Ведь у тех, кто мог сгореть, наверняка были друзья и родственники... Они бы посчитались. Впрочем, считаться уже не с кем...
Не успел он подумать, как бочка с горючей смесью взорвалась и выбросила огромный куст ярко-рыжего пламени, да такого, что даже Лотар с расстояния в сотню шагов ощутил его жар.
От взрыва сипаи замерли, многие стали оглядываться. Это было очень кстати. Лотар просто сбил ближайшего вендийца кулаком в лоб и заорал:
- Бегом!
Расстояние, отделяющее их от статуи, они пробежали легко и почти весело. Три или четыре вендийца на пути беглецов не пытались всерьез задерживать их, а так - изобразили атаку для начальства. Но даже Рамисос справился со своим соперником в одно касание. И только Каш, как Лотар и ожидал, разрубил своего хладнокровно и очень жестоко - как барана, когда проверяют остроту клинка - поперек корпуса, на две половинки... И как у него получился горизонтальный удар такой силы, надо будет спросить, решил Лотар. Он подождал, пока Рамисос, Бостапарт и Сухмет влезут на ноги статуи и поднимутся выше, на ее округлые, теплые от солнышка телеса.
Сипаи догнали их, когда Каш и Лотар стояли у ног статуи, причем Желтоголовый ждал, что мальчишка полезет первым, а тот все жаждал крови.
- Каш, наверх! - скомандовал Лотар. Юноша даже не повернул к нему голову. - Каш, когда мы окажемся на корабле, тебе придется искупить свое непослушание.
- Это за Вигра, - проговорил Каш.
И вдруг, вместо того, чтобы влезть на статую, бросился вперед, на подоспевших вендийцев. Их было немного, человек пять, но изрядно вымотанному мальчишке справиться с ними оказалось не по силам.
Трое вендийцев, на которых налетел Каш, расступились, и вперед выступил пожилой сипай с лицом, бледным как бумага. Он взмахнул рукой, и навстречу юноше вылетела тонкая, поблескивающая металлическими нитями сеть.
Лотар рванулся изо всех сил, но... опоздал. Сеть мягко и неторопливо охватила Каша, он повернулся, теряя равновесие в попытке уйти от этих прозрачных, но смертельно опасных складок, и, прежде чем сумел выпрямиться, два клинка с отвратительным чавкающим звуком впились в его бок и шею...
Кровь ударила фонтаном. Пожилой вендиец деловито подошел к Кашу и добил его ударом очень короткого кинжала в межключичную ямку. Потом поднял глаза на замершего Лотара и усмехнулся.
Лотар отчетливо понял, что старый сипай не намерен отдать даже тело юноши. Он наклонился, подхватил его под руку и приготовился тащить... Они хотят скормить его псам, догадался Лотар. Вокруг них уже стояло десятка два сипаев. И еще несколько сотен солдат бежали от палаток на помощь своим. Они не очень и торопились - были убеждены, что Лотар не улетит, не похоронив своего ученика. А значит, никуда эти чужаки не денутся.
- Лло-о-оттар... - очень медленно, как сквозь сон, позвал Сухмет.
Только тогда Лотар понял, что он все так же и оставался в невероятно высоком темпе восприятия. Он немного сбросил напряжение.
- Лотар, он мертв! - кричал Сухмет. Старик боялся, что Лотар выкинет какую-нибудь глупость, вроде той, какую устроил Каш. - Возвращайся, господин!
- Сухмет, - позвал Лотар, - его нужно похоронить.
Сухмет вздохнул с облегчением. Лотар услышал этот вздох даже внизу.
- Понял, - сказал восточник и вытянул руки.
В тот же миг там, где стояло два десятка сипаев, и старый вендиец тащил тело мертвого Каша, образовался вихрь пламени. Он становился все горячее, поднимался все выше...
Вендийцы, спешившие на помощь, остановились и разлетелись в разные стороны, как спугнутые воробьи, но убийцы Каша и тело юноши оказались в самом центре костра. Лотар знал, что они обратятся в пепел скорее, чем на погребальном костре...
Желтоголовый вздохнул и поднялся на первые складки бронзового одеяния Боллоба. Забираться было легко, места для рук и ног хватало. Он поднял голову. С корабля бросили веревочный трап, который звонко стучал о голову вендийского бога. Рамисос уже поднимался вверх, а Бостапарт, оглядываясь во все стороны, подталкивал его в ноги, чтобы карабкаться следом.
