Это, наверное, значит, что мы тоже не сможем носить наши, когда купим ту новую одежду, которую ей приспичило нам дать. А без оружия мне будет не по себе — наверное, я слишком долго была солдатом.
Она пожала плечами.
Вал Кон выгнул бровь.
— Неплохо для дурочки.
— Негодяй! — Однако Мири улыбалась. — Разве не ты говорил мне, что лиадийцы вежливые?
— Соблюдение норм, — проговорил он, лениво потягиваясь, — никогда не следует путать с вежливостью. — Он перевернулся и сел ближе к ней. — Как ты сегодня утром, шатрез?
— Очень хорошо, — серьезно ответила она, и он увидел подтверждение этому в ее прозрачных глазах и отсутствии напряженности в мышцах лица и тела. — «Радуга» — штука полезная, — добавила она и смущенно склонила голову. — Спасибо.
— Пожалуйста. Мне только жаль, что я не понял этого раньше, — я был недостаточно внимателен…
«Только настоящий слепец мог ничего не заметить», — сказал он себе с горечью, не простив себе того, что допустил подобное. Однако Мири наклонила голову и нахмурилась.
— У тебя ведь были другие заботы, правда? Ты же не можешь постоянно за мной присматривать! И я ведь сама могла тебе об этом сказать? Дело не в том, что я считала, будто ты откажешься помогать, — я просто не думала, что тут можно что-то сделать. — Она виновато улыбнулась. — Я в первый раз замужем. Трудно привыкнуть, что можно просить о помощи.
Он накрыл ладонью лежащую на одеяле руку.
— Мы будем учиться вместе. Я ведь тоже никогда не был женат.
— Угу, ты говорил. — Она продолжала хмуриться. — А почему?
— Разведчики редко берут спутников жизни, — пробормотал он. — Следовало бы заключить хотя бы один брачный контракт — однако я не пожелал этого делать.
— Но почему? — настаивала Мири, пристально за ним наблюдая.
Он забавно округлил глаза.
— Я дожидался тебя, Мири.
Она рассмеялась и сжала ему пальцы.
— Ладно, твоя взяла… — начала было она, но тут ее взгляд упал на залитое солнцем окно, и она вскочила. — Пане милостивый, ты только посмотри, сколько сейчас времени! Мне надо накормить этих чертовых птиц, иначе фру Трелу взорвется. Босс, начни готовить завтрак, ладно? Я умираю с голоду…
И в следующую секунду она уже стояла у двери, взявшись за дверную ручку.
— Мне полагается компенсация! — воскликнул Вал Кон, удивив себя не меньше, чем ее.
Мири стремительно обернулась:
— Что?
Он сбросил с себя одеяло, встал с кровати и начал натягивать одежду.
— Мне полагается компенсация, — повторил он. — Я просыпаюсь, и подле меня нет моей жены. Я выражаю чувства удивительной глубины — и мне не верят. Мной помыкают. И все это, — закончил он, надевая через голову рубашку и устремляя на Мири возмущенный взгляд, — даже без такой малости, как поцелуй! Меня глубоко обидели.
— О!
Мири снова пересекла комнату и остановилась перед ним, вглядываясь в его лицо. Вал Кон дурачился: она увидела озорной блеск в его зеленых глазах. Однако ей показалось, что за его позой таится нечто серьезное.
— И какую компенсацию я смогу тебе предложить?
Он поразмыслил над ее вопросом.
— Полагаю, — объявил он спустя несколько секунд, — что поцелуй немало способствовал бы восстановлению справедливости.
— Ясно. К счастью, в моем распоряжении как раз есть один поцелуй. Земная валюта тебя устроит?
Она подошла совсем близко, и его руки легли ей на талию. Ладони Мири скользнула вверх по его рукам и легли ему на плечи. Она заглянула в его яркие глаза.
Вал Кон улыбнулся:
— Земная валюта меня вполне устроит.
И он наклонил голову, чтобы получить положенное.
Фру Трелу вышла на непривычный запах из своей спальни на кухню и изумленно застыла.
