Мистер и миссис. Звучало не очень угрожающе. Он пошел за ней. В конце
концов, не напрасно же он проехал такое расстояние в одиночестве, чтобы
уехать, уже будучи у цели.
- Скажите, - спросил он, когда они подошли ко входу в главное здание,
- вы... и все эти люди - "избранные"?
- О, конечно, сэр. Так нам говорит миссис доктор. - Потом она гордо
добавила:
- Меня зовут Рала. Я говорю по-английски и читала настоящие книги,
поэтому я - их помощница. Меня они посылают в город за покупками.
- Вы не только хорошо говорите по-английски, Рала, вы еще очень
красивая.
- Спасибо, сэр, - щеки ее зарумянились, то есть приобрели самый
удивительный изумрудный цвет.
В комнате, куда она ввела его, не было ничего таинственного. Мебель
была местная, ручной работы и удобная. Радиокомбайн стоял на книжном
шкафу, приглушенно проигрывая песенку Шаде. Комната освещалась лампочками,
получавшими энергию от ветровых батарей.
Пожилая европейка сидела на кушетке, листая какую-то книжку. Когда
они вошли, она подняла голову, так же, как и мужчина, сидевший за столом.
Обоим, как подумал Викерс, было лет по шестьдесят-семьдесят.
Мужчина встал, чтобы приветствовать его.
- Здравствуйте, здравствуйте. Вы - первый гость у нас с Мэри за
последние годы. - Он с улыбкой протянул ему руку. К облегчению Викерса,
она была такого же цвета, как и его собственная.
- Я Валтер Кобанс.
- А я - Мэри, - сказала похожая на бабушку женщина на кушетке.
- Гарли Викерс. Юнайтед Пресс.
- Журналист? Да, да, я, кажется, читала ваши статьи, мистер Викерс, -
сказала миссис Кобанс. - Вы много занимались проблемой беженцев. - Викерс
кивнул. - Вы произвели на меня впечатление честного и понимающего
человека.
- Я пишу то, что вижу, - сказал он смущенно.
- А что вы видите сейчас?
- То, чего я не понимаю.
Она по-матерински улыбнулась.
- Вы, конечно, устали, мистер Викерс. К тому же хотите пить и
проголодались. Я уже не помню, сколько времени у нас не было гостей к
ужину. Так как вы проделали весь этот путь, конечно, не для того, чтобы
вернуться с пустыми руками, мы должны вам многое объяснить. Поэтому вам
придется принять наше гостеприимство.
Он не мог не улыбнуться в ответ. Если здесь и есть какая-то тайна, то
едва ли опасная. Кроме того, ему опротивело есть одни консервы.
- Я подчиняюсь вашему требованию.
- Прошу вас, садитесь рядом со мной.
Викерс сел. Ее муж удалился в заднюю комнату и возвратился с тремя
высокими бокалами. Он протянул один Викерсу.
Репортер осторожно отпил из него, потом глаза его загорелись, и он
стал пить от души.
- Лимонад! Со льдом! Дай вам Бог здоровья. Где вы достаете его?
- Привозят на катере с юга, - ответил старик. - Рала делает для нас
все возможное в Могадишо, но вы же знаете, как ограничены ресурсы в
городе. Настоящую еду надо искать много дальше. Лимоны поступают на
торговом суденышке из Малинди.
- Не считая морских продуктов, - вставила его жена. - Здесь мы
достаем лучшую морскую пищу, омаров на ужин. Рала!
Девушка кивнула, поморщившись и вышла в другую дверь.
От одной мысли об омарах у Викерса потекли слюнки.
- Что вы! Не стоило идти на такие расходы ради меня.
- Расходы? Милый мальчик, омары здесь дешевле лука. Ешьте на
здоровье.
Он вспомнил выражение недовольства у девушки:
- Когда вы предложили основное блюдо, Рала поморщилась. Она не любит
омаров?
- Не особенно, - ответила Кобанс, - дело вкуса. Понимаете, дело в
том, кто к чему привык.
- Ну, думаю, мне такая еда никогда не надоест, - ответил Викерс.
Холодный лимонад показался ему настоящим чудом. - Вы обещали дать мне
понимание, миссис Кобанс. Для меня это значит информацию и пояснения. Я
надеюсь их от вас получить. Скажите, что это за деревня и почему люди
здесь сами себя называют "избранными"? Почему они все зеленые? И какие
деяния вы совершаете в этой забытой Богом стране? - Он потер слипающиеся
глаза.
Муж с женой обменялись взглядами.
Кобанс сел на стул напротив кушетки и сказал.
- Мы с Мэри прежде работали в Аризонском университете, в Таксоне.
Значительную часть времени мы работали по ночам, только вдвоем - из-за
противоречивого характера нашей программы. Мы пытались публиковаться, но
встречали только недоверие и пренебрежение. Это часто бывает в науке, в
любой ее отрасли. Мы продолжали работать. Получилось так, что кончились
наши фонды, и мы должны были оставить преподавание.
Предмет наших интересов - жизненно важная область пищевых ресурсов,
мистер Викерс, в особенности в смысле поправки тяжелого положения в
пустынных районах земли. Поэтому мы начинали работать в Аризоне. Мы долго
работали в Джоджоба и с другими растениями пустынь, потом поняли, что мы
подходим к проблеме не с того конца, что сотни раз бывало с учеными.
Через шесть лет мы изменили фокус наших исследований, уверившись, что
нашли, наконец, способ преодолеть все сложности с продовольствием в мире.
Мы снова встретились с тем же жестоким равнодушием и враждебностью, что и
раньше. Невозможно, мистер Викерс, заниматься конструктивной работой в
обстановке издевательств.
Поэтому мы стали искать место, где могли бы спокойно работать и найти
какое-то применение нашей теории. Мы приехали сюда, когда его нашли,
мистер Викерс. Уроженцы Гала - достойные люди, но вы не можете поделиться
тем, чего у вас нет. Сейчас наша программа финансируется некоторыми
дальновидными богатыми аризонцами, они обеспечивают нам возможность
постоянной работы. Великие люди, мистер Викерс. Я сообщу вам их имена для
вашего будущего очерка.
- Я должен буду написать очерк? - пробормотал он. Рассказ старика был
интересным, но пока он не дал Викерсу реальных ответов. Они намеренно их
избегают, или Кобанс просто болтлив? Он снова потер глаза. Видимо, длинное
и нудное путешествие сильно утомило его. Он не был даже уверен, что не
заснет до ужина.
- Да, мистер Викерс, - продолжал Кобанс. - Мы с Мэри считаем, что
пора это сделать. Ваше появление здесь можно было бы рассматривать, как
судьбу, если бы я верил в подобные вещи. И Мэри читала ваши работы и
высоко их оценивает. С меня этого достаточно. Вы расскажете миру о нашем
небольшом успехе в этой пустыне. Мы выполнили то, что надеялись выполнить.
- Что же это? - спросил Викерс. - Новая религия? Когда я приехал, то
видел голозадых жителей вашей деревни. Песнями не заполнишь пустоту в
желудках людей.
Кобанс и его жена радостно засмеялись:
- Мистер Викерс, пение - это только забава. Это не так важно для
процесса.
- Для какого процесса? - пробормотал Викерс. Он почувствовал, что
действительно страшно устал.
- Они не молились, - сказал Кобанс, - они ели.
Викерс уставился на него:
- Ели? Что ели?
- Можно сказать, ужинали. Старые привычки не отмирают так легко. -
Его жена с пониманием посмотрела на Викерса. - Наверно, вам будет
понятнее, если я подробнее объясню в чем дело. Я - генетик, а Валтер -
микробиолог. Когда мы много лет назад перестали работать с растениями
пустыни, мы сконцентрировались на планктоне. Это элементарные океанические
формы жизни, поддерживающие существование многих обитателей моря. Мы
подумали о возможности разведения планктона в прудах с соленой водой в
районах пустынь и использовать его для питания.
В процессе работы мы обратили внимание на интересное и достаточно
распространенное кишечнополостное "гидра виридис". Эта гидра, в отличие от
ее сородичей, сосуществует в симбиозе с удивительной морской водорослью
хлореллой. Хлорелла фотосинтетична, мистер Викерс, но это еще не все. Она
вырабатывает пищу не только для себя, но достаточно для того, чтобы
поддерживать жизнь хозяина.
Когда хлореллы нет, эта гидра вынуждена есть плотскую пищу, как ее
белые сородичи. - Тут ее муж поднялся и снова вышел в заднюю дверь.
- Мы очень взволновались, мистер Викерс, продолжала она, - мы
подумали: как было бы замечательно с помощью генной инженерии вывести
породу хлореллы, способную к симбиозу с человеком. И мы достигли успеха.
Выход продукции с пахотных земель - больше не проблема, мистер Викерс.
Страны вроде Индии и Китая могут теперь иметь сколь угодно огромное
население, каждый житель Земли может всегда обеспечить себя питанием.
Подумайте о попутных эффектах нашего открытия. Каждый человек
приобретет приятный зеленый цвет. Больше не нужно выкармливать и убивать
животных для питания. Мы очень гордимся нашими достижениями, мистер
Викерс. Вы порицаете нас за это?
- Если вы так этим гордитесь, то почему вы с мужем сами не
воспользовались преимуществами вашего открытия? Или это подходит только
для невежественных беженцев? И вы хотите, чтобы я этому поверил?
- О, мы и не ожидали, мистер Викерс, чтобы журналист вашего уровня и
опыта поверил во что-то, не получив неопровержимых доказательств. Не
сомневайтесь: вы получите такие доказательства. Что же до вашего первого
вопроса, - продолжал Кобанс, - то я с сожалением должен сообщить, что к
людям после пятидесяти - пятидесяти пяти лет (мы сами еще точно не знаем
этой черты) - водоросль уже не адаптируется. Мы думаем, это связано со
снижением фибробластовой продуктивности при старении организма. Если
человек моложе пятидесяти, не составляет особого труда индуцировать
водоросль на кожный покров. Больше того, водоросль эмбрионически
передается новорожденным. Хлорелла реагирует даже на искусственный свет,
что позволяет производить питательные вещества ночью, если пожелаете.
Викерс откинулся на кушетку, глаза его слипались.
- Еще лимонада, мистер Викерс?
Лимонад. Ледяной лимонад. Как я устал. Если бы не эта усталость, не
задержался бы. В соседней комнате приготовят лимонад...
- Как, - сказал он хрипло; быстро проваливаясь в темноту, - вы
говорили... я думал... рассказывать вашу историю?
- О, вы нас неверно поняли, мистер Викерс, - сказала она, как бы
внушая ему это и глядя на него взглядом медика. - Мы не причинили вам
никакого вреда. Мы просто усыпляем вас. Вам ведь нужен хороший ночной сон,
не так ли? Утром вы получите доказательство, необходимое для вашей работы.
Подумайте, какие будут заголовки: "ПОБЕДА НАД ГОЛОДОМ!", "БОЛЬШЕ НЕТ
НЕХВАТКИ ЕДЫ!", "ЧЕЛОВЕЧЕСТВО СПАСЕНО!". Подумайте об этом, мистер Викерс.
Вы станете знаменитейшим журналистом в истории. Это уже от вас не
зависит...

Проснулся он от утреннего солнца, пробивавшегося сквозь жалюзи. Он
был в настоящей постели, с матрасом и чистыми простынями. Он быстро
вспомнил минувшую ночь. Лимонад, молитва, улыбки стариков, которые
оказались не так просты, снадобье, потеря сознания. Он быстро сел,
обрадованный, что способен это сделать. Ради проверки согнул в суставах
руки и ноги. Все работает. Не совсем обычно только какое-то пощипывание
правой руки у локтя.
Он посмотрел на правую руку и заорал.
Озабоченный Валтер Кобанс появился в дверях:
- Вы пугаете нас, мистер Викерс. Что с вами?
- Что со мной? Что со мной! Посмотрите на меня!
Кобанс профессионально взглянул на него.
- Прекрасный вид, мистер Викерс, если позволите так выразиться.
Викерс, закрыв лицо руками, вертел головой и стонал:
- Почему? Почему я? Зачем вы сделали это со мной?
- Не переживайте, мистер Викерс. Вы ведь сильный человек. Иначе бы
вам не прожить столько лет в Африке. Вы сможете справиться с небольшим
паразитом вроде водоросли. Кроме того, этот эффект не вечен. Если вы
проводите несколько недель в темноте, к вам вернется прежняя, бесполезная
окраска. Помните наш разговор вчера вечером? Мы пообещали дать вам
бесспорное доказательство нашего открытия. Вам оно потребуется, чтобы
убедить ваших лондонских издателей. Только так они проверят вам. Вам
вынуждены будут поверить даже скептики в научном мире, которые смеялись
над нами: ведь вы будете неделями обходиться без еды, не чувствуя голода и
не теряя в весе. Они поверят вам - живому доказательству, мистер Викерс.
- Какие есть побочные эффекты? - выдавил из себя Викерс.
- Мы изучаем этот симбиоз уже много лет. У него нет вредных побочных
эффектов. Если бы не изменение цвета кожи, вы бы и не почувствовали
хлореллы в своем организме. Да, вот еще. Вы заметили неприятие Ралы, когда
речь зашла об омарах на ужин? Вы в недалеком будущем увидите, что мысль о
плотной пище вызывает у вас тошноту, не считая некоторых безвкусных
витаминов и минеральных добавок: фотосинтез все же не снабжает организм
абсолютно всем необходимым.
1 2 3