Густые, аккуратно подстриженные волосы поблескивали в мягком свете лампы.
— Джонни Гален? — поинтересовалась она.
Он поднял глаза и улыбнулся.
— Мой дядя Ричард вообразил, что лиадийцы — это «маленький народец» из староземных легенд. Отсюда и появились прозвища Артур Гален и Джонни, Нора и Анни Гален. И их сводный брат, король Эльфландии.
— Ох, нет! — вырвалось у нее со смешком, которого она не заметила.
— Ох, да, — заверил он ее. — И все это сопровождалось обращениями вроде «мой повелитель» и «ваше величество». Довольно забавно, по правде говоря. В конце концов моему отцу удалось положить этому конец, но, кажется, ему пришлось прибегнуть к угрозам.
— Но он позволил, чтобы его называли Артуром, а вас — Джонни?
— Ну, не совсем так, — ответил он, берясь за рюмку. — Видишь ли, он не откликался на «Артура», так что если дяде Дику действительно нужно было с ним поговорить, ему приходилось говорить «Эр Том». Я не возражал против «Джонни» — моя мать достаточно часто называла меня «Шанни». Антора всегда была «Анни». Насколько мне известно, Нова никогда не откликалась на «Нору». — Он отпил немного вина. — Надеюсь, Вал Кон не считает, что он должен получить компенсацию за всю эту королевскую чушь. Я в этом сомневаюсь. Несмотря на все свои недостатки, дядя Ричард — великолепный рассказчик. А Вал Кон страстно любит разные истории.
Присцилла хмуро посмотрела на стол, а потом подняла взгляд.
— Капитан, а что значит — «долговой партнер»?
Он отставил рюмку в сторону, взялся за щипчики и снова принялся есть. Присцилла немного помедлила, а потом занялась собственной тарелкой, пытаясь понять, не оскорбили ли ее.
— Долговой партнер, — медленно начал капитан, — это тот, с кем вы заняты сведением счетов. — Он бросил на нее быстрый взгляд из-под ресниц. — Как я уже упоминал, существует множество правил, которые определяют мщение — сведение счетов — и как его можно осуществлять. Одно из них заключается в том, что компенсация полагается только уважаемым лицам. Например, животным право компенсации не предоставляется.
Он помолчал, пристально наблюдая за выражением ее лица.
— «Существа», — прошептала Присцилла, забыв о ложке, застывшей на пути к ее рту. — Он говорил о нас в среднем роде, о Горди и обо мне.
— Действительно, говорил, — осторожно согласился капитан. — Наиболее неприятное качество высокого лиадийского заключается в том, что на нем так легко отрицать достоинство. — Он внимательно посмотрел на нее. — Я не говорю о тебе в среднем роде, Присцилла. Из всех людей в галактике я был бы среди последних, кто это мог бы сделать. Но Сав Рид считает, что все не лиадийцы — вообще не люди. — Он поднес рюмку к губам и сделал небольшой глоток. — То, что он сделал с тобой на Джанкалиме, он никогда не сделал бы в отношении к лиадийцу. Даже к тому, которого он считал бы совершенным дурнем, абсолютно не интересующимся собственной честью, честью своего семейства и своего корабля. — Он ухмыльнулся. — Сав Рид был уверен, что ему все сошло с рук, Присцилла. Можешь себе представить, как он приуныл, когда я не только подвернулся вовремя, чтобы тебя выручить — и это после того, как он решил, что благополучно от тебя избавился, — но и начал высказывать угрозы относительно серег и нечистой совести. Это, конечно, мелочи. Но он понимает, что ему ничто не сошло с рук. Он может по-прежнему сомневаться в моих способностях, но теперь он знает, что я намерен свести с ним счеты.
Она бережно положила ложку на стол.
— Но… животное… не имеет права на помощь.
Он снова отпил вина, не сводя с нее глаз.
— Но ты ведь не животное, правда, Присцилла? Разве ты не личность? Разве ты не имеешь права требовать уважения к себе? Ты можешь быть животным, если пожелаешь признать, что ты животное. Или ты можешь совершенно ясно показать ему, что ты — находчивый и умный человек, достойный всех прав, положенных людям.