На горелке на небольшом огне стояла самая большая чугунная сковорода, и в ее центре уже подрумянивалась щедрая горсть едкой корнелуковицы. Кори стоял у столика и натирал сыр прямо от куска. Под рукой у него были разложены несколько скаппиновых яиц, две веточки петруни, кувшин с молоком и миска, а также нож и остатки корнелуковицы. Из чайника уже шел пар.
Мери с корзинкой для яиц направлялась к двери. Она повернулась, поставила корзинку на пол, подошла к плите и, налив чашку чаю, направилась с нею к столу. Она улыбалась.
— Доброе утро, фру Трелу, — четко проговорила она.
А в следующую секунду она уже исчезла, захлопнув за собой дверь.
Кори на секунду оторвался от натирания сыра и широко улыбнулся:
— Доброе утро, фру Трелу.
— И тебе тоже, — промямлила она, несколько ошарашенная этой бурной деятельностью. Готовить еду в такой час? Обычно все они выпивали по чашке чаю, а потом занимались делами до обеда. Она отпила немного чая и хмуро уперлась взглядом в узкую спину мужчины. — Кори!
Он повернулся с сыром в руках:
— Да, фру Трелу?
— Почему Мери так уложила волосы? Она выглядит… — Она выглядела странно, вот как. Варварская прическа. — … необычно.
Кори повел плечами и чуть улыбнулся:
— Для города.
— Для города? Ей не нужно менять прическу, чтобы ехать в город. Коса вполне годится.
Одна бровь выразительно выгнулась.
— Это для города, фру Трелу, — повторил он. — Мири хорошо работала.
«И с этим, — подумала старуха, — похоже, спорить бесполезно». Кори снова занялся готовкой, а она сделала второй глоток чая. Ну и что ей за дело, если им хочется ехать в город в таком виде, словно они только что сбежали из цирка?
— Просто дело в том, — объяснила она спине Кори, — что с этой прической она выглядит не очень красиво.
А когда у женщины такая неинтересная внешность, как у бедняжки Мери…
Кори снова обернулся: теперь он вопросительно поднял уже обе брови.
— Фру Трелу. «Красиво» — это?..
— А? — она поставила чашку и указала на вазу со суилимами, стоявшую на столе. — Цветы красивые.
— О! — Он полез в мойку и показал ей кремово-розовую чашку, которую сделала жена Гренника, — чудесную вещь, воздушную и гладкую. — Это красиво?
— Да, — согласилась она. — Чашка красивая. Очень красивая.
Кори секунду смотрел на чашку, а потом очень осторожно вернул ее в мойку. Потом он задумчиво разбил яйца в миску, добавил туда молоко, петруню и натертый сыр и взбил все вилкой. Вылив смесь на сковороду и чуть прибавив огонь, он поставил миску в мойку, залив в нее воду.
— Боррил, — спросил он под шум воды, — красиво?
Фру Трелу изумленно хохотнула:
— Нет! Кори, Боррил совсем некрасивый. Боррил…
Но в эту минуту дверь открылась, и па кухню явилась Мери, которая несла корзинку с тремя крупными яйцами. По пятам за ней шел непривлекательный Боррил.
— Красиво, — проговорил Кори, широко ей улыбаясь.
Мири непонимающе моргнула:
— Красиво?
Он взял у нее корзинку, поставил на столик, церемонно отвел ее к столу и картинно взмахнул рукой, указывая на цветы.
— Цветы — красиво, — серьезно объявил он.
Мири чуть поклонилась суилимам:
— Красивые цветы.
Поддерживая ее под локоть, Кори увел ее обратно к мойке, где он высоко поднял кремово-розовую чашку.
— Чашка — очень красиво.
Она вытянула тонкий пальчик и осторожно провела по покрытой глазурью поверхности.
— Очень красиво.
Поставив чашку, он обнял ее за талию и повернул лицом к псу, который зевал, свернувшись калачиком на половике.
— Боррил, — сказал он якобы ей на ухо, но на самом деле так, чтобы его слышала фру Трелу, — некрасивый.
Мири рассмеялась.
Кори прижал ее к себе, а потом посмотрел поверх ее головы на фру Трелу. Той показалось, будто она знает, что последует дальше.