От палаток прилетели три или четыре стрелы, но силовое поле, защищающее от них корабль и гондолу, теперь охраняло и статую Боллоба, и ползущих по ней, как муравьи, людей. Все-таки молодец Сухмет, решил Лотар, еще неизвестно, кто из нас лучший воин - мы, которые мечами машем, или этот неприметный в бою старец, который на памяти Лотара не допустил ни одной серьезной ошибки.
С корабля скинули еще одну лестницу. Сухмет, убедившись, что с Лотаром все в порядке, стал подниматься. Статуя в самом деле оказалась отличной стартовой площадкой для бегства. Двигаться было удобно, а вендийцы не решались преследовать врагов, опасаясь кары своего божества.
И вдруг Лотар почувствовал, что в его руки вливается какой-то странный огонь. Желтоголовый даже не заметил, как поднялся на позолоченную голову статуи. Он прижался к округлой поверхности не только ладонями, но и лицом, грудью... Золото - благородный металл - куда лучше бронзы впитывало эмоции, мысли и действия людей, а значит...
Значит, эта золотая пленочка на голове статуи Боллоба за последние месяцы жреческих служений вобрала в себя все сведения о походе, причем верные сведения - ибо кто же будет лукавить перед богом? Направление похода читалось так же легко, как в сознании живых людей, пожалуй, даже отчетливей, - ведь ментальные способности вендийских командиров значительно превосходили даже таланты западных епископов, похваляющихся своими духовными достижениями.
Да, теперь Лотар видел направление как на ладони, хотя все это, конечно, еще следовало проверить.
- Лотар, - позвал с высоты Рубос, - поднимайся. У них же есть еще эти - фламинго, или как их там.
Лотар посмотрел вниз. В том месте, где сгорел Каш, земля сплавилась в стеклянистую, блестящую массу. Около нее бродили оставшиеся в живых сипаи. Они даже смотреть боялись на чужеземцев, которые, несмотря ни на что, вырвались из самого центра их лагеря. Они боялись смотреть и в сторону командирских палаток, где заседали их начальники. Да, нелегка солдатская служба, подумал Лотар без ненависти и злобы.
Там, где они прошли, остались лежать трупы убитых сипаев. Погибших в такой стычке могло быть гораздо больше. А может быть, тех, кто погиб от его руки, стоило и пощадить - кто скажет? Узнать это предстояло Лотару лишь в смертный час.
А сейчас в голове Желтоголового были очень точно прочерчены направления действий армии вендийцев - гораздо точнее, чем войск ханнов и фоев. Все было сделано. Назад не повернуть, и ошибок, к сожалению, тоже не исправить.
Лотар вздохнул и стал подниматься по лестнице. Мигом набрав силу и скорость, крылья "Летящего Облака" застучали чаще и унесли корабль и Лотара на веревочном трапе прочь от ставки великой вендийской армии.
Глава 19
"Летящее Облако" шло на Запад. Лотар с удивлением отметил, что это направление вызывает в нем непонятное умиротворение и покой. Наверное, у него, обостренно чувствующего направления, выработалась какая-то эмоциональная подоплека многих магических ощущений. Это было неправильно с точки зрения высокого воинского искусства, но могло значить и что-то еще более важное и значимое, чем просто предпочтение одного направления перед другими.
- А ведь я даже родился не тут, а на границе Западного и Северного континентов, - пробормотал он, хотя сам не был уверен, что обращается к Сухмету.
- Да, я знаю, господин мой, - ответил восточник. - Ты из племени славов, почтенных, мирных поселенцев, способных даже в степи прокормить всех и каждого.
Лотар покачал головой:
- Нет, я не о том. Я о направлениях, которые играют в этом деле особую роль.
Сухмет сидел на цветастой подстилочке, которую нашел среди вещей фойского посланника, и что-то делал с посохом Гурама. Лотар заметил, что в последние несколько дней Сухмет возился с ним гораздо больше, чем требовалось, чтобы получить энергию или просто восстановить магические способности. Старик что-то затевал, и Лотар не мог уловить, что именно. Впрочем, он не особенно и приглядывался - не было бремени.
Солнце опускалось к западной кромке горизонта. Еще несколько дней назад Лотар сказал бы просто, что солнце садилось, но теперь ему хотелось каждый раз подчеркивать слово "запад". Он вздохнул.
Земля внизу уже погрузилась в вечернюю тьму. Лотару пришлось изменить зрение, чтобы разглядеть идущих по темным дорогам людей. У каждого на плече пика и щит. Сбоку сумка с нехитрым скарбом, на другом боку - меч или длинный кинжал. Кое у кого были слуги, но и для них тоже подобрали оружие, и слуги стали солдатами.
Запад готовился к войне. Ждать ее оставалось недолго. Лотар чувствовал даже на такой высоте, что над головами людей витала безнадежность. Они просто готовились к смерти, они знали, что не смогут выстоять против трех колоссальных армий, готовых уничтожить все, что составляло это коротенькое слово - Запад.
Санс на юте что-то закричал, Лотар оглянулся. Трое изнуренных матросов вылезли из люков и стали разбираться со снастями. Лотар посмотрел под ветер и тут же увидел замок Астафия Задорского. Отсюда они были изгнаны... всего-то чуть больше недели назад. А кажется, что прошло много лет.
Тогда еще и Каш с Виградуном были живы. Теперь же...
Лотар присмотрелся к замку. Только в двух башенках окна были освещены. В одной находился королевский кабинет, где они в прошлый раз проводили совет, а в другой, кажется, располагалась королева. При мысли о королеве Ружене у Лотара странно изменился ритм сердца. И самое смешное, что он ничего для этого не делал, все произошло само собой. Его сердце вело себя, как непослушный ученик, который вздумал отвлекаться.
Лотар повернулся к Рубосу, который появился из люка, разыскивая его глазами, и Джимескину, который стоял всего в пяти шагах от Желтоголового, но делал вид, что не имеет с ним ничего общего.
- Господа, нужно привести себя в порядок. Полагаю, нас примут сразу, как только мы появимся под стенами замка.
Джимескин медленно спросил, стараясь разглядеть лицо Лотара в уже сгустившейся тьме:
- Тебе не кажется, что лучше садиться не в замковом дворе?
Из-за плеча Джимескина выглянул мэтр Шивилек. Джимескин после гибели Партуаза привязался к адъюнкту, и в последнее время они не разлучались.
Не ответив, Лотар пошел в свою каюту, чтобы умыться и переодеться в свежую сорочку.
Король принял их не сразу. Они простояли под стенами замка почти час, прежде чем их пригласили на аудиенцию. Джимескин все время нервно оглядывался, хотя вокруг замка было полно людей, и даже на кромке ближайшего леса тут и там горели костры еще не ушедших на фронт отрядов. Но большинство солдат уже переправили к месту сражений.
Глядя на опустевшие, вытоптанные, потравленные лошадьми окрестные поля с огромными оспинами от походных костров, Лотар думал о том, что теперь они, может быть, и не успеют предотвратить бойню, если заговор окажется хоть чуть-чуть сложнее, чем он думает. А в том, что он может быть сколь угодно сложным и притом чрезвычайно коварным, сомневаться не приходилось. Вот только удастся ли его разгадать... Ладно, решил Лотар, все свершится по воле Кросса.
В замке их окружили, словно вражеских парламентеров или даже пленных. Но провели прямой дорогой к королю.
Пока они шагали, Лотар различил несколько знакомых лиц в толпе солдат. Зато офицеры были новыми. Почти сплошь мальчишки, не получившие и начального воинского воспитания. Очевидно, это были младшие сыновья тех благороднейших семей, которые король хотел во что бы то ни стало сохранить. Значит, он еще не совсем поддался отчаянию. Хотя... Да, понял Лотар, здесь чувствуется рука королевы - король не способен на такое предвидение, по крайней мере, был не способен, когда они оставили его десять дней назад.
В зале, где совещались в прошлый раз, народу было гораздо меньше, и Лотар сразу увидел королеву. Она стояла у стены в строгом платье с высоким воротником. Казалось, происходящее ее не касается. Но каждый знал, что она не упускает ничего, и все сумеет повернуть по-своему, не повышая своего мягкого и ровного голоска. Поэтому даже король внешне казался спокойным.
Но как только Лотар пригляделся к нему, стало ясно, что он по-прежнему едва не теряет голову от огромного напряжения. А это самое скверное, что может случиться с королем, тем более накануне серьезной войны.
Сразу после поклонов Астафий Задорский заговорил очень резко и холодно:
- До меня дошли сведения, Желтоголовый, что ты мог, но не захотел избавить нас от Торсингая, предводителя ханнов. Что ты скажешь и свое оправдание?
Лотар чуть поднял брови:
- Я не должен ни перед кем оправдываться, король. Я выполняю другую миссию, а не диверсионно-террористическую. Мне показалось...
