Будет мудрым иметь там такую, которая совершенно не соответствует его вкусам.
Вебард сделал ей знак, и они отплыли на некоторое расстояние, беседуя друг с другом шепотом.
Уголки большого рта Джин задрожали. Старые дурни!
Прошло пять минут. Джин забеспокоилась. Почему они медлят? Девушка подавила нетерпение. «Жизнь! Буду ли я чувствовать такую же радость от жизни в двадцать лет? - подумала она.-В тридцать? В сорок? - Она оттянула пальчиками уголки рта.- Конечно. Я не позволю себе измениться… Но жизнь надо использовать на полную катушку. Надо отпустить на волю каждое мерцание страсти, каждый импульс вдохновения». Джин ухмыльнулась. Итак, она плавала здесь, вдыхая затхлый перезрелый воздух станции Эберкромби. Кстати, это приключение. И за него хорошо платят - два миллиона долларов всего лишь за то, чтобы соблазнить восемнадцатилетнего мальчика. Обольстить его, выйти замуж - какая ерунда.
Конечно, он - Эрл Эберкромби, и если он столь же «величествен», как мистер Вебард… Она с отвращением поглядела на огромное тело управляющего. О, да, два миллиона есть два миллиона. Но если дело окажется слишком уж неприятным, цену следует повысить. Возможно, до десяти миллионов. Не слишком большой кусочек от миллиарда.
Вебард изящно развернулся и молча уплыл в центральный ствол.
- Пойдемте,- сказала Блейскел.- Я покажу вашу комнату. Сперва отдохните, а всем остальным займемся завтра.
5
Джин облачилась в черный комбинезон, а Блейскел стояла рядом и искренне жалела ее:
- Бог вас простит, но не надо так ущемлять свою талию. Бедный ребенок, вы так рахитичны, худы как дистрофичка! Нельзя так подчеркивать свою худобу! Возможно, у вас найдется несколько подушечек, чтобы подложить куда надо. Не столь уж это важно, ведь вы всего лишь уборщица, но штат из прелестных девушек очень украшает домашнее хозяйство, а молодой Эрл, несмотря на всю странность характера, ценит в женщине красоту… Теперь дальше. Ваша грудь, мы должны с ней что-то сделать: почему вы почти плоская? Неужели нет никакой возможности пустить вам под мышки красивую драпировку, а? - Она указала на свои собственные объемные складки жира.- Предположим, мы закатаем подушечку и…
- Нет,- боязливо сказала Джин; возможно ли, чтобы её считали здесь столь безобразной? - Я не буду носить подкладки.
- Это ради вашей же пользы, дорогая моя,- фыркнула Блейскел.- Я уверена, что мне, такой морщинистой, это не пошло бы.
Джин наклонилась к своим черным туфлям:
- Нет, вы ошибаетесь, у вас очень гладкая кожа, вы просто лоснитесь.
Блейскел гордо кивнула:
- Я держу себя в хорошей форме и делаю для этого все возможное. Признаюсь, когда мне было столько лет, сколько сейчас вам, все было для меня по-другому. На Земле я…
- О, вы родились не здесь?
- Нет, мисс. Я была одной из бедных душ, придавленных прессам гравитации. Только на перемещение с места на место я тратила всю свою энергию, тело просто сгорало. Я родилась в Сиднее, в Австралии, в приличной добропорядочной семье. Родители были слишком бедны, чтобы купить мне место на Эберкромби. Мне повезло занять здесь ту самую должность, какая досталась вам, и тогда еще с нами были мистер Юстус и старая миссис Ева, его мать, то есть бабушка Эрла. С тех пор я не спускалась на Землю. И никогда больше не ступлю на ее поверхность.
- Значит, вы пропускаете фестивали, не увидите новые великие сооружения, больше не почувствуете очарования природы?
