Еще плотнее прижав лицо к решетке, она с застывшим ужасом в глазах следила за разворачивающейся трагедией. И Лори вынуждена была вместе с ней видеть все то, что происходило на аллее, и испытывать те же душевные страдания, глотая безудержные слезы. Охнака погиб, но эти четверо еще не закончили свое дело. И Бабетта знала это.
Томми старательно очищал испачканный рвотой китель. Петтин носком ботинка разгребал останки погибшего. Кэс пытался достать сигарету из нагрудного кармана Гиббса.
— Дай огонька, — сказал он.
Гиббс дрожащей рукой полез в карман брюк, не отрывая взгляда от дымящегося пепла.
— Никогда не видел ничего подобного, — пробормотал Петтин.
— Ну как, Томми, полегчало? — с издевкой спросил Гиббс.
— Да пошел ты, — ответил парень, уже придя в себя. — Кэс ведь говорил, что нужно связаться с шефом. Он был прав.
— Да что этот осел знает? — сказал Петтин и плюнул себе под ноги.
— Но ты видел это лицо? — снова заговорил Томми. — Как он смотрел на меня. Я чуть дуба не дал, честное слово.
— Что же это было? — спросил Кэс.
— Я знаю. Это из-за солнца, — сказал Гиббс. — Есть такая болезнь. Я слышал. Он погиб от солнца.
— Да ты что… — протянул Кэс. — Не может быть.
— Да мы же сами видели, — уверенно сказал Петтин. — Ведь это не была галлюцинация.
— Что нам теперь делать? — спросил Гиббс, пытаясь прикурить зажатую в зубах сигарету дрожащими руками.
— Надо искать остальных — сказал Петтин.
— Я отказываюсь! — воскликнул Томми. — Сейчас звоню шефу, и все. Кто знает, сколько здесь этих ублюдков? Может быть, сотни. Сам сказал, что здесь можно спрятать целый полк.
— Чего ты паникуешь? — строго сказал Гиббс. — Ты же видел, что с ним стало на солнце.
— Ну да. А что будет, когда солнце скроется?
Спичка, которой Гиббс безуспешно пытался зажечь свою сигарету, догорела почти до конца, обжигая ему пальцы. Он бросил ее на землю.
— Я видел в кино, — сказал Томми. — Ночью такое начнется!
Судя по выражению лица Гиббса, он тоже видел в кино нечто подобное.
— Может, нам лучше сходить за помощью? — неуверенно предложил он. — Так, на всякий случай.
Лори поняла, что нельзя терять ни минуты, и мысленно обратилась к Бабетте:
«Ты должна предупредить Рейчел. Расскажи ей все, что мы видели».
«Они все уже знают», — ответила девочка.
«Все равно. Ты должна рассказать им, Бабетта. Иначе будет поздно».
«Я не хочу оставлять тебя».
«Я не смогу помочь. Ведь я не такая, как вы. Я… — Она не хотела этого говорить, но не смогла сдержать свои мысли. — Я нормальный человек. Солнце мне не страшно. А тебя оно убьет. Пожалуйста, прошу тебя…»
Контакт с девочкой оборвался так же неожиданно, как и возник. Мидин исчез, и Лори увидела, что по-прежнему стоит на пороге кухни обгоревшего ресторана.
Где-то рядом жужжали мухи. Звук этот не был отголоском только что исчезнувшего видения. Он был реальностью, такой же неизбежной, как и сами насекомые, роями носившиеся по всей комнате. Она знала, что привлекло их сюда. Она знала и другое. После увиденного в Мидине ей уже не заставить себя сделать те несколько шагов вперед, которые отделяют ее от трупа, лежавшего на плите. Слишком много смертей ей пришлось увидеть. Еще одна — и она сойдет с ума. Нужно выйти на улицу, подышать свежим воздухом.
Может быть, найти какого-нибудь постороннего человека и просто поговорить с ним о погоде или на другие отвлеченные темы.