Он поставил рюмку на стол и крепко сжал свои крупные губы.
— Он украл у тебя имущество, деньги, человеческое достоинство. А ты говоришь о том, чтобы сыграть роль животного, пожертвовав своей жизнью ради моей. Присцилла, неужели ты не видишь, что он у тебя в долгу? Как он посмел отдать приказ применить против тебя насилие? Как он посмел украсть заработанные тобой деньги, принадлежавшие тебе вещи, твою репутацию? И по какому праву он вообще подверг риску твою репутацию, наняв тебя суперкарго для перевозки контрабанды? — Он протянул ей руку. — Может, ты предпочтешь остаться, Присцилла? Мы вместе заставим его заплатить.
Не колеблясь ни секунды, она вложила свою руку в его.
— Да, — четко проговорила она. — Мы это сделаем.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
143-й ДЕНЬ ПОЛЕТА
ЧЕТВЕРТАЯ ВАХТА
18.00
Присцилла приложила ладонь к двери. Она открылась почти одновременно с негромким «Входи!», раздавшимся внутри. Лина с улыбкой вскочила из-за своего рабочего стола.
— Присцилла! Как дела, подруга?
— Хорошо. — Присцилла ответно улыбнулась, кладя свои руки на протянутые ей навстречу ладошки. — Ты занята? У меня ничего срочного.
— Нет! Входи и поговори со мной! Если я еще хоть минуту посмотрю на этот ужасный отчет, то у меня начнется сильная мигрень. — Она со смехом потянула Присциллу за руки. — Спасай меня!
Они уселись на кровать: Лина — в центр, скрестив ноги, Присцилла — на край.
— Ну, так какое у тебя несрочное дело?
— Боюсь, что мой вопрос покажется тебе бессмысленным, — извинилась Присцилла, теребя край покрывала. — По крайней мере я не могу придумать, как его осмысленно сформулировать. Лина, разве Шан йос-Галан не капитан?
Хрупкая лиадийка изумленно моргнула.
— Конечно, капитан! Ты шутишь, подруга?
— Я же сказала, что получается бессмыслица, — напомнила ей Присцилла. — Я только что обедала с капитаном…
Она замолчала. Лина сложила ладошки на колене, ожидая продолжения.
— Я обедала с капитаном, — медленно повторила Присцилла. — Когда я уходила, я спросила его относительно возвращения моих вещей. Он сказал, что расходы на их выкуп взял на себя корабль, что я должна считать это компенсацией за то, что подвергалась опасности. — Она помолчала, слегка нахмурив брови. — А потом я спросила насчет сережек, потому что они — не мои…
— И? — мягко спросила Лина.
— Он сказал, что серьги — это подарок от Шана йос-Галана и что капитан не имел к этому никакого отношения.
— Он так сказал? — Лина передернула плечами. — Значит, это правда.
Присцилла вздохнула.
— Да, я в этом не сомневаюсь. Но, Лина, если Шан йос-Галан — капитан…
— Но ты ведь понимаешь, что капитан говорит — и действует — за корабль, — ответила ее подруга, тщательно подбирая слова. — Так? А Шан говорит за себя. Это… я не знаю земного слова. У Шана йос-Галана много… ролей! Он — капитан, мастер-купец, пилот. Три голоса, которыми он может говорить на «Долге». На Лиад он еще и лорд йос-Галан. Он только хотел убедиться, что ты понимаешь, какое лицо он использовал — в какой роли выступал, — когда сделал тебе подарок.
Присцилла недоуменно уставилась на нее.
— А это что-то меняет? Но он — один и тот же человек, какой бы титул он ни использовал!
— Конечно, один и тот же. Но у капитана есть особые обязанности, ответственность. Эти обязанности отличаются от обязанностей мастер-купца. А у пилота свой особый список обязанностей. — Лина неуверенно пожевала губу. — Это — просто меланти, Присцилла. — Она вздохнула при виде полной растерянности, отразившейся на подруге, и сделала еще одну попытку. — Это верно, что Шан йос-Галан — капитан. Но капитан — не Шан йос-Галан.