- Тьфу,- выплюнула слово Блейскел.- Покрыться отвратительными складками и морщинами? Передвигаться только в машине? На тебя пялятся и тихо ржут за спиной тамошние люди! Они все в заботах, они борются с тяготением Земли и потому тонки как палки! Нет, мисс, у нас собственные пейзажи, свои празднества. Завтра вечером танцуем паванну, затем пантомима Красочных Масок, шествие Прекрасных Женщин - весь месяц расписан. Самое главное, я среди своих, среди круглых. У меня на лице никогда не будет ни морщинки. Я хороша, я в расцвете сил и никогда не поменяюсь ни с кем из тех, кто внизу.
Джин пожала плечами:
- Единственная значащая вещь в жизни - это счастье.
Она с удовлетворением взглянула на себя в зеркало. Даже если толстая Блейскел думала иначе, черный комбинезон выглядел на Джин прекрасно, он обтягивал ее бедра и талию. Отсвечивающие матовой кожей ноги, стройные, но не худые, тоже были хороши - это она знала. Даже если сумасбродный мистер Вебард и странная Блейскел думали иначе. Подождем встречи с молодым Эрлом. Фосерингей упомянул, что тот предпочитает девушек из мира гравитации. Й тем не менее Вебард и Блейскел намекали на иное. Возможно, он любит и тех и других? Тогда он должен любить все, что дышит и двигается, все, что теплое на ощупь. А в это множество, несомненно, входила и она.
Если бы она спросила об этом Блейскел прямо, та бы взволновалась сверх меры, была бы шокирована. Хорошая, добродетельная миссис Блейскел. Материнская душа, не то что матроны в различных богадельнях и приютах для бездомных, где Джин провела столько времени. То были энергичные крупные женщины - практичные и скорые на руку… Но Блейскел никогда бы не оставила своего ребенка на бильярдном столе. Она бы боролась, голодала, чтобы сохранить ребенка при себе и вырастить его… Джин лениво порассуждала на тему, что бы было, будь Блейскел ее матерью, а Майкрофт отцом. У нее появилось странное чувство, словно душу что-то укололо, но из глубины подсознания выплыло темное тупое негодование, замешанное на злобе.
Джин неловко и раздраженно встряхнулась. Прочь из головы чепуху! Ты играешь одна. Зачем тебе родственники? Они бы никогда не позволили эту авантюру со станцией Эберкромби… Да, будь у нее родственники, возникло бы множество проблем в том, как потратить два миллиона долларов.
Джин вздохнула. Ее собственная мать не была так добра и удобна для нее, как Блейскел. Она и не могла быть такой. Вопрос становился чисто абстрактным. Забыть это. Выбросить из головы.
Блейскел поставила у ног Джин служебные туфли, которые в большинстве ситуаций носили все на станции - шлепанцы с магнитными обмотками в подошвах. Проводки вели к батарее на поясе. Передвигая рычажок реостата, можно было регулировать силу магнитного притяжения.
- Когда обслуга работает, ей нужна опора,- объяснила Блейскел.- Конечно; когда вы привыкнете, вам не покажется, что работы очень много. Все прекрасно очищается автоматически, фильтры у нас добротные, но есть немного пыли, и всегда из воздуха оседает легкая пленка масла.
Джин выпрямилась.
- Ладно, миссис Би, я готова. С чего начнем?
Блейскел вздернула брови, реагируя на фамильярность, но, казалось, это ее не слишком задело. В основном девушка представлялась вежливой, усердной и умной. И, что очень важно, не того сорта, что мог бы привести к каким-либо неприятностям в отношениях с мистером Эрлом.
Оттолкнувшись пальцем от стены, круглая женщина запустила себя вниз по коридору, остановилась у белой двери и открыла ее.
Они вошли в комнату с потолка. Джин на мгновение почувствовала головокружение, когда пришлось головой вперед лететь к полу.
Блейскел ловко схватила стул, извернулась в воздухе и поставила ноги на настоящий пол. Джин присоединилась к ней. Они стояли в большой круглой комнате, которая явно занимала весь диаметр цилиндра. Окна глядели на космос, звезды сияли со всех сторон. Если повести головой, видны были все созвездия Зодиака.