Но огромные мухи жужжали и жужжали… Она попыталась отогнать их, но они носились вокруг, касаясь ее лица своими пахнувшими смертью крыльями и красными от крови лапками.
— Оставьте меня… — всхлипнула Лори. Но мух становилось все больше и больше. Они тучами полетели на ее голос, застилая все вокруг. У Лори помутилось сознание, задрожали колени. Она поняла, что не может повернуться, чтобы выйти из этого проклятого места. Мелькнула мысль, что это — галлюцинация. Она тряхнула головой, пытаясь сбросить оцепенение, но в глазах у нее потемнело, и из всех ощущений осталось лишь одно — прикосновение мушиных лапок, липких от крови Шерил… Еще мгновение, и отвратительные насекомые облепили все ее тело. Они лезли в рот, нос, жужжали в ресницах…
Однажды во сне она уже испытала подобное чувство. Прах мертвых со всех сторон света… Она стояла в Мидине на перекрестке ветров… Мельчайшие пылинки, проникали в ее организм, несли с собой какую-то весть… Что несут эти мухи? Почему вместо ощущения радостного предчувствия и надежды теперь ее охватывает только омерзение и ужас? И нет того ветра, который избавил бы ее от полчищ этих насекомых…
Прах и мухи… Что лучше или хуже? Теряя сознание, Лори успела сделать последний вывод. Если она допустит гибель Мидина, то настанет день, когда ее бренные останки не найдут пристанища нигде. И тогда вот такие же мухи получат вот такую же власть над ее душой и телом.
Глава 18
Игерман любил поразмышлять, сидя в уборной. Не раз, будучи в сильном подпитии, он хвалился своим приятелям, что именно здесь его посетили самые умные мысли, и советовал другим последовать его примеру. Протрезвев, он понимал, что наболтал лишнего, хотя в глубине души был уверен в своей правоте. Где же, как не в этом месте, ему, человеку с такой ответственной должностью, подумать о своих делах и заботах?
Вот и сейчас он сидел и думал, глядя перед собой на исцарапанную разными непристойными словечками дверь уборной. Эти надписи были настолько привычны и естественны в данном заведении, что Игерман почувствовал небывалую раскованность и ясность Мысли. Ничто не мешало ему сосредоточиться на своих проблемах.
А проблем было две. Во-первых, живой мертвец. Теперь это висит на нем тяжелым грузом, потому что принять какое-то решение чрезвычайно сложно. Это только в кино, где прочно обосновались разные зомби и оборотни, все просто и ясно. А вот что делать в реальной жизни? Во-вторых, этот звонок от Томми Каана. Судя по его голосу, в Мидине Действительно случилось что-то неладное. В связи с этим возникла и еще одна проблема: Декер. Безукоризненно одетый, представительный человек. Но что-то в его облике было подозрительное, отталкивающее. Раньше Игерман этого не замечал, но почему-то именно сейчас его осенило: этот тип чего-то недоговаривает. Черт с ним, с живым мертвецом. Но Мидин…
Что там происходит? Декер явно знает больше того, о чем он рассказал. Не дай Бог, все это скажется на спокойной, размеренной жизни Шернека. Чего ему стоило добиться порядка в городе…
Надо принимать какое-то решение. Утром он чувствовал себя героем. Шутка ли, с его помощью обезврежен опаснейший преступник, маньяк, начавший свой кровавый путь еще в Калгари! А теперь ему кажется, что добром это не кончится. Слишком много вопросов, ответы на которые он найти не мог. Есть, конечно, один выход. Позвонить в Эдмонтон, в вышестоящую инстанцию — и дело с концом. Но избавившись таким образом от давящей его проблемы, он автоматически лишается и того, о чем мечтал всю жизнь. Слава, почет… Нет, нужно искать другой выход. И он существует. Не дожидаясь ночи, как сказал Томми (сколько там времени осталось? часа три-четыре…) вышвырнуть из Мидина всю эту нечисть. И тогда он будет на коне. Кто откажется признать совершенство человека, который осмелился полезть на самое дно, чтобы вытащить оттуда на свет божий зло и наказать его?
