"Уравнение Творения", подумалось Джерому. Несколько
человек были против проекта, но они остались в меньшинстве при
голосовании. Многие известные теологи помогали в разработке программы. Они
не меньше были заинтересованы в ответе, чем астрономы. СПАПИ даст ответ
сначала в цифрах, потом в словах.
Прошло сорок пять минут. Один из техников нагнулся вдруг к Стревеллу,
не отводя глаз от пульта.
Стревелл обернулся. Он уже выкурил четыре маленьких сигары и принялся
за пятую.
- Что-то не так?
- Может быть, я не уверен. Зацикливание в двух секциях, может быть, и
больше.
Джером повернулся к Стревеллу. Зацикливание происходило, когда
компонент задачи нельзя было ни решить, ни пренебречь им. Машина же была
запрограммирована на решение. Если не аннулировать программу и не
прекратить работу, то одна и та же информация будет прокручиваться снова и
снова, требуя все больше энергии. Это случалось редко.
- Уже четыре секции, сэр. Если цифры верны, - он беспокойно посмотрел
на Стревелла.
- Аннулируйте, Хэнк, - тихо уговаривал Джером, - пока еще есть время.
- Восемь секций, сэр, - техник уже не скрывал нервозности. - Десять.
Двенадцать.
Всего в СПАПИ было сорок секций, занимавшихся Поступлением и Анализом
Прямой Информации.
Стревелл молчал, безучастно глядя на пульт, потом поднял глаза на
машину:
- Наши шансы еще очень велики. Пусть зацикливается.
- Скорее, Хэнк, - убеждал Джером, - она не заработает. Вы превысили
ее возможности. Я вам говорил.
- Ничто не превосходит возможностей СПАПИ. Мы поставили ей вполне
логичную задачу и дали достаточно информации для принятия решения. Я жду
решения.
Он положил руку на пульт и пригнулся вперед, едва не коснувшись носом
стекла.
- Двадцать секций, - бормотал техник. Остальные техники следили за
ним. - Тридцать, тридцать пять... - Позади них что-то загудело, сильнее,
чем публика.
- Сорок... все зациклило, сэр, - голос техника стал хриплым.
Снаружи в Комнате не было заметно ничего особенного. Продолжал гореть
красный сигнал "Работа".
Потом кто-то направил свет на лицо Джерома и тут же убрал это...
...Стекло не попало в него, как не задела его и большая часть
разлетевшихся обломков. Но одна из балок его все-таки зацепила...
Все же он один из первых вышел из больницы, и рука заживала хорошо.
Пока она не очень нужна была ему: работы не предвидится, по крайней мере,
месяц. Стревелл уже обдумывал новые планы, начав диктовать, еще лежа в
больнице.
От крыши почти ничего не осталось, но железобетонные стены устояли.
Они были рассчитаны на девятибалльное землетрясение по шкале Рихтера и
чуть ли не на ядерный взрыв. Внутренний взрыв повредил, но не разрушил их.
На руинах Комнаты рабочие заканчивали уборку, а техники уже
обсуждали, где начать реставрацию СПАПИ. Машина была похожа на недоеденный
пирог. Около семидесяти процентов погибло: было разнесено на мелкие
кусочки или испарилось вследствие перегрузки. Под конец процесс пошел так
быстро, что не выдержала даже система безопасности. В городе два часа не
было электричества.
Джером осторожно шел по Комнате, пробирался среди хлама и мусора.
Здесь не было духа отчаяния. Просто эксперимент не удался. Надо
восстанавливать и начинать снова.
У одной из стен он заметил маленькую фигурку человека, который явно
не был ни рабочим, ни техником. Джером пригляделся: он, кажется, узнал
его, - и направился к нему.
- Добрый день. Вы ведь - Эрнандес из "Таймс"? Вы были с нами, когда
произошел взрыв.
Тот повернул голову (он рассматривал обгорелый бетон), улыбнулся,
отвлекшись от своих мыслей и протянул руку.
- Да. А вы - доктор Джером? Кажется, старик уже планирует СПАПИ-2.
Почему-то Джером смутился.
- Да. Он неисправим. Но СПАПИ нам необходима. Вторая матрица способна
решать лишь второстепенные задачи. Мир ждет ответа на глобальные вопросы.
- Но не сию минуту, - усмехнулся Эрнандес. Астрономам придется ждать
по крайней мере целое поколение.
- По этому вопросу? Я не думаю, чтобы правительство позволило новую
попытку. Слишком много денег затрачено без пользы.
- О! - репортер делал записи в блокнотике. Старомодно для научного
журналиста, подумал Джером.
Эрнандес заметил его взгляд.
- Магнитофоны не всегда бывают полезны. Здесь работают люди, и я не
хочу им мешать. А как вы сами?
- Ничего. Могло быть хуже. 95 процентов энергии ушло вверх, а не в
стороны.
- Знаю. Я писал об этом в статье.
