Впрочем, в общем и целом я склонен считать исключительной удачей то, что им не пришлось спасать действительно тонущего человека. К тому времени, как я принялся за свои расспросы, какие бы то ни было споры и взаимные обиды, которые, возможно, имели место между ними, уже улеглись, и мне удалось выяснить, что в то время, как Фред Бантинг изо всех сил плыл, цепляясь сбоку за лестницу и тем самым заставляя ее медленно вращаться вокруг оси, мистер Бантинг уже проглотил ощутимое количество морской воды и без особой пользы, но с большой энергией дрыгал ногами, то и дело попадая Фреду в грудь. Согласно его собственным объяснениям, он делал это для того, «чтобы ноги, понимаете, опустились вниз. Это лестница, понимаете, виновата – они все время всплывали вверх».
И тут совершенно неожиданно рядом с ними появилась Морская Дама Одной очаровательной рукой она поддержала мистера Бантинга за талию, а другой ухватилась за лестницу. Она ничуть не выглядела бледной, перепуганной или задыхающейся – так говорил мне Фред, когда я подверг его допросу с пристрастием, хотя в тот момент он находился в слишком возбужденном состоянии, чтобы замечать такие подробности. Больше того, она, улыбаясь, спокойно и непринужденно заговорила с ними.
– Это судорога, – сказала она. – У меня судорога.
Оба мужчины убеждены, что именно таковы были ее слова.
Мистер Бантинг только собрался посоветовать ей держаться покрепче, и тогда все будет в порядке, как небольшая волна захлестнула ему рот, он захлебнулся и отчаянно закашлялся.
– Мы вас вытащим, – так или примерно так сказал Фред, и они продолжали качаться на волнах, держась за лестницу, под жалостные звуки, издаваемые мистером Бантингом.
Похоже, они находились в таком положении довольно долгое время. Фред говорит, что Морская Дама казалась спокойной, но немного озадаченной и как будто измеряла взглядом расстояние до берега.
– Вы действительно хотите меня спасти? – спросила она его.
Но он как раз пытался сообразить, что им следует предпринять, пока отец не утонул совсем, и ответил:
– А мы уже вас спасаем.
– Вы доставите меня на берег? Видя, что она нимало не взволнована, он решил разъяснить ей свой план действий.
– Никак не поймаю… конец лестницы… буду грести ногами… до мелкого места каких-нибудь несколько ярдов… если бы мы только смогли…
– Минутку… сейчас отдышусь… воды наглотался… – с трудом выговорил мистер Бантинг и снова зашелся в кашле.
В этот момент Фред решил, что произошло чудо. Он почувствовал, как вода забурлила, словно от пароходного винта, и едва успел вовремя вцепиться в Морскую Даму и лестницу – ему показалось, что еще немного, и его непременно унесет далеко в Ла-Манш. Его отец с выражением крайнего изумления на лице вдруг исчез из вида, но тут же снова появился – во всяком случае, всплыли его спина и ноги – рядом с ним, держась за лестницу не на жизнь, а на смерть. И тут оказалось, что они находятся на дюжину ярдов ближе к берегу, чем прежде, глубина здесь не больше пяти футов, и Фред достал ногами дно.
Как только Фред ощутил под ногами землю, удивление и растерянность немедленно сменились у него приливом героизма. Он протолкнул лестницу с Морской Дамой вперед, потом отпустил лестницу и, бросив своего родителя, еще не пришедшего в себя, крепко обхватил Даму и вынес ее из воды. «Спасена!» – вскричали молодые дамы; «Спасена!» – вопили горничные; «Ура, спасена!» – эхом отозвалось вдали. Все кричали «Спасена!», за исключением миссис Бантинг, которой, как она утверждает, показалось, что у мистера Бантинга случился сердечный приступ, и самого мистера Бантинга, который, видимо, решил, что все законы природы, по воле Провидения позволяющие нам держаться на поверхности воды, внезапно утратили силу и что в таком случае лучше всего как можно сильнее брыкаться и барахтаться до самого последнего мгновения. Однако секунд через десять его голова вновь оказалась над водой, а ноги уперлись в дно, и он, оглашая воздух разнообразными звуками, похожими то на сопение кита или моржа, то на конское ржание, то на вопли разъяренного кота, то на визг пилы, принялся протирать глаза, после чего миссис Бантинг, хотя время от времени и считала себя обязанной оборачиваться и укоризненным тоном произносить «Рэ-эндолф!», смогла все свое внимание уделить прелестной ноше, льнувшей к ее сыну.