И тут же сомнения снова начали мучить его. Мистика… Черт бы ее побрал! Стоит ли связываться со всем этим? Мертвецы, разгуливающие по улицам. Оборотни, рассыпающиеся на солнце. Какая гадость!
Так он сидел полчаса, взвешивая все «за» и «против». Наконец решение было найдено, и, как всегда это бывает, оно показалось ему на удивление простым. В жизни всякое случается. Может быть. Бог даст, завтра все станет на свои места — мертвые окажутся в могилах, а всякая нечисть уберется туда, где ей и положено быть. В любом случае ему следует взять себя в руки. Другой такой возможности проявить себя, наверняка, больше не представится.
Упустить последний шанс? Ну нет! Игерман встал и, закончив все свои дела, решительно вышел из уборной.
***
— Мне нужны добровольцы, Кормак, которые согласились бы отправиться со мной в Мидин. Есть работа.
— Как срочно?
— Это нужно сделать прямо сейчас. Времени мало. Начните с баров. Возьмите с собой Холлидэя.
— А как объяснить людям?
Игерман на минуту задумался.
— Скажите, что мы ищем осквернителей могил. Это будет ближе всего к истине. Пусть возьмут с собой оружие и лопаты. Даю вам час. Управитесь быстрее — еще лучше.
Кормак ушел. Декер с улыбкой смотрел ему вслед.
— Чему вы радуетесь? — спросил Игерман.
— Тому, что вы все-таки последовали моему совету.
— Да, да… вашему совету, — раздраженно отозвался Игерман.
Декер снова улыбнулся.
— Шли бы вы отсюда, доктор. У меня слишком много дел. Если захотите, потом присоединитесь к нам.
— С удовольствием.
Когда Декер ушел, Игерман пошел к телефону. Еще сидя в уборной, он вспомнил номер телефона, набирать который ему не приходилось уже давно. Теперь в этом появилась острая необходимость. Через несколько секунд в трубке послышался запыхавшийся голос отца Эшбери.
— Вы очень торопились, отец?
Эшбери сразу узнал голос своего собеседника.
— Игерман?
— Да. От чего я вас оторвал?
— Я только что с улицы. Ежедневная пробежка…
— Прекрасный способ сбросить эмоциональное напряжение.
— Чего вам надо?
— Не догадываетесь? Мне нужен священник Эшбери.
— Я ничего не сделал.
— Да неужели?
— Пожалуйста, Игерман. Бог простил мне мои грехи.
— Не сомневаюсь.
— Ну и оставьте меня в покое.
— Подождите! Не вешайте трубку.
Эшбери уловил в голосе Игермана беспокойство.
— Так, так, — сказал он.
— Что?
— Насколько я понимаю, у вас какие-то проблемы?
— Думаю, это касается нас обоих.
— Что вы имеете в виду?
— Быстро приезжайте ко мне и захватите свои причиндалы — крест, святую воду и прочее.
— Зачем?
— Делайте то, что я говорю.
Эшбери рассмеялся.
— Я больше не собираюсь быть у вас на побегушках, Игерман. У меня теперь семья…
— Тем более. Послушайте меня, ради своих детей.
— Я не понимаю, о чем вы…
— Ведь вы в своих проповедях говорите о дне страшного суда? Так вот, в Мидине они его уже готовят.
— Кто?
— Не знаю кто и не знаю почему. Но в том, что помощь священника нам необходима, уверен. А вы единственный, кого я могу просить об этом.
— Я больше не играю в ваши игры.
— Это я понял, Эшбери. Поэтому и говорю — если не придете добровольно, я заставлю вас.
— Я сжег негативы, Игерман. Так что теперь вы разговариваете со свободным человеком.
— У меня сохранились копии.
Наступила долгая пауза. Потом Эшбери тихо сказал:
— Вы же обещали.
— Обещал. Ну и что?
— Вы подлец, Игерман.
— А у вас белье кружевное. Ну так что? Когда мне вас ждать?
Эшбери молчал.
— Я вас спрашиваю, — снова сказал Игерман.