— Мири красивая.
Мери ответно обняла его, а потом отступила на шаг, прижав ладонь к щеке со шрамом.
— Очень красивый ты, — сказала она и исчезла в чулане, чтобы спрятать яйца.
Кори вернулся к плите и налил чай.
Мери отнесла чашки к столу, но задержалась у буфета и обернулась через плечо:
— Фру Трелу? Вы есть? Хорошие яйца.
Фру Трелу удержала себя на грани отказа. Возможно, в их предложении было нечто разумное. Покупки — дело утомительное, почему бы и не начать день на сытый желудок.
— Немного съем, — ответила она, выдавив кислую улыбку. — Спасибо большое.
Стоявшему у плиты Кори были поданы три тарелки. Мери достала хлеб, джем и масло, потом стремительно (или так показалось наблюдавшей за ней старухе) вернулась с приборами и салфетками. Придвинув к себе хлеб, она ловко отрезала три ровных ломтя и вручила один фру Трелу.
К столу прибыл Кори с тарелками. Одну он подал фру Трелу, вторую поставил перед стулом Мери, а потом уселся сам. Приняв кусок хлеба, он принялся за еду.
Фру Трелу взяла вилку и посмотрела в тарелку. Яйца совершенно не походили на нормальную яичницу: все перемешанные, пахнут сыром и приправами… Она неуверенно взяла маленький кусочек и попробовала.
Странно — но не противно. Она съела еще маленький кусочек, потом — побольше — и вдруг обнаружила, что ее тарелка опустела.
Тут ее внимание привлек глубокий вздох — и она посмотрела на Мери. Та откинулась на спинку стула, с широкой улыбкой обхватив чашку ладонями.
— Спасибо, — сказала она Кори. — Очень хорошие яйца.
Фру Трелу присоединилась к ее похвале.
— Да, спасибо тебе, Кори. Ты прекрасный повар. — Тут ей в голову пришла совершенно новая мысль. — Ты у себя дома этим зарабатывал на жизнь?
Наступило молчание, во время которого Кори не спеша доел хлеб с маслом и запил его глотком чая. Фру Трелу уже было решила, что не дождется ответа, когда он склонил голову набок.
— Я ем. Я готовлю.
Подумав, фру Трелу решила, что такой ответ нельзя было считать настоящим ответом. Однако это напомнило ей одну вещь, которую следовало установить совершенно четко, пока Атна Бригсби не начала терроризировать их своими вопросами.
— Кори, откуда вы?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Дом.
Фру Трелу вздохнула:
— Да, Кори. Но где ваш дом?
Он ответил без слов, махнув изящной рукой на восток и чуть наверх — в направлении перевала Форнема.
Фру Трелу снова вздохнула:
— Ладно, Кори, сделаем вот как. Если кто-то тебя спрашивает, откуда вы, ты говоришь им «Порлинт». В наши края беженцы попадают редко, но бывают случаи и более странные, особенно если вам удалось заблудиться и прийти сюда через перевал.
Кори допил чай и посмотрел на жену.
— Дом — это Порлинт, — сообщил он ей, а потом строго поднял палец. — Ты откуда?
Мери невинно моргнула и послушно ответила:
— Порлинт. — А потом она ухмыльнулась и добавила: — Кори.
— Вздорное дитя, — отозвался он, но она только засмеялась и встала, чтобы убрать со стола.
Грузовик завелся с первого поворота ручки и ключа. Фру Трелу удовлетворенно кивнула и перегнулась через сиденье, чтобы открыть дверь для пассажиров. Ее гости были такие худенькие, что должны были уместиться все вместе впереди.
Дверца широко распахнулась, и Кори подтянулся в кабину. Девушка поднялась следом и застыла на ступеньке. Взгляд ее серых глаз был настороженным.
— Если во время управления этой штукой ей надо двигать руками, то, может быть, тебе не следует сидеть так близко, — серьезно сказала она Вал Кону. — Если не возражаешь, я устроюсь у тебя на коленях. Так у нее будет больше места. — Она ухмыльнулась. — Эта штука и так выглядит настолько ненадежно, что я не хотела бы улучшать шансы противника.