- Нам известно, что тебе кажется, Лотар. Ты это вполне отчетливо дал понять прошлый раз. Но тогда ты убедил нас, что способен принести хоть немного пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Не успел он подумать, как бочка с горючей смесью взорвалась и выбросила огромный куст ярко-рыжего пламени, да такого, что даже Лотар с расстояния в сотню шагов ощутил его жар.
От взрыва сипаи замерли, многие стали оглядываться. Это было очень кстати. Лотар просто сбил ближайшего вендийца кулаком в лоб и заорал:
- Бегом!
Расстояние, отделяющее их от статуи, они пробежали легко и почти весело. Три или четыре вендийца на пути беглецов не пытались всерьез задерживать их, а так - изобразили атаку для начальства. Но даже Рамисос справился со своим соперником в одно касание. И только Каш, как Лотар и ожидал, разрубил своего хладнокровно и очень жестоко - как барана, когда проверяют остроту клинка - поперек корпуса, на две половинки... И как у него получился горизонтальный удар такой силы, надо будет спросить, решил Лотар. Он подождал, пока Рамисос, Бостапарт и Сухмет влезут на ноги статуи и поднимутся выше, на ее округлые, теплые от солнышка телеса.
Сипаи догнали их, когда Каш и Лотар стояли у ног статуи, причем Желтоголовый ждал, что мальчишка полезет первым, а тот все жаждал крови.
- Каш, наверх! - скомандовал Лотар. Юноша даже не повернул к нему голову. - Каш, когда мы окажемся на корабле, тебе придется искупить свое непослушание.
- Это за Вигра, - проговорил Каш.
И вдруг, вместо того, чтобы влезть на статую, бросился вперед, на подоспевших вендийцев. Их было немного, человек пять, но изрядно вымотанному мальчишке справиться с ними оказалось не по силам.
Трое вендийцев, на которых налетел Каш, расступились, и вперед выступил пожилой сипай с лицом, бледным как бумага. Он взмахнул рукой, и навстречу юноше вылетела тонкая, поблескивающая металлическими нитями сеть.
Лотар рванулся изо всех сил, но... опоздал. Сеть мягко и неторопливо охватила Каша, он повернулся, теряя равновесие в попытке уйти от этих прозрачных, но смертельно опасных складок, и, прежде чем сумел выпрямиться, два клинка с отвратительным чавкающим звуком впились в его бок и шею...
Кровь ударила фонтаном. Пожилой вендиец деловито подошел к Кашу и добил его ударом очень короткого кинжала в межключичную ямку. Потом поднял глаза на замершего Лотара и усмехнулся.
Лотар отчетливо понял, что старый сипай не намерен отдать даже тело юноши. Он наклонился, подхватил его под руку и приготовился тащить... Они хотят скормить его псам, догадался Лотар. Вокруг них уже стояло десятка два сипаев. И еще несколько сотен солдат бежали от палаток на помощь своим. Они не очень и торопились - были убеждены, что Лотар не улетит, не похоронив своего ученика. А значит, никуда эти чужаки не денутся.
- Лло-о-оттар... - очень медленно, как сквозь сон, позвал Сухмет.
Только тогда Лотар понял, что он все так же и оставался в невероятно высоком темпе восприятия. Он немного сбросил напряжение.
- Лотар, он мертв! - кричал Сухмет. Старик боялся, что Лотар выкинет какую-нибудь глупость, вроде той, какую устроил Каш. - Возвращайся, господин!
- Сухмет, - позвал Лотар, - его нужно похоронить.
Сухмет вздохнул с облегчением. Лотар услышал этот вздох даже внизу.
- Понял, - сказал восточник и вытянул руки.
В тот же миг там, где стояло два десятка сипаев, и старый вендиец тащил тело мертвого Каша, образовался вихрь пламени. Он становился все горячее, поднимался все выше...
Вендийцы, спешившие на помощь, остановились и разлетелись в разные стороны, как спугнутые воробьи, но убийцы Каша и тело юноши оказались в самом центре костра. Лотар знал, что они обратятся в пепел скорее, чем на погребальном костре...
Желтоголовый вздохнул и поднялся на первые складки бронзового одеяния Боллоба. Забираться было легко, места для рук и ног хватало. Он поднял голову. С корабля бросили веревочный трап, который звонко стучал о голову вендийского бога. Рамисос уже поднимался вверх, а Бостапарт, оглядываясь во все стороны, подталкивал его в ноги, чтобы карабкаться следом.
