— Вот наши конторы. Башни Меткалф. Целых два этажа.
— Видимо, бы здорово процветаете.
— Очень. Вот погоди, посмотришь мой дом на Лонг Айленд.
Дом на Лонг Айленд был новый, в модном стиле, имитирующем звездный корабль. Добавить ему двигатели, подумал Кэллегэн, и он взлетит… Это был космический корабль из белоснежного пластика, и стоял он в центре парка в пять квадратных километров. Все это просто воняло деньгами.
Ангар находился в низком строении со входом между двумя фальшивыми элеронами. Из ангара лифт поднял Кэллегэна и хозяина в космическую гостиную, занимающую весь мостик корабля, роскошно меблированную глубокими креслами и мягкими диванчиками. Был там трехмерный видео с трехметровым экраном, этажерки с кучей кассет и даже библиотека.
Когда Кэллегэн и Брент вошли, три человека смотрели передачу по видео, но тут же встали.
Кэллегэн пожал руки мужчинам и внимательно посмотрел на девушку.
— Красный Сеттер, — объявил Брент, — он же Кэллегэн. Мисс Фрейн. Доктор Оверхольц. Мистер Тэйлор.
Вега Фрейн была такого же роста, как и он, и такая же рыжая, с высокими скулами и пышным ртом. Легкая зеленая туника была подобрана под цвет глаз и почти не скрывала грацию стройного тела. И Кэллегэн испытал к ней отвращение, какое часто бывает у рыжих по отношению к другим рыжим. Наверное, она тоже испытывает это, подумал он. Он был уверен, что где-то уже видел ее.
— Мисс Фрейн, — сказал Брент, — тоже, как и ты, новенькая в нашей организации. Как нам нужен капитан для нашего корабля, так нужен и археолог.
— Тэйлор, здесь присутствующий, — наш поверенный в делах. — Маленький сухой седеющий человечек холодно и безрадостно улыбнулся, а Брент продолжал: — Оверхольц — наш техник. Он учился с Маншенном.
Кэллегэн подумал, что черные глаза Оверхольца похожи на изюминки в тесте.
— А в какой области вы специализируетесь, мисс Фрейн? — спросил он. — Земля, Марс или дальше?
— Дальше. Я сделала докторскую на тему о культуре Проциона XXI, но в последнее время работала на Архенаре VI, или Трегге, как его называют коренные жители. Но эти проклятые лимперы! Вы знаете, что они не оставили практически никаких следов древней культуры симпатов?
— Не могу сказать, чтобы я их порицал, — ответил Кэллегэн. — У бабочки нет причин любить коллекционера бабочек.
— Значит, ты об этом слышал, — сказал Брент, подошел к бару и налил гостям и себе. — Посмотри, я специально для тебя достал оловянную кружку, Красный Сеттер, и ящик настоящей воды Лайфи из Дублина… За наш успех!
— Мы поедем на Треггу, — объяснил Тэйлор. — Некий Бейкер обладает замечательным образцом искусства симпатов, а человек по имени Гримшоу, у которого денег больше, чем здравого смысла, хочет иметь такой же. И мы сделаем все возможное, чтобы найти его.
— Но мы ничего не найдем, — сказала Вега Фрейн. — Там абсолютно ничего не осталось. А если что-то и осталось, лимперы тут же разобьют его.
Кэллегэн долго смотрел на Вегу и наконец пробормотал:
— Я видел одну из этих… вещей. Скажите, что происходит, когда их разбивают?
— Существа в кристалле, — объяснил Тэйлор, — не по-настоящему мертвы, несмотря на уменьшение. Но когда кристалл разбивается, они умирают — медленно и мучительно. Однажды я нашел такой шар в развалинах Кор-Симара. Это был блайфон, один из огромных упряжных животных, уменьшенный до размеров петуха. Пока я им восхищался, Стиррик, мой лимнерский помощник, бросился и разбил лопатой кристалл. У меня было впечатление, что блайфон стремился обрести свою нормальную величину. Он долго кричал, а его тело расползалось в лохмотья.
— Надо было убить его! — вскричал Брент.
— Именно это я и сделал. Не мог же я стоять и смотреть на это и слушать, как он вопит от боли.
— Я хотел сказать — вашего помощника. Ну и дурак!
— Да. У меня было большое желание его убить… но, как только что заметил мистер Кэллегэн, у этих людей есть веские причины ненавидеть даже память о симпатах.
— Так вот, — сказал Брент, — твое дело — вести корабль, который называется «Коллекционер», на Треггу. Ты получишь свое жалованье и пять процентом с той суммы, которую нам заплатит Гримшоу.
— Если мы найдем образец, — добавила Вега Фрейн.