— Наверное, ты права, — пробормотал он, глядя на разнообразные рычаги и ножные педали. — Всегда неразумно мешать пилоту.
Он отодвинулся к двери, и Мири села ему на колени, удобно устраиваясь.
— Нет! — рявкнула фру Трелу.
Удивившись, Мири заглянула Вал Кону в глаза.
— Ошибочка, босс. И что теперь, по-твоему?
— Попытаемся выяснить. — Он повернул голову к нахмурившейся старухе. — Нет? — переспросил он по-бенски. — Плохо?
Фру Трелу проглотила первый резкий ответ, пришедший ей в голову, и напомнила себе, что они — иностранцы и только ветер знает, к чему они привыкли. Если уж на то пошло, можно вспомнить фру ее собственного сына: она была вспыльчивая и невозможно своевольная, однако Гренника слушалась и изо всех сил старалась быть ему хорошей женой.
Она вздохнула:
— Это хорошо, что вы, дети, друг друга любите. Очень красиво. И дотрагиваться друг до друга хорошо. Но в городе некоторые могут не понять, увидев, как Мери сидит тут как… ну, не важно. Когда вы дома, можно трогать друг друга и обнимать, и все в порядке. Но когда вы на людях, в городе — надо быть респектабельными.
Она замолчала, не зная, что именно им удалось понять из ее лекции. Одна бровь у Кори была выше другой, но он смотрел на нее совершенно серьезно. Мери тоже наблюдала за ней — и между ее бровями пролегла чуть заметная морщинка.
— У беженцев и без того дурная слава, — продолжала фру Трелу. — Вам же не хочется, чтобы в городе, например, не брали вас на работу, когда вы пойдете туда наниматься, из-за того, что вы не умеете себя вести, правда? Особенно это касается тебя, Кори: когда замур пользуется таким уважением и доверием… Ну, ты должен следить за тем, чтобы всегда делать честь своей жене, и не позволять ей делать вещи, которые заставят других плохо о ней думать. Так что ты, Мери, должна встать и дать Кори сесть рядом со мной… Хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Она пожала плечами.
Вал Кон выгнул бровь.
— Неплохо для дурочки.
— Негодяй! — Однако Мири улыбалась. — Разве не ты говорил мне, что лиадийцы вежливые?
— Соблюдение норм, — проговорил он, лениво потягиваясь, — никогда не следует путать с вежливостью. — Он перевернулся и сел ближе к ней. — Как ты сегодня утром, шатрез?
— Очень хорошо, — серьезно ответила она, и он увидел подтверждение этому в ее прозрачных глазах и отсутствии напряженности в мышцах лица и тела. — «Радуга» — штука полезная, — добавила она и смущенно склонила голову. — Спасибо.
— Пожалуйста. Мне только жаль, что я не понял этого раньше, — я был недостаточно внимателен…
«Только настоящий слепец мог ничего не заметить», — сказал он себе с горечью, не простив себе того, что допустил подобное. Однако Мири наклонила голову и нахмурилась.
— У тебя ведь были другие заботы, правда? Ты же не можешь постоянно за мной присматривать! И я ведь сама могла тебе об этом сказать? Дело не в том, что я считала, будто ты откажешься помогать, — я просто не думала, что тут можно что-то сделать. — Она виновато улыбнулась. — Я в первый раз замужем. Трудно привыкнуть, что можно просить о помощи.
Он накрыл ладонью лежащую на одеяле руку.
— Мы будем учиться вместе. Я ведь тоже никогда не был женат.
— Угу, ты говорил. — Она продолжала хмуриться. — А почему?
— Разведчики редко берут спутников жизни, — пробормотал он. — Следовало бы заключить хотя бы один брачный контракт — однако я не пожелал этого делать.
— Но почему? — настаивала Мири, пристально за ним наблюдая.
Он забавно округлил глаза.
— Я дожидался тебя, Мири.
Она рассмеялась и сжала ему пальцы.
— Ладно, твоя взяла… — начала было она, но тут ее взгляд упал на залитое солнцем окно, и она вскочила. — Пане милостивый, ты только посмотри, сколько сейчас времени! Мне надо накормить этих чертовых птиц, иначе фру Трелу взорвется. Босс, начни готовить завтрак, ладно? Я умираю с голоду…
И в следующую секунду она уже стояла у двери, взявшись за дверную ручку.
— Мне полагается компенсация! — воскликнул Вал Кон, удивив себя не меньше, чем ее.
Мири стремительно обернулась:
— Что?
Он сбросил с себя одеяло, встал с кровати и начал натягивать одежду.
— Мне полагается компенсация, — повторил он. — Я просыпаюсь, и подле меня нет моей жены. Я выражаю чувства удивительной глубины — и мне не верят. Мной помыкают. И все это, — закончил он, надевая через голову рубашку и устремляя на Мири возмущенный взгляд, — даже без такой малости, как поцелуй! Меня глубоко обидели.
— О!
Мири снова пересекла комнату и остановилась перед ним, вглядываясь в его лицо. Вал Кон дурачился: она увидела озорной блеск в его зеленых глазах. Однако ей показалось, что за его позой таится нечто серьезное.
— И какую компенсацию я смогу тебе предложить?
Он поразмыслил над ее вопросом.
— Полагаю, — объявил он спустя несколько секунд, — что поцелуй немало способствовал бы восстановлению справедливости.
— Ясно. К счастью, в моем распоряжении как раз есть один поцелуй. Земная валюта тебя устроит?
Она подошла совсем близко, и его руки легли ей на талию. Ладони Мири скользнула вверх по его рукам и легли ему на плечи. Она заглянула в его яркие глаза.
Вал Кон улыбнулся:
— Земная валюта меня вполне устроит.
И он наклонил голову, чтобы получить положенное.
Фру Трелу вышла на непривычный запах из своей спальни на кухню и изумленно застыла.
На горелке на небольшом огне стояла самая большая чугунная сковорода, и в ее центре уже подрумянивалась щедрая горсть едкой корнелуковицы. Кори стоял у столика и натирал сыр прямо от куска. Под рукой у него были разложены несколько скаппиновых яиц, две веточки петруни, кувшин с молоком и миска, а также нож и остатки корнелуковицы. Из чайника уже шел пар.
Мери с корзинкой для яиц направлялась к двери. Она повернулась, поставила корзинку на пол, подошла к плите и, налив чашку чаю, направилась с нею к столу. Она улыбалась.
— Доброе утро, фру Трелу, — четко проговорила она.
А в следующую секунду она уже исчезла, захлопнув за собой дверь.
Кори на секунду оторвался от натирания сыра и широко улыбнулся:
— Доброе утро, фру Трелу.
— И тебе тоже, — промямлила она, несколько ошарашенная этой бурной деятельностью. Готовить еду в такой час? Обычно все они выпивали по чашке чаю, а потом занимались делами до обеда. Она отпила немного чая и хмуро уперлась взглядом в узкую спину мужчины. — Кори!
Он повернулся с сыром в руках:
— Да, фру Трелу?
— Почему Мери так уложила волосы? Она выглядит… — Она выглядела странно, вот как. Варварская прическа. — … необычно.
Кори повел плечами и чуть улыбнулся:
— Для города.
— Для города? Ей не нужно менять прическу, чтобы ехать в город. Коса вполне годится.
Одна бровь выразительно выгнулась.
— Это для города, фру Трелу, — повторил он. — Мири хорошо работала.
«И с этим, — подумала старуха, — похоже, спорить бесполезно». Кори снова занялся готовкой, а она сделала второй глоток чая. Ну и что ей за дело, если им хочется ехать в город в таком виде, словно они только что сбежали из цирка?
— Просто дело в том, — объяснила она спине Кори, — что с этой прической она выглядит не очень красиво.
А когда у женщины такая неинтересная внешность, как у бедняжки Мери…
Кори снова обернулся: теперь он вопросительно поднял уже обе брови.
— Фру Трелу. «Красиво» — это?..
— А? — она поставила чашку и указала на вазу со суилимами, стоявшую на столе. — Цветы красивые.