— Я над этим поработаю, — пообещала Присцилла с виноватой улыбкой. — Возможно, земного слова и не существует, Лина. — Она склонила голову к плечу. — У меня действительно ужасный акцент на лиадийском?
— Нет. Кто тебе так сказал? Ты очень тщательно выговариваешь слова и внимательно прислушиваешься, но ты ведь только учишься.
— Капитан… по крайней мере мне кажется, что это был капитан, но, возможно, это был Шан йос-Галан… сказал мне, что у меня ужасное произношение и что он собирается познакомить меня со своей теткой… нет, с теткой его брата.
— С леди Карин? Ильянга килачи… Нет! Присцилла, он обещал, что это сделает?
— Он сказал, что обязательно меня с ней познакомит, — сказала она, развеселившись. — Неужели она такая ужасная?
— Ты даже себе не представляешь! Она такая благопристойная… Ах, какой он негодник! Мы будем заниматься — мы с тобой — очень усердно. И завтра же я выберу подкрепляющие записи. Ты можешь обучаться во сне? Прекрасно. А еще уроки этикета. — Она посмотрела на подругу и взмахнула обеими руками. — Что заставило его сказать такое? С леди Карин…
— Я сказала ему, что он — самодур, — призналась Присцилла.
— И он решил продемонстрировать тебе, как это выглядит на самом деле. — Лина ухмыльнулась. — Тогда — так тебе и надо. Как ты могла говорить так невежливо?
— У меня это вырвалось, когда он сказал мне, что у меня склонность к мелодраме.
Лина рассмеялась.
— Похоже, у вас был прекрасный обед! Сплошной обмен комплиментами.
— Уроки этикета необходимы, — с улыбкой согласилась Присцилла и тут же посерьезнела. — Лина, а почему мне не следовало говорить капитану… мастер-купцу… «поверьте моей глубочайшей радости видеть вас»?
Лина с ужасом посмотрела на нее.
— Ты это сказала? Шану? При людях?
— И на высоком языке, — смущенно призналась ее подруга. — Я безнадежна?
— Неудивительно, что он дарит тебе серьги! — воскликнула Лина, беря ее за руку. — Присцилла, ты больше никогда не должна так говорить. Эта фраза подходит… для брата, наверное, или человека, с которым ты вместе росла… для спутника жизни.
— Правда? Ну, тогда я рада, что я так сказала. Это было именно то, что нужно.
— Присцилла! — взмолилась Лина. — Это совершенно неприлично! Ты больше не должна так делать!
— Хорошо, — благодушно пообещала она. — Думаю, мне это больше не понадобится. — Тут она тихо засмеялась, и Лина затаила дыхание. — Бедняга Сав Рид!
Лина нашла Шана в спортивном зале. У порога она остановилась и стала смотреть, как он взмахивает ракеткой, ударяет мяч, разворачивается, попадает, уклоняется, снова ударяет — все быстрее и быстрее, пока мяч не превратился в белесый потек между стеной и ракеткой. Капитан двигался энергично и элегантно, не промахиваясь, не замедляя движения.
Подождав несколько мгновений, она прошла вперед, направляясь к стене, и услышала, как мяч ударился у нее над плечом.
— Лина! Ты покушаешься на самоубийство? Я мог в тебя попасть!
— Нет, — хладнокровно ответила она, меняя направление движения. — Для этого ты слишком быстр, мой друг.
— Бывают и несчастные случайности.
Шан направился к ней, держа в одной руке ракетку, а в другой — мячик. Волосы его влажными стрелками прилипли ко лбу, придавая ему слегка сатанинский вид. Он тяжело дышал, на рубашке винно-красного цвета видны были темные пятна пота. Лина подавила прилив теплого сочувствия. Она остановилась на предписанной правилами дистанции и строго посмотрела на него.
— Вы вмешиваетесь!
Она заговорила на высоком лиадийском, как старший с младшим.
— Я всегда вмешиваюсь, — мягко ответил он на земном. — И ты это знаешь.
— В данном случае вы прекратите это делать. Немедленно.
Эти слова были по-прежнему сказаны на высоком языке, повелительно — как и полагалось.
— Боже мой! — пробормотал Шан, глядя на нее с очень убедительным недоумением. — Ты не возражаешь, если я сяду?
Она рассмеялась и вместе с ним повернула к боковым скамейкам.
— Ты невыносим! — сказала она уже на земном. — И заслуживаешь выволочки.
— Часто, — сердечно признал он, опуская ракетку и мячик в отверстие в стене и опускаясь на первое попавшееся место. Длинные ноги он вытянул перед собой. — Ну, ругай меня.
Лина нахмурилась. Шан был в странном настроении. Она начала осторожно.
— Шан, давай говорить серьезно. Пожалуйста. Ты можешь причинить вред.
Она осторожно вытянула волокно сознания. Ее встретило сопротивление: знакомая преграда целителя. Шан редко прибегал к столь полному уединению, и во все годы их дружбы он ни разу не делал этого по отношению к ней. Даже тогда, когда трагически погибла его мать, или тогда, когда Эр Том йос-Галан отвернулся от близких и долга, чтобы последовать за ней.
Лина разорвала контакт и молча посмотрела на него.
— Очень нехорошо, — сказала она наконец, — когда целители спорят относительно должного подхода. Особенно тогда, когда исцеление уже началось.
— Я с тобой согласен, — отозвался Шан.
— Это хорошо. Тогда я признаюсь тебе, что я удивлена. Мы ведь разговаривали, правда? И было решено, что я начну действовать, хотя Присциллу к тебе влекло не меньше, чем ко мне. Ты настоял, мой друг: сказал, что ты не целитель, а капитан.
— Правильно. В данном случае я не выступаю как целитель.
Лина подавила вздох. Шан был в своем самом упрямом настроении: в нем проявилась упорная сдержанность, которая была всегда характерна для представителей клана Корвал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
— Джонни Гален? — поинтересовалась она.
Он поднял глаза и улыбнулся.
— Мой дядя Ричард вообразил, что лиадийцы — это «маленький народец» из староземных легенд. Отсюда и появились прозвища Артур Гален и Джонни, Нора и Анни Гален. И их сводный брат, король Эльфландии.
— Ох, нет! — вырвалось у нее со смешком, которого она не заметила.
— Ох, да, — заверил он ее. — И все это сопровождалось обращениями вроде «мой повелитель» и «ваше величество». Довольно забавно, по правде говоря. В конце концов моему отцу удалось положить этому конец, но, кажется, ему пришлось прибегнуть к угрозам.
— Но он позволил, чтобы его называли Артуром, а вас — Джонни?
— Ну, не совсем так, — ответил он, берясь за рюмку. — Видишь ли, он не откликался на «Артура», так что если дяде Дику действительно нужно было с ним поговорить, ему приходилось говорить «Эр Том». Я не возражал против «Джонни» — моя мать достаточно часто называла меня «Шанни». Антора всегда была «Анни». Насколько мне известно, Нова никогда не откликалась на «Нору». — Он отпил немного вина. — Надеюсь, Вал Кон не считает, что он должен получить компенсацию за всю эту королевскую чушь. Я в этом сомневаюсь. Несмотря на все свои недостатки, дядя Ричард — великолепный рассказчик. А Вал Кон страстно любит разные истории.
Присцилла хмуро посмотрела на стол, а потом подняла взгляд.
— Капитан, а что значит — «долговой партнер»?
Он отставил рюмку в сторону, взялся за щипчики и снова принялся есть. Присцилла немного помедлила, а потом занялась собственной тарелкой, пытаясь понять, не оскорбили ли ее.
— Долговой партнер, — медленно начал капитан, — это тот, с кем вы заняты сведением счетов. — Он бросил на нее быстрый взгляд из-под ресниц. — Как я уже упоминал, существует множество правил, которые определяют мщение — сведение счетов — и как его можно осуществлять. Одно из них заключается в том, что компенсация полагается только уважаемым лицам. Например, животным право компенсации не предоставляется.
