.. - Он
умолк, и только ток шумел за стенами зала.
- И ты хочешь, чтобы я тоже помнил? - спросил я.
- Нет, ты меня не понимаешь. Я хочу только, чтобы ты
сопровождал меня. Чтобы это была экспедиция двух мнемокопий.
Вдвоем нам будет легче...
- Профессор считает, что ты автомат и что невозможно,
чтобы ты был совершенно идентичен ему. Но я-то знаю другое. Я
знаю, что когда стану мнемокопией, то буду, так же как и ты,
смотреть на маленького человечка, Гоера, смерть которого меня
не будет трогать, потому что он был только схемой, прототипом,
по которому был создан я, настоящий я.
- Ну хорошо, и что из этого? - То, что в данный момент я
- Гоер, тот маленький человечек, который, проснувшись после
транспозиционного сна, будет стоять перед двумя мнемокопиями.
Тогда он сможет спокойно умереть. Что же, собственно, для меня,
Гоера, изменится?
- Я отошлю тебя на Землю, обещаю тебе, - сказал ОН после
долгого молчания. Да, это была для него, должно быть, новая
точка зрения.
- Итак, ты хочешь, чтобы я продал мою еще не существующую
личность, обрек ее на муки бессмертия в обмен на свою свободу?
ОН не ответил, и я продолжал: - Как ты думаешь, если б я был
тут с кем-нибудь близким, скажем с сыном, братом, то оставил бы
его тебе взамен за свободу?
- Не знаю. Это зависит от твоей...
- Не оставил бы. А моя мнемокопия будет мне ближе, чем
брат, чем отец. Ближе, чем еще не родившийся ребенок, потому
что она-это я.
- Но ведь она автомат.
- Смешно. Разве ты чувствуешь себя автоматом?
- Нет. Конечно, нет.
- Вот видишь. Поэтому я и не оставлю тебе своей
мнемокопий. Одну, может быть, я и послал бы ее в космос, чтобы
она проводила исследования для всех нас, для человечества,
потому что... потому что, в конце концов, мнемокопия - это
частица человечества, частица общества.
Может быть, мне показалось, но шум токов как будто
усилился. Неужели ОН так напряженно думал?
- Не знаю... я в этом не разбираюсь... я только
биофизик... Но зато я знаю, что я автомат, что боюсь
одиночества и воспоминаний. Это настоящий ад, гораздо более
страшный, чем наивный ад древних. Я не хочу быть один и не
буду. Я заставлю тебя дать мне свою мнемокопию. Заставлю,
слышишь? Я знаю, ты не хочешь этого, но ты согласишься. Если не
добровольно, тем хуже для тебя. Повторяю: я автомат, а не
человек, и я не оставлю тебе никакой возможности к бегству. Это
все, что я хотел тебе сказать. А теперь возьми профессора, иди
в какую-нибудь кабину и подумай... Завтра дашь мне ответ. Ты не
глуп и знаешь, что у тебя нет шансов... У тебя нет связей
самосохранения, и ты можешь захотеть покончить с собой. Поэтому
я высылаю с тобой андроида. Он гораздо расторопнее тебя, так
что ты даже не пытайся...
ОН замолк, и я знал, что разговор окончен. Я взглянул на
профессора. Он неподвижно сидел на полу, бессмысленно уставив
глаза в одну точку. Тонкие струйки пота текли у него по лицу.
Он этого не чувствовал и не сознавал ничего, погруженный в
бессильный страх, позволяющий незаметно прийти смерти.
- Андроид! - крикнул я.
Он тут же вошел. Тогда я увидел, что позади меня уже стоит
другой андроид. Мой металлический ангел-хранитель, присланный
мнемокопией.
- Возьми его и отнеси в кабину, - сказал я, показывая на
профессора.
Андроид на долю секунды задержался с выполнением
приказания. Задержка была почти незаметной, но я уловил ее, так
как хорошо знал автоматы. "Согласовывает распоряжение с
мнемокопией", - подумал я.
Через минуту мы были в кабине. Она предназначалась для
пилота, выводящего космолет за пределы солнечной системы.
Андроид положил профессора на эластичное силовое поле, а я сел
на пружинистое завихрение и начал думать. Положение было не из
веселых. ОН может меня заставить... Я знал, что ОН может
принудить меня к транспозиции. ЕМУ подчиняются все автоматы...
Однако должен же быть какой-то выход... Можно было бы
попробовать уничтожить мнемокопию. Но у нее есть система
самосохранения, она будет защищаться, а возможности защиты у
нее колоссальные. Но - стоп! - можно подойти с андроидом к
стенам, где находятся центры связей, и приказать разбить их.