«Коллекционер» был солидным кораблем. Кэллегэн заметил это сразу, когда на втором «стерлинге» Брента прилетел в космопорт Невада, предъявил пропуск стражнику и провел два дня, осматривая корабль. Это был бывший грузовоз межзвездных линий, построенный двадцать лет назад. Внутри он был переделан и улучшен, треть его старых грузовых отсеков были превращены в комфортабельные кабины.
Одна деталь, правда, вызвала у Кэллегэна раздражение. Весь корабль был открыт, включая и пост управления и помещения для реакторов, все, кроме зала реактора Маншенна. И ни охрана, ни власти космопорта не знали, где ключ от этого зала. Кэллегэн позвонил Бренту, и тот сказал, что доступ к межзвездному ускорителю имеет только Оверхольц.
— Но послушай, черт побери! — возмутился Кэллегэн. — Ты хочешь, чтобы я был капитаном твоей проклятой колымаги, а сам прячешь от меня ее жизненно важные детали, как банку варенья от ребенка.
— Доктор Оверхольц учился с Маншенном, — ответил Брент. — Если он что-либо забыл об этом двигателе, то это больше, чем то, что мы с тобой когда-нибудь знали или узнаем. К тому же, когда мы будем в космосе, ты сможешь любоваться этой проклятой штуковиной, сколько захочешь. А в порту мы всегда держим его под ключом.
Кэллегэн вынужден был согласиться.
В дальнейшем он проводил больше времени в космопорту, чем в роскошных апартаментах Брента. Он был готов держаться по-дружески с Брентом — в конце концов, они были товарищами по учебе и работе, но он скоро заметил, что этот парень, уволившись из Службы, стал еще более несносным, чем был в те времена, когда служил младшим офицером. С Тэйлором Кэллегэн не имел ничего общего, а Оверхольц кроме своей математики интересовался только едой и выпивкой. Астронавт восхищался Вегой Фрейн, но только издали: ее присутствие производило на него тот же эффект, какой производит кошка на человека с аллергией к этим очаровательным животным.
Кэллегэн проверил весь корабль и инструменты, к которым он имел доступ. Брент сказал ему, что кабины, смежные с грузовыми отсеками, будут заняты, и что корабль повезет груз в остальных отсеках. Когда груз прибыл, Кэллегэн был очень заинтригован. В ящике, который он открыл, находились стальные арбалеты, в другом — шпаги, в третьем — маленькие пушки, заряжавшиеся ядрами. А в запасных отсеках корабля он нашел ящики с современным огнестрельным оружием.
Наконец наступил день отъезда. Большой «сперлинг» Брента привез хозяина, Тэйлора, Оверхольца и Бегу Фрейн. Тут же приземлилась большая транспортная ракета, и из нее вышли тридцать самых устрашающих горилл, каких Кэллегэн когда-либо видел. Все они были в коричневой униформе и шли к кораблю военным строем. Брент велел им тотчас же идти в нижние кабины.
— Зачем эта бригада ружьеносцев? — удивился Кэллегэн.
— Я всегда вожу со собой сержанта Гримса и его людей — на всякий случай.
— На случай чего? Я говорил тебе, Брент, что не поеду, если тут что-нибудь незаконное. Я должен думать о своем патенте. В конце концов, я по-прежнему офицер Межзвездной Службы.
— И так что же? Не беспокойся, Красный Сеттер, я еще не нарушил ни одного закона Федерации, — сказал Брент и смеясь добавил: — Я не мог бы этого сделать, даже если бы захотел!
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего. У тебя есть разрешение на взлет?
— Да.
— Тогда чего мы ждем? Давай, поднимай корабль.
Когда гидравлическая дверь закрылась и трап был убран, Кэллегэн и Брент поднялись на лифте в пилотскую кабину, где уже сидел Оверхольц. Кэллегэн сел в кресло пилота, а Брент устроился на месте второго пилота. Кэллегэн нажал кнопку сигнала тревоги, давая пассажирам внизу время улечься в противоперегрузочные кресла, а затем запустил инерциальный двигатель. «Коллекционер» выпрямился на огненных ходулях.
В контрольной башне капитан порта следил за кораблем, в то время как один из его помощников записывал показания в регистр.
— Хотел бы я знать, каким образом этот тип устраивается, — сказал наконец капитан. — Был всего лишь младшим офицером Службы, а теперь поглядите на него! Собственный корабль, личная армия… вы это видели? И Бог знает, что еще…
— Когда-нибудь он зайдет чересчур далеко, капитан, — ответил помощник.