От палаток прилетели три или четыре стрелы, но силовое поле, защищающее от них корабль и гондолу, теперь охраняло и статую Боллоба, и ползущих по ней, как муравьи, людей. Все-таки молодец Сухмет, решил Лотар, еще неизвестно, кто из нас лучший воин - мы, которые мечами машем, или этот неприметный в бою старец, который на памяти Лотара не допустил ни одной серьезной ошибки.
С корабля скинули еще одну лестницу. Сухмет, убедившись, что с Лотаром все в порядке, стал подниматься. Статуя в самом деле оказалась отличной стартовой площадкой для бегства. Двигаться было удобно, а вендийцы не решались преследовать врагов, опасаясь кары своего божества.
И вдруг Лотар почувствовал, что в его руки вливается какой-то странный огонь. Желтоголовый даже не заметил, как поднялся на позолоченную голову статуи. Он прижался к округлой поверхности не только ладонями, но и лицом, грудью... Золото - благородный металл - куда лучше бронзы впитывало эмоции, мысли и действия людей, а значит...
Значит, эта золотая пленочка на голове статуи Боллоба за последние месяцы жреческих служений вобрала в себя все сведения о походе, причем верные сведения - ибо кто же будет лукавить перед богом? Направление похода читалось так же легко, как в сознании живых людей, пожалуй, даже отчетливей, - ведь ментальные способности вендийских командиров значительно превосходили даже таланты западных епископов, похваляющихся своими духовными достижениями.
Да, теперь Лотар видел направление как на ладони, хотя все это, конечно, еще следовало проверить.
- Лотар, - позвал с высоты Рубос, - поднимайся. У них же есть еще эти - фламинго, или как их там.
Лотар посмотрел вниз. В том месте, где сгорел Каш, земля сплавилась в стеклянистую, блестящую массу. Около нее бродили оставшиеся в живых сипаи. Они даже смотреть боялись на чужеземцев, которые, несмотря ни на что, вырвались из самого центра их лагеря. Они боялись смотреть и в сторону командирских палаток, где заседали их начальники. Да, нелегка солдатская служба, подумал Лотар без ненависти и злобы.
Там, где они прошли, остались лежать трупы убитых сипаев. Погибших в такой стычке могло быть гораздо больше. А может быть, тех, кто погиб от его руки, стоило и пощадить - кто скажет? Узнать это предстояло Лотару лишь в смертный час.
А сейчас в голове Желтоголового были очень точно прочерчены направления действий армии вендийцев - гораздо точнее, чем войск ханнов и фоев. Все было сделано. Назад не повернуть, и ошибок, к сожалению, тоже не исправить.
Лотар вздохнул и стал подниматься по лестнице. Мигом набрав силу и скорость, крылья "Летящего Облака" застучали чаще и унесли корабль и Лотара на веревочном трапе прочь от ставки великой вендийской армии.
Глава 19
"Летящее Облако" шло на Запад. Лотар с удивлением отметил, что это направление вызывает в нем непонятное умиротворение и покой. Наверное, у него, обостренно чувствующего направления, выработалась какая-то эмоциональная подоплека многих магических ощущений. Это было неправильно с точки зрения высокого воинского искусства, но могло значить и что-то еще более важное и значимое, чем просто предпочтение одного направления перед другими.
- А ведь я даже родился не тут, а на границе Западного и Северного континентов, - пробормотал он, хотя сам не был уверен, что обращается к Сухмету.
- Да, я знаю, господин мой, - ответил восточник. - Ты из племени славов, почтенных, мирных поселенцев, способных даже в степи прокормить всех и каждого.
Лотар покачал головой:
- Нет, я не о том. Я о направлениях, которые играют в этом деле особую роль.
Сухмет сидел на цветастой подстилочке, которую нашел среди вещей фойского посланника, и что-то делал с посохом Гурама. Лотар заметил, что в последние несколько дней Сухмет возился с ним гораздо больше, чем требовалось, чтобы получить энергию или просто восстановить магические способности. Старик что-то затевал, и Лотар не мог уловить, что именно. Впрочем, он не особенно и приглядывался - не было бремени.
Солнце опускалось к западной кромке горизонта. Еще несколько дней назад Лотар сказал бы просто, что солнце садилось, но теперь ему хотелось каждый раз подчеркивать слово "запад". Он вздохнул.
Земля внизу уже погрузилась в вечернюю тьму. Лотару пришлось изменить зрение, чтобы разглядеть идущих по темным дорогам людей. У каждого на плече пика и щит. Сбоку сумка с нехитрым скарбом, на другом боку - меч или длинный кинжал. Кое у кого были слуги, но и для них тоже подобрали оружие, и слуги стали солдатами.
