«Нет, не счастливы! — разъярился Харви. — Озеро отвратительно и ты это знаешь». Он шагнул к Риктусу, который отступил будто бы в страхе за свою жизнь. По всей вероятности так и было. «Тебе бы это понравилось? — спросил Харви, тыча пальцем в сторону Риктуса. — Жить в холоде и темноте?»
«Ты прав, — сказал Риктус, сдаваясь и поднимая руки. — Что бы ты ни говорил».
«Я говорю, сейчас же освободи их! — ответил Харви. — И если не освободишь ты, тогда освобожу я!»
Он оттолкнул Риктуса в сторону и побежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Он и понятия не имел, что собирается делать, когда спустится к озеру, — рыбы в конечном счете были рыбами, пусть даже некогда они и были детьми, если он попытается вытащить их из озера, они явно погибнут на воздухе. Но он решил спасти их каким-нибудь образом от Худа.
Риктус шел за ним по лестнице, болтая как заводной.
«Чего тебе хочется? — говорил он. — Только представь, и это твое! Как насчет собственного мотоцикла?» Он еще не закончил фразу, а что-то уже заблестело на площадке нижнего этажа и вкатился самый превосходный мотоцикл, который когда-либо представал перед человеческими глазами. «Он твой, мой мальчик!» — сказал Риктус.
«Нет, спасибо», — ответил Харви.
«Я не виню тебя! — сказал Риктус, пиная мотоцикл, когда тот проплывал мимо него. — Как насчет книг? Ты любишь книги?»
Прежде чем Харви смог ответить, стена поднялась перед ним, словно огромный коричневый занавес, являя громоздившиеся полка на полке переплетенные в кожу тома.
«Мировые шедевры! — воскликнул Риктус. — От Аристотеля до Золя! Нет?»
«Нет!» — отверг Харви, продолжая торопиться.
«Здесь должно быть нечто, чего ты хочешь», — сказал Риктус.
Они теперь направлялись к последнему пролету лестницы, и Риктус знал, что через короткое время его добыча будет на открытом воздухе.
«Ты любишь собак? — спросил Риктус, когда свора тявкающих щенков быстро побежала вверх по ступеням. — Выбирай одного! Ах, черт, бери их всех!»
Харви подвергался искушению, но он перешагнул через щенков и продолжил путь.
«Может быть, чего-то поэкзотичнее?» — спросил Риктус, и стая попугаев в блистающем оперении спустилась с потолка. Харви взмахом руки отогнал их.
«Слишком шумно, уф? — вздохнул Риктус. — Ты хочешь чего-то спокойного и мощного? Тигры! Вот чего ты хочешь! Тигры!»
Не успел он это сказать, как те мягко ступали по коридору внизу, два белых тигра, с глазами цвета полированного золота.
«Негде их держать!» — сказал Харви.
«Это практично! — признал Риктус. — Мне нравятся практичные дети».
Когда тигры удалились, телефон на столе возле кухонной двери начал звонить. Риктус в два прыжка преодолел лестничный пролет и еще в два прыжка оказался у стола.
«Послушай! — позвал он. — Это Президент Соединенных Штатов. Он хочет дать тебе медаль!»
«Ничего он не хочет», — сказал Харви, уставший от болтовни. Он находился на нижней площадке лестницы и двигался к передней двери.
«Ты прав, — отозвался Риктус, опять прислушиваясь к телефонному бормотанию. — Он хочет дать тебе месторождение нефти на Аляске».
«Слишком холодно».
«Он говорит — как насчет Флориды?»
«Слишком жарко».
«Мальчик! Ты человек, которому трудно угодить!»
Харви проигнорировал его замечание и нажал ручку входной двери. Риктус бросил трубку и устремился к нему.
«Погоди! — кричал он. — Погоди! Мы еще не закончили».
«У тебя нет ничего, что я хочу, — сказал Харви, распахивая входную дверь. — Это все подделки».
«А что, если и так? — спросил Риктус, внезапно притихнув. — Вот солнце снаружи. Ты все еще можешь наслаждаться им. И позволь мне заметить, требуется много волшебства, чтобы наколдовать все эти подделки и мистификации. Мистер Худ крепко попотел, отыскивая то, что тебе понравится».
Не обращая на него внимания, Харви вышел на крыльцо. Миссис Гриффин стояла посреди лужайки со Стью Кэт на руках и прищурившись глядела на Дом. Она улыбнулась, когда увидела Харви.
«Я слышала весь этот шум, — сказала она. — Что случилось?»
«Я расскажу вам позже, — ответил Харви. — Где Венделл?»
«Он куда-то ушел», — сказала она.
Харви сложил ладони рупором, приставил ко рту и завопил:
«Венделл! Венделл!»
Голос его вернулся обратно, отраженный фасадом Дома. Но ответа от Венделла не было.
«Теплый полдень, — промурлыкал Риктус, развалившись на крыльце. — Может, Венделл отправился... поплавать».