4

В начале путешествие проходило спокойно. Поскольку Кэллегэн впервые был командиром борта, он обращался с «Коллекционером» с осторожностью старой девы, над чем немало потешался Брент, который, кстати сказать, не предлагал взять на себя часть обязанностей второго пилота.
— Мне это очень нравится, — признавался он. — Пусть старый Красный Сеттер играет в командира линейного корабля, а я буду простым пассажиром. Давай, Сеттер, пользуйся! Пожинай лавры…
Кэллегэн поднял корабль очень высоко над Землей и взял курс на Архенар. Затем обратился к Оверхольцу.
— Надеюсь, реактор готов?
— Да, герр капитан. Почему бы ему не быть готовым, когда сам Оверхольц занимается этим?
— А почему он должен быть готов? — возразил Кэллегэн. — Пока я еще в нем не имел нужды. Но сейчас я хочу увеличить ускорение.
Он положил правую руку на Мартелли, а левой прижал кнопку, приводящую в действие двигатель Маншенна. Двигатели громко икнули и замолкли, резкий свист ускорителя перешел в сверхзвуковую гамму. Звезды, сиявшие перед ними, погасли. Сначала возникло привычное ощущение головокружения и легкой тошноты, а потом чувство невидимого и неосязаемого барьера внезапно исчезло и сменило более знакомым эффектом отсутствия тяжести.
— Пусть теперь идет сам, Красный Сеттер, — сказал Брент. — Спустись ненадолго в салон.
— Я хочу удостовериться, что все идет хорошо.
— Не ломайся. Это тебе не Служба. Если ты думаешь, что управление все время будет ручным, то ошибаешься. Пошли.
— Нет, не сейчас.
— Ладно. Вы идете, Оверхольц? А где Тэйлор?
— Он сказал, что ему слегка нездоровится, и ушел как только герр капитан включил двигатель Маншенна. И я должен посмотреть, все ли в порядке с ускорителем.
— Ну ладно. Тогда я с вами обоими увижусь позднее.
Предоставленный самому себе, Кэллегэн произвел несколько мелких коррекций. Затем ему уже нечего было больше тут делать, но все-таки он с отвращением отстегнул ремни и подтащил свое почти невесомое тело к перилам лестницы. Он знал, что в случае необходимости включатся сигналы тревоги и лишь в одном случае из миллиона может произойти какой-либо инцидент, но тем не менее все это ему не нравилось: в первый раз в жизни он бросал кабину управления.
Он спустился по центральной шахте и прошел мимо салона, откуда доносились голоса. Он еще не хотел присоединиться к компании: он хотел посмотреть, что делает Оверхольц.
На мостике, где был установлен двигатель Маншенна, Кэллегэн остановился. Подумал и открыл дверь. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы преодолеть головокружение, появившееся при одном взгляде на систему сложных, непрерывно вращающихся роторов, и он не сразу заметил, что Оверхольц обращается к нему.
— Я не могу с этим примириться! — протестовал Оверхольц. — Вы должны были постучать.
— Вовсе нет, доктор Оверхольц. Я командир этого корабля.
— Прекрасно. Вы, стало быть, здесь хозяин. А что вы понимаете в этом?
Кэллегэн мельком взглянул на сложную систему вращающихся роторов и тотчас же отвернулся.
— Не так много, как вы, — признался он, — но достаточно для того, чтобы пустить их в ход и остановить.
— Простой водитель автобуса! — проворчал ученый. — Но поскольку вам все равно рано или поздно придется узнать, то лучше вы узнаете от меня, Оверхольца, чем от этого дурака Брента или кретина Тэйлора. Вы видите, что я делаю?
Кэллегэн посмотрел на маленькую машину из зубчаток, поставленных под странными углами, которую собирал Оверхольц.
— Можно сказать, что это соединение Кревшоу. Но Брент мне сказал, что у нас его нет.
— На этот раз он сказал правду. Это соединение Оверхольца!
— Для чего оно?
— А для чего соединение Кревшоу?
— Оно управляет темпоральной прогрессией, для того чтобы корабль мог продолжать ускорение, теряя свою реактивную массу, в то время как работает двигатель Маншенна.
— Правильно, но не совсем. Вы знаете, что произошло с первыми пропавшими межзвездными кораблями?
— Предполагают, что их пилоты плохо понимали принципы работы межзвездного ускорителя, продолжали ускорение и терялись во времени. Ларсен пытался путешествовать во времени с соединением ускорителей, построенном по собственным чертежам, и не вернулся. Старински после опыта Ларсена доказал, что путешествие во времени невозможно.
— Дурак! Все они дураки. Мой молодой друг, когда я заработаю с помощью той детской игрушки достаточно денег, я построю машину, которая увезет меня не в варварское прошлое, а в будущее.
1 2 3 4 5