— О! — Он полез в мойку и показал ей кремово-розовую чашку, которую сделала жена Гренника, — чудесную вещь, воздушную и гладкую. — Это красиво?
— Да, — согласилась она. — Чашка красивая. Очень красивая.
Кори секунду смотрел на чашку, а потом очень осторожно вернул ее в мойку. Потом он задумчиво разбил яйца в миску, добавил туда молоко, петруню и натертый сыр и взбил все вилкой. Вылив смесь на сковороду и чуть прибавив огонь, он поставил миску в мойку, залив в нее воду.
— Боррил, — спросил он под шум воды, — красиво?
Фру Трелу изумленно хохотнула:
— Нет! Кори, Боррил совсем некрасивый. Боррил…
Но в эту минуту дверь открылась, и па кухню явилась Мери, которая несла корзинку с тремя крупными яйцами. По пятам за ней шел непривлекательный Боррил.
— Красиво, — проговорил Кори, широко ей улыбаясь.
Мири непонимающе моргнула:
— Красиво?
Он взял у нее корзинку, поставил на столик, церемонно отвел ее к столу и картинно взмахнул рукой, указывая на цветы.
— Цветы — красиво, — серьезно объявил он.
Мири чуть поклонилась суилимам:
— Красивые цветы.
Поддерживая ее под локоть, Кори увел ее обратно к мойке, где он высоко поднял кремово-розовую чашку.
— Чашка — очень красиво.
Она вытянула тонкий пальчик и осторожно провела по покрытой глазурью поверхности.
— Очень красиво.
Поставив чашку, он обнял ее за талию и повернул лицом к псу, который зевал, свернувшись калачиком на половике.
— Боррил, — сказал он якобы ей на ухо, но на самом деле так, чтобы его слышала фру Трелу, — некрасивый.
Мири рассмеялась.
Кори прижал ее к себе, а потом посмотрел поверх ее головы на фру Трелу. Той показалось, будто она знает, что последует дальше.
— Мири красивая.
Мери ответно обняла его, а потом отступила на шаг, прижав ладонь к щеке со шрамом.
— Очень красивый ты, — сказала она и исчезла в чулане, чтобы спрятать яйца.
Кори вернулся к плите и налил чай.
Мери отнесла чашки к столу, но задержалась у буфета и обернулась через плечо:
— Фру Трелу? Вы есть? Хорошие яйца.
Фру Трелу удержала себя на грани отказа. Возможно, в их предложении было нечто разумное. Покупки — дело утомительное, почему бы и не начать день на сытый желудок.
— Немного съем, — ответила она, выдавив кислую улыбку. — Спасибо большое.
Стоявшему у плиты Кори были поданы три тарелки. Мери достала хлеб, джем и масло, потом стремительно (или так показалось наблюдавшей за ней старухе) вернулась с приборами и салфетками. Придвинув к себе хлеб, она ловко отрезала три ровных ломтя и вручила один фру Трелу.
К столу прибыл Кори с тарелками. Одну он подал фру Трелу, вторую поставил перед стулом Мери, а потом уселся сам. Приняв кусок хлеба, он принялся за еду.
Фру Трелу взяла вилку и посмотрела в тарелку. Яйца совершенно не походили на нормальную яичницу: все перемешанные, пахнут сыром и приправами… Она неуверенно взяла маленький кусочек и попробовала.
Странно — но не противно. Она съела еще маленький кусочек, потом — побольше — и вдруг обнаружила, что ее тарелка опустела.
Тут ее внимание привлек глубокий вздох — и она посмотрела на Мери. Та откинулась на спинку стула, с широкой улыбкой обхватив чашку ладонями.
— Спасибо, — сказала она Кори. — Очень хорошие яйца.
Фру Трелу присоединилась к ее похвале.
— Да, спасибо тебе, Кори. Ты прекрасный повар. — Тут ей в голову пришла совершенно новая мысль. — Ты у себя дома этим зарабатывал на жизнь?
Наступило молчание, во время которого Кори не спеша доел хлеб с маслом и запил его глотком чая. Фру Трелу уже было решила, что не дождется ответа, когда он склонил голову набок.
