Но он сомневался, удастся ли их спасителю добраться до города, ведь сам город к моменту возвращения Хайдманна мог исчезнуть.
Бреннер подождал, пока фургон скроется за пеленой все еще непрекращавшегося снегопада, а затем кивнул головой в сторону излучины дороги, терявшейся в лесу. Отсюда тропа была еле заметна за заснеженными деревьями. Салид нахмурился и с сомнением покачал головой.
— Вы уверены, что это именно та дорога, которая нам нужна?
— Я думал, что вы уже один раз были здесь.
— Я добирался сюда совсем другой дорогой, — ответил Салид. Помедлив, он шагнул вперед и удовлетворенно кивнул: — Действительно, эта тропа. Превосходно! Кто бы ни проложил этот путь, он прекрасно знал, что делает.
Все трое углубились в лес. Йоханнес шел посередине. Бреннер ожидал, что им придется идти в полной темноте, однако ошибся. Хотя густые ветви и сплетались над головой, образуя нечто вроде крыши, здесь было, пожалуй, светлее, чем на шоссе. Земля укрыта снегом, который добавлял света, а падающие с неба снежные хлопья не застилали взор.
И все же Бреннеру становилось все больше не по себе. Возможно, дело было в неестественном освещении: свет здесь был какой-то серый, брезжущий, казавшийся почти живой субстанцией. За ним как будто что-то таилось, подкрадываясь к людям исподтишка и готовясь напасть на них в удобный момент. Бреннер отогнал от себя неприятную мысль. По обочинам тропы сгустились непроглядные тени. Но что могло прятаться за ними? Единственными демонами, подстерегавшими их в этом лесу, были порождения их собственного воображения. Сила, в противоборство с которой они вступили, могла действовать открыто, ей не было необходимости таиться и скрываться от людей.
Дорога показалась Бреннеру намного длиннее той, по которой они шли с Астрид три дня назад. А что, если они заблудились? Возможно, в этот заколдованный лес вела не одна, а несколько дорог. Или какая-нибудь спасательная команда, одна из тех, которые наводнили местность в последние дни, проложила новую тропу в чаще леса, и Бреннер со своими спутниками свернули в неверном направлении. Неужели они преодолели столько трудностей только ради того, чтобы, находясь у самой цели, заблудиться и замерзнуть в снегу? Все трое были легко, не по погоде одеты. При этой мысли Бреннер чуть не разразился громким смехом. Но она вовсе не была нелепой: довольно много людей кончали свою жизнь самым абсурдным образом, это не редкость.
— Не понимаю, почему здесь никого нет? — внезапно промолвил Салид. Его голос был таким же глухим и нереальным, как брезжущий свет. От слов палестинца у Бреннера по спине забегали мурашки. Он снова вспомнил покинутый блок-пост и то, что они на всем пути не встретили ни одной машины.
— Здесь должны быть войска и полиция, — продолжал Салид. В его голосе, казалось, звучало разочарование.
— Может, они получили другой приказ?
— Приказ прекратить преследовать меня? — Салид хмыкнул. — Не хочу вас обижать, Бреннер, но вы мне кажетесь слишком наивным. Неужели вы не убедились за последние несколько часов в том, что они готовы заполучить меня любой ценой?
— Но мы оказались им не по зубам, — возразил Бреннер.
— Чепуха!
Конечно, это была совершеннейшая чепуха. Бреннер не сомневался, что люди, штурмовавшие гостиницу, не остановились бы ни перед чем. Они разбомбили бы весь этот лес, если бы знали, что Салид со своими спутниками находится здесь.
— Вероятно, они не подозревают, что мы находимся в этой местности, — продолжал он. Его последнее предположение звучало не более убедительно, чем первое. И Бреннер чувствовал это. Но, к его удивлению, Салид не стал возражать ему. Возможно, в первую очередь потому, что истинное объяснение этого обстоятельства было слишком страшным.
Дорога сделала новый поворот, и за ним открылись ворота ограды. Они возникли так неожиданно, что Бреннер чуть не врезался лбом в решетку и испуганно отпрянул. Салид хотел дотронуться рукой до кованых железных прутьев, но Бреннер торопливо предостерег его.
— Подождите, — сказал он. — Эта ограда может быть под током высокого напряжения.
Салид с сомнением взглянул на него, но все же отступил на полшага назад, внимательно оглядевшись по сторонам. Наконец он пожал плечами и ударил в ворота прикладом своей винтовки.
— Видите? — спросил он. — Нет здесь никакого тока. Вероятно, он вообще отключен во всей округе.
Бреннер понимал, что Салид прав. Однако он старался не дотрагиваться до решетки, когда входил в ворота, открытые Салидом. Он осторожно вел за собой Йоханнеса и вздохнул с облегчением только тогда, когда все трое отошли от ограды на значительное расстояние.
Лес на огороженной территории ничем не отличался от того участка, по которому они только что шли Бреннер постарался припомнить, далеко ли еще до монастыря, но не мог этого сделать, потому что он и Астрид проехали эту часть пути на машине, за рулем которой сидел монах. Из-за плохого состояния дороги водитель вел машину очень медленно, однако даже медленную езду на машине нельзя было сравнивать со скоростью пешехода. Пять минут езды могли обернуться целым часом пешей ходьбы, а Бреннер сильно сомневался, что они выдержат такую продолжительную прогулку. Становилось все холоднее. Бреннер старался не замечать холода, но он пробирал до костей. Руки и ноги занемели, а изо рта валил пар, похожий на тягучее расплавленное стекло. С Салидом и Йоханнесом происходило то же самое. Губы Йоханнеса посинели, а лицо приобрело восковой оттенок. Бреннер не был уверен, что они смогут продержаться больше пятнадцати минут.
Внезапно Салид поднял руку, склонил голову к плечу и бросил шепотом своим спутникам:
— Тихо! Замерли!
Йоханнес и Бреннер послушно остановились. Бреннер тоже прислушался, но не уловил ничего, кроме собственного тяжелого дыхания и шороха леса.
— В чем дело? — спросил он.
Салид напряженно вслушивался еще несколько секунд, а затем расслабился и взглянул на Бреннера.
— Ничего, — ответил он, пожав плечами. — Мне показалось, что я слышу какой-то посторонний звук, но я, должно быть, ошибся.
Но он не ошибся. Внезапно Бреннер тоже услышал нечто странное. Это был топот копыт. Бреннер не верил своим ушам, но звук был, хотя и тихим, однако очень отчетливым. Это было цоканье железных подков по камню. И этот звук приближался.
— Вы тоже слышите, не так ли? — спросил Салид.
Бреннер кивнул. Он обернулся, внимательно взглянул в темноту за своей спиной, а затем снова повернулся вперед. Звук стал отчетливее, но не громче, что было само по себе странно. Создавалось такое впечатление, что число скачущих лошадей увеличилось, но расстояние между ними и людьми не сократилось. Теперь было совершенно ясно, что скакала не одна лошадь, их было много, очень много.
— Вы правы, — сказал Бреннер. — Я тоже ничего не слышу.
Должно быть, Бреннер произнес эти слова громче, чем намеревался. Салид с сомнением взглянул на него, но ничего не сказал, а только пожал плечами и повернулся, чтобы пойти дальше. Однако Бреннер остановил его.
— Салид!
Террорист замер в странной позе, а затем снова повернулся к Бреннеру.
— Да?
— Вы мне не ответили на один вопрос, — сказал Бреннер. Честно говоря, он еще не задавал этого вопроса, однако слова постоянно вертелись у него на языке: — Каким образом вы хотите уничтожить то, что мы, возможно, обнаружим в монастыре…
Бреннер почему-то не осмелился называть вещи своими именами. Салид ничего не ответил, и Бреннер кивком головы указал на полуавтоматическую винтовку, которую палестинец держал на сгибе локтя.
— Вы намерены сделать это с помощью оружия?
Бреннер хотел, чтобы его слова прозвучали насмешливо, но голос выдал его, в нем слышались истерические нотки, и это свело на нет желаемый эффект. Салид целую минуту пристально глядел на него.
— Почему бы и нет? — наконец спросил Салид.
— С помощью вот этой самой винтовки? — голос Бреннера сорвался. — Я правильно вас понял, да? Вы… вы думаете, что там, впереди, нас ждет абсолютное Зло. Черт во плоти. Шайтан, как вы его называете. И вы хотите взять и застрелить его?
— Если у вас есть лучшее предложение… — Салид как-то странно усмехнулся, взглянул на свою винтовку, а затем кивнул головой в сторону Йоханнеса. — Кто знает… Может быть, наше оружие — это он. А может быть, все обстоит совсем по-другому… Неужели вы хотите повернуть назад?
Этот вопрос поразил Бреннера, хотя он должен был признаться себе, что сам спровоцировал его. Он не сразу ответил. Бреннер не мог отрицательно покачать головой — это был бы слишком банальный и лживый ответ. Так отреагировал бы на подобный вопрос герой какого-нибудь боевика или детективного романа. Сам Бреннер не мог сейчас лгать. Он действительно не хотел бы находиться здесь. Он хотел бы вернуться назад. Но разве он сможет это сделать?
— Да, — наконец ответил он. — Но боюсь, что дело вовсе не в моих желаниях.
И он пошел дальше по дороге, прежде чем Салид успел возразить ему. Холод, ставший совершенно невыносимым, подгонял Бреннера. Его руки и ноги вновь обрели чувствительность и теперь страшно болели. Ему казалось, что он вдыхал острые осколки стекла. У Бреннера было такое чувство, как будто он начинает леденеть изнутри. Снег поскрипывал под его ногами, а в ушах стоял все тот же топот копыт. Возможно, это был стук его собственного сердца.
Но это не был ни пульс Бреннера, ни конский топот. Когда они снова повернули на извилистой тропе, бежавшей между деревьями, Бреннер понял, что напрасно опасался, — дорога оказалась не такой уж длинной. Черная громада монастыря стояла прямо перед ними метрах в ста. Бреннер плохо помнил очертания этого здания, однако ему почему-то показалось, что силуэт монастыря изменился. Это больше не была геометрическая постройка, возведенная руками человека, монастырь походил скорее на большую гору, которую разъяренный великан разрубил своим огромным топором. Взрыв произвел сильные разрушения.
Кроме того, Бреннер сразу же понял, что являлось источником странных звуков, которые слышали он и Салид. И сознание этого наполнило его душу ужасом. Да, это не был топот копыт, это был звук летящего вертолета. Он, словно мифическое чудище, внезапно появился на горизонте из-за руин монастыря и начал быстро приближаться, держа курс прямо на Салида, Йоханнеса и Бреннера.
* * *
Когда тихий шум мотора умолк, в кабине вертолета воцарилась жуткая тишина. Кеннели чувствовал себя парализованным. То, что он услышал, было совершенно абсурдным, просто смешным. Ничего более смешного он в жизни своей не слышал, однако Кеннели было не до смеха. Его душу наполнила тоска, похожая на черный засасывающий омут, в который, словно в глубокую бездну, канули все его чувства и ощущения.
— Так вы сделаете то, что я вам приказывал? — наконец спросил Адриан.
Они приземлились пять минут назад, хотя Кеннели не мог утверждать этого: его чувство времени начало подводить. Возможно, с момента приземления прошел уже час, а возможно, всего лишь несколько секунд. Но вероятнее всего, такого понятия, как время, теперь вообще не существовало. Уже давно должен начаться рассвет, но край неба на востоке был все таким же непроглядно черным, как будто кто-то укрыл весь небосвод покрывалом, которое не пропускало свет.
Кеннели молчал, поглаживая кончиками пальцев оружие, лежавшее у него на коленях, но не ощущал его гладкой прохладной металлической поверхности. Слова Адриана плохо доходили до его сознания.
— Это… это просто чудовищно, — прошептал он Их разговор был лишен всякой логики: между вопросом и ответом прошло пять минут. — То, что вы только что рассказали…
Кеннели внезапно умолк. Спустя минуту Адриан сказал:
— Возможно, вы правы, Кеннели, но это уже произошло. И все было правильно. Нас бы всех здесь не было, если бы его тогда не посадили под замок.
— Но что нам теперь делать? — спросил Кеннели, находившийся все еще в оцепенении. Он еле шевелил языком. У него была парализована не только воля, но, казалось, и тело. — Он нас всех просто уничтожит. Чем я могу остановить его? Вот этим?
Он поднял с колен оружие и потряс им в воздухе, так что Адриан инстинктивно отодвинулся от него подальше. Кеннели самого удивила собственная реакция, он не понимал сам себя. Ведь он не поверил в рассказ Адриана. Бог и черт, Иисус и Вельзевул — все это была религиозная чепуха, суеверие. Пережиток прошлого, точно такой же, каким казался” ему теперь и сам Адриан.
Но тем не менее Кеннели ни на мгновение не усомнился в том, что все это правда.
— Я вам не могу обещать, что это удастся сделать, — сказал Адриан, — и не обещал этого никогда. Я не могу гарантировать также, что вы останетесь в живых. Но мы должны попытаться. Ведь нам однажды уже удалось остановить его.
— И что вы таким образом приобрели? — спросил Кеннели.
— Время, — серьезно ответил Адриан. — Две тысячи лет, мистер Кеннели. Для нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Бреннер подождал, пока фургон скроется за пеленой все еще непрекращавшегося снегопада, а затем кивнул головой в сторону излучины дороги, терявшейся в лесу. Отсюда тропа была еле заметна за заснеженными деревьями. Салид нахмурился и с сомнением покачал головой.
— Вы уверены, что это именно та дорога, которая нам нужна?
— Я думал, что вы уже один раз были здесь.
— Я добирался сюда совсем другой дорогой, — ответил Салид. Помедлив, он шагнул вперед и удовлетворенно кивнул: — Действительно, эта тропа. Превосходно! Кто бы ни проложил этот путь, он прекрасно знал, что делает.
Все трое углубились в лес. Йоханнес шел посередине. Бреннер ожидал, что им придется идти в полной темноте, однако ошибся. Хотя густые ветви и сплетались над головой, образуя нечто вроде крыши, здесь было, пожалуй, светлее, чем на шоссе. Земля укрыта снегом, который добавлял света, а падающие с неба снежные хлопья не застилали взор.
И все же Бреннеру становилось все больше не по себе. Возможно, дело было в неестественном освещении: свет здесь был какой-то серый, брезжущий, казавшийся почти живой субстанцией. За ним как будто что-то таилось, подкрадываясь к людям исподтишка и готовясь напасть на них в удобный момент. Бреннер отогнал от себя неприятную мысль. По обочинам тропы сгустились непроглядные тени. Но что могло прятаться за ними? Единственными демонами, подстерегавшими их в этом лесу, были порождения их собственного воображения. Сила, в противоборство с которой они вступили, могла действовать открыто, ей не было необходимости таиться и скрываться от людей.
Дорога показалась Бреннеру намного длиннее той, по которой они шли с Астрид три дня назад. А что, если они заблудились? Возможно, в этот заколдованный лес вела не одна, а несколько дорог. Или какая-нибудь спасательная команда, одна из тех, которые наводнили местность в последние дни, проложила новую тропу в чаще леса, и Бреннер со своими спутниками свернули в неверном направлении. Неужели они преодолели столько трудностей только ради того, чтобы, находясь у самой цели, заблудиться и замерзнуть в снегу? Все трое были легко, не по погоде одеты. При этой мысли Бреннер чуть не разразился громким смехом. Но она вовсе не была нелепой: довольно много людей кончали свою жизнь самым абсурдным образом, это не редкость.
— Не понимаю, почему здесь никого нет? — внезапно промолвил Салид. Его голос был таким же глухим и нереальным, как брезжущий свет. От слов палестинца у Бреннера по спине забегали мурашки. Он снова вспомнил покинутый блок-пост и то, что они на всем пути не встретили ни одной машины.
— Здесь должны быть войска и полиция, — продолжал Салид. В его голосе, казалось, звучало разочарование.
— Может, они получили другой приказ?
— Приказ прекратить преследовать меня? — Салид хмыкнул. — Не хочу вас обижать, Бреннер, но вы мне кажетесь слишком наивным. Неужели вы не убедились за последние несколько часов в том, что они готовы заполучить меня любой ценой?
— Но мы оказались им не по зубам, — возразил Бреннер.
— Чепуха!
Конечно, это была совершеннейшая чепуха. Бреннер не сомневался, что люди, штурмовавшие гостиницу, не остановились бы ни перед чем. Они разбомбили бы весь этот лес, если бы знали, что Салид со своими спутниками находится здесь.
— Вероятно, они не подозревают, что мы находимся в этой местности, — продолжал он. Его последнее предположение звучало не более убедительно, чем первое. И Бреннер чувствовал это. Но, к его удивлению, Салид не стал возражать ему. Возможно, в первую очередь потому, что истинное объяснение этого обстоятельства было слишком страшным.
Дорога сделала новый поворот, и за ним открылись ворота ограды. Они возникли так неожиданно, что Бреннер чуть не врезался лбом в решетку и испуганно отпрянул. Салид хотел дотронуться рукой до кованых железных прутьев, но Бреннер торопливо предостерег его.
— Подождите, — сказал он. — Эта ограда может быть под током высокого напряжения.
Салид с сомнением взглянул на него, но все же отступил на полшага назад, внимательно оглядевшись по сторонам. Наконец он пожал плечами и ударил в ворота прикладом своей винтовки.
— Видите? — спросил он. — Нет здесь никакого тока. Вероятно, он вообще отключен во всей округе.
Бреннер понимал, что Салид прав. Однако он старался не дотрагиваться до решетки, когда входил в ворота, открытые Салидом. Он осторожно вел за собой Йоханнеса и вздохнул с облегчением только тогда, когда все трое отошли от ограды на значительное расстояние.
Лес на огороженной территории ничем не отличался от того участка, по которому они только что шли Бреннер постарался припомнить, далеко ли еще до монастыря, но не мог этого сделать, потому что он и Астрид проехали эту часть пути на машине, за рулем которой сидел монах. Из-за плохого состояния дороги водитель вел машину очень медленно, однако даже медленную езду на машине нельзя было сравнивать со скоростью пешехода. Пять минут езды могли обернуться целым часом пешей ходьбы, а Бреннер сильно сомневался, что они выдержат такую продолжительную прогулку. Становилось все холоднее. Бреннер старался не замечать холода, но он пробирал до костей. Руки и ноги занемели, а изо рта валил пар, похожий на тягучее расплавленное стекло. С Салидом и Йоханнесом происходило то же самое. Губы Йоханнеса посинели, а лицо приобрело восковой оттенок. Бреннер не был уверен, что они смогут продержаться больше пятнадцати минут.
Внезапно Салид поднял руку, склонил голову к плечу и бросил шепотом своим спутникам:
— Тихо! Замерли!
Йоханнес и Бреннер послушно остановились. Бреннер тоже прислушался, но не уловил ничего, кроме собственного тяжелого дыхания и шороха леса.
— В чем дело? — спросил он.
Салид напряженно вслушивался еще несколько секунд, а затем расслабился и взглянул на Бреннера.
— Ничего, — ответил он, пожав плечами. — Мне показалось, что я слышу какой-то посторонний звук, но я, должно быть, ошибся.
Но он не ошибся. Внезапно Бреннер тоже услышал нечто странное. Это был топот копыт. Бреннер не верил своим ушам, но звук был, хотя и тихим, однако очень отчетливым. Это было цоканье железных подков по камню. И этот звук приближался.
— Вы тоже слышите, не так ли? — спросил Салид.
Бреннер кивнул. Он обернулся, внимательно взглянул в темноту за своей спиной, а затем снова повернулся вперед. Звук стал отчетливее, но не громче, что было само по себе странно. Создавалось такое впечатление, что число скачущих лошадей увеличилось, но расстояние между ними и людьми не сократилось. Теперь было совершенно ясно, что скакала не одна лошадь, их было много, очень много.
— Вы правы, — сказал Бреннер. — Я тоже ничего не слышу.
Должно быть, Бреннер произнес эти слова громче, чем намеревался. Салид с сомнением взглянул на него, но ничего не сказал, а только пожал плечами и повернулся, чтобы пойти дальше. Однако Бреннер остановил его.
— Салид!
Террорист замер в странной позе, а затем снова повернулся к Бреннеру.
— Да?
— Вы мне не ответили на один вопрос, — сказал Бреннер. Честно говоря, он еще не задавал этого вопроса, однако слова постоянно вертелись у него на языке: — Каким образом вы хотите уничтожить то, что мы, возможно, обнаружим в монастыре…
Бреннер почему-то не осмелился называть вещи своими именами. Салид ничего не ответил, и Бреннер кивком головы указал на полуавтоматическую винтовку, которую палестинец держал на сгибе локтя.
— Вы намерены сделать это с помощью оружия?
Бреннер хотел, чтобы его слова прозвучали насмешливо, но голос выдал его, в нем слышались истерические нотки, и это свело на нет желаемый эффект. Салид целую минуту пристально глядел на него.
— Почему бы и нет? — наконец спросил Салид.
— С помощью вот этой самой винтовки? — голос Бреннера сорвался. — Я правильно вас понял, да? Вы… вы думаете, что там, впереди, нас ждет абсолютное Зло. Черт во плоти. Шайтан, как вы его называете. И вы хотите взять и застрелить его?
— Если у вас есть лучшее предложение… — Салид как-то странно усмехнулся, взглянул на свою винтовку, а затем кивнул головой в сторону Йоханнеса. — Кто знает… Может быть, наше оружие — это он. А может быть, все обстоит совсем по-другому… Неужели вы хотите повернуть назад?
Этот вопрос поразил Бреннера, хотя он должен был признаться себе, что сам спровоцировал его. Он не сразу ответил. Бреннер не мог отрицательно покачать головой — это был бы слишком банальный и лживый ответ. Так отреагировал бы на подобный вопрос герой какого-нибудь боевика или детективного романа. Сам Бреннер не мог сейчас лгать. Он действительно не хотел бы находиться здесь. Он хотел бы вернуться назад. Но разве он сможет это сделать?
— Да, — наконец ответил он. — Но боюсь, что дело вовсе не в моих желаниях.
И он пошел дальше по дороге, прежде чем Салид успел возразить ему. Холод, ставший совершенно невыносимым, подгонял Бреннера. Его руки и ноги вновь обрели чувствительность и теперь страшно болели. Ему казалось, что он вдыхал острые осколки стекла. У Бреннера было такое чувство, как будто он начинает леденеть изнутри. Снег поскрипывал под его ногами, а в ушах стоял все тот же топот копыт. Возможно, это был стук его собственного сердца.
Но это не был ни пульс Бреннера, ни конский топот. Когда они снова повернули на извилистой тропе, бежавшей между деревьями, Бреннер понял, что напрасно опасался, — дорога оказалась не такой уж длинной. Черная громада монастыря стояла прямо перед ними метрах в ста. Бреннер плохо помнил очертания этого здания, однако ему почему-то показалось, что силуэт монастыря изменился. Это больше не была геометрическая постройка, возведенная руками человека, монастырь походил скорее на большую гору, которую разъяренный великан разрубил своим огромным топором. Взрыв произвел сильные разрушения.
Кроме того, Бреннер сразу же понял, что являлось источником странных звуков, которые слышали он и Салид. И сознание этого наполнило его душу ужасом. Да, это не был топот копыт, это был звук летящего вертолета. Он, словно мифическое чудище, внезапно появился на горизонте из-за руин монастыря и начал быстро приближаться, держа курс прямо на Салида, Йоханнеса и Бреннера.
* * *
Когда тихий шум мотора умолк, в кабине вертолета воцарилась жуткая тишина. Кеннели чувствовал себя парализованным. То, что он услышал, было совершенно абсурдным, просто смешным. Ничего более смешного он в жизни своей не слышал, однако Кеннели было не до смеха. Его душу наполнила тоска, похожая на черный засасывающий омут, в который, словно в глубокую бездну, канули все его чувства и ощущения.
— Так вы сделаете то, что я вам приказывал? — наконец спросил Адриан.
Они приземлились пять минут назад, хотя Кеннели не мог утверждать этого: его чувство времени начало подводить. Возможно, с момента приземления прошел уже час, а возможно, всего лишь несколько секунд. Но вероятнее всего, такого понятия, как время, теперь вообще не существовало. Уже давно должен начаться рассвет, но край неба на востоке был все таким же непроглядно черным, как будто кто-то укрыл весь небосвод покрывалом, которое не пропускало свет.
Кеннели молчал, поглаживая кончиками пальцев оружие, лежавшее у него на коленях, но не ощущал его гладкой прохладной металлической поверхности. Слова Адриана плохо доходили до его сознания.
— Это… это просто чудовищно, — прошептал он Их разговор был лишен всякой логики: между вопросом и ответом прошло пять минут. — То, что вы только что рассказали…
Кеннели внезапно умолк. Спустя минуту Адриан сказал:
— Возможно, вы правы, Кеннели, но это уже произошло. И все было правильно. Нас бы всех здесь не было, если бы его тогда не посадили под замок.
— Но что нам теперь делать? — спросил Кеннели, находившийся все еще в оцепенении. Он еле шевелил языком. У него была парализована не только воля, но, казалось, и тело. — Он нас всех просто уничтожит. Чем я могу остановить его? Вот этим?
Он поднял с колен оружие и потряс им в воздухе, так что Адриан инстинктивно отодвинулся от него подальше. Кеннели самого удивила собственная реакция, он не понимал сам себя. Ведь он не поверил в рассказ Адриана. Бог и черт, Иисус и Вельзевул — все это была религиозная чепуха, суеверие. Пережиток прошлого, точно такой же, каким казался” ему теперь и сам Адриан.
Но тем не менее Кеннели ни на мгновение не усомнился в том, что все это правда.
— Я вам не могу обещать, что это удастся сделать, — сказал Адриан, — и не обещал этого никогда. Я не могу гарантировать также, что вы останетесь в живых. Но мы должны попытаться. Ведь нам однажды уже удалось остановить его.
— И что вы таким образом приобрели? — спросил Кеннели.
— Время, — серьезно ответил Адриан. — Две тысячи лет, мистер Кеннели. Для нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68