Откуда-то снизу шли солнечные лучи. Они сияли на потолке. А в верхней части окна висела половинка Луны, твердая и острая, как новая монета. На вкус Джин комната была слишком пышной. Подавляла пресыщенность тонов горчично-шафранового ковра, деревянные панели стен с золотыми арабесками, круглый стол, закрепленный на полу и окруженный креслами, надежно зафиксированными с помощью магнитных пластин. С потолка неподвижно торчала хрустальная люстра, из-под плафона выглядывали ряды пухлых херувимов.
- Плезанс,- объявила Блейскел.- В первую очередь вы будете делать уборку здесь. Каждое утро.- И она расписала обязанности Джин в деталях.
- Сейчас мы пойдем в…- она слегка подтолкнула Джин.- Это миссис Клара, мать Эрла. Поклонитесь ей так же, как я.
В комнату вплыла женщина, одетая в пурпурно-розовое. На лице у нее застыло выражение отстраненного высокомерия, словно во всей Вселенной для нее не существовало ни сомнений, ни неуверенности, ни двусмысленности. Клара выглядела почти совершенным шаром. Серебристо-белые волосы, лицо г- пузырь гладкой плоти, обмазанный, явно наугад, румянами. На пухлой груди и плечах лежало ожерелье из драгоценных камней.
Блейскел елейно склонила голову:
- Миссис Клара, дорогая, позвольте представить вам новую горничную. Она только что с Земли и имеет хорошие рекомендации.
Клара Эберкромби стрельнула в Джин быстрым взглядом:
- Чахлое создание.
- О, она поправится,- проворковала Блейскел.- Побольше хорошей еды и усердная работа сделают чудеса. Она ведь еще дитя.
- М-м-м… Едва ли… Голос крови, Блейскел. Вы прекрасно знаете.
- Да, конечно, миссис Клара.
Хозяйка, шныряя взглядом по комнате, продолжала металлическим тоном:
- Иди у вас хорошая кровь, или уксус. Эта вот девушка никогда не будет чувствовать себя здесь комфортно, я вижу это. Это не в ее характере.
- Конечно, мэм, вы правы.
- И не в характере Эрл а. Он единственный человек, о котором я по-настоящему беспокоюсь. Хьюго был дороден, но его брат Лайонел недалеко ушел от Эрл а. Бедный дорогой Лайонел, и…
- Что насчет Лайонела? Есть какие-то известия? - произнес хриплый голос.
Джин повернулась. Это был Эрл.
- Ничего, мой дорогой. Он ушел от нас и никогда не вернется. Я всего лишь сказала, что никто из нас, кроме тебя и Лайонела, не оставался столь костлявым в этом возрасте.
Эрл бросил сердитый взгляд мимо матери, мимо миссис Блейскел, и взгляд этот упал на Джин.
- Что это? Еще одна служанка? Мы в ней не нуждаемся, отошлите ее. Опять новые расходы.
- Она будет убирать наши комнаты, Эрл, дорогой мой, -сказала его мать.
- Где Джесси? Чем вас не устраивает Джесси?
Клара и Блейскел обменялись невинными взглядами. Джин послала Эрлу взгляд. Неторопливый, игривый. Он заморгал, затем нахмурился. Джин потупилась, проследила узор на коврике пальцем ноги, что, как она знала, представляло ее фигуру в очень выгодном свете. Зарабатывать два миллиона долларов будет не таким противным занятием, как она опасалась, потому что Эрл Эберкромби не был толстым. Приземистый, крепкий, с мощными плечами и с бычьей шеей. Коротко остриженные светлые густые волосы, нездоровый красноватый цвет лица, большой лоснящийся нос, тяжелый подбородок. Но угрюмый рот был приятен.
«Он не слишком привлекателен», - подумала Джин. На Земле она бы его проигнорировала, а если бы он стал приставать, разозлила насмешками. Но она ожидала гораздо худшего: шарообразного существа как человек-баллон Вебард… Конечно, Эрлу совершенно не обязательно было выглядеть толстым - дети толстяков могли иметь и нормальное телосложе-
Клара инструктировала Блейскел на сегодняшний день. Та кивала в ответ на каждое шестое слово и отбивала ритм короткими пухлыми пальчиками.
Клара кончила, Блейскел кивнула Джин:
- Пойдемте, мисс, у нас еще много работы.
