Р о з а М о и с е е в н а. Тебя до такой степени волнует этот Бенвенуто?
Ц у к е р м а н. Розочка, меня это не волнует, меня это буквально трясёт. Ведь она, в конце концов, может занять у кого-нибудь денег или пойти совсем в другую лавку...
Р о з а М о и с е е в н а. Не говори глупостей. После того, что стряслось сегодня на бирже, родной сын не даст родному отцу на лекарства. Поверь, все буквально вцепились в свои доллары и оцепенели.
Ц у к е р м а н. Но ведь она может пересыпать свою бижутерию в полиэтиленовый пакет и прийти ко мне с полиэтиленовым пакетом. Роза! мне совсем не нужен полиэтиленовый пакет!..
Р о з а М о и с е е в н а. Прекрати истерику, будь мужчиной.
Из-за растворённой в подсобку двери появляется её рука с чашкой.
Р о з а М о и с е е в н а. Я положила тебе три ложечки, сахар успокаивает нервы.
Цукерман берёт чашку, пьёт.
Р о з а М о и с е е в н а. Скажи мне лучше, что ты будешь делать, когда она придёт обратно и нахально потребует назад свою вещь?
Поперхнувшись, Цукерман кашляет.
Ц у к е р м а н. Роза! зачем ты говоришь мне такое!
Р о з а М о и с е е в н а. Затем, что иной раз тайное становится явным ещё здесь, при жизни! Если ты вовремя е опомнишься и не возьмёшь себя в руки, этот Бенвенуто отольётся тебе кровавыми слезами.
Ц у к е р м а н. Но я никого не хочу обманывать! Разве я виноват, что у меня нет таких денег! Этот предмет стоит по каталогу сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов!
Р о з а М о и с е е в н а. Так не разевай пасть на то, что всё равно не пролезет!
Ц у к е р м а н. Но она хочет всего каких-нибудь две-три тысячи.
Р о з а М о и с е е в н а. Почему?
Ц у к е р м а н. Я звонил её кредиторам.
Р о з а М о и с е е в н а. Шпион!
Ц у к е р м а н. В конце концов, если она вернётся назад за шкатулкой, она её получит.
Р о з а М о и с е е в н а. И что ты собираешься ей всучить?
Цукерман достаёт из-за прилавка и протягивает за дверь шкатулку,
точно такую же, как у Ольги Пчёлкиной.
Пауза.
Р о з а М о и с е е в н а. Да, это очень может быть. Это копия?
Ц у к е р м а н. Нет, не копия. Просто похоже. Почисти, поработай с ней.
Р о з а М о и с е е в н а. Это очень, очень может быть. Но как сумеешь продать оригинал, висельник? Ты же сам не попрёшься с ней в Англию на аукцион?
Ц у к е р м а н. Нет, для такого дела нужно хорошо знать всю эту кухню. И непременно, непременно действовать через подставное лицо.
Р о з а М о и с е е в н а. А это подставное лицо, как я всё-таки надеюсь, облапошит тебя или, в случае малейшей опасности, сдаст со всеми потрохами.
Звонит телефон, Цукерман кидается к трубке.
Но сдерживается и, отвернувшись, мучительно выдерживает два звонка.
Ц у к е р м а н (беспечно). Алло. Да, конечно, Оленька, я рад вас слышать. Нет, нет, что вы, почти не отвлекаете. Какое дело! Я не хочу встречаться с вами по делу! Ну хорошо, хорошо, если обещал, значит жду.
Цукерман вешает трубку, вытирает лоб платком.
Р о з а М о и с е е в н а. Хищный зверь.
Ц у к е р м а н (в сильном волнении). Роза, она сейчас приедет...
Р о з а М о и с е е в н а. Додик, держи себя в руках.
ВТОРАЯ СЦЕНА
Звенит дверной колокольчик, Ольга с испуганным видом заходит в лавку.
Ц у к е р м а н (выходит навстречу из-за прилавка). Оленька! Вы хорошеете буквально с каждым часом!