— Через час.
— Даю вам сорок пять минут.
— Дьявол! Хотел бы я встретиться с вами наедине…
— О! С удовольствием! Какой же мужчина откажется от такой благочестивой дамы?
Когда Игерман увидел, сколько народу привели с собой Кормак и Холлидэй, он даже удивился. Обычно жители Шернека вели спокойный, размеренный образ жизни и на разного рода авантюры шли неохотно. Пожалуй, только в жару повышалась их активность.
«Значит, будет жарко», — подумал Игерман, глядя на двадцать мужчин и нескольких женщин, собравшихся на солнце у дверей полицейского участка. Среди них Игерман сразу заметил фигуру Эшбери.
К этому часу из Мидина звонили дважды. Сначала Томми, которому Игерман приказал вернуться на кладбище и ждать подмоги. А потом Петтин, сообщивший, что один из обитателей Мидина бежал. Он проскользнул через главные ворота, в то время как его сообщники отвлекли внимание полицейских. Петтин был крайне возбужден и кричал в трубку, что они не могут пуститься за беглецом в погоню. Дело в том, что кто-то поджег автомобили. В одном из них находился радиотелефон. Петтин едва успел сказать, что больше сообщений не будет, как связь прервалась.
Игерман не стал никому рассказывать о случившемся, опасаясь, что это охладит пыл добровольцев. Все они были настроены воинственно, но вряд ли многие сохранят свою решимость, если они узнают, что там, куда они направляются, их ждет сопротивление.
Когда отряд тронулся в путь, Игерман посмотрел на часы. До наступления сумерек оставалось часа два с половиной. До Мидина ехать минут сорок пять. Значит, у них в запасе более полутора часов, которых вполне достаточно, чтобы вытащить всех этих ублюдков на солнце и посмотреть, что с ними будет дальше. Если они действительно рассыплются на кусочки, как о том, заикаясь, рассказал Томми, тогда можно не сомневаться, что нечистая сила будет наказана по заслугам. Если же Декер лжет, а его заместители снова напились до чертиков, то и тогда он найдет применение своим силам. Можно пристрелить кого угодно. Ну, например, того же зомби, который сидит сейчас в камере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Томми старательно очищал испачканный рвотой китель. Петтин носком ботинка разгребал останки погибшего. Кэс пытался достать сигарету из нагрудного кармана Гиббса.
— Дай огонька, — сказал он.
Гиббс дрожащей рукой полез в карман брюк, не отрывая взгляда от дымящегося пепла.
— Никогда не видел ничего подобного, — пробормотал Петтин.
— Ну как, Томми, полегчало? — с издевкой спросил Гиббс.
— Да пошел ты, — ответил парень, уже придя в себя. — Кэс ведь говорил, что нужно связаться с шефом. Он был прав.
— Да что этот осел знает? — сказал Петтин и плюнул себе под ноги.
— Но ты видел это лицо? — снова заговорил Томми. — Как он смотрел на меня. Я чуть дуба не дал, честное слово.
— Что же это было? — спросил Кэс.
— Я знаю. Это из-за солнца, — сказал Гиббс. — Есть такая болезнь. Я слышал. Он погиб от солнца.
— Да ты что… — протянул Кэс. — Не может быть.
— Да мы же сами видели, — уверенно сказал Петтин. — Ведь это не была галлюцинация.
— Что нам теперь делать? — спросил Гиббс, пытаясь прикурить зажатую в зубах сигарету дрожащими руками.
— Надо искать остальных — сказал Петтин.
— Я отказываюсь! — воскликнул Томми. — Сейчас звоню шефу, и все. Кто знает, сколько здесь этих ублюдков? Может быть, сотни. Сам сказал, что здесь можно спрятать целый полк.
— Чего ты паникуешь? — строго сказал Гиббс. — Ты же видел, что с ним стало на солнце.
— Ну да. А что будет, когда солнце скроется?
Спичка, которой Гиббс безуспешно пытался зажечь свою сигарету, догорела почти до конца, обжигая ему пальцы. Он бросил ее на землю.
