Он живет только своей прошлой работой. И если ты развенчаешь ее, его ждет одно - горькое разочарование. Я останусь со сломленным стариком на руках, который сведет в могилу себя и меня. Дорогой, я не говорю, что ты не прав, но прошу тебя - подожди немного.
Из глаз ее полились слезы. Парень взял ее за руку и подвел к мозаичному окну. Девушка отвернула лицо от света, от его лица. Парень сказал:
- Он был моим учителем. Я боготворю его. То, что я хочу сделать, может, и похоже на предательство, но лишь по отношению к его преклонным годам. Я остаюсь верен человеку, каким он был тридцать лет назад. Тогда он поступил бы со своим учителем точно так же.
- А обо мне ты подумал? - воскликнула девушка. - Тебе вся радость разрушения, а убирать обломки придется мне! Что будет с моей жизнью? Мне все годы придется нести этот крест - нянчиться с ним, утешать его, делать все, чтобы он забыл о твоем безумном поступке!
- Мы будем жить вместе, Барбара. Я от тебя не отказываюсь.
- Как у тебя все просто! - Она горько засмеялась. - Мы будем жить вместе - этой короткой фразой ты - р-раз! - она прищелкнула пальцами, беспечно отбрасываешь все. А где будет жить он? Один? Или с нами? Ну, где?
- Что-нибудь придумаем.
- Тебе приятно мнить себя настоящим правдолюбцем, но при этом ты упрям и слеп! Стивен... в последний раз... пожалуйста. Подожди, дай ему умереть своей смертью. Всего несколько лет. Оставь его в покое. Его и нас.
Он решительно покачал головой и направился к дубовым дверям.
- Ждать несколько лет, чтобы ублажить гордость старика? За эти несколько лет произойдет еще несколько катастроф, погибнут еще тысячи людей - это слишком большая цена.
Она бессильно прислонилась к окну, ее силуэт четко обозначился на красочном цветном фоне. Парень шел через вестибюль. У нее не осталось сил даже для слез. Она так ослабела, что в любую секунду могла упасть на пол. И вдруг я увидел, как она вся подтянулась, напряглась, - в вестибюле появился еще один человек и бросился к парню. Это был изрядно поживший на свете лысый старик, лицо его, утратившее приметы возраста, было словно выточено из слоновой кости. Он был высок и тощ. Глубоко в подглазьях тлели тусклые угольки.
- Стивен! - крикнул он.
Парень остановился и обернулся.
- Стивен, я хочу поговорить с тобой!
- Это ничего не даст, сэр.
- Ты очень нетерпелив, Стивен. Несколько лет исследований - и ты хочешь перечеркнуть работу, которую я делал всю жизнь. Раньше я уважал тебя. Я считал, что ты примешь от меня эстафетную палочку, как в свое время это сделал я - принял эстафету от поколений, шедших до меня.
- А теперь вы так не считаете?
- Нет. - Старик вцепился в тунику молодого человека и с жаром заговорил: - Ты хочешь предать всех нас, хочешь закрыть дорогу исследованиям, которые обещают спасти человечество. За пять минут ты уничтожишь работу, которая велась пять веков. Неужели ты можешь допустить, чтобы труд и пот шедших впереди нас пропал впустую?
- Я не могу также допустить, - сказал парень, - чтобы люди продолжали бессмысленно умирать.
- Ты слишком много думаешь о смерти и слишком мало о жизни. Пусть погибнет тысяча человек, десять тысяч - все равно эта игра будет стоить свеч!
- Такая игра никогда не будет стоить свеч! Потому что у этой игры нет конца. Ваша теория неверна, она основана на ложных посылках.
- Ты глупец! - вскричал старик. - Самодовольный, неоперившийся зеленый глупец! Ты не пойдешь туда!
- Пойду, сэр.
- Я не пущу тебя.
Парень высвободил свою руку и потянулся к двери. Старик снова вцепился в него. Парень на мгновение потерял равновесие, что-то сердито пробурчал и, подобравшись, оттолкнул старика. В ту же секунду девушка вскрикнула, вихрем подлетела к спорящим и оказалась между ними. Потом еще раз вскрикнула и отступила в сторону.
Парень мягко осел на пол, рот его широко раскрылся от удивления. Он пытался что-то сказать, но словно передумал. Девушка упала на колени рядом с ним, хотела приподнять его голову. Но вдруг отпрянула.
Все было кончено. Ни выстрела, ни звука. В руке старика, склонившегося над телом убитого, блестел металлический ствол.
- Я только хотел... - запричитал старик. - Я только... - и он разрыдался.