Целует Ольге руку, та смущённо отдёргивает.
О л ь г а (потупившись). Давид Семёнович, вы помните наш вчерашний разговор?
Ц у к е р м а н. Разумеется, Оленька, конечно. Так нельзя ставить Шекспира. Я не ретроград, вы знаете, но это уже чересчур...
О л ь г а. Нет!
Ц у к е р м а н. А! Понимаю! О вашем умопомрачительном салате из крабов. Вы обещали, обещали написать рецепт!
О л ь г а. Нет же! Салат из магазина... не в этом дело.
Ц у к е р м а н. Из магазина!.. Не верю, вы меня разыгрываете. А из ваших рук всё равно вкуснее!
Р о з а М о и с е е в н а. Зверь, хищный зверь!
На всём протяжении пьесы голос Розы Моисеевны
слышат только зрители, её супруг и призрак Карла Маркса.
О л ь г а (достаёт из сумочки шкатулку, протягивает). Вот... Я хочу продать. То, что вам понравится, или всё сразу. Мне срочно, очень срочно нужны деньги.
Ц у к е р м а н. Оленька, дорогая, кому они не нужны срочно? (Берёт шкатулку.) Покажите мне человека, которому они нужны так, вообще, когда-нибудь... Философ Диоген жил в бочке и он утверждал, что деньги ему совсем не нужны. И знаете, я в это верю. Потому что Диогена придумали весёлые, умные, а, самое главное, очень зажиточные люди - иначе и быть не может! А вот этот товарищ (указывает на бюст Маркса) был реалистом, и он отлично понимал, что миром правят деньги и одни только деньги. Вы знаете, как называется его главная книга? Она называется "Капитал". И я думаю, что многое, очень многое в ней написано правильно, хотя, по правде говоря, я не имел удовольствия её читать.
Р о з а М о и с е е в н а. Додик, перестань нести ахинею. Девочка пришла к тебе не за этим. Отдай ей деньги, и пусть она отнесёт их в свою жульническую контору.
Ц у к е р м а н. Хотите поменяемся? Я вам - отлитого из чистой бронзы основоположника, а вы мне - ваши сокровища. Ну, что же вы надулись, я пошутил.
Встаёт за стойку, вставляет в глаз диоптрию,
перебирает содержимое шкатулки.
Ольга смотрит на него с надеждой, теребя в руках платочек.
Ц у к е р м а н (небрежно). Сколько вы хотите?
О л ь г а. Я не знаю, сколько это стоит... Мне нужно две тысячи долларов, чтобы рассчитаться за квартиру (говорит всё тише и неуверенней), но если здесь не хватает, то, может быть, вы сможете дать мне в долг на крайне ограниченный срок...
Ц у к е р м а н (снимает диоптрию, смотрит на Ольгу). Оленька, дорогая, мне очень неприятно отказывать вам в таком сущем пустяке, но все мои личные сбережения вложены вот во всё это... (Обводит рукой экспонаты.) А ваши сокровища не стоят, к сожалению, и тысячи. Вот это стоит четыреста и вот это около пятисот. Это их продажная цена. Столько они будут стоить у меня в витрине и я не буду иметь с этого ни копейки. Это всё, что я могу для вас сделать.
О л ь г а (почти плачет). А остальное?
Ц у к е р м а н. Остальное - бижутерия, она совсем ничего не стоит.
О л ь г а (начинает плакать). Так что же мне делать?..
Ц у к е р м а н. Ольга Петровна, вы разбиваете моё сердце. Так и быть, я дам вам за всё полную тысячу.
Отсчитывает под лампой деньги.
Ольга взволнованно лепечет благодарность, берёт деньги и выбегает. Возвращается, встаёт на цыпочки и через прилавок целует Цукермана в щёку.
Снова выбегает.
ТРЕТЬЯ СЦЕНА
Цукерман и голос Розы Моисеевны.
Р о з а М о и с е е в н а. Девочка готова наложить на себя руки. Почему ты не дал ей две тысячи, убийца?