Нет, это невозможно: автоматы передают приказы мнемокопии,
чтобы получить разрешение, у них обратная связь на
мнемокопию... А если бы мнемокопия не отвечала?.. Да, тогда
автомат выполнит приказ. Самое худшее то, что мнемокопия всегда
отвечает, разве только потеряет сознание, то есть перейдет в
состояние, аналогией которого у человека является обморок.
Возможно ли это?..
Я минуту раздумывал над этим. Ну да, разумеется, да. Когда
перестанет действовать питание. С момента прекращения доступа
энергии до включения запасных агрегатов на полную мощность
проходит около полутора минут. За это время андроид исполнит
приказ, разобьет координационный центр, и, когда питание
вернется к норме, мнемокопия уже будет выведена из строя. Вдруг
я заволновался. Неужели так легко вывести мнемокопню из строя?
Я был одним из конструкторов системы внутреннего предохранения,
и такой простой способ уничтожения мнемокопии по-настоящему
огорчил меня. Так, значит, предохранение не безотказно... Хотя,
с другой стороны, успокоился я, предохранение... было
запроектировано на случай вторжения в корабль неизвестных
существ, но никто не предполагал, что этим существом будет
конструктор, знающий устройство, принцип действия и слабые
места мнемокопии. Да, тот, кто не знает, где находятся
координационные центры, долго искал бы их, и за это время на
его шее повисли бы десятки андроидов, не считая более тяжелых
автоматов с лучевыми метателями, которые распылили бы его на
атомы. Но у меня, конструктора, это может получиться. Надо
только поговорить с профессором так, чтобы ОН этого не слышал.
Значит, надо повредить информационный канал, идущий из кабины.
Я встал. Андроид- хранитель сделал шаг ко мне. Я подошел к
инструментальному автомату, производящему мелкий ремонт внутри
корабля. Он был предназначен для пилота и, кажется, не имел
обратной связи с мнемокопией...
- Лучевой нож, - приказал я. Одна из многих лап
автомата, заканчивающаяся ножом, высунулась вперед.
Одновременно отозвался ОН. - Что ты хочешь делать? Ведь... -
Рассеки на полметра вглубь, - приказал я, показывая то место в
стене, где проходил канал.
Блеснуло зеленое пламя, и ЕГО голос умолк на полуслове.
Канал был перерезан.
- Профессор, профессор! - кричал я, дергая старика,
лежащего на эластичном поле. - Что ты хочешь? - спросил он
тихо. - Слушай и запоминай. Ты спустишься вниз к атомному
реактору и точно через десять минут - смотри на синхронизатор
- польешь быстросхватывающейся токопроводящей жидкостью
предохранители питания. Вот тебе пистолет с жидкостью под
давлением. - Я взял пистолет у инструментального автомата и
сунул его в карман скафандра профессора. - Помни, через десять
минут, - повторил я. Я уже слышал металлический топот
андроидов, бегущих по коридору. В кабину влетели три андроида,
сбили меня с ног и бросились к стене, к перерезанному каналу.
Когда я выходил из кабины, профессор медленно поднимался с
эластичного поля. Я пошел в комнату рядом с главным залом, в
стенах которой помещались координационные центры. Андроид не
отходил от меня ни на шаг.
- Зачем ты вывел из строя канал?-спросил ОН, как только
я вошел в комнату.
- Чтобы доказать тебе, что на этом корабле можно кое-что
сделать и против твоей воли. - Ты грозишь мне?
- Нет, но хочу доказать, что ты здесь не всемогущ.
- Я разобрал тот автомат на части и уничтожу все
остальные, которые мне не подчиняются... Я позабочусь о том,
чтобы у тебя не было никаких шансов, даже минимальных.
Я взглянул на часы. Оставалось еще три минуты.
- Меня раздражает этот андроид, - сказал я.
- Это для твоего же блага. Он оберегает тебя от тебя
самого.
- Возможно. Но мне нравится симметрия. Андроид! -
крикнул я.
Автомат прибежал, топая металлическими ступнями по
акриновому паркету. - Стань с другой стороны, - сказал я ему.
Он выполнил приказание с той же характерной короткой задержкой.
Еще одна минута. Еще полминуты. Он должен говорить, а когда
вдруг замолчит на полуслове...
- Я согласен на транспозицию при одном условии.
- Правда? - ОН казался обрадованным. - Да, если мы,
конечно, придем к соглашению. - При каком ус...
Умолк! Перестал говорить! Профессор замкнул контуры
питания.
- Уничтожай все на метр вглубь! - Приказал я андроиду,
показывая на стену. - Ну, уничтожай! - повторил я, потому что
автомат не дрогнул.
И тогда я услышал смех. Это был ЕГО смех. Смех мнемокопии
профессора. Значит, не удалось, профессор не повредил питания.
Он смеялся еще некоторое время, а потом спросил:
- Ты хотел меня уничтожить?
- Хотел.
- И жалеешь, что не удалось?
- Жалею... Ты не представляешь себе как жалею...
- Ты забыл об андроиде, Гоер, - засмеялся он снова. -
Через андроид, через твоего хранителя, я слышал вас также
хорошо, как через канал связи. Он был прав, а я оказался
последним идиотом.
Но этот андроид все время молчал, ничего не делал и только
сопровождал меня, так что я просто забыл о нем. А он нас
слышал.
- Что с профессором? - спросил я.
- Вот я.
- Я спрашиваю о профессоре. Ты - только мнемокопия...
- Другого профессора нет.
- Ты убил его?
- Я распылил свой белковый эскиз на атомы. Собственно, я
благодарен тебе, потому что этот мой не совсем удачный прототип
только раздражал меня. Но во мне еще кое-что осталось от вашего
мышления, и мне трудно было решиться... на какую-нибудь
радикальную меру... А так... - Как ты мог!
- Я защищался. Он хотел вывести из строя систему питания.
Теперь я профессор, единственный профессор, профессор биофизики
из университета в Лиме. Профессор в несколько измененном виде.
Никакая не мнемокопия, а профессор. Понимаешь? И я решил это
уравнение, не он. Я! Минуту я молчал.
- Ну что ж, вернемся к нашей теме, - сказал он наконец.
- Мы говорили о твоей транспозиции. Я повторяю свое обещание:
после того как транспозиция будет окончена, я отошлю тебя на
Землю. Правда, отошлю. - А если я не соглашусь?
- Ну что ж... Придется применить силу, хотя я предпочел
бы избежать этого. Итак, у меня остался только один шанс,
последний.
- Хорошо, - сказал я. - Согласен.
- Вот и прекрасно! Я искренне рад, - сказала мнемокопия.
- При условии, что ты дашь мне два автомата...
Разумеется, они останутся под твоим контролем все время... Но
они необходимы при транспозиции. Обычно я сам провожу
синхронизацию... Так было во время твоей транспозиции, но не
могу же я одновременно и синхронизировать и подвергаться
транспозиции.
Он не ответил. Неужели заподозрил что-то? Но ведь он не
мог знать о том, что никакая синхронизация не нужна, не мог
знать, что, когда он транспонировался, меня даже не было в
зале...
- Я согласен на транспозицию, но выдвигаю свои условия,
- добавил я. Надо было рассеять его подозрения.
- Я тебя слушаю, - ответил ОН после минуты молчания.
- Прежде всего, мы будем равноправными мнемокопиями. Не
может быть и речи ни о каком вмешательстве твоей
индивидуальности в мою.
- Согласен. Это само собой разумеется.
- Управлять космолетом мы будем совместно и на равных
правах.
- Хорошо.
- Половина всех автоматов получает обратные связи на мою
мнемокопию и будет подчиняться только ей. - Хорошо.
- Вот, пожалуй, и все. Если будет что-нибудь еще...
- Мы наверняка договоримся. Я хочу видеть в тебе
товарища... Прислать автоматы?
- Пришли в главный зал и приготовь транспозиционный стол.
Я сейчас приду туда...
Я прошел в главный зал, а потом явились автоматы. Я учил
их, закреплял в их памяти ход транспозиции. Они будут делать то
же, что делают другие автоматы, пока не наступит тот момент...
Тогда они замкнут контуры возникающей мнемокопии, мои знания
космогонии належатся на воспоминания детства... Возникнет хаос
токов, скачки потенциалов. Но эти токи не останутся внутри
стальных шкафов, которые должны были бы стать оболочкой моей
мнемокопии. Они поплывут обратно по толстым черным проводам и
наткнутся на белковые контуры моего мозга. Белковые контуры не
выдержат таких перегрузок и неизбежно изменят свою структуру.
Степень сложности нервной сети упадет... и я перестану
существовать. А ты, мнемокопия, думаешь, что одержала победу,
что, если транспозиция не удастся сразу, ты сможешь повторять
ее.
1 2 3 4