- Извините, но вы неправильно расставили короля и ферзя. В клубе я
вас вижу впервые и потому предупреждаю честно - здесь играют только на
ставку. Если вы пришли учиться, то я к вашим услугам... но за это придется
платить. О, совсем немного!
Это один из честных приемов. Он ставит новичка в неудобное положение:
или плати, если не умеешь играть, или играй на ставку, если считаешь, что
умеешь.
- Я умею играть, - ответил я.
- Тогда положите под доску... но чтобы никто не видел, - ответил он и
растопырил пять пальцев.
Я положил под доску пять монет и взглянул на него, приглашая сделать
то же самое, но он только ухмыльнулся.
Моему шулеру не следовало ухмыляться - король разозлился не меньше
моего - оказалось, что характер у него был неровный.
- Сейчас я ему утру нос! - возбужденно зашептал король. - Ходи Н2-Н4!
И я сделал свой первый в жизни шахматный ход.
Мой партнер опять ухмыльнулся и указательным пальцем продвинул вперед
свою королевскую пешку.
- А2-А4! - шепнул король.
И я, ничего не подозревая, сделал свой второй ход. Я в самом деле не
подозревал, что сыграл оскорбительно...
Шулеру будто наплевали в душу - была оскорблена игра! Видели бы вы
его лицо! Он откинулся на стуле, забыл про свои доходы - а первую партию
по всем шулерским законам он собирался проиграть - и провозгласил на весь
зал:
- Сначала потренируйся в песочнице резиновыми фигурками, а потом
приходи ко мне учиться играть! Господа! Взгляните! Новые достижения в
теории дебюта!
Свободные от работы шулера не спеша приблизились к нашему столику,
критически оценили позицию после второго хода белых и принялись надо мной
иронизировать:
- Как называется этот дебют, молодой человек? Его надо бы назвать
вашим именем.
Или:
- Две выдвинутые до отказа крайние пешки в начале партии напоминают
мне рожки у козлика. Этот молодой человек наверно собрался нас всех
забодать!
Я не отвлекался на эти весьма обидные замечания и продолжал по
советам Короля передвигать фигуры, пытаясь не ошибиться - где там "Е", а
где "четыре".
Король опять успокаивающе засвистел все тот же мотивчик... ("Король"
я буду писать с заглавной буквы, потому что это его имя.)
Понемногу все господа притихли.
Я понял, что на доске что-то случилось. Мой партнер раздвинул локти и
схватил свою голову в ладони. Наш столик вдруг сделался центральным, хотя
мы сидели с краю. Игроки отложили свои партии и пришли посмотреть нашу.
Тишина держалась недолго. Какие-то рукава полезли из-за моей спины на
доску, стали водить по ней пальцами, хватать и переставлять фигуры.
Запомнился следующий диалог:
- А если так?
- Нельзя. Съест коня.
- А так?
- Еще хуже: сожрет слона.
Мой партнер прервал этот диалог первобытных охотников на слонов. Он
поднял руки и плаксиво запричитал:
- Верните позицию, господа, верните позицию!
Ему вернули позицию, и после мучительных раздумий он тихо спросил
меня:
- Вы... вы отдаете ферзя?
- Ну, это некорректный вопрос! - сказал кто-то.
Я в тот день, конечно, ничего не понимал, но потом Король повторил
для меня эту партию. Решающая позиция носила этюдный характер, она
опубликована на диаграмме номер 1 в моей книге "Сто избранных партий
Джеймса Стаунтона". Каждый желающий может на нее взглянуть, свои же
записки я не хочу загромождать шахматными диаграммами.
Конечно, Король действовал нагло, выводя сразу обе крайние пешки, и
серьезному турнирному мастеру мог бы и проиграть, но мой шулер был
взвинчен и быстро попался в ловушку - брать ферзя не следовало из-за
форсированного варианта с тремя жертвами. Он, бедняга, так запутался, что
даже не успел сдать партию и довел дело до мата - мат он получил крайней
пешкой "Н" при гробовом молчании всех присутствующих.
Великий Пол Морфи с неподдельным интересом наблюдал со стены за этим
безобразием.

5
Определенно, мой шулер был честным человеком и уважал свою работу.
Думаю, что на мастера он не тянул, но играл достаточно хорошо, чтобы
каждый день худо-бедно обедать в этом городе, где уважаемые отцы семейств
дохнут от скуки, а в карты играть боятся.