- Имейте в виду, никого в моем кабинете! - крикнул им вдогонку Эрл.
- Почему он никого не пускает в свой кабинет? - с любопытством спросила Джин.
- Он там держит все свои коллекции и не хочет, чтобы их трогали. Он иногда очень странный. Вам это надо учитывать и вести себя соответственно. В каком-то смысле ему служить труднее, чем миссис Кларе.
- Эрл родился здесь? Блейскел кивнула:
- Он никогда не спускался на Землю. Говорит, что Земля - для безумцев. И, видит Бог, он прав.
- Кто такие Хьюго и Лайонел?
- Старшие братья. Хьюго умер, упокой Господь его душу, а Лайонел путешествует. Затем следуют младшие - Харпер, Дафин, Милисеят, Клари. Это все дети миссис Клары, все очень величавые и дородные. Эрл среди них кожа да кости и, однако, самый удачливый. Когда умер Хьюго, Лайонел где-то слонялся, и станцию наследовал Эрл… Теперь здесь его кабинет и, о Боже, что там творится!
Пока они работали, Блейскел продолжала болтать.
- Скажем, эта кровать! Эрлу не нравится спать в гамаке, как все остальные. Он носит пижамы с магнитной нитью, которые прижимают его к кровати, словно он на Земле… И чтение это, и науки -честное слово, нет тут ничего такого, чем бы стоило заниматься парню! И его телескоп! Он сидит в куполе и часами глазеет на Землю!
- Может, ему хочется посетить Землю?
- Не удивлюсь, если вы близки к истине,- кивнула Блейскел.- Земля полна для него очарования, смешанного с отвращением. Но он не может оставить Эберкромби, вы знаете.
- Это странно. Почему бы и нет?
- Потому что тогда он лишится наследства. Собственник должен оставаться при своей собственности, так записано в уставе Эберкромби. Это его кабинет.- Она указала на серую дверь.- И сейчас я дам вам немножко полюбоваться им, чтобы вас не мучило любопытство и вы не нажили себе неприятности в дальнейшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Вебард сделал ей знак, и они отплыли на некоторое расстояние, беседуя друг с другом шепотом.
Уголки большого рта Джин задрожали. Старые дурни!
Прошло пять минут. Джин забеспокоилась. Почему они медлят? Девушка подавила нетерпение. «Жизнь! Буду ли я чувствовать такую же радость от жизни в двадцать лет? - подумала она.-В тридцать? В сорок? - Она оттянула пальчиками уголки рта.- Конечно. Я не позволю себе измениться… Но жизнь надо использовать на полную катушку. Надо отпустить на волю каждое мерцание страсти, каждый импульс вдохновения». Джин ухмыльнулась. Итак, она плавала здесь, вдыхая затхлый перезрелый воздух станции Эберкромби. Кстати, это приключение. И за него хорошо платят - два миллиона долларов всего лишь за то, чтобы соблазнить восемнадцатилетнего мальчика. Обольстить его, выйти замуж - какая ерунда.
Конечно, он - Эрл Эберкромби, и если он столь же «величествен», как мистер Вебард… Она с отвращением поглядела на огромное тело управляющего. О, да, два миллиона есть два миллиона. Но если дело окажется слишком уж неприятным, цену следует повысить. Возможно, до десяти миллионов. Не слишком большой кусочек от миллиарда.
Вебард изящно развернулся и молча уплыл в центральный ствол.
- Пойдемте,- сказала Блейскел.- Я покажу вашу комнату. Сперва отдохните, а всем остальным займемся завтра.
5
Джин облачилась в черный комбинезон, а Блейскел стояла рядом и искренне жалела ее:
- Бог вас простит, но не надо так ущемлять свою талию. Бедный ребенок, вы так рахитичны, худы как дистрофичка! Нельзя так подчеркивать свою худобу! Возможно, у вас найдется несколько подушечек, чтобы подложить куда надо. Не столь уж это важно, ведь вы всего лишь уборщица, но штат из прелестных девушек очень украшает домашнее хозяйство, а молодой Эрл, несмотря на всю странность характера, ценит в женщине красоту… Теперь дальше. Ваша грудь, мы должны с ней что-то сделать: почему вы почти плоская? Неужели нет никакой возможности пустить вам под мышки красивую драпировку, а? - Она указала на свои собственные объемные складки жира.- Предположим, мы закатаем подушечку и…
- Нет,- боязливо сказала Джин; возможно ли, чтобы её считали здесь столь безобразной? - Я не буду носить подкладки.