— Я видел в кино, — сказал Томми. — Ночью такое начнется!
Судя по выражению лица Гиббса, он тоже видел в кино нечто подобное.
— Может, нам лучше сходить за помощью? — неуверенно предложил он. — Так, на всякий случай.
Лори поняла, что нельзя терять ни минуты, и мысленно обратилась к Бабетте:
«Ты должна предупредить Рейчел. Расскажи ей все, что мы видели».
«Они все уже знают», — ответила девочка.
«Все равно. Ты должна рассказать им, Бабетта. Иначе будет поздно».
«Я не хочу оставлять тебя».
«Я не смогу помочь. Ведь я не такая, как вы. Я… — Она не хотела этого говорить, но не смогла сдержать свои мысли. — Я нормальный человек. Солнце мне не страшно. А тебя оно убьет. Пожалуйста, прошу тебя…»
Контакт с девочкой оборвался так же неожиданно, как и возник. Мидин исчез, и Лори увидела, что по-прежнему стоит на пороге кухни обгоревшего ресторана.
Где-то рядом жужжали мухи. Звук этот не был отголоском только что исчезнувшего видения. Он был реальностью, такой же неизбежной, как и сами насекомые, роями носившиеся по всей комнате. Она знала, что привлекло их сюда. Она знала и другое. После увиденного в Мидине ей уже не заставить себя сделать те несколько шагов вперед, которые отделяют ее от трупа, лежавшего на плите. Слишком много смертей ей пришлось увидеть. Еще одна — и она сойдет с ума. Нужно выйти на улицу, подышать свежим воздухом.
Может быть, найти какого-нибудь постороннего человека и просто поговорить с ним о погоде или на другие отвлеченные темы.
Но огромные мухи жужжали и жужжали… Она попыталась отогнать их, но они носились вокруг, касаясь ее лица своими пахнувшими смертью крыльями и красными от крови лапками.
— Оставьте меня… — всхлипнула Лори. Но мух становилось все больше и больше. Они тучами полетели на ее голос, застилая все вокруг. У Лори помутилось сознание, задрожали колени. Она поняла, что не может повернуться, чтобы выйти из этого проклятого места. Мелькнула мысль, что это — галлюцинация. Она тряхнула головой, пытаясь сбросить оцепенение, но в глазах у нее потемнело, и из всех ощущений осталось лишь одно — прикосновение мушиных лапок, липких от крови Шерил… Еще мгновение, и отвратительные насекомые облепили все ее тело. Они лезли в рот, нос, жужжали в ресницах…
Однажды во сне она уже испытала подобное чувство. Прах мертвых со всех сторон света… Она стояла в Мидине на перекрестке ветров… Мельчайшие пылинки, проникали в ее организм, несли с собой какую-то весть… Что несут эти мухи? Почему вместо ощущения радостного предчувствия и надежды теперь ее охватывает только омерзение и ужас? И нет того ветра, который избавил бы ее от полчищ этих насекомых…
Прах и мухи… Что лучше или хуже? Теряя сознание, Лори успела сделать последний вывод. Если она допустит гибель Мидина, то настанет день, когда ее бренные останки не найдут пристанища нигде. И тогда вот такие же мухи получат вот такую же власть над ее душой и телом.
Глава 18
Игерман любил поразмышлять, сидя в уборной. Не раз, будучи в сильном подпитии, он хвалился своим приятелям, что именно здесь его посетили самые умные мысли, и советовал другим последовать его примеру. Протрезвев, он понимал, что наболтал лишнего, хотя в глубине души был уверен в своей правоте. Где же, как не в этом месте, ему, человеку с такой ответственной должностью, подумать о своих делах и заботах?
Вот и сейчас он сидел и думал, глядя перед собой на исцарапанную разными непристойными словечками дверь уборной. Эти надписи были настолько привычны и естественны в данном заведении, что Игерман почувствовал небывалую раскованность и ясность Мысли. Ничто не мешало ему сосредоточиться на своих проблемах.