Запад готовился к войне. Ждать ее оставалось недолго. Лотар чувствовал даже на такой высоте, что над головами людей витала безнадежность. Они просто готовились к смерти, они знали, что не смогут выстоять против трех колоссальных армий, готовых уничтожить все, что составляло это коротенькое слово - Запад.
Санс на юте что-то закричал, Лотар оглянулся. Трое изнуренных матросов вылезли из люков и стали разбираться со снастями. Лотар посмотрел под ветер и тут же увидел замок Астафия Задорского. Отсюда они были изгнаны... всего-то чуть больше недели назад. А кажется, что прошло много лет.
Тогда еще и Каш с Виградуном были живы. Теперь же...
Лотар присмотрелся к замку. Только в двух башенках окна были освещены. В одной находился королевский кабинет, где они в прошлый раз проводили совет, а в другой, кажется, располагалась королева. При мысли о королеве Ружене у Лотара странно изменился ритм сердца. И самое смешное, что он ничего для этого не делал, все произошло само собой. Его сердце вело себя, как непослушный ученик, который вздумал отвлекаться.
Лотар повернулся к Рубосу, который появился из люка, разыскивая его глазами, и Джимескину, который стоял всего в пяти шагах от Желтоголового, но делал вид, что не имеет с ним ничего общего.
- Господа, нужно привести себя в порядок. Полагаю, нас примут сразу, как только мы появимся под стенами замка.
Джимескин медленно спросил, стараясь разглядеть лицо Лотара в уже сгустившейся тьме:
- Тебе не кажется, что лучше садиться не в замковом дворе?
Из-за плеча Джимескина выглянул мэтр Шивилек. Джимескин после гибели Партуаза привязался к адъюнкту, и в последнее время они не разлучались.
Не ответив, Лотар пошел в свою каюту, чтобы умыться и переодеться в свежую сорочку.
Король принял их не сразу. Они простояли под стенами замка почти час, прежде чем их пригласили на аудиенцию. Джимескин все время нервно оглядывался, хотя вокруг замка было полно людей, и даже на кромке ближайшего леса тут и там горели костры еще не ушедших на фронт отрядов. Но большинство солдат уже переправили к месту сражений.
Глядя на опустевшие, вытоптанные, потравленные лошадьми окрестные поля с огромными оспинами от походных костров, Лотар думал о том, что теперь они, может быть, и не успеют предотвратить бойню, если заговор окажется хоть чуть-чуть сложнее, чем он думает. А в том, что он может быть сколь угодно сложным и притом чрезвычайно коварным, сомневаться не приходилось. Вот только удастся ли его разгадать... Ладно, решил Лотар, все свершится по воле Кросса.
В замке их окружили, словно вражеских парламентеров или даже пленных. Но провели прямой дорогой к королю.
Пока они шагали, Лотар различил несколько знакомых лиц в толпе солдат. Зато офицеры были новыми. Почти сплошь мальчишки, не получившие и начального воинского воспитания. Очевидно, это были младшие сыновья тех благороднейших семей, которые король хотел во что бы то ни стало сохранить. Значит, он еще не совсем поддался отчаянию. Хотя... Да, понял Лотар, здесь чувствуется рука королевы - король не способен на такое предвидение, по крайней мере, был не способен, когда они оставили его десять дней назад.
В зале, где совещались в прошлый раз, народу было гораздо меньше, и Лотар сразу увидел королеву. Она стояла у стены в строгом платье с высоким воротником. Казалось, происходящее ее не касается. Но каждый знал, что она не упускает ничего, и все сумеет повернуть по-своему, не повышая своего мягкого и ровного голоска. Поэтому даже король внешне казался спокойным.
Но как только Лотар пригляделся к нему, стало ясно, что он по-прежнему едва не теряет голову от огромного напряжения. А это самое скверное, что может случиться с королем, тем более накануне серьезной войны.
Сразу после поклонов Астафий Задорский заговорил очень резко и холодно:
- До меня дошли сведения, Желтоголовый, что ты мог, но не захотел избавить нас от Торсингая, предводителя ханнов. Что ты скажешь и свое оправдание?
Лотар чуть поднял брови:
- Я не должен ни перед кем оправдываться, король. Я выполняю другую миссию, а не диверсионно-террористическую. Мне показалось...
- Нам известно, что тебе кажется, Лотар. Ты это вполне отчетливо дал понять прошлый раз. Но тогда ты убедил нас, что способен принести хоть немного пользы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39