Он помолчал, пристально наблюдая за выражением ее лица.
— «Существа», — прошептала Присцилла, забыв о ложке, застывшей на пути к ее рту. — Он говорил о нас в среднем роде, о Горди и обо мне.
— Действительно, говорил, — осторожно согласился капитан. — Наиболее неприятное качество высокого лиадийского заключается в том, что на нем так легко отрицать достоинство. — Он внимательно посмотрел на нее. — Я не говорю о тебе в среднем роде, Присцилла. Из всех людей в галактике я был бы среди последних, кто это мог бы сделать. Но Сав Рид считает, что все не лиадийцы — вообще не люди. — Он поднес рюмку к губам и сделал небольшой глоток. — То, что он сделал с тобой на Джанкалиме, он никогда не сделал бы в отношении к лиадийцу. Даже к тому, которого он считал бы совершенным дурнем, абсолютно не интересующимся собственной честью, честью своего семейства и своего корабля. — Он ухмыльнулся. — Сав Рид был уверен, что ему все сошло с рук, Присцилла. Можешь себе представить, как он приуныл, когда я не только подвернулся вовремя, чтобы тебя выручить — и это после того, как он решил, что благополучно от тебя избавился, — но и начал высказывать угрозы относительно серег и нечистой совести. Это, конечно, мелочи. Но он понимает, что ему ничто не сошло с рук. Он может по-прежнему сомневаться в моих способностях, но теперь он знает, что я намерен свести с ним счеты.
Она бережно положила ложку на стол.
— Но… животное… не имеет права на помощь.
Он снова отпил вина, не сводя с нее глаз.
— Но ты ведь не животное, правда, Присцилла? Разве ты не личность? Разве ты не имеешь права требовать уважения к себе? Ты можешь быть животным, если пожелаешь признать, что ты животное. Или ты можешь совершенно ясно показать ему, что ты — находчивый и умный человек, достойный всех прав, положенных людям.
Он поставил рюмку на стол и крепко сжал свои крупные губы.
— Он украл у тебя имущество, деньги, человеческое достоинство. А ты говоришь о том, чтобы сыграть роль животного, пожертвовав своей жизнью ради моей. Присцилла, неужели ты не видишь, что он у тебя в долгу? Как он посмел отдать приказ применить против тебя насилие? Как он посмел украсть заработанные тобой деньги, принадлежавшие тебе вещи, твою репутацию? И по какому праву он вообще подверг риску твою репутацию, наняв тебя суперкарго для перевозки контрабанды? — Он протянул ей руку. — Может, ты предпочтешь остаться, Присцилла? Мы вместе заставим его заплатить.
Не колеблясь ни секунды, она вложила свою руку в его.
— Да, — четко проговорила она. — Мы это сделаем.
65-й КОРАБЕЛЬНЫЙ ГОД
143-й ДЕНЬ ПОЛЕТА
ЧЕТВЕРТАЯ ВАХТА
18.00
Присцилла приложила ладонь к двери. Она открылась почти одновременно с негромким «Входи!», раздавшимся внутри. Лина с улыбкой вскочила из-за своего рабочего стола.
— Присцилла! Как дела, подруга?
— Хорошо. — Присцилла ответно улыбнулась, кладя свои руки на протянутые ей навстречу ладошки. — Ты занята? У меня ничего срочного.
— Нет! Входи и поговори со мной! Если я еще хоть минуту посмотрю на этот ужасный отчет, то у меня начнется сильная мигрень. — Она со смехом потянула Присциллу за руки. — Спасай меня!
Они уселись на кровать: Лина — в центр, скрестив ноги, Присцилла — на край.
— Ну, так какое у тебя несрочное дело?
— Боюсь, что мой вопрос покажется тебе бессмысленным, — извинилась Присцилла, теребя край покрывала. — По крайней мере я не могу придумать, как его осмысленно сформулировать. Лина, разве Шан йос-Галан не капитан?