Ц у к е р м а н. За что, Розочка? Я и без того переплатил.
Р о з а М о и с е е в н а. Додик, ты дурак. Если бы ты дал ей две, она бы рассчиталась с долгами и всё забыла. А теперь она придёт снова - и не одна, а с милиционером. (Жуёт.) Тебе дать овсяного печенья?
Ц у к е р м а н. Розочка, зачем ты меня нервируешь! Ты ведь знаешь, что у меня больная селезёнка. Я не мог дать больше. Если бы я дал больше, по городу прошёл бы слух, что я сумасшедший, и кто-нибудь в конце концов догадался бы, что дело не в родственных чувствах. В любом случае она не сможет ничего доказать.
Р о з а М о и с е е в н а. Додик, ты дурак дважды и ты не в Швейцарии. Здесь, в это время, никто и ничего не доказывает. Придут двое и засунут тебе кипятильник... в эту самую... Выпей воды, что с тобой... Ты хотя бы спросил, откуда у неё эта вещь?
Ц у к е р м а н. Я не мог спросить, это выдало бы мой интерес. После второй мировой у людей ещё до сих пор много чего валяется в комодах, о ценности чего они не имеют ни малейшего понятия.
Р о з а М о и с е е в н а. Как бы с тобой не разобрались - по понятиям. Уж лучше пускай она вернётся с милиционером.
Ц у к е р м а н. Она не вернётся. Она не вернётся даже в том случае, если точно будет знать, что её надули. Такие люди не возвращаются в магазин даже если купленные ими туфли оказались меньше на два размера. Бедные, бедные люди...
Р о з а М о и с е е в н а. Эти бедные имеют хорошую перспективу на то, что будет после. А тебя - припекут черти!
Ц у к е р м а н. Роза! Ещё одно слово - и пропади оно всё пропадом! Я верну ей эту шкатулку...
Звенит дверной колокольчик.
ЧЕТВЁРТАЯ СЦЕНА
В лавку заходит Белугин.
Б е л у г и н. Не ждали?
Ц у к е р м а н (обернувшись к жене). Роза, этот государственный человек прибежал, чтобы всучить мне свои рубли, которыми уже завтра можно будет оклеивать сортиры. (Приветливо разводит руки.)
Р о з а М о и с е е в н а. Додик, если бы ты обманул этого человека, тебе бы простили. Но этот человек сам облапошит тебя как ребёнка.
Ц у к е р м а н. Борис Андреевич!..
Б е л у г и н. Да вот... Решил воспользоваться вашим любезным приглашением.
Белугина прохаживается, смотрит.
Останавливается перед бюстом Карла Маркса.
Ц у к е р м а н. Хорош?
Б е л у г и н. Хорош.
Ц у к е р м а н. Пуд чистой бронзы. Для вас, как для государственного человека, - фигура со смыслом.
Б е л у г и н. Не понимаю?
Ц у к е р м а н. Заходит к вам в кабинет, допустим посетитель или даже большой начальник. Знаете, как это в казённых учреждениях, атмосфера натянутая... А тут сразу перед глазами - предмет для улыбки, для доброй шутки, так сказать... В вас видят неординарного человека, человека с фантазией. Атмосфера другая, контакт налаживается...
Б е л у г и н (смеётся). Ах, Давид Семёнович, как это у вас получается!.. Вы, кажется, любой товар можете представить с совершенно неожиданной стороны! Я подумаю.
Ц у к е р м а н. Может быть, интересуетесь чем-либо конкретным?
Б е л у г и н. С вашего позволения, ещё осмотрюсь.
Ц у к е р м а н. О!..
Б е л у г и н (осматривает полки). У.е., у.е., у.е... А в рубликах что-нибудь имеется?
Ц у к е р м а н. Основоположника отдам за рубли.