- Это ради вашей же пользы, дорогая моя,- фыркнула Блейскел.- Я уверена, что мне, такой морщинистой, это не пошло бы.
Джин наклонилась к своим черным туфлям:
- Нет, вы ошибаетесь, у вас очень гладкая кожа, вы просто лоснитесь.
Блейскел гордо кивнула:
- Я держу себя в хорошей форме и делаю для этого все возможное. Признаюсь, когда мне было столько лет, сколько сейчас вам, все было для меня по-другому. На Земле я…
- О, вы родились не здесь?
- Нет, мисс. Я была одной из бедных душ, придавленных прессам гравитации. Только на перемещение с места на место я тратила всю свою энергию, тело просто сгорало. Я родилась в Сиднее, в Австралии, в приличной добропорядочной семье. Родители были слишком бедны, чтобы купить мне место на Эберкромби. Мне повезло занять здесь ту самую должность, какая досталась вам, и тогда еще с нами были мистер Юстус и старая миссис Ева, его мать, то есть бабушка Эрла. С тех пор я не спускалась на Землю. И никогда больше не ступлю на ее поверхность.
- Значит, вы пропускаете фестивали, не увидите новые великие сооружения, больше не почувствуете очарования природы?
- Тьфу,- выплюнула слово Блейскел.- Покрыться отвратительными складками и морщинами? Передвигаться только в машине? На тебя пялятся и тихо ржут за спиной тамошние люди! Они все в заботах, они борются с тяготением Земли и потому тонки как палки! Нет, мисс, у нас собственные пейзажи, свои празднества. Завтра вечером танцуем паванну, затем пантомима Красочных Масок, шествие Прекрасных Женщин - весь месяц расписан. Самое главное, я среди своих, среди круглых. У меня на лице никогда не будет ни морщинки. Я хороша, я в расцвете сил и никогда не поменяюсь ни с кем из тех, кто внизу.
Джин пожала плечами:
- Единственная значащая вещь в жизни - это счастье.
Она с удовлетворением взглянула на себя в зеркало. Даже если толстая Блейскел думала иначе, черный комбинезон выглядел на Джин прекрасно, он обтягивал ее бедра и талию. Отсвечивающие матовой кожей ноги, стройные, но не худые, тоже были хороши - это она знала. Даже если сумасбродный мистер Вебард и странная Блейскел думали иначе. Подождем встречи с молодым Эрлом. Фосерингей упомянул, что тот предпочитает девушек из мира гравитации. Й тем не менее Вебард и Блейскел намекали на иное. Возможно, он любит и тех и других? Тогда он должен любить все, что дышит и двигается, все, что теплое на ощупь. А в это множество, несомненно, входила и она.
Если бы она спросила об этом Блейскел прямо, та бы взволновалась сверх меры, была бы шокирована. Хорошая, добродетельная миссис Блейскел. Материнская душа, не то что матроны в различных богадельнях и приютах для бездомных, где Джин провела столько времени. То были энергичные крупные женщины - практичные и скорые на руку… Но Блейскел никогда бы не оставила своего ребенка на бильярдном столе. Она бы боролась, голодала, чтобы сохранить ребенка при себе и вырастить его… Джин лениво порассуждала на тему, что бы было, будь Блейскел ее матерью, а Майкрофт отцом. У нее появилось странное чувство, словно душу что-то укололо, но из глубины подсознания выплыло темное тупое негодование, замешанное на злобе.
Джин неловко и раздраженно встряхнулась. Прочь из головы чепуху! Ты играешь одна. Зачем тебе родственники? Они бы никогда не позволили эту авантюру со станцией Эберкромби… Да, будь у нее родственники, возникло бы множество проблем в том, как потратить два миллиона долларов.
Джин вздохнула. Ее собственная мать не была так добра и удобна для нее, как Блейскел. Она и не могла быть такой. Вопрос становился чисто абстрактным. Забыть это. Выбросить из головы.
Блейскел поставила у ног Джин служебные туфли, которые в большинстве ситуаций носили все на станции - шлепанцы с магнитными обмотками в подошвах. Проводки вели к батарее на поясе. Передвигая рычажок реостата, можно было регулировать силу магнитного притяжения.
- Когда обслуга работает, ей нужна опора,- объяснила Блейскел.- Конечно; когда вы привыкнете, вам не покажется, что работы очень много. Все прекрасно очищается автоматически, фильтры у нас добротные, но есть немного пыли, и всегда из воздуха оседает легкая пленка масла.
Джин выпрямилась.
- Ладно, миссис Би, я готова. С чего начнем?
Блейскел вздернула брови, реагируя на фамильярность, но, казалось, это ее не слишком задело. В основном девушка представлялась вежливой, усердной и умной. И, что очень важно, не того сорта, что мог бы привести к каким-либо неприятностям в отношениях с мистером Эрлом.
Оттолкнувшись пальцем от стены, круглая женщина запустила себя вниз по коридору, остановилась у белой двери и открыла ее.
Они вошли в комнату с потолка. Джин на мгновение почувствовала головокружение, когда пришлось головой вперед лететь к полу.
Блейскел ловко схватила стул, извернулась в воздухе и поставила ноги на настоящий пол. Джин присоединилась к ней. Они стояли в большой круглой комнате, которая явно занимала весь диаметр цилиндра. Окна глядели на космос, звезды сияли со всех сторон. Если повести головой, видны были все созвездия Зодиака.
Откуда-то снизу шли солнечные лучи. Они сияли на потолке. А в верхней части окна висела половинка Луны, твердая и острая, как новая монета. На вкус Джин комната была слишком пышной. Подавляла пресыщенность тонов горчично-шафранового ковра, деревянные панели стен с золотыми арабесками, круглый стол, закрепленный на полу и окруженный креслами, надежно зафиксированными с помощью магнитных пластин. С потолка неподвижно торчала хрустальная люстра, из-под плафона выглядывали ряды пухлых херувимов.
- Плезанс,- объявила Блейскел.- В первую очередь вы будете делать уборку здесь. Каждое утро.- И она расписала обязанности Джин в деталях.
- Сейчас мы пойдем в…- она слегка подтолкнула Джин.- Это миссис Клара, мать Эрла. Поклонитесь ей так же, как я.
В комнату вплыла женщина, одетая в пурпурно-розовое. На лице у нее застыло выражение отстраненного высокомерия, словно во всей Вселенной для нее не существовало ни сомнений, ни неуверенности, ни двусмысленности. Клара выглядела почти совершенным шаром. Серебристо-белые волосы, лицо г- пузырь гладкой плоти, обмазанный, явно наугад, румянами. На пухлой груди и плечах лежало ожерелье из драгоценных камней.
Блейскел елейно склонила голову:
- Миссис Клара, дорогая, позвольте представить вам новую горничную. Она только что с Земли и имеет хорошие рекомендации.
Клара Эберкромби стрельнула в Джин быстрым взглядом:
- Чахлое создание.
- О, она поправится,- проворковала Блейскел.- Побольше хорошей еды и усердная работа сделают чудеса. Она ведь еще дитя.
- М-м-м… Едва ли… Голос крови, Блейскел. Вы прекрасно знаете.
- Да, конечно, миссис Клара.
Хозяйка, шныряя взглядом по комнате, продолжала металлическим тоном:
- Иди у вас хорошая кровь, или уксус. Эта вот девушка никогда не будет чувствовать себя здесь комфортно, я вижу это. Это не в ее характере.
- Конечно, мэм, вы правы.
- И не в характере Эрл а. Он единственный человек, о котором я по-настоящему беспокоюсь. Хьюго был дороден, но его брат Лайонел недалеко ушел от Эрл а. Бедный дорогой Лайонел, и…
- Что насчет Лайонела? Есть какие-то известия? - произнес хриплый голос.
Джин повернулась. Это был Эрл.
- Ничего, мой дорогой. Он ушел от нас и никогда не вернется. Я всего лишь сказала, что никто из нас, кроме тебя и Лайонела, не оставался столь костлявым в этом возрасте.
Эрл бросил сердитый взгляд мимо матери, мимо миссис Блейскел, и взгляд этот упал на Джин.
- Что это? Еще одна служанка? Мы в ней не нуждаемся, отошлите ее. Опять новые расходы.
- Она будет убирать наши комнаты, Эрл, дорогой мой, -сказала его мать.
- Где Джесси? Чем вас не устраивает Джесси?
Клара и Блейскел обменялись невинными взглядами. Джин послала Эрлу взгляд. Неторопливый, игривый. Он заморгал, затем нахмурился. Джин потупилась, проследила узор на коврике пальцем ноги, что, как она знала, представляло ее фигуру в очень выгодном свете. Зарабатывать два миллиона долларов будет не таким противным занятием, как она опасалась, потому что Эрл Эберкромби не был толстым. Приземистый, крепкий, с мощными плечами и с бычьей шеей. Коротко остриженные светлые густые волосы, нездоровый красноватый цвет лица, большой лоснящийся нос, тяжелый подбородок. Но угрюмый рот был приятен.
«Он не слишком привлекателен», - подумала Джин. На Земле она бы его проигнорировала, а если бы он стал приставать, разозлила насмешками. Но она ожидала гораздо худшего: шарообразного существа как человек-баллон Вебард… Конечно, Эрлу совершенно не обязательно было выглядеть толстым - дети толстяков могли иметь и нормальное телосложе-
Клара инструктировала Блейскел на сегодняшний день. Та кивала в ответ на каждое шестое слово и отбивала ритм короткими пухлыми пальчиками.
Клара кончила, Блейскел кивнула Джин:
- Пойдемте, мисс, у нас еще много работы.
- Имейте в виду, никого в моем кабинете! - крикнул им вдогонку Эрл.
- Почему он никого не пускает в свой кабинет? - с любопытством спросила Джин.
- Он там держит все свои коллекции и не хочет, чтобы их трогали. Он иногда очень странный. Вам это надо учитывать и вести себя соответственно. В каком-то смысле ему служить труднее, чем миссис Кларе.
- Эрл родился здесь? Блейскел кивнула:
- Он никогда не спускался на Землю. Говорит, что Земля - для безумцев. И, видит Бог, он прав.
- Кто такие Хьюго и Лайонел?
- Старшие братья. Хьюго умер, упокой Господь его душу, а Лайонел путешествует. Затем следуют младшие - Харпер, Дафин, Милисеят, Клари. Это все дети миссис Клары, все очень величавые и дородные. Эрл среди них кожа да кости и, однако, самый удачливый. Когда умер Хьюго, Лайонел где-то слонялся, и станцию наследовал Эрл… Теперь здесь его кабинет и, о Боже, что там творится!
Пока они работали, Блейскел продолжала болтать.
- Скажем, эта кровать! Эрлу не нравится спать в гамаке, как все остальные. Он носит пижамы с магнитной нитью, которые прижимают его к кровати, словно он на Земле… И чтение это, и науки -честное слово, нет тут ничего такого, чем бы стоило заниматься парню! И его телескоп! Он сидит в куполе и часами глазеет на Землю!
- Может, ему хочется посетить Землю?
- Не удивлюсь, если вы близки к истине,- кивнула Блейскел.- Земля полна для него очарования, смешанного с отвращением. Но он не может оставить Эберкромби, вы знаете.
- Это странно. Почему бы и нет?
- Потому что тогда он лишится наследства. Собственник должен оставаться при своей собственности, так записано в уставе Эберкромби. Это его кабинет.- Она указала на серую дверь.- И сейчас я дам вам немножко полюбоваться им, чтобы вас не мучило любопытство и вы не нажили себе неприятности в дальнейшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17