Хрупкая лиадийка изумленно моргнула.
— Конечно, капитан! Ты шутишь, подруга?
— Я же сказала, что получается бессмыслица, — напомнила ей Присцилла. — Я только что обедала с капитаном…
Она замолчала. Лина сложила ладошки на колене, ожидая продолжения.
— Я обедала с капитаном, — медленно повторила Присцилла. — Когда я уходила, я спросила его относительно возвращения моих вещей. Он сказал, что расходы на их выкуп взял на себя корабль, что я должна считать это компенсацией за то, что подвергалась опасности. — Она помолчала, слегка нахмурив брови. — А потом я спросила насчет сережек, потому что они — не мои…
— И? — мягко спросила Лина.
— Он сказал, что серьги — это подарок от Шана йос-Галана и что капитан не имел к этому никакого отношения.
— Он так сказал? — Лина передернула плечами. — Значит, это правда.
Присцилла вздохнула.
— Да, я в этом не сомневаюсь. Но, Лина, если Шан йос-Галан — капитан…
— Но ты ведь понимаешь, что капитан говорит — и действует — за корабль, — ответила ее подруга, тщательно подбирая слова. — Так? А Шан говорит за себя. Это… я не знаю земного слова. У Шана йос-Галана много… ролей! Он — капитан, мастер-купец, пилот. Три голоса, которыми он может говорить на «Долге». На Лиад он еще и лорд йос-Галан. Он только хотел убедиться, что ты понимаешь, какое лицо он использовал — в какой роли выступал, — когда сделал тебе подарок.
Присцилла недоуменно уставилась на нее.
— А это что-то меняет? Но он — один и тот же человек, какой бы титул он ни использовал!
— Конечно, один и тот же. Но у капитана есть особые обязанности, ответственность. Эти обязанности отличаются от обязанностей мастер-купца. А у пилота свой особый список обязанностей. — Лина неуверенно пожевала губу. — Это — просто меланти, Присцилла. — Она вздохнула при виде полной растерянности, отразившейся на подруге, и сделала еще одну попытку. — Это верно, что Шан йос-Галан — капитан. Но капитан — не Шан йос-Галан.
— Я над этим поработаю, — пообещала Присцилла с виноватой улыбкой. — Возможно, земного слова и не существует, Лина. — Она склонила голову к плечу. — У меня действительно ужасный акцент на лиадийском?
— Нет. Кто тебе так сказал? Ты очень тщательно выговариваешь слова и внимательно прислушиваешься, но ты ведь только учишься.
— Капитан… по крайней мере мне кажется, что это был капитан, но, возможно, это был Шан йос-Галан… сказал мне, что у меня ужасное произношение и что он собирается познакомить меня со своей теткой… нет, с теткой его брата.
— С леди Карин? Ильянга килачи… Нет! Присцилла, он обещал, что это сделает?
— Он сказал, что обязательно меня с ней познакомит, — сказала она, развеселившись. — Неужели она такая ужасная?
— Ты даже себе не представляешь! Она такая благопристойная… Ах, какой он негодник! Мы будем заниматься — мы с тобой — очень усердно. И завтра же я выберу подкрепляющие записи. Ты можешь обучаться во сне? Прекрасно. А еще уроки этикета. — Она посмотрела на подругу и взмахнула обеими руками. — Что заставило его сказать такое? С леди Карин…
— Я сказала ему, что он — самодур, — призналась Присцилла.
— И он решил продемонстрировать тебе, как это выглядит на самом деле. — Лина ухмыльнулась. — Тогда — так тебе и надо. Как ты могла говорить так невежливо?
— У меня это вырвалось, когда он сказал мне, что у меня склонность к мелодраме.
Лина рассмеялась.
— Похоже, у вас был прекрасный обед! Сплошной обмен комплиментами.
— Уроки этикета необходимы, — с улыбкой согласилась Присцилла и тут же посерьезнела. — Лина, а почему мне не следовало говорить капитану… мастер-купцу… «поверьте моей глубочайшей радости видеть вас»?
Лина с ужасом посмотрела на нее.
— Ты это сказала? Шану? При людях?
— И на высоком языке, — смущенно призналась ее подруга. — Я безнадежна?
— Неудивительно, что он дарит тебе серьги! — воскликнула Лина, беря ее за руку. — Присцилла, ты больше никогда не должна так говорить. Эта фраза подходит… для брата, наверное, или человека, с которым ты вместе росла… для спутника жизни.
— Правда? Ну, тогда я рада, что я так сказала. Это было именно то, что нужно.
— Присцилла! — взмолилась Лина. — Это совершенно неприлично! Ты больше не должна так делать!
— Хорошо, — благодушно пообещала она. — Думаю, мне это больше не понадобится. — Тут она тихо засмеялась, и Лина затаила дыхание. — Бедняга Сав Рид!
Лина нашла Шана в спортивном зале. У порога она остановилась и стала смотреть, как он взмахивает ракеткой, ударяет мяч, разворачивается, попадает, уклоняется, снова ударяет — все быстрее и быстрее, пока мяч не превратился в белесый потек между стеной и ракеткой. Капитан двигался энергично и элегантно, не промахиваясь, не замедляя движения.
Подождав несколько мгновений, она прошла вперед, направляясь к стене, и услышала, как мяч ударился у нее над плечом.
— Лина! Ты покушаешься на самоубийство? Я мог в тебя попасть!
— Нет, — хладнокровно ответила она, меняя направление движения. — Для этого ты слишком быстр, мой друг.
— Бывают и несчастные случайности.
Шан направился к ней, держа в одной руке ракетку, а в другой — мячик. Волосы его влажными стрелками прилипли ко лбу, придавая ему слегка сатанинский вид. Он тяжело дышал, на рубашке винно-красного цвета видны были темные пятна пота. Лина подавила прилив теплого сочувствия. Она остановилась на предписанной правилами дистанции и строго посмотрела на него.
— Вы вмешиваетесь!
Она заговорила на высоком лиадийском, как старший с младшим.
— Я всегда вмешиваюсь, — мягко ответил он на земном. — И ты это знаешь.
— В данном случае вы прекратите это делать. Немедленно.
Эти слова были по-прежнему сказаны на высоком языке, повелительно — как и полагалось.
— Боже мой! — пробормотал Шан, глядя на нее с очень убедительным недоумением. — Ты не возражаешь, если я сяду?
Она рассмеялась и вместе с ним повернула к боковым скамейкам.
— Ты невыносим! — сказала она уже на земном. — И заслуживаешь выволочки.
— Часто, — сердечно признал он, опуская ракетку и мячик в отверстие в стене и опускаясь на первое попавшееся место. Длинные ноги он вытянул перед собой. — Ну, ругай меня.
Лина нахмурилась. Шан был в странном настроении. Она начала осторожно.
— Шан, давай говорить серьезно. Пожалуйста. Ты можешь причинить вред.
Она осторожно вытянула волокно сознания. Ее встретило сопротивление: знакомая преграда целителя. Шан редко прибегал к столь полному уединению, и во все годы их дружбы он ни разу не делал этого по отношению к ней. Даже тогда, когда трагически погибла его мать, или тогда, когда Эр Том йос-Галан отвернулся от близких и долга, чтобы последовать за ней.
Лина разорвала контакт и молча посмотрела на него.
— Очень нехорошо, — сказала она наконец, — когда целители спорят относительно должного подхода. Особенно тогда, когда исцеление уже началось.
— Я с тобой согласен, — отозвался Шан.
— Это хорошо. Тогда я признаюсь тебе, что я удивлена. Мы ведь разговаривали, правда? И было решено, что я начну действовать, хотя Присциллу к тебе влекло не меньше, чем ко мне. Ты настоял, мой друг: сказал, что ты не целитель, а капитан.
— Правильно. В данном случае я не выступаю как целитель.
Лина подавила вздох. Шан был в своем самом упрямом настроении: в нем проявилась упорная сдержанность, которая была всегда характерна для представителей клана Корвал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43