Б е л у г и н. Не возьму, всё-таки не возьму, плохая примета. Если только тогда, когда дела пойдут совсем плохо. Минус на минус... А пока - нет, не возьму, разорит. Полмира разорил, а уж меня с моими скромными бизнесами... (Машет рукой.) Вы вот что, любезный Борис Семёнович, подберите мне сами, на свой вкус, булавку для галстука. Без излишеств, но чтобы можно было за одним столом и с сэром, и с пэром...
Цукерман наклоняет голову, понимающе улыбается.
Ц у к е р м а н. Есть такая. Берёг. Знал, что придёт такой, который понимает.
Достаёт из-под прилавка и открывает коробочку.
Б е л у г и н (берёт булавку, разглядывает). Да... Да...
Ц у к е р м а н. Да?
Б е л у г и н. Да...
Ц у к е р м а н. Исключительно для вас - четыреста.
Б е л у г и н. Четыреста... четыреста... Итальянские лиры, финские марки, аргентинские крузейро?.. Шучу. Хорошо, беру, торговаться не буду.
Достаёт бумажник, расплачивается.
Ц у к е р м а н. Позвольте в фирменную упаковочку... Присаживайтесь... Рюмочку вина?
Б е л у г и н (усаживается в кресло). Мерси, но только чуть-чуть, пригубить. Дела, знаете ли... Виза, паспорт, авиабилеты...
Чокаются крошечными ликёрными рюмочками.
Ц у к е р м а н. Да-да-да-да-да, вспоминаю. Ведь вы на днях улетаете...
Белугин выпивает, но, ничего не почувствовав, удивлённо заглядывает в рюмочку.
Б е л у г и н. В Лондон.
Ц у к е р м а н. В Лондон...
Б е л у г и н. Да... вот так, знаете ли...
Ц у к е р м а н (что-то задумав). И вы туда летите...
Б е л у г и н. По делам, по делам. Отдых ещё не заработал.
Белугин делает движение, чтобы встать,
но Цукерман, чтобы удержать его, наливает ещё вина.
Белугин выпивает и снова удивлённо заглядывает в рюмку.
Б е л у г и н. А вы тоже имеете какой-нибудь интерес в Лондоне?
Ц у к е р м а н (прохаживается в волнении). Возможно, возможно...
Белугин некоторое время смотрит на него, прищурившись.
Б е л у г и н. Послушайте, мы деловые люди. Если ваш интерес в Лондоне может иметь взаимную выгоду... почему бы нам не помочь друг другу?
Р о з а М о и с е е в н а. Додик, подойди сюда!
Ц у к е р м а н. Одну минуту.
Заходит за дверь. Из подсобки доносятся раздражённые голоса супругов.
Белугин этого не слышит и наливает себе ещё вина. Выпивает и сосредоточенно, подняв подбородок, причмокивает, пытаясь всё-таки разобрать вкус.
С возгласом "Я ему ещё ничего не обещал!" появляется Цукерман.
В руках у него шкатулка.
Б е л у г и н. Вы что-то сказали?
Ц у к е р м а н (с улыбкой присаживается рядом на стул). Господин Белугин...
Б е л у г и н. Да-да?
Ц у к е р м а н. У меня есть ВЕЩЬ.
Б е л у г и н (заинтересованно). Так...
Ц у к е р м а н. Эта вещь - очень дорогая вещь. Её невозможно продать здесь, в России.
Б е л у г и н. Так...
Ц у к е р м а н. Её приблизительная цена - сто пятьдесят тысяч фунтов стерлингов.
Б е л у г и н. Так!
Ц у к е р м а н. И я хочу продать эту вещь за настоящие деньги.
Б е л у г и н. Так-так-так! Надеюсь...
Ц у к е р м а н. Разумеется. Прошлое абсолютно безупречно. Вещь была у моих родственников, теперь принадлежит лично мне.
Передаёт шкатулку в руки Белугина. Тот внимательно разглядывает.
Б е л у г и н. С виду такая простенькая... Где-то я её уже видел... А вы уверены?..
Ц у к е р м а н (перебивает). Сегодня же я подготовлю для вас подробную справку об этом предмете. (Забирает шкатулку.
1 2 3 4 5 6 7 8