— Я ем. Я готовлю.
Подумав, фру Трелу решила, что такой ответ нельзя было считать настоящим ответом. Однако это напомнило ей одну вещь, которую следовало установить совершенно четко, пока Атна Бригсби не начала терроризировать их своими вопросами.
— Кори, откуда вы?
Он посмотрел ей прямо в глаза:
— Дом.
Фру Трелу вздохнула:
— Да, Кори. Но где ваш дом?
Он ответил без слов, махнув изящной рукой на восток и чуть наверх — в направлении перевала Форнема.
Фру Трелу снова вздохнула:
— Ладно, Кори, сделаем вот как. Если кто-то тебя спрашивает, откуда вы, ты говоришь им «Порлинт». В наши края беженцы попадают редко, но бывают случаи и более странные, особенно если вам удалось заблудиться и прийти сюда через перевал.
Кори допил чай и посмотрел на жену.
— Дом — это Порлинт, — сообщил он ей, а потом строго поднял палец. — Ты откуда?
Мери невинно моргнула и послушно ответила:
— Порлинт. — А потом она ухмыльнулась и добавила: — Кори.
— Вздорное дитя, — отозвался он, но она только засмеялась и встала, чтобы убрать со стола.
Грузовик завелся с первого поворота ручки и ключа. Фру Трелу удовлетворенно кивнула и перегнулась через сиденье, чтобы открыть дверь для пассажиров. Ее гости были такие худенькие, что должны были уместиться все вместе впереди.
Дверца широко распахнулась, и Кори подтянулся в кабину. Девушка поднялась следом и застыла на ступеньке. Взгляд ее серых глаз был настороженным.
— Если во время управления этой штукой ей надо двигать руками, то, может быть, тебе не следует сидеть так близко, — серьезно сказала она Вал Кону. — Если не возражаешь, я устроюсь у тебя на коленях. Так у нее будет больше места. — Она ухмыльнулась. — Эта штука и так выглядит настолько ненадежно, что я не хотела бы улучшать шансы противника.
— Наверное, ты права, — пробормотал он, глядя на разнообразные рычаги и ножные педали. — Всегда неразумно мешать пилоту.
Он отодвинулся к двери, и Мири села ему на колени, удобно устраиваясь.
— Нет! — рявкнула фру Трелу.
Удивившись, Мири заглянула Вал Кону в глаза.
— Ошибочка, босс. И что теперь, по-твоему?
— Попытаемся выяснить. — Он повернул голову к нахмурившейся старухе. — Нет? — переспросил он по-бенски. — Плохо?
Фру Трелу проглотила первый резкий ответ, пришедший ей в голову, и напомнила себе, что они — иностранцы и только ветер знает, к чему они привыкли. Если уж на то пошло, можно вспомнить фру ее собственного сына: она была вспыльчивая и невозможно своевольная, однако Гренника слушалась и изо всех сил старалась быть ему хорошей женой.
Она вздохнула:
— Это хорошо, что вы, дети, друг друга любите. Очень красиво. И дотрагиваться друг до друга хорошо. Но в городе некоторые могут не понять, увидев, как Мери сидит тут как… ну, не важно. Когда вы дома, можно трогать друг друга и обнимать, и все в порядке. Но когда вы на людях, в городе — надо быть респектабельными.
Она замолчала, не зная, что именно им удалось понять из ее лекции. Одна бровь у Кори была выше другой, но он смотрел на нее совершенно серьезно. Мери тоже наблюдала за ней — и между ее бровями пролегла чуть заметная морщинка.
— У беженцев и без того дурная слава, — продолжала фру Трелу. — Вам же не хочется, чтобы в городе, например, не брали вас на работу, когда вы пойдете туда наниматься, из-за того, что вы не умеете себя вести, правда? Особенно это касается тебя, Кори: когда замур пользуется таким уважением и доверием… Ну, ты должен следить за тем, чтобы всегда делать честь своей жене, и не позволять ей делать вещи, которые заставят других плохо о ней думать. Так что ты, Мери, должна встать и дать Кори сесть рядом со мной… Хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51