Девушка повернула голову с огромным трудом, словно она весила тонну, и посмотрела на отца. Лицо ее окаменело. Ледяным тоном она произнесла:
- Уходи, отец.
- Я только... - выдавил из себя старик. Губы его дрожали.
Девушка подняла с пола папку и встала. Не глядя больше на отца, она открыла двери, шагнула внутрь и мягко прикрыла их за собой. При ее появлении голоса смолкли.
Она подошла к центру стола, положила на него папку, открыла ее и вытащила кипу машинописных листов. Затем перевела взгляд на сидевших за столом мужчин, недоуменно воззрившихся на нее.
- Мне очень жаль, но я должна довести до вашего сведения, что мистер Стивен Уайлдер по не зависящим от него причинам выступить перед вами не может. Как его невеста и помощница, я беру на себя его миссию и предлагаю вниманию комитета собранные им материалы. - Она смолкла и выпрямилась, стараясь сохранить самообладание.
- Спасибо, - сказал один из мужчин. - Мы готовы выслушать вас, мисс... мисс?
- Барбара Лидс.
- Спасибо, мисс Лидс. Итак?
Загробным голосом она продолжала:
- Мы полностью поддерживаем 930-е Правило Стабилизации, которое запрещает любые эксперименты в атомной энергодинамике. Все подобные эксперименты были основаны на аксиомах и математических формулах Фицджона. Унесшие столько жизней взрывы объясняются тем, что неверна первоначальная посылка этой теории. Мы можем доказать, что ошибочным является даже базовое уравнение Фицджона. Я говорю об
i = (d/u) b^2*i N/a (ze - j/a)...
Она взглянула в записи, поколебалась мгновение, затем добавила:
- Ошибки Фицджона легко обнаружить, если рассмотреть производные Лидса с трансконечными величинами...
Полным трагизма голосом она продолжала свою монотонную обвинительную речь.
- С-стоп, - сказал я.
Воцарилась тишина. Нам было как-то не по себе, мороз слегка продирал по коже. Я тогда подумал: могу гордиться тем, что я - человек. Не потому, что мыслю, что вообще существую, а потому, что умею чувствовать. Потому что человечество может протянуть к нам руку через века - неважно, из прошлого или будущего, с реальностью или вымыслом, - и разбередить в нас какие-то струны, тронуть нас до глубины души. Наконец я сказал:
- Что ж, мы явно на верном пути.
Ответа не было.
- Надо полагать, - не смутился я, - что секретный эксперимент, который уничтожил Вселенную, был основан на ошибочной теории Фицджона?
- Что? - очнулся ГС. - Ах, да, Кармайкл, вы абсолютно правы.
Чуть слышно Контролер произнес:
- Как жаль, что такое произошло. Этот Уайлдер... до чего был симпатичный молодой человек... подавал большие надежды...
- Сэр, - воскликнул я, - успокойтесь, ведь в наших силах помешать этому, для того мы здесь и пыхтим. Если найдем начало этой истории и чуть его изменим, парень с девушкой, возможно, поженятся и счастливо проживут свою жизнь.
- Вы правы. - Контролер смутился. - Я об этом не подумал...
- Надо копать дальше, - заключил я, - пока не доберемся до Фицджона. Кажется, в нашей головоломке он - ключевая фигура.
Господи, как мы искали! Ребята, скажу вам, мы словно собирали из кусочков пирамидку, которая имеет четыре измерения, и четвертым измерением было время. Мы отыскали сотню университетов, в которых специальные кафедры и отделения занимались исключительно разработкой теорий и математических формул Фицджона. Мы проскочили еще один век в направлении к настоящему и обнаружили уже только пятьдесят таких университетов, и в них учились студенты, чьи ученики возглавили кафедры век спустя.
Мы приблизились к настоящему еще на сто лет - теория Фицджона изучалась только в десяти университетах. Сторонники и последователи Фицджона с пеной у рта защищали его на страницах научных журналов, вели кровопролитные битвы с его противниками. Мы перепахали груду библиотечных материалов, сфотографировали скоростным методом множество уравнений, которые нам предлагал вращающийся восьмигранник, - вдруг пригодится на будущее? Наконец, мы добрались-таки до колледжа, в котором преподавал сам Фицджон, в котором он сделал свое революционное открытие и приобрел первых сторонников. Мы приближались к цели.
Фицджон оказался незаурядным человеком. Его рост, телосложение, цвет лица соответствовали средним величинам, но он обладал редким физическим даром - абсолютным чувством равновесия. Что бы он ни делал: стоял, сидел, двигался - он всегда сохранял королевскую осанку. Видимо, скульпторы именно так представляли себе человеческое совершенство.
