- И все-таки - какого проекта?
- Того самого. Желтый, Восточный и Западный сектор. Давайте говорить в открытую, Лена. Европейский центр по развитию и координации информационной политики можно назвать аналогом тех радиостанций, которые когда-то работали против коммунистического Союза. Я тогда в первый класс ходил. Многое поменялось. Не мне вам рассказывать. Объединенная Европа решила восстановить попранные позиции. Первая фаза проекта закончена. Холм аккумулировал в себе людей, занятых как технической стороной дела, так и разработкой новой идеологии для мирового сообщества, которую будут вколачивать в неокрепшие мозги не с помощью коротковолновых радиостанций, а в виртуальном пространстве с на порядок большими возможностями и шансами на успех. В том пространстве, которое сконструировал Рон и бывшие альфа-тестеры Brotherhood-V. И которые обосновали те модели сознания, которые это пространство должно сформировать. Они были среди прочих в числе проектировщиков первого поколения, которых набрала Innercycle, они создали гейткипинг как второй эшелон, который сейчас набирает обороты по реализации отдельных частей программы. В минимуме это будет выглядеть как образование проевропейских политических группировок в Азии, Северной Африке и Штатах со всеми вытекающими отсюда последствиями в экономике, финансах, технологии и культуре.
- А как максимум?
- Новая мировая религия объединительного толка. Третий Завет, который поглотит ислам, буддизм и католицизм. Не исключено, что через двадцать лет наши дети будут молится божеству, которое поселится в сети, Елена Владимировна.
Она улыбнулась. Она закрыла глаза и прикрыла их ладонью. Потом поняла безнадежность попытки сдержать смех, отняла ладонь от лица.
- Что смешного я сказал? - Леваков выглядел слегка удивленно.
- Простите, - она подняла на него глаза, - Это… забавно. Кто-то очень большой и сильный в очередной раз решил попробовать захватить власть над миром? Похоже на тривиальный голливудский боевик. Слишком просто, чтобы быть похожим на правду. Может быть, происходящее является менее глобальным процессом?
- А чего вы ожидали от меня услышать, приехав сюда? Все эти вопросы о гейткиперах, наших биографиях, связях?
- Честно говоря, я и сама не знаю…
- Знаете, - он опять не дождался продолжения ответа. - Все вы прекрасно знаете. Я не напрашивался на этот разговор. Вы прилетели ко мне и стали задавать вопросы. Это сложная и многоходовая схема, - конечно, не все так гладко, как может показаться из моего рассказа. Вы не представляете, сколько деталей и более крупных стадий я пропустил и скольких я еще не знаю. Виртуальность сети - один из механизмов, быть может один из ключевых, но в любом случае один из многих, завязанных в плане. Я всего лишь крохотный элемент схемы, в которой завязаны тысячи людей. Единственное, чем могу похвастаться - я осознанно выполняю свою функцию и в курсе сверхзадачи, которая стоит перед всей группой. И тут нет никакой таинственности и шпионских игр. В свое время мы имели неосторожность копнуть глубже. Мы сделали то же, что сделали вы - попытались разобраться в том, что происходит. Не то чтобы мы знали слишком много и над нами висела какая-то угроза. Все намного прозаичнее. Это, в сущности, обычная работа - нам предложили ей заняться, и мы согласились. Быть может, это работа связана с какими-то особыми обязательствами перед людьми, но такой же покров секретности существует в любой организации или просто общности людей, где крутятся большие деньги и чьи-то амбициозные интересы.
- И как в любой организации, занятой над развитием закрытого проекта, в ней есть круг, который следит за чистотой рядов, - она уже не улыбалась, тон предыдущей фразы был слишком серьезен и сдержан. - И кто же Макс и кто вы в этой игре?
- Вам нужно полное название подразделения или я могу ограничиться описанием только своих функций?
- Расскажите то, о чем считаете нужным.
- Официально - вольнонаемный консультант, услугами которого пользуется Холм. Посылает таких как вы, которые задают вопросы, и за работу с такими людьми мне потом ваше начальство платит деньги. Фактически - я внешний агент подразделения «Анабазис». Проще говоря, вербовщик. Отслеживаю перспективную молодежь, чьи умы готовы к дальнейшей работе, даю положительные или отрицательные заключения, иногда веду прямые переговоры с кандидатами. Иногда месяцами нет ничего, иногда появляется такой случай как вы, Лена.
- Хотите сказать - тяжелый?
- Один из самых тяжелых. Вас уже давно вели. Я был последней стадией вашей проверки. Список «Анабазиса», который вы получили, был одним из ходов в вашей разработке.
- Следуя логике разговора - вы собираетесь мне что-то предложить?
- Несомненно. Для начала нужно принципиальное согласие. Потом с вами проведут несколько дополнительных бесед и определяться с конкретным профилем работы. Но отсюда вы должны уехать, сказав или «да» или «нет».
- Что будет если я скажу «нет»?
- А вы не скажете «нет», - его глаза опять озорно блеснули. - То, что вы приехали сюда, уже говорит о том, что вы готовы к положительному ответу. Осталось озвучить то, что вы уже давно решили для себя самой. Иначе зачем вы вообще копались во всем этом? Чтобы потом пойти в газету и сказать - ку-ку, ребята, есть интересный материал для передовицы? Вы мало похожи на юную, борющуюся за правду девочку, которая хочет доказать большим дядям, что те делают неправильные вещи. Или просто из чистого любопытства? Вы слишком сообразительны и могли остановиться намного раньше. Вы намеренно шли на это обострение. Вы делаете карьеру.
- И все-таки…
- Ничего особенного. Будете продолжать работать на Холме, а в один прекрасный день вам предложат либо уйти, либо найдут более перспективное место, находящееся далеко от голых ютландских равнин.
- А что делать с тем, что я уже знаю?
- А что вы знаете?
- Все то, что мы регулярно обсуждали здесь на протяжении последней недели.
- Да? Ну и что? Вы хотите сказать, что пойдете в какую-нибудь редакцию, вывалите на стол все материалы, потом это напечатают и пойдет волна, которая накроет все планы? И на кого вы будете ссылаться? На человека, который пару раз консультировал ваших ребят и никогда не был вовлечен в активный проект? Кто поверит этому бреду? Сколько лет уфологи обсуждают возможности существования летающих тарелок и обвиняют правительство США в утайке истины? То, что мы с вами здесь обсуждали, могут проглотить только охотники за дешевыми сенсациями. Подумайте, что лучше - посвятить всю жизнь борьбе за правду, не будучи уверенной в том, что именно это - правда, или принять участие в деле, которое так или иначе полезно всем, кто живет в этой части мира. Это не ядерная бомба, не химическое оружие, это мирный передел собственности, без выстрелов и крови. Возможно, первый за всю историю человечества. Назовите мне причину, по которой вы действительно можете отказаться от этой работы.
- У меня есть время подумать?
- Есть. Но если вы уедете из города, не сказав мне ничего, это будет равносильно отказу.
- Я подумаю.

10 сентября 2006 года. Киев, аэропорт Борисполь.
Она сидела в зале ожидания на неудобном деревянном кресле, когда Леваков вошел в здание аэропорта. Он довольно быстро нашел ее и они, обменявшись улыбками, прошли в кафе рядом с выходом из зоны паспортного контроля, где толпился ожидающий народ.
- Это вам, - он вытащил из кармана пиджака компакт и дискету, крест-накрест связанных офисной резинкой.
- Что это?
- Дополнительные материалы, касающиеся интересующей вас темы. Технологии и принципы на которых Холм собирается строить виртуальность нового поколения. Вы что-нибудь слышали о концепции «слепка реальности»?
- Что-то слышала, но…
- А об Оклендской конференции?
- Об этом точно ничего не знаю.
- Тогда я думаю вам будет интересно почитать это.
Она повертела пакет в руках и засунула в сумочку.
- А меня на таможне не остановят?
- С вашим паспортом… - он улыбнулся. - Да… еще один небольшой презент.
Он извлек из бокового кармана небольшую матрешку и ловко рассыпал все ее части на столе. Матрешки были миниатюрные, самая большая была размером в указательный палец. И ни на одной из них не было рисунка, просто голые деревянные заготовки.
- Знаете, мой отец этими делами увлекается. С тех пор, как вышел на пенсию, только и делает, что станки из комнаты в комнату таскает, - он взял самую маленькую матрешку и поставил перед ней на стол. - Гейткиперы. - Он спрятал дочку в маму побольше, - Серебрянный Холм. - Она тоже исчезла в третьей - «бабушке». - Внешний сценарий и новый мессия для всех жаждущих.
Остальные части матрешки он собрал молча и поставил на стол перед Леной. Она взяла ее в руку. Тонко зашкуренная деревянная поверхность приятно щекотала кожу. Она подняла голову и они встретились взглядами.
- Если ты играешь в игру - произнес Александр. - то это вовсе не значит то, что ты сам не есть фигура на чье-то большой доске. Я думаю, вы и без меня хорошо понимаете это. Вопросы будут всегда. Когда они опять у вас возникнут - не спешите спрашивать об этом тех людей, с которыми вы будете работать, - он ткнул пальцем в пакет. - Быть может, вы сможете найти ответы на часть из них в этих файлах.
"Чистая мотивация встречается редко. Может быть, только тогда, когда вы очень хотите есть или пить или находитесь с кем-то очень привлекательным в постели, и больше ни о чем другом думать не можете - задействованы физиологические рефлексы, не более. Обычно же наша мотивация - это смесь из инстинктов и того, что может быть определено как «благие намерения». И еще чего-то, для определения чего мы не всегда находим нужные слова. Если человек ищет внеземные цивилизации, то, скорее всего, он просто одинок или не может найти общий язык с теми, кто его окружает. Вряд ли он действительно хочет найти братьев по разуму, наверное, ему просто не везет в личной жизни. Да, столкнуться с чем-то… Истина откровения, то, что нужно принять или не принять, но нельзя доказать, потому как сомнения и уверенность - это основа, а те логические доказательства, которые нам приходится искать, это(Может, чтоит поставить тире) в большинстве случаев предназначено для других, для того, чтобы тебя не заподозрили в мракобесии. Поиск истины или абсолюта - это форма. Суть?…
Для него это был шанс. С большой буквы. Шанс. Когда обстоятельства за тебя. Когда ты стоишь на развилке - позади прошлая жизнь, справа и слева - две дороги, два начала нового пути, где ты, возможно, обретешь любовь, счастье, покой, то, о чем так долго мечтал. Всем предоставляется шанс, но не все пользуются им. Иногда боятся того, что может произойти. А зачастую просто не замечают. Сложно сказать, чего именно он хотел. Вы так спрашиваете меня, как будто он мне исповедался. Не знаю. Чужая душа - сами знаете что… Опять же, чистая мотивация. Одиночество, невостребованность, отчужденность в том числе и от себя самого, фиксация на своих травмах. Одинокий вечер в пустой квартире, холодная ночь, два тоста с сыром и чашка растворимого кофе с утра. День в большой конторе и все по новой… Я иногда пытался понять, что держало нашу четверку вместе. Наверное, это одинаковое ощущение жизни. Гремучая помесь из безосновательного оптимизма, иронии и черной тоски. Недоумение по поводу всего происходящего и бессилие что-либо изменить в этом. И смех, в том числе и над самим собой. Самоирония. Иногда это превращается в напалм и начинает выжигать тебя изнутри. Становится все равно - что ты, кто ты, зачем… Понимаешь, что пройдет еще десять лет и(забыт знак) абсолютно ничего не изменится. Ты так и останешься в одиночестве со всем этим. И тут появляется возможность сделать разворот, выйти на трассу. Что-то действительно изменить в этой жизни. В себе, в окружающих. Понимаешь, что если сейчас ты этого не сделаешь, то все останется так, как было, что больше этого шанса не будет. И всю оставшуюся жизнь ты будешь кусать себе локти, повторяя про себя «вот если бы». Другое дело, если шанс этот - не манна с неба, но возможность выбора, возможность стать на начало нового пути. Но за это нужно платить. Чем? Не знаю. Вы воспринимаете эту жизнь в черно-белых тонах, без всяких градаций. Выиграл-проиграл. Возможно, он получил то, что хотел, но я бы не стал называть это победой или поражением. Никто не знает, во что станет вам на следующий день сегодняшняя победа.
Он знал, что хочет этого. Он колебался ровно столько, сколько нужно было, чтобы напечатать письмо в десять строк. Может быть, излишне громко прозвучит, но в принципе, он мало что терял. Своей семьи у него не было. Творчество? Пожалуй, все что он мог сказать, он уже сказал. Все остальное, что он делал после лета девяносто пятого, было повторением основных стержней «X-фактора». Карьера? Можно было сидеть на эти(которые «эти» три сотни?) три сотни еще несколько лет, медленно подниматься по службе, к сорока годам стать начальником отдела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13