А проблем было две. Во-первых, живой мертвец. Теперь это висит на нем тяжелым грузом, потому что принять какое-то решение чрезвычайно сложно. Это только в кино, где прочно обосновались разные зомби и оборотни, все просто и ясно. А вот что делать в реальной жизни? Во-вторых, этот звонок от Томми Каана. Судя по его голосу, в Мидине Действительно случилось что-то неладное. В связи с этим возникла и еще одна проблема: Декер. Безукоризненно одетый, представительный человек. Но что-то в его облике было подозрительное, отталкивающее. Раньше Игерман этого не замечал, но почему-то именно сейчас его осенило: этот тип чего-то недоговаривает. Черт с ним, с живым мертвецом. Но Мидин…
Что там происходит? Декер явно знает больше того, о чем он рассказал. Не дай Бог, все это скажется на спокойной, размеренной жизни Шернека. Чего ему стоило добиться порядка в городе…
Надо принимать какое-то решение. Утром он чувствовал себя героем. Шутка ли, с его помощью обезврежен опаснейший преступник, маньяк, начавший свой кровавый путь еще в Калгари! А теперь ему кажется, что добром это не кончится. Слишком много вопросов, ответы на которые он найти не мог. Есть, конечно, один выход. Позвонить в Эдмонтон, в вышестоящую инстанцию — и дело с концом. Но избавившись таким образом от давящей его проблемы, он автоматически лишается и того, о чем мечтал всю жизнь. Слава, почет… Нет, нужно искать другой выход. И он существует. Не дожидаясь ночи, как сказал Томми (сколько там времени осталось? часа три-четыре…) вышвырнуть из Мидина всю эту нечисть. И тогда он будет на коне. Кто откажется признать совершенство человека, который осмелился полезть на самое дно, чтобы вытащить оттуда на свет божий зло и наказать его?
И тут же сомнения снова начали мучить его. Мистика… Черт бы ее побрал! Стоит ли связываться со всем этим? Мертвецы, разгуливающие по улицам. Оборотни, рассыпающиеся на солнце. Какая гадость!
Так он сидел полчаса, взвешивая все «за» и «против». Наконец решение было найдено, и, как всегда это бывает, оно показалось ему на удивление простым. В жизни всякое случается. Может быть. Бог даст, завтра все станет на свои места — мертвые окажутся в могилах, а всякая нечисть уберется туда, где ей и положено быть. В любом случае ему следует взять себя в руки. Другой такой возможности проявить себя, наверняка, больше не представится.
Упустить последний шанс? Ну нет! Игерман встал и, закончив все свои дела, решительно вышел из уборной.
***
— Мне нужны добровольцы, Кормак, которые согласились бы отправиться со мной в Мидин. Есть работа.
— Как срочно?
— Это нужно сделать прямо сейчас. Времени мало. Начните с баров. Возьмите с собой Холлидэя.
— А как объяснить людям?
Игерман на минуту задумался.
— Скажите, что мы ищем осквернителей могил. Это будет ближе всего к истине. Пусть возьмут с собой оружие и лопаты. Даю вам час. Управитесь быстрее — еще лучше.
Кормак ушел. Декер с улыбкой смотрел ему вслед.
— Чему вы радуетесь? — спросил Игерман.
— Тому, что вы все-таки последовали моему совету.
— Да, да… вашему совету, — раздраженно отозвался Игерман.
Декер снова улыбнулся.
— Шли бы вы отсюда, доктор. У меня слишком много дел. Если захотите, потом присоединитесь к нам.
— С удовольствием.
Когда Декер ушел, Игерман пошел к телефону. Еще сидя в уборной, он вспомнил номер телефона, набирать который ему не приходилось уже давно. Теперь в этом появилась острая необходимость. Через несколько секунд в трубке послышался запыхавшийся голос отца Эшбери.
— Вы очень торопились, отец?
Эшбери сразу узнал голос своего собеседника.
— Игерман?
— Да. От чего я вас оторвал?