Пять монет по профессиональной привычке он мне все же не отдал -
впрочем, я и не настаивал - зато попросил подождать и пригласил к столику
председателя клуба, местного гроссмейстера с задумчивым взглядом запойного
пьяницы, который еще не решил - а не выпить ли ему с утра? (Его имя вам
ничего не скажет.)
Ему показали решающую позицию. Маэстро восторга не выразил, но решил
сыграть со мной легкую партию без свидетелей в своем кабинете.
- Только не очень долго думайте, - сказал он.
До мата он не довел, вялым движением смешал фигуры и признал:
- Да, я убедился... у вас талант. Поздравляю, молодой человек! Но вас
надо подшлифовать... вы как-то странно начинаете партию. Вам следует
подогнать теорию дебютов. Запишитесь в наш клуб, послушайте мои лекции...
Оказывается, Король уже знал откуда-то непечатные русские выражения и
одним из них поделился со мной.
- Извините, маэстро, - перебил я гроссмейстера. - Посоветуйте: что
конкретно нужно сделать, чтобы сыграть с чемпионом мира?
- С кем? С Макаровым? - поразился маэстро. - Не пойму, о чем вы
говорите!
Он стал пожимать плечами и разводить руками. К этим жестам в своей
шахматной карьере я вскоре привык.
- Да, у вас наблюдается несомненный талант, но таких, как вы, великое
множество! - продолжал гроссмейстер. Он опять развел руками, будто поймал
громадную рыбу. - Надо быть поскромнее! Все начинают с нуля. На каждом
уровне существуют квалификационные турниры, и их надо пройти. Чтобы
получить право на матч с чемпионом мира, необходимо выиграть первенство
клуба, города, штата, страны, межзональные турниры и матчи претендентов...
Тут он стал твердить про какой-то коэффициент Эло, про какой-то
рейтинг, который высчитывается из выигрышей, проигрышей в разных турнирах,
в которых шахматист участвовал и не участвовал... для меня это была
китайская грамота. Вообще, маэстро путался в словах и не знал, как
говорить с талантом - ведь свой талант он давно пропил.
- Сколько времени уйдет на все эти турниры, если начать с нуля? -
спросил я.
Маэстро стал загибать пальцы:
- Как минимум три претендентских цикла. Девять лет. А сейчас без
подобающего рейтинга ни один гроссмейстер не согласится с вами играть.
- Но вы-то согласились?
Он разъярился, обозвал меня "сопляком", руки у него дрожали.
Мы опять расставили фигуры, причем он перепутал расположение короля и
ферзя. Я промолчал, он лихо начал партию, но вскоре пробормотал:
- Вот, дьявол, я не туда поставил ферзя... Начнем сначала.
Король посмеивался.
Мы опять начали сначала.
На восемнадцатом ходу я, начиная матовую атаку, невинно сказал:
- Кстати, мне понадобится тренер.
Маэстро сразу оценил мое деловое предложение. Роль председателя
захолустного шахматного клуба ему смертельно надоела, и он не прочь был
опять напомнить о себе, поездить по свету и подзаработать - чтобы
извлекать пользу из шахмат, не обязательно играть в шахматы.
- Хорошо, - ответил он и навсегда сбросил фигуры со своей шахматной
доски. - Вы редкий самородок, а у меня еще остались кой-какие связи, и я
могу вам кое-что посоветовать. Вот что мы сделаем.

6
Мы отправились через всю страну в столичный шахматный клуб.
Там тоже висел портрет Пола Морфи, а рядом, понятное дело, портрет
Роберта Фишера. На деньги там никто не играл, но курили безбожно. Народ, в
общем, был насупленный и больше толпился в биллиардной, чем у шахматных
столиков. Моего тренера встретили весьма прохладно - молодые гроссмейстеры
попросту не знали, кто он такой.
Им напомнили.
- А, был такой... что-то припоминаю, - сказал какой-то молодой гросс,
расставляя шары в пирамиду. - Это вы лет двадцать назад проиграли Макарову
на сто двадцать девятом ходу?
- Я, - горделиво отвечал мой тренер. - На турнире в Монако.
- Бездарная была партия. Вам следовало ее сдать ходов на сто раньше.