Фицджон никогда не улыбался. Лицо его было словно высечено из грубого песчаника. Голос у Фицджона был низкий, небогатый в смысле тембра, но запоминающийся, - он произносил слова необычайно ясно и четко. В общем, Фицджон был загадочной личностью.
Загадочным его можно было назвать и по другой причине: всю его сорокалетнюю карьеру в колледже мы излазили вдоль и поперек, проследили пути сотен его учеников, многие из которых потом стали его злейшими противниками, - но нам никак не удавалось докопаться до юности или даже молодости Фицджона. Мы знали о нем все с того момента, как он впервые появился на кафедре физики в колледже. Дальше след пропадал. Можно было подумать, что до колледжа Фицджон зачем-то скрывался.
Ярр метал громы и молнии.
- Это совершенно немыслимо, - кипятился он. - Мы провели всю цепочку, осталось каких-то пятьдесят лет до наших дней, и вдруг такая загвоздка... - Он поднял трубку небольшого настольного телефона и позвонил в хранилище информационных данных. - Каллен? Мне нужно все, что у вас есть о фамилии Фицджон. И побыстрее.
- Можно подумать, - заметил я, - что Фицджон хотел скрыть от людей свое происхождение.
- Хотел или нет, - с обидой в голосе произнес Ярр, - ничего у него не выйдет. Если потребуется, я прослежу всю его жизнь с точностью до секунды!
- Но на это потребуется уйма времени, верно? - поинтересовался я.
- Верно.
- Может быть, года два?
- Может, и так. Но какая разница? Вы же сами сказали, что у нас в запасе целая тысяча лет.
- Не думал, что вы поймете мои слова буквально, доктор Ярр.
Маленькое пневматическое устройство на столе доктора Ярра заурчало, раздался щелчок. Выскочила кассета. Ярр открыл ее и извлек список цифр. Цифры были устрашающие; оказалось, что только на Земле проживает двести тысяч Фицджонов. Если проверять всех с помощью интеграторов, уйдет не меньше десяти лет. Ярр с отвращением отшвырнул листок и повернулся к нам.
- Что будем делать? - спросил он.
- Похоже, проследить жизнь Фицджона с точностью до секунды нам не удастся, - откликнулся я. - За десять лет мы можем проверить все Фицджонов и без интегратора.
- Вы хотите что-то предложить?
- Когда мы ворошили карьеру Фицджона, - сказал я, - там два раза попалось нечто любопытное. Да и после его смерти об этом заходила речь.
- Что-то не припоминаю... - начал ГС.
- Я говорю о лекции, сэр, - пояснил я. - Первая большая публичная лекция Фицджона, в которой он дал отпор всем своим критикам. Давайте-ка отыщем ее и пройдемся по ней мелким гребешком. Думаю, что-то важное обязательно выплывет.
- Попробуем.
В поисках нужного куска Ярр взялся за ручки настройки, кристалл снова начал вращаться, по нему побежали мутные изображения. Обрывочно мелькнули разрушенные здания Манхэттена, огромные крабоподобные существа давили несчастных и беспомощных людей, зловеще поблескивала ярко-красная крабья чешуя. Замелькали другие изображения, совсем затуманенные. Вот город из одного огромного ступенчатого здания, оно уходит в небо, словно Вавилонская башня; гигантский пожар захлестнул все атлантическое побережье Америки; а вот какая-то цивилизация странных обнаженных существ, с одного гигантского цветка они перелетают на другой. Все эти изображения были настолько не в фокусе, что у меня заболела голова. А звук просто никуда не годился.
Гротинг наклонился ко мне и прошептал:
- Ступень вероятности самая минимальная...
Я кивнул и снова сосредоточился на кристалле - изображение стало ясным и четким. Перед нами простирался амфитеатр. Он был явно смоделирован с греческого, имел форму лошадиной подковы, сверкающие галереи из белого камня спускались к небольшой квадратной белой кафедре. За кафедрой и вокруг верхнего яруса была видна простая колоннада. Здание было незамысловатым и в то же время очень изящным.
- Что же это такое? - удивился Контролер. - Не узнаю.
- Архитекторы скоро сдадут чертежи, - ответил Гротинг. - Строительство планируют закончить через тридцать лет. Хотим воздвигнуть это здание в северной части Центрального парка...
Я с трудом их слышал, потому что комнату наполнил рев многоголосой толпы из амфитеатра. От самого низа до галерки он был заполнен непоседливой и снующей молодежью. Парни и девушки перебирались с одной галереи на другую, проталкивались вверх и вниз по широким проходам, вставали на сиденья и размахивали руками.
1 2 3 4 5 6 7