- Я слышал. Спасибо за вашу любезность. Ведь нам потребуется
всяческая помощь, пока нет новой СПАПИ. Наш имидж в сознании общества
сейчас не на высоте.
- Ничего. Вы верно говорите, что миру нужна СПАПИ, и публика
потерпит. - Он покрутил авторучкой около стены. - Хотя некоторые считали,
что СПАПИ была кибернетическим эквивалентом человека.
- Некоторые верят и в астрологию. СПАПИ была замечательной машиной,
не больше. Ее превосходство было ограничено специфической областью.
- Конечно. - Эрнандес еще что-то записал, потом указал на стену. Его
голос в этот момент не был по-обычному репортерски бесстрастным.
- Заметили вы эти линии и отметины в бетоне?
Джером не обратил особого внимания на обожженные места: он был
сосредоточен на руинах машины в центре Комнаты. Но источник отметин был
для него очевиден.
- Как вы помните, большая часть внешних панелей машины были
прозрачными. Когда она взорвалась, интенсивный свет был частично
замаскирован темной схемой. - Он похлопал по стене. - Так что мы получили
негативы, впечатавшиеся в стену, что-то вроде светокопии.
- И я об этом подумал, - кивнул журналист. - Я видел подобные вещи и
раньше, только не механического, а человеческого происхождения.
- О, вы имеете в виду силуэты в Хиросиме, - сказал Джером, - следы на
улицах и на стенах, оставшиеся от людей в районе взрыва бомбы?
- Я подумал не об этом. - Он обрисовал ручкой какую-то деталь или
узел схемы. - Эти отпечатки более детальны и тонки, чем просто контуры.
- Это объяснимо, - Джером не очень понимал, куда клонит журналист.
- Знаете, - спокойно сказал Эрнандес, - есть ум и ум, есть
человеческие существа и человеческие существа. Иногда мы можем предъявлять
слишком большие требования и к человеку, и к машине. Мы долго шли к той
стадии, когда стало возможным заставить машину страдать, как человека.
- Если она и страдала, - сказал Джером, - то не как человек.
- Интересно...
- Вы сказали, - Джером постарался перевести разговор, - что уже
видели такие вещи раньше. Если не в Хиросиме, то где?
Эрнандес присел на обломок трубы и стал изучать останки взорвавшейся
машины.
- На старом, старом саване в Италии, в Турине [Скорее всего, автор
имеет в виду знаменитую Туринскую плащаницу].
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-
1 2
человек были против проекта, но они остались в меньшинстве при
голосовании. Многие известные теологи помогали в разработке программы. Они
не меньше были заинтересованы в ответе, чем астрономы. СПАПИ даст ответ
сначала в цифрах, потом в словах.
Прошло сорок пять минут. Один из техников нагнулся вдруг к Стревеллу,
не отводя глаз от пульта.
Стревелл обернулся. Он уже выкурил четыре маленьких сигары и принялся
за пятую.
- Что-то не так?
- Может быть, я не уверен. Зацикливание в двух секциях, может быть, и
больше.
Джером повернулся к Стревеллу. Зацикливание происходило, когда
компонент задачи нельзя было ни решить, ни пренебречь им. Машина же была
запрограммирована на решение. Если не аннулировать программу и не
прекратить работу, то одна и та же информация будет прокручиваться снова и
снова, требуя все больше энергии. Это случалось редко.
- Уже четыре секции, сэр. Если цифры верны, - он беспокойно посмотрел
на Стревелла.
- Аннулируйте, Хэнк, - тихо уговаривал Джером, - пока еще есть время.
- Восемь секций, сэр, - техник уже не скрывал нервозности. - Десять.
Двенадцать.
Всего в СПАПИ было сорок секций, занимавшихся Поступлением и Анализом
Прямой Информации.
Стревелл молчал, безучастно глядя на пульт, потом поднял глаза на
машину:
- Наши шансы еще очень велики. Пусть зацикливается.
- Скорее, Хэнк, - убеждал Джером, - она не заработает. Вы превысили
ее возможности. Я вам говорил.
- Ничто не превосходит возможностей СПАПИ. Мы поставили ей вполне
логичную задачу и дали достаточно информации для принятия решения. Я жду
решения.
Он положил руку на пульт и пригнулся вперед, едва не коснувшись носом
стекла.
- Двадцать секций, - бормотал техник. Остальные техники следили за
ним. - Тридцать, тридцать пять... - Позади них что-то загудело, сильнее,
чем публика.
- Сорок... все зациклило, сэр, - голос техника стал хриплым.
Снаружи в Комнате не было заметно ничего особенного. Продолжал гореть
красный сигнал "Работа".
Потом кто-то направил свет на лицо Джерома и тут же убрал это...
...Стекло не попало в него, как не задела его и большая часть
разлетевшихся обломков. Но одна из балок его все-таки зацепила...
Все же он один из первых вышел из больницы, и рука заживала хорошо.
Пока она не очень нужна была ему: работы не предвидится, по крайней мере,
месяц. Стревелл уже обдумывал новые планы, начав диктовать, еще лежа в
больнице.
От крыши почти ничего не осталось, но железобетонные стены устояли.
Они были рассчитаны на девятибалльное землетрясение по шкале Рихтера и
чуть ли не на ядерный взрыв. Внутренний взрыв повредил, но не разрушил их.
На руинах Комнаты рабочие заканчивали уборку, а техники уже
обсуждали, где начать реставрацию СПАПИ. Машина была похожа на недоеденный
пирог. Около семидесяти процентов погибло: было разнесено на мелкие
кусочки или испарилось вследствие перегрузки. Под конец процесс пошел так
быстро, что не выдержала даже система безопасности. В городе два часа не
было электричества.
Джером осторожно шел по Комнате, пробирался среди хлама и мусора.
Здесь не было духа отчаяния. Просто эксперимент не удался. Надо
восстанавливать и начинать снова.
У одной из стен он заметил маленькую фигурку человека, который явно
не был ни рабочим, ни техником. Джером пригляделся: он, кажется, узнал
его, - и направился к нему.
- Добрый день. Вы ведь - Эрнандес из "Таймс"? Вы были с нами, когда
произошел взрыв.
Тот повернул голову (он рассматривал обгорелый бетон), улыбнулся,
отвлекшись от своих мыслей и протянул руку.
- Да. А вы - доктор Джером? Кажется, старик уже планирует СПАПИ-2.
Почему-то Джером смутился.
- Да. Он неисправим. Но СПАПИ нам необходима. Вторая матрица способна
решать лишь второстепенные задачи. Мир ждет ответа на глобальные вопросы.
- Но не сию минуту, - усмехнулся Эрнандес. Астрономам придется ждать
по крайней мере целое поколение.
- По этому вопросу? Я не думаю, чтобы правительство позволило новую
попытку. Слишком много денег затрачено без пользы.
- О! - репортер делал записи в блокнотике. Старомодно для научного
журналиста, подумал Джером.
Эрнандес заметил его взгляд.
- Магнитофоны не всегда бывают полезны. Здесь работают люди, и я не
хочу им мешать. А как вы сами?
- Ничего. Могло быть хуже. 95 процентов энергии ушло вверх, а не в
стороны.
- Знаю. Я писал об этом в статье.
- Я слышал. Спасибо за вашу любезность. Ведь нам потребуется
всяческая помощь, пока нет новой СПАПИ. Наш имидж в сознании общества
сейчас не на высоте.
- Ничего. Вы верно говорите, что миру нужна СПАПИ, и публика
потерпит. - Он покрутил авторучкой около стены. - Хотя некоторые считали,
что СПАПИ была кибернетическим эквивалентом человека.
- Некоторые верят и в астрологию. СПАПИ была замечательной машиной,
не больше. Ее превосходство было ограничено специфической областью.
- Конечно. - Эрнандес еще что-то записал, потом указал на стену. Его
голос в этот момент не был по-обычному репортерски бесстрастным.
- Заметили вы эти линии и отметины в бетоне?
Джером не обратил особого внимания на обожженные места: он был
сосредоточен на руинах машины в центре Комнаты. Но источник отметин был
для него очевиден.
- Как вы помните, большая часть внешних панелей машины были
прозрачными. Когда она взорвалась, интенсивный свет был частично
замаскирован темной схемой. - Он похлопал по стене. - Так что мы получили
негативы, впечатавшиеся в стену, что-то вроде светокопии.
- И я об этом подумал, - кивнул журналист. - Я видел подобные вещи и
раньше, только не механического, а человеческого происхождения.
- О, вы имеете в виду силуэты в Хиросиме, - сказал Джером, - следы на
улицах и на стенах, оставшиеся от людей в районе взрыва бомбы?
- Я подумал не об этом. - Он обрисовал ручкой какую-то деталь или
узел схемы. - Эти отпечатки более детальны и тонки, чем просто контуры.
- Это объяснимо, - Джером не очень понимал, куда клонит журналист.
- Знаете, - спокойно сказал Эрнандес, - есть ум и ум, есть
человеческие существа и человеческие существа. Иногда мы можем предъявлять
слишком большие требования и к человеку, и к машине. Мы долго шли к той
стадии, когда стало возможным заставить машину страдать, как человека.
- Если она и страдала, - сказал Джером, - то не как человек.
- Интересно...
- Вы сказали, - Джером постарался перевести разговор, - что уже
видели такие вещи раньше. Если не в Хиросиме, то где?
Эрнандес присел на обломок трубы и стал изучать останки взорвавшейся
машины.
- На старом, старом саване в Италии, в Турине [Скорее всего, автор
имеет в виду знаменитую Туринскую плащаницу].
г========================================================================¬
¦ Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory ¦
¦ в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2" ¦
¦------------------------------------------------------------------------¦
¦ Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент ¦
¦ (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov ¦
L========================================================================-
1 2