Тренер поспешно перевел разговор на мою персону. Тут же в биллиардной
он представил меня как подающего надежды провинциала, которого он давно
готовит к открытому чемпионату страны. Жаль только, говорил тренер, что
идея открытого чемпионата страны, где может принять участие талантливая
молодежь, до сих пор не поставлена на голосование в национальной шахматной
федерации.
Ему тут же объяснили, что идея открытого чемпионата "для всех" нелепа
и на руку одним лишь дилетантам.
- Строгий эволюционный отбор, а не открытый чемпионат, - сердито
сказал все тот же молодой гросс и железным ударом забил шар в лузу.
Бедная луза! Подозреваю, что внутри правой руки у него был
вмонтирован гидравлический протез с электронным прицелом - так неуклонно
он бил. Он сурово осмотрел меня с ног до головы. Взгляд его остановился на
Короле, он презрительно фыркнул.
Все же мною заинтересовались - так интересуются новым зверьком в
зоопарке - подошли и обнюхали. Заслуженные старые гроссы, которые в
молодости успешно проигрывали самому Талю, благосклонно сыграли со мной
несколько легких партий. Я им здорово понравился, зато молодые
гроссмейстеры подняли меня на смех. Они и не таких видали!
Тогда я предложил дать им одновременный сеанс на тридцати досках,
чтобы их всех скопом зачли в тот самый коэффициент Эло.
Ну и наглость!
На сеанс они, конечно, не согласились, но от обиды решили меня
хорошенько вздуть и принялись гонять со мной пятиминутки. Кто-то объявил,
что поджарит и съест шахматного коня, если проиграет мне.
У меня рука заболела бить по часам!
Любитель жареных коней пал первым. Никто не понимал, что происходит,
какой-то блицкриг... Половина из них была разбита, а другая половина, не
дожидаясь своей участи, позорно бежала. Гроссмейстер с гидравлическим
протезом заперся в биллиардной и от злости разбил несколько луз.
Старички рукоплескали.
Король был в отличной форме. Он веселился и, как мне показалось,
раскланивался.
После этого блиц-сеанса ко мне подошел президент нашей шахматной
федерации (не называю имен), покровительственно похлопал меня по плечу и
сказал, что всему миру надоело видеть на троне исключительно русских
чемпионов.
- Нет правила без исключения, - добавил шахматный президент, взглянув
на притихших гроссмейстеров. - Введем для него на чемпионате страны
дополнительное, персональное место. Ждать девять лет три претендентских
цикла совсем не обязательно.

7
Мне разрешили играть на чемпионате страны.
Я выиграл подряд одиннадцать партий и сразу сделался знаменитостью.
Мой тренер от удивления на какое-то время бросил пить и, засунув руки в
карманы, чтобы не дрожали, давал журналистам пространные интервью о том,
как он открыл и воспитал новый талант.
Во время турнира пришла телеграмма из нашего городка. Я все бросил и
улетел, но отца в живых не застал. Он скончался в плетенном кресле у ворот
гаража от сердечного приступа - ему уже нечего было делать в этой жизни, а
долго греться на солнышке он не умел.
На похороны собралось много народу, чтобы поглазеть на своего
талантливого земляка. Провинциальный шахматный клуб явился в полном
составе, а мой честный шулер даже прочитал небольшую надгробную речь, в
которой умудрился раза два упомянуть и меня.
Король плакал у меня на груди, я же не мог выдавить слезу. Я впервые
подумал, что у меня с ним один отец... значит, мы братья?
Весь день я просидел в гараже среди пыльных аквариумов и склянок. На
траурный прием в шахматный клуб не явился. Мне не хотелось смотреть в
глаза Полу Морфи.
Я не стал чемпионом страны, потому что пропустил последние шесть
туров. Меня обошли. Я занял всего лишь третье место, но и этого было
достаточно, чтобы попасть на межзональный турнир... не буду описывать все
турниры и матчи, которые мне пришлось отыграть за три года - все эти
переезды, перелеты, клубы, гостиницы, приемы.
На межзональном турнире на меня поначалу не обратили внимания, но мне
было уже все равно, я чувствовал, что ввязался в очередную глупую историю
- погнался не за весной, как в юности, а за местом под солнышком. Уверен,
знаю, что большие шахматисты ненавидят шахматы, но бросить игру не могут,
потому что в шахматах смоделирована сама жизнь - с победами, поражениями,
надеждой, скукой, болезнями, безденежьем и гибелью.
1 2 3 4 5 6