Любопытно, что Морская Дама уже по меньшей мере минуту находилась вне водной стихии, но никто еще не заметил, что она чем-то отличается от… от других дам. Я полагаю, что все толпились слишком близко к ней и любовались ее прекрасным лицом, а может быть, им казалось, что на ней какой-то смелый новомодный костюм для верховой езды темного цвета или что-нибудь в этом роде, – во всяком случае, никто ничего не заметил, хотя все было у них перед глазами и ясно как день. Вероятнее всего, это приняли за костюм. И все стояли вокруг, полагая, что Фред спас очаровательную и, бесспорно, светскую даму, которая отправилась купаться из какого-нибудь близлежащего дома, и ломали голову над тем, почему до сих пор никто на пляже не предъявляет на нее свои права. А она льнула к Фреду, и Фред, как впоследствии заметила в разговоре с ним мисс Мэйбл Глендауэр, тоже льнул к ней.
– У меня была судорога, – сказала Морская Дама, прижимаясь щекой к щеке Фреда и косясь на миссис Бантинг. – Я убеждена, что это была судорога. Она еще не прошла.
– Я не вижу никого, кто бы… – начала миссис Бантинг.
– Прошу вас, отнесите меня в дом, – сказала Морская Дама, прикрыв глаза, как будто ей стало дурно, хотя щека ее оставалась по-прежнему румяной и теплой. – Отнесите меня в дом.
– Куда? – спросил запыхавшийся Фред.
– В дом, – прошептала она.
– В какой дом?
Миссис Бантинг придвинулась поближе.
– В ваш дом. – Морская Дама окончательно закрыла глаза и больше ни в какие разговоры не вступала.
– Она… Но я не понимаю… – произнесла миссис Бантинг, обращаясь ко всем присутствующим.
И тут они увидели Его. Первой увидела его Нетти, младшая мисс Бантинг. По ее словам, она показала на него пальцем прежде, чем обрела дар речи. И тогда его увидели все! Последней его увидела, насколько я понимаю, мисс Глендауэр. Во всяком случае, это было бы вполне в ее духе.
– Мама! – сказала Нетти, выразив всеобщий ужас. – Мама, у нее хвост!
Все трое горничных и Мэйбл Глендауэр одна за другой вскричали:
– Смотрите! Хвост!
– Ну, знаете ли… – произнесла миссис Бантинг, после чего язык отказался ей служить.
– О! – произнесла мисс Глендауэр, схватившись за сердце.
И тут одна из горничных нашла нужное слово.
– Это русалка! – взвизгнула она, и все в один голос воскликнули:
– Это русалка!
Все, кроме самой русалки, которая в притворном обмороке недвижно покоилась отчасти на плече Фреда и целиком в его объятьях.
II
Так выглядела эта немая сцена, насколько мне удалось восстановить ее из разрозненных обрывков. Попробуйте представить себе маленькую кучку людей на пляже и немного в стороне – мистера Бантинга, который выходит из воды, очень мокрый, не веря своим глазам и чувствуя себя наполовину утопленником. И соседскую лестницу, которая тихо уплывает в открытое море. Это, безусловно, была одна из тех ситуаций, что не могут остаться незамеченными.
И она действительно не осталась незамеченной. Дело происходило чуть ниже границы высокой воды, ярдах в тридцати от дома. Как говорила моему троюродному брату Мелвилу миссис Бантинг, решительно никто не знал, что делать, а ведь все они в избытке отличались нашим национальным свойством – боязнью быть застигнутым в замешательстве. Только русалку, видимо, вполне устраивала роль прелестной загадки – она по-прежнему прижималась к Фреду, словно создана была лишь для того, чтобы мужчины носили ее на руках.
Кажется, именно в этот момент на сцену в полном составе высыпало весьма многочисленное семейство, снимавшее один из домов, – они смотрели во все глаза и оживленно жестикулировали. Это были люди как раз того сорта, с каким Бантинги не желали иметь дела, – может быть, даже из торгового сословия. Вскоре один из мужчин – особенно вульгарный тип, излюбленным занятием которого была стрельба по чайкам, – начал спускать на пляж лестницу, словно собирался вмешаться со своими непрошеными советами. Кроме того, миссис Бантинг заметила черные зрачки бинокля в руках еще более ужасного типа из дома, стоявшего дальше к западу.
А ко всему прочему, вдруг появился некий известный писатель, занимавший соседний дом – раздражительный брюнет с круглой головой и в очках, – и принялся с высоты неприступной стены кричать какие-то глупости про свою лестницу. Заниматься его дурацкой лестницей никто, естественно, и не собирался, что вызвало у него совершенно непонятное недовольство. Судя по тону и жестам, он выкрикивал всякие грубые слова и, казалось, намеревался вот-вот спрыгнуть на пляж и подойти.
