- крикнул Конвей. - В клетку его помещать рано. Он пока частично парализован. Хватайте его за щупальца и тащите в «детскую». Я бы вам помог, но мне придется держать флакон...
«Я ощущаю прилив сил» - телепатировал Нерожденный.
Мерчисон ухватила младенца за одно щупальце, Торннастор - за три. Нерожденный, которого теперь уже трудно было так называть, мотался между ними из стороны в сторону, пытаясь вырваться. Конвей следовал за ними, держа в руке флакон, к двери, ведущей в смежную палату. Руки Мерчисон, мощные щупальца тралтана и нога Конвея сделали своё дело и удержали младенца на то время, пока Конвей ввел ему содержимое флакона до конца. Затем они впихнули пациента внутрь цилиндра и захлопнули дверь.
Юный Защитник, бывший Нерожденный, быстро затопал внутри цилиндра, храбро сражаясь с попадавшимися на его пути прутьями, дубинками и заостренными кольями, которые его колотили и кололи.
- Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Конвей и вслух, и мысленно, страшно волнуясь.
«Хорошо. Просто прекрасно. Это так чудесно, - последовал ответ. - Но я волнуюсь за своего родителя.»
- Мы тоже, - сказал Конвей и поспешил к операционному столу. Приликла приклеился к потолку прямо над Защитником. То, что эмпат так осмелел, означало, что он озабочен и общим состоянием пациента, и слабостью эмоционального излучения ФСОЖ.
- Группа поддержки! - крикнул Конвей всем, кто стоял в дальнем конце палаты. - По местам! Снять крепеж со всех конечностей. Пусть двигается, но так, чтобы хирурги не пострадали.
Работа по скреплению панциря ещё не была закончена. За десять минут Торннастор и Конвей с ней управились. Всё это время Защитник лежал неподвижно и не реагировал на удары и щипки, наносимые ему деталями аппаратуры жизнеобеспечения. В связи с общей слабостью пациента Конвей распорядился задействовать устройства на половину мