- Когда я спущу тебя на всю длину, - прошептал он, - я скажу и ты прыгай. Когда спрыгнешь, отойди в сторону, и я брошу копье. Ты забери его, чтобы я не упал на него. Если земля очень твердая, то разрыхли ее.
- Хорошо, - ответила она, и Кинг опустил ее по ту сторону городской стены Лодидхапуры.
Он велел ей прыгать только тогда, когда уже совсем свесился со стены и держал копье за самый конец. Тотчас же он почувствовал, что держать стало легче. - Как дела? - спросил он тихонько.
- Все в порядке, - ответила она, - бросай копье. - И чуть позже: Трава густая и мягкая.
Кинг повис на краю стены, затем разжал пальцы и прыгнул на высокую траву. Он, конечно, слегка ударился, но ничего не повредил. Фоу-тан подбежала, спрашивая:
- У тебя все в порядке, Гордон Кинг? Ты не ушибся?
- Все в порядке, - ответил он.
- Когда мы доберемся до Пном Дхека, я принесу в жертву буйвола.
- Ради всего святого, Фоу-тан, я надеюсь, что пройдет немного времени и ты сможешь принести буйвола в жертву, но ведь мы еще не в Пном Дхеке, я даже не знаю, где он.
- Я знаю.
- В каком направлении? - спросил он.
- Сюда, - показала она, - но эта дорога длинная и трудная.
Рядом с ними стояла группка крестьянских хижин, тесно прижавшихся к городской стене, поэтому они их обошли по опушке джунглей, а затем, повернув шли вдоль джунглей до тех пор, пока не миновали город.
- Когда нас привели в Лодидхапуру, я где-то в этом направлении видел дорогу прямо в джунгли, - сказал Кинг.
- Да, - ответила Фоу-тан, - но она в Пном Дхек не ведет.
- Вот именно поэтому я и хочу ее найти, - начал объяснять Кинг. - Могу тебя уверить, что погоню пошлют именно в направлении Пном Дхека. А люди на слонах и лошадях будут двигаться гораздо быстрее, чем мы с тобой, и нас на дороге в Пном Дхек перехватят очень скоро. Нам следует идти в каком-нибудь другом направлении и спрятаться в джунглях, может быть, даже на несколько дней, прежде чем отправиться уже в Пном Дхек.
- Мне все равно, - промолвила она, - и с тобой мне ничто не страшно, Гордон Кинг.
Вскоре они нашли эту дорогу. Было довольно неприятно входить в джунгли, освещенные только светом звезд, да и как они оба прекрасно понимали, чрезвычайно опасно. Они погрузились в звуки темного ночного леса: таинственный шелест кустарника, тихая поступь зверей, кашляющий рык в отдалении, рев и крик, но страшнее всего была последовавшая за этим тишина.
Спустя несколько месяцев Кинг, вспоминая об этом, думал, что в ту ночь он не представлял себе, насколько опасна была их ночь в джунглях. Но сейчас долгое знакомство с джунглями настолько приучило его к постоянной опасности, что он невольно перенял характерный для первобытных людей фатализм. Конечно, ожидавшими их в лесу опасностями он пренебрегать не собирался, но считал их наименьшим из двух зол. Оставаться поблизости от Лодидхапуры было безумием, так как их без сомнения, быстро бы обнаружили и судьба бы их была не в пример джунглям куда более жестокой и беспощадной. Близкое знакомство гораздо больше склоняло весы в пользу гигантских кошек: он уже знал, что они вовсе не бесстрашные истребители рода человеческого, он понимал, что далеко не все из них людоеды и охотно избегают встреч с людьми. Скорее всего, они ночью даже и не встретятся ни с одной из них, но даже если они и повстречают тигра, леопарда или пантеру, которые от голода, старости или страха решатся напасть, все равно их судьба в их собственных руках. А кроме того, в этом случае не имеет значения направление, которое они выберут для бегства.
Дорога, соединявшая Лодидхапуру с джунглями, постепенно перешла в обыкновенную охотничью тропу. Им следовало отойти от нее подальше, чтобы не попасться на глаза преследователям. Правда, это можно было отложить до наступления утра, тем более что вслепую передвигаться по лесному бездорожью в почти полной темноте означало навлечь на себя безусловную опасность.
- Даже если они найдут Лодивармана до рассвета, - сказал он, - вряд ли поиски начнутся до восхода солнца.