И тут, в довершение всего, из-за западной буны показались Презренные Туристы!
Сначала над букой появились их головы, потом стали слышны голоса. А потом они принялись с радостными криками карабкаться на буку.
– Бесподобно! Бесподобно! – перекликались, взбираясь наверх, Презренные Туристы (в тот год «бесподобно» было самым модным словечком). – И еще:
– Ого-го, держитесь! – И потом, уже ближе к делу:
– Эй, что там такое стряслось?
– Бесподобно! Бесподобно! – неслись снизу голоса еще невидимых Презренных Туристов: группа, очевидно, была многочисленная.
– Что-нибудь неладно? – крикнул наугад один из Презренных Туристов.
– Боже мой! – сказала миссис Бантинг, обращаясь к Мэйбл. – Что нам делать?
И когда она излагала события моему троюродному брату Мелвилу, это неизменно звучало как подлинный гвоздь всего рассказа: «Боже МОЙ! Что нам ДЕЛАТЬ?»
Я думаю, что в отчаянии она даже взглянула в сторону моря. Но разумеется, если теперь бросить русалку обратно в воду, потом придется – о ужас! – как-то все объяснять…
Очевидно, оставалось только одно. Миссис Бантинг так и сказала:
– Остается только одно – внести ее в дом.
И ее внесли в дом!..
Не так уж трудно вообразить себе эту маленькую процессию. Впереди – Фред, мокрый и ошеломленный, но все еще крепко прижимающий к себе русалку, чувствующий, что она тоже прижимается к нему, и притом слишком запыхавшийся, чтобы вымолвить хоть слово. На руках у него – Морская Дама. Насколько я понимаю, у нее была прелестная фигура – до самого того места, где начинался этот ужасный хвост (с плавником на конце, который, как доверительным шепотом сообщила миссис Бантинг моему троюродному брату, был повернут вертикально и имел заостренные концы, точь-в-точь как у макрели). Наверное, хвост болтался внизу, и с него на дорожку капала вода. Одета была русалка в очень изящное и очень длинное платье из какой-то красной ткани, отделанное белым кружевом, и еще, как сказала мне Мэйбл, на ней было болеро, хотя его вряд ли можно было видеть, когда они шли через сад. А ее пышные золотистые волосы скрывала фригийская шапочка, оставляя на виду лишь белый, гладкий низкий лоб над глазами цвета морской волны. Судя по тому, что последовало в дальнейшем, я полагаю, что в тот момент русалка с большим интересом и вниманием разглядывала веранду и окна дома.
За этой неуверенно шагающей парой, видимо, шла миссис Бантинг. За ней – мистер Бантинг. К тому времени он, вероятно, был еще весьма мокр и пал духом – исходя из кое-каких моих последующих наблюдений, могу себе представить, как он торопливо следовал за супругой, повторяя: «Ну конечно же, дорогая моя, откуда я мог знать?»
Дальше – встревоженная, но обуреваемая любопытством кучка девушек, закутанных в махровые халаты, и горничные, которые несли веревки и все прочее, а заодно, словно не замечая этого, как им и подобало, – большую часть одежды мистера Бантинга и Фреда.
Еще дальше – мисс Глендауэр, на сей раз, в виде исключения, ничего из себя не изображающая, с «Сэром Джорджем Тресседи» в руках, до крайности озадаченная и обеспокоенная.
А вдогонку за ними неслось: «Бесподобно! Бесподобно!» – ив самом конце сада виднелись шляпа и изумленно поднятые брови одного из Презренных Туристов, который все еще желал знать: «Что там такое стряслось?»
Так или, во всяком случае, примерно так, под аккомпанемент нелепых криков о какой-то лестнице, весьма отчетливо доносившихся из-за стены соседнего сада («Снобы расфуфыренные, забрали мою такую-сякую лестницу!..»), внесли они в дом Морскую Даму (которая безмятежно покоилась на руках у Фреда, по-видимому не отдавая себе никакого отчета в происходящем) и уложили ее на кушетку в комнате миссис Бантинг.
И как раз в тот момент, когда мисс Глендауэр высказала мнение, что самое лучшее – послать за доктором, Морская Дама с очаровательной непосредственностью издала глубокий вздох и пришла в себя.
Глава II
Некоторые первые впечатления
I
Вот как, насколько я пытался показать со всем возможным правдоподобием, вышла на сушу фолкстонская русалка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20