— Я только что с улицы. Ежедневная пробежка…
— Прекрасный способ сбросить эмоциональное напряжение.
— Чего вам надо?
— Не догадываетесь? Мне нужен священник Эшбери.
— Я ничего не сделал.
— Да неужели?
— Пожалуйста, Игерман. Бог простил мне мои грехи.
— Не сомневаюсь.
— Ну и оставьте меня в покое.
— Подождите! Не вешайте трубку.
Эшбери уловил в голосе Игермана беспокойство.
— Так, так, — сказал он.
— Что?
— Насколько я понимаю, у вас какие-то проблемы?
— Думаю, это касается нас обоих.
— Что вы имеете в виду?
— Быстро приезжайте ко мне и захватите свои причиндалы — крест, святую воду и прочее.
— Зачем?
— Делайте то, что я говорю.
Эшбери рассмеялся.
— Я больше не собираюсь быть у вас на побегушках, Игерман. У меня теперь семья…
— Тем более. Послушайте меня, ради своих детей.
— Я не понимаю, о чем вы…
— Ведь вы в своих проповедях говорите о дне страшного суда? Так вот, в Мидине они его уже готовят.
— Кто?
— Не знаю кто и не знаю почему. Но в том, что помощь священника нам необходима, уверен. А вы единственный, кого я могу просить об этом.
— Я больше не играю в ваши игры.
— Это я понял, Эшбери. Поэтому и говорю — если не придете добровольно, я заставлю вас.
— Я сжег негативы, Игерман. Так что теперь вы разговариваете со свободным человеком.
— У меня сохранились копии.
Наступила долгая пауза. Потом Эшбери тихо сказал:
— Вы же обещали.
— Обещал. Ну и что?
— Вы подлец, Игерман.
— А у вас белье кружевное. Ну так что? Когда мне вас ждать?
Эшбери молчал.
— Я вас спрашиваю, — снова сказал Игерман.
— Через час.
— Даю вам сорок пять минут.
— Дьявол! Хотел бы я встретиться с вами наедине…
— О! С удовольствием! Какой же мужчина откажется от такой благочестивой дамы?
Когда Игерман увидел, сколько народу привели с собой Кормак и Холлидэй, он даже удивился. Обычно жители Шернека вели спокойный, размеренный образ жизни и на разного рода авантюры шли неохотно. Пожалуй, только в жару повышалась их активность.
«Значит, будет жарко», — подумал Игерман, глядя на двадцать мужчин и нескольких женщин, собравшихся на солнце у дверей полицейского участка. Среди них Игерман сразу заметил фигуру Эшбери.
К этому часу из Мидина звонили дважды. Сначала Томми, которому Игерман приказал вернуться на кладбище и ждать подмоги. А потом Петтин, сообщивший, что один из обитателей Мидина бежал. Он проскользнул через главные ворота, в то время как его сообщники отвлекли внимание полицейских. Петтин был крайне возбужден и кричал в трубку, что они не могут пуститься за беглецом в погоню. Дело в том, что кто-то поджег автомобили. В одном из них находился радиотелефон. Петтин едва успел сказать, что больше сообщений не будет, как связь прервалась.
Игерман не стал никому рассказывать о случившемся, опасаясь, что это охладит пыл добровольцев. Все они были настроены воинственно, но вряд ли многие сохранят свою решимость, если они узнают, что там, куда они направляются, их ждет сопротивление.
Когда отряд тронулся в путь, Игерман посмотрел на часы. До наступления сумерек оставалось часа два с половиной. До Мидина ехать минут сорок пять. Значит, у них в запасе более полутора часов, которых вполне достаточно, чтобы вытащить всех этих ублюдков на солнце и посмотреть, что с ними будет дальше. Если они действительно рассыплются на кусочки, как о том, заикаясь, рассказал Томми, тогда можно не сомневаться, что нечистая сила будет наказана по заслугам. Если же Декер лжет, а его заместители снова напились до чертиков, то и тогда он найдет применение своим силам. Можно пристрелить кого угодно. Ну, например, того же зомби, который сидит сейчас в камере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24