело спотыкался о безжизненные тела прежних друзей, разум его едва справлялся со всей чудовищностью случившегося. Ронан испытывал эмоциональное отупение. Добравшись до трупа отца, он остановился. Он просто не мог поверить, что все это было на самом деле. Никогда больше, лежа в постели, не услышать сердечное приветствие отца, когда тот возвращается из пивнушки? Никогда не стоять бок о бок в невыносимом пекле кузни, пока отец выковывает очередной меч? Не очень-то эти мечи пригодились. Да и рукояти вечно отскакивали…
Внезапно Ронан упал на колени, хватал холодную как лед руку отца, по лицу его заструились слезы. Какое-то время, которое показалось ему вечностью, горе переполняло его, пока в конце концов боль не улеглась и он не обнаружил, что остался один на один с холодной и неукротимой ненавистью. Ронан понятия не имел, как он собирается это проделать, но твердо намерен был выследить Некроса и прикончить ублюдка. Затем, поднявшись на ноги, он понял, что смертельная тишина, что висела над деревушкой, оказалась слегка нарушена. Где-то кто-то тихонько мурлыкал.
* * *
Ронан проследил звук до Водяной улицы, где нашел Старого Палина привалившимся к колодцу, стрела с черным опереньем торчала из его паха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43