- Им будет приказано отправиться на поиски тотчас же по повелению Лодивармана, - возразила Фоу-тан, - но мало вероятно, что кто-нибудь рискнет приблизиться к его покоям, где он лежит, до тех пор, пока затянувшаяся тишина не покажется подозрительной. Если твои узлы не развязались и ему не удалось освободиться от кляпа, я очень сомневаюсь, что его обнаружат до наступления полудня. Его люди боятся его мгновенного и беспощадного гнева. В Лодидхапуре есть только один человек, что рискнет войти в покои до того, как Лодиварман позовет его.
- И кто же это? - спросил Кинг.
- Вай Тхон, верховный жрец Шивы, - ответила девушка.
- Я думаю, что если обнаружится, что я пропал и это дойдет до слуха Вай Тхона, то это вызовет у него некоторые опасения.
- Почему?
- Потому что я с ним разговаривал сегодня, и я понял, что он угадал, что творится в моем сердце. Ведь это он сказал мне, что Лодиварман пошлет за тобой сегодня. И это Вай Тхон убеждал меня не совершать опрометчивых поступков.
- Он не любит Лодивармана, - объяснила девушка, - и если он догадается обо всем, то скорее всего будет хранить молчание, потому что он был добр ко мне, и я знаю, что ты нравишься ему.
Час за часом беглецы шли вдоль по тропе при свете луны, который едва просачивался сквозь густой покров листвы, но все же если это был и не совсем свет, то и не кромешная тьма.
По прошествии нескольких часов Кинг заметил, что шаги Фоу-тан начали становиться все более неуверенными. Он стал подстраивать свой шаг под ее, поддерживал ее под руку. Она выглядела такой маленькой, утонченной и неприспособленной для подобного рода испытаний, что Гордон испытывал благоговение перед ее выдержкой. Фоу-тан из Пном Дхека гораздо больше напоминала тепличный цветок, чем девушку из плоти и крови, и при этом проявляла чисто мужскую смелость и самообладание. Он думал о том, что ни разу за ночь она ни единым звуком не выказала своего страха, даже тогда, когда звери проходили настолько близко, что им было слышно их дыхание. Если таковы кхмерские рабы, то каких высот должны достигать их повелители!
- Ты очень устала, Фоу-тан, - сказал он, - нам надо отдохнуть.
- Нет, - возразила она, - не надо из-за меня останавливаться. Если ты сам не собираешься отдыхать, значит, это неразумно, а то, что я рядом, не должно ничего менять. Когда ты почувствуешь, что нуждаешься в отдыхе и будешь считать, что это безопасно, тогда и я отдохну, но не раньше.
Рассвет, посланец дня, начал тихонько пробираться сквозь джунгли, смывая непроницаемые ночные тени. Из темноты выступили деревья, тропа, что была стеной непроходимой тьмы, вдруг появилась перед ними, за их спиной еще лежала ночь, а впереди... Со светом родилась и новая надежда. Теперь настало время покидать тропу и искать безопасное убежище, тем более что место здесь было подходящее - подлесок был довольно редкий.
Срезав тропу, Кинг резко взял влево, и в течение часа-двух они пробирались по исхоженным джунглям. Это было самое трудное время их побега: не было тропы, и они все время шли в гору, что оправдывало ожидания Кинга. Начали постоянно встречаться нагромождения камней, и в конце концов они попали в узкое ущелье, на дне которого протекал чистый родничок.
- Боги благосклонны к нам, - воскликнул Кинг.
- Я всю ночь им молилась, - сказала Фоу-тан.
Родник протекал глубоко в скале, но все же они нашли место, где можно было близко подойти к воде; она оказалась свежей и прохладной. Напившись, они почувствовали прилив силы и надежды.
Признаки эрозии в известняке натолкнули Кинга на поиски безопасного и удобного укрытия. Через ручеек можно было перейти, не замочив ног, и они прошли вверх по его течению. Им не пришлось долго искать: ручеек, сотни лет протекая по скале, в одном месте промыл основание скалы, где двое беглецов сумели обнаружить незаметное издали убежище.
Оставив Фоу-тан в маленьком гроте, Кинг опять перешел ручей и набрал сухой травы, росшей по другую сторону ручейка. После нескольких таких походов удалось устроить достаточно удобные постели.
- Ложись и спи, - сказал он Фоу-тан, - а когда ты отдохнешь, то я лягу.
Девушка пыталась протестовать, желая, чтобы он лег спать первым, но переутомление взяло свое, и она погрузилась в глубокий сон, не успев даже до конца договорить. Кинг сидел, прислонясь спиной к каменной стене, и изо всех сил боролся со сном. Но перекрывшее все остальные звуки, мирное журчанье воды подействовало усыпляюще и после долгой борьбы с усталостью он незаметно для себя начал сдаваться. Он дважды задремывал, затем вставал и прохаживался по их укрытию, очень недовольный собой, но ничто не помогало. Как только он сел, то моментально отключился.