«О, нет, — прошептал Харви. — Нет. Только не Венделл. Пожалуйста, только не Венделл...»
Риктус пожал плечами. «В любом случае этот твой Венделл жирноват для малыша, — сказал он. — Возможно, ребенок будет лучше выглядеть в виде рыбы!»
«Нет! — закричал Харви Дому. — Это нечестно! Ты не можешь этого сделать! Не можешь!»
Слезы затуманили его глаза. Он вытер их кулаками. Все было бесполезно — и слезы, и кулаки. Он не мог смягчить сердца Дома всхлипами и не мог повергнуть Дом ударами. У него не было другого оружия против врага, кроме смекалки, да и та почти истощилась.
22
Аппетит
О, стать бы опять вампиром, подумал Харви. Заиметь бы когти, клыки и жажду крови, подобную той, которой он обладал в тот далекий Хэллоуин, жажда, от которой он с отвращением отказался. Теперь бы не отказался. О, нет. Он позволил бы ей превратить его в зверя, так, чтобы он мог полететь в лицо Худу с ненавистью, острой как бритва.
Но он не был зверем, он был мальчиком. Сила была у Короля Вампиров, не у него.
И тут, когда он поглядел на Дом, он вспомнил нечто, что Риктус говорил возле двери:
«Требуется много волшебства, чтобы наколдовать все эти подделки и мистификации, — сказал он. — Мистер Худ крепко попотел, отыскивая то, что тебе понравится».
Может мне не нужны клыки, чтобы высосать его насухо, подумал Харви, может, все, что мне нужно, — желания.
«Я хочу поговорить с Худом», — сказал он Риктусу.
«Зачем?»
«Ну... может, и есть какие-то вещи, которые мне понравятся. Только я хочу поговорить с ним лично».
«Он слушает», — заявил Риктус, оглядываясь на Дом.
Харви внимательно изучил и окна, и карнизы, и крыльцо, но не заметил и следа какого-то присутствия. «Я его не вижу», — сказал он.
«Видишь», — ответил Риктус.
«Он в Доме?» — спросил Харви, вглядываясь в открытую дверь.
«Ты еще не понял? — сказал Риктус. — Он и есть Дом».
Пока он говорил на солнце набежало облако. Крыша и стены потемнели, и весь Дом, казалось, раздулся как чудовищный гриб. Он был живой! От карнизов до фундамента — живой!
«Давай же! — подбодрил Риктус. — Говори с ним. Он слушает».
Харви сделал шаг к Дому. «Ты меня слышишь?» — спросил он.
Передняя дверь раскрылась чуточку шире и вздох вынес со ступеней на крыльцо облако пыли, оставшейся от Джайва.
«Он слышит тебя», — сказал Риктус.
«Если я останусь...» — начал Харви.
«Дааа...» — откликнулся Дом, составляя слово из скрипов и треска.
«...ты мне дашь все, чего я пожелаю?»
«Для такого смышленого мальчика, как ты... — раздалось в ответ, — что угодно».
«Ты клянешься? Своим волшебством?»
«Я клянусь. Клянусь. Только скажи слово...»
«Ну, для начала...»
«Дааа».
«Я потерял свой ковчег».
«Значит, ты должен иметь другой, моя Полярная звезда, — сказал Худ. — Больше. Лучше». И доски крыльца прогнулись, когда возник ковчег в три раза больший, чем первый.
«Я не хочу деревянных животных», — сказал Харви, направляясь к крыльцу.
«А каких? — спросил Худ. — Свинцовых? Серебряных? Золотых?»
«Из плоти и крови, — ответил Харви. — Настоящих маленьких животных».
«Мне нравится твой вызов», — сказал Худ, и пока он говорил, слабые мычание и рев донеслись с ковчега, маленькие окна распахнулись настежь, двери широко раскрылись и появилось несколько десятков животных, идеальные миниатюрные копии: слоны, жирафы, гиены, муравьеды и голуби.
«Доволен?» — спросил Худ.
Харви пожал плечами. «Нормально, мне кажется», — сказал он.
"Нормально? — переспросил Худ.
— Это маленькое чудо".
«Так сделай и другое».
«Другой ковчег?»
«Другое чудо!»
«Чего бы тебе хотелось?»
Харви повернулся спиной к Худу-Дому и обозрел лужайку. Вид миссис Гриффин, которая с изумлением смотрела на происходящее, вдохновил на новое требование. «Я хочу цветы, — сказал он. — Повсюду! И чтобы не было двух похожих».
«Зачем?» — спросил Худ-Дом.
«Ты говорил, что я получу все, чего пожелаю, — ответил Харви. — И ты не говорил, что я должен буду объяснять тебе причины. Если я должен буду это делать, все удовольствие пропадет».
«О, я понял свою ошибку, — сказал Худ-Дом. — Ты должен получать удовольствие, чего бы это ни стоило».
«Значит, дай мне цветы», — настаивал Харви.
Лужайка начала дрожать, как будто под нею происходило небольшое землетрясение, и в следующий миг бесчисленные побеги раздвинули зелень травы. Миссис Гриффин засмеялась от восторга.
«Погляди на них! — сказала она. — Только погляди!»
Это было достойное зрелище, десятки тысяч цветов одновременно взорвались цветением. Харви смог бы назвать некоторые из них, если бы попробовали провести экзамен: тюльпаны, нарциссы, розы. Но большая часть их была ему неизвестна: сорта, которые распускались ночью в Верхних Гималаях или на продуваемых ветрами плато Терра дель Фуего, цветы с бутоном таким большим, как его голова, или таким маленьким, как ноготь его большого пальца, цветы, производившие зловоние, напоминающее запах тухлого мяса, и пахнувшие, как ветерок из самого Рая.
Даже зная, что все это лишь иллюзия, он был поражен и заявил об этом.
«Выглядит неплохо», — сказал он Худу-Дому.
«Доволен?» — хотел знать тот.
Был ли голос его немного слабее чем прежде, размышлял Харви. Он подозревал, что да. Однако он ни единым знаком не выдал своего подозрения. Он просто сказал:
«Мы направляемся туда...»
«Направляемся куда?» — спросил Худ-Дом.
«Ну, — сказал Харви, — думаю, мы узнаем, когда придем на место».
Негромкое раздраженное ворчание долетело со стороны Дома. Окна задребезжали. Одна или две черепицы соскользнули с крыши и разбились вдребезги о землю.
Мне надо быть осторожным, подумал Харви, Худ начнет сердиться. Риктус эхом отозвался на эту мысль.
«Я надеюсь, ты не играешь с мистером Худом, — предупредил он, — потому что он не любит таких игр».
«Он хочет, чтобы я был счастлив, не так ли?» — спросил Харви.
«Конечно».
«А как насчет того, чтобы что-нибудь поесть?»
«Кухня полна», — сказал Риктус.
«Я не хочу пирогов и горячих сосисок. Я хочу... — он замолк, тщательно роясь в своей памяти и вспоминая названия деликатесов, о которых он когда-либо слышал — жареного лебедя и устриц и эти маленькие черные яйца...»
«Икру?» — спросил Риктус.
«Ага! Я хочу икру!»
«На самом деле? Она омерзительна».
«И все же я ее хочу! — сказал Харви. — И лягушачьи ножки с хреном и гранатовым соком».
Еда уже появилась в коридоре, одна дымящаяся тарелка на другой. Запахи сначала изводили танталовыми муками, но чем больше блюд добавлял к списку Харви, тем более тошнотворной становилась смесь. Однако его меню, состоящее из настоящей еды, быстро подошло к концу, поэтому вместо того, чтобы давать Дому простые рецепты вроде фрикаделек и пиццы, он начал изобретать блюда.
«Я хочу омаров, приготовленных в лимонаде, и бифштексы из конины с соусом — желе, и сыр из прессованного творога, и суп — пепперони...»
«Погоди! Погоди! — воскликнул Риктус. — Ты слишком спешишь».
Но Харви не останавливался.
«...и жаркое из брюссельской капусты с улиточьей помадкой и со свиными ножками...»
«Погоди!» — взвыл Дом.
На этот раз Харви остановился.
В пылу своего открытия он даже не глянул, продолжает ли Худ снабжать его всем этим съестным, но теперь он увидел, что блюда, которые он потребовал, громоздились в коридоре столь высокими грудами, что угрожали снести ковчег и отправить его в плаванье по омерзительному морю сластей и жаркого.
«Я знаю, что ты делаешь», — сказал Худ-Дом.
Ое-ей, подумал Харви, он разгадал меня.
Он перевел взгляд с еды у двери на фасад и увидел, что его план истощить волшебство Дома и вправду действует. Теперь многие окна треснули или разбились, двери облупились и свисали с петель, доски крыльца, покрытые плесенью, вспучились.
«Ты испытываешь меня, да?» — сказал Худ. Его голос никогда не был мелодичным, но теперь он был еще безобразнее, чем обычно: как бурчание в животе у Дьявола. «Признайся, вор!» — сказал он.
Харви глубоко вздохнул, затем сказал:
«Если я собираюсь стать твоим подмастерьем, мне необходимо знать, насколько ты силен».
«Ты удовлетворен?» — требовательно спросил разрушающийся Дом.
«Почти», — сказал Харви.
«Чего же еще ты хочешь?» — спросил Дом.
Действительно, чего же еще, подумал Харви. Его мысли крутились среди нелепых перечислений, у него мало что оставалось по части требований.
«Ты можешь получить последний подарок, — сказал Худ-Дом, — одно, последнее, доказательство моей мощи. Потом ты должен навеки веков признать меня своим Повелителем. Согласен?»
Харви почувствовал, как струйка холодного пота сбегает по спине вдоль позвоночника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17