.. повторять до тех пор, пока, наконец, Эксперимент не
удастся! Ошибаешься, мнемокопия, я не упущу этой последней
возможности, возможности умереть... Потом ты полетишь к
Антаресу, но без меня.
- Ты уже готов? - спросил ОН.
- Да, - кажется, я сказал это спокойно, так спокойно,
как человек, собирающийся вздремнуть.
Андроид коснулся моего плеча. Я понял и пошел к столу.
Автомат поднял меня и положил на белую плиту. Итак, это конец,
действительно конец. Я уже не увижу Альтреи, единственного
города, который любил. Уже никогда вечером, из окон моего
кабинета на тридцать третьем этаже небоскреба не увижу белых
огней ракет, взмывающих вверх на фоне чернеющего ночного неба.
Почему же они не начинают? Чего ОН ждет?
- Почему ты не начинаешь?
- ...
- Отвечай!
- Ты... ты выиграл, Гоер... Я... - Он запнулся, и все
контрольные лампочки задрожали.
- Что случилось? - Я соскочил со стола и подбежал к
зеленым экранам центрального пульта. Кривые на экранах ЕГО сети
роились белыми искрами замыканий.
- И... теперь... я... - Он не окончил, лампы в главном
зале начали пульсировать медленным, хаотичным, собственным
ритмом.
- О чем ты говоришь, мнемокопия?
- Ты выиграл... Я... я... кажется... умираю...
- Но...
- ...умираю... и... боюсь... это замыкание... ужасное
замыкание... Скорее бы уж... дошел...
- Что должно дойти?
- ...гелий... жидкий гелий...
- Откуда? Из охлаждения реактора?
- Да... метателем... разбил... случайно... я хотел...
чтобы... на... атомы... потому что... я... только...
- Ты пытался остановить? - спросил я и в тот же момент
понял всю бессмысленность этого вопроса. С такими связями
самосохранения, как у него, он наверняка уже сделал бы все, что
только было возможно. Но наступила сверхпроводимость. Автоматы
отказывают, когда температура близка к абсолютному нулю.
Вдруг левый экран погас, покрылся серым налетом. - Ох...
довольно!.. - это был приглушенный хрипящий крик. - Не
могу... скорее бы... скорее бы... реактор...
Реактор! Ну, конечно же, реактор! - Немедленно блокируй
его, слышишь? Я хочу жить! Хочу жить!
Я подбежал к пультам и начал колотить в них кулаками. ОН
не отвечал. Может быть, ОН уже не слышал, а может быть, просто
не обращал на меня внимания. Тысячи тонн жидкого гелия медленно
заливали системы его мозга. Я кинулся к шлюзам. Бежал по залам
и коридорам. В третьем зале в навигационных системах уже одна
за другой гасли красные контрольные лампочки. В коридоре
повеяло холодом.
Я подбежал к главной двери. Там на полу лежал андроид и
ползал по кругу, словно хотел головой коснуться ног. На его
панцире белел иней. Я перескочил через него.
И вдруг я остановился. Мне показалось, что кто-то шептал
мое имя. Да, это стены шептали голосом мнемокопии так тихо, что
я едва мог расслышать. - Гоер... Гоер...
- Я слышу тебя, профессор! - И вдруг я уразумел, что я,
кибернетик, сказал мнемокопии "профессор".
Но он уже молчал. Только у шлюзов, когда контрольные лампы
реактора погасли, я понял, что ОН хотел мне сказать.
- Благодарю, профессор! - крикнул я, но он меня не
слышал.
Я раскрыл шлюзы, вскочил в ракету и захлопнул люк. Нажал
рычаг старта и взмыл в пустоту, оставляя за собой черный корпус
космолета. Я поискал Солнце. Нашел его маленький светлый
кружочек. Автомат настроил приемник, и я услышал сигнал с
Земли, передаваемый для ракет дальнего радиуса действия.
Я снова был в космосе. И тогда мне на ладонь упала капля.
Я удивленно посмотрел на нее. Это от моего дыхания таял на
скафандре белый иней.

1 2 3 4