Когда Кинг в ужасе вскочил, было уже за полдень. Ему приснился сон настолько реальный, что он схватился за копье и вскочил на ноги. Но все было спокойно. Он внимательно прислушался, но единственный звук, что донесся до него было журчанье воды.
Фоу-тан открыла глаза и посмотрела на него. - Что такое? - спросила она.
- Я уснул на посту, - на лице его было написано недовольство собой. - Я долго спал и только что проснулся.
- Я очень рада, - улыбнулась она, - надеюсь, ты хорошо поспал.
- Я спал столько же, сколько и ты, но представь себе, что было бы, если бы они пришли.
- Но они же не пришли, - успокоила она.
- Ладно, плохо это или хорошо, но мы оба выспались, - сказал он, - а теперь надо раздобыть еду.
- В джунглях ее полно, - напомнила девушка.
- Да, утром пока мы шли, я заметил.
- А мы можем выйти и поискать?
- Давай попытаемся, - ответил он. - Есть нам надо, а ночью добывать пищу мы не можем. Нам надо идти вместе, Фоу-тан, я не могу рисковать настолько, чтобы оставлять тебя одну даже на миг.
Пока Кинг и Фоу-тан, оставив свое убежище, спускались в ущелье, чтобы отыскать там удобный подъем в гору, покрытую лесом, некое существо на вершине скалы по ту сторону ручья пряталось за кустом и следило за ними. Глубоко посаженные глазки под копной спутанных волос следили за каждым их движением; когда же они прошли мимо, оно стало красться за ними следом, таясь как тигр. Но это было человеческое существо - огромное, здоровенное, не менее шести футов шести дюймов, с мощными плоскостопыми ногами. На нем была узенькая набедренная повязка из шкуры какого-то животного. Украшений оно не носило, но несло оружие: короткую не то пику, не то копьецо, лук и стрелы.
Познания, полученные американцем от Че, позволяли ему быстро определять съедобные растения, фрукты и клубни при минимальной затрате времени и сил. Фоу-тан, воспитанная в городе, имела весьма туманные и самые практически неприменимые знания в области флоры джунглей. Она знала высокие прямые тиковые деревья, сейчас, в сухой сезон стоявшие без листьев, с детской радостью узнала и каучуковые деревья, знакомы ей были и высокие цветущие стебли кардамона, но в целом с ее знаниями и канарейка бы не выжила в джунглях. Знания Гордона вызвали у нее благоговение и восторг. Она следила взглядом за каждым его движением, и когда они собрали все, что он нашел и они могли унести, она возвращалась, переполненная гордостью и счастьем. Может быть, именно поэтому она не заметила неуклюжую фигуру, прячущуюся в кустах.
Когда они вернулись, то решили утолить голод теми фруктами и растениями, что не требовали приготовления.
- Вечером попробуем зажечь костер и приготовить кое-какие клубни. Сейчас это небезопасно, потому что дым можно увидеть на большом расстоянии. А ночью они все равно искать нас не будут, и маленький костерок из ущелья все равно никто не заметит.
После еды Кинг взял копье и пошел к ручью, где он видел рыбу. В основном ему хотелось убить время, особых надежд на успех он и не лелеял, но рыбы оказалось настолько много, что ему с помощью копья удалось поймать две, а Фоу-тан стояла рядом, восторженно попискивая от волнения.
Кинг, как и всякий нормальный мужчина, был далеко не равнодушен к одобрению со стороны представительниц прекрасного пола, но никогда он не испытывал такого удовлетворения, как сейчас, слыша похвалы Фоу-тан. В них было столько искренности, что даже не возникало мысли о лести. У него вообще не возникало ни разу сомнений в искренности этой крошки.
- У нас будет настоящий пир, - воскликнула она, когда они возвращались с добычей в свой маленький грот. - Мне очень повезло, что здесь со мной ты, Гордон Кинг, а не кто-нибудь другой.
- Почему, Фоу-тан?
- Представь себе Бхарата Рахона или кого-нибудь еще перед лицом необходимости найти мне еду в джунглях! Я или умерла бы от голода или отравилась из-за их невежества и тупости. Нет, второго такого как Гордон Кинг, Фоу-тан, его рабыня, не знает.
- Не надо называть себя так, - попросил он. - Ты ведь не рабыня.
- Давай поиграем, будто я рабыня. Мне это нравится. Раб становится великим у великого господина. Значит, быть рабыней Гордона Кинга - вовсе не унизительно.
- Если бы я не нашел тебя здесь, в камбоджийских джунглях, я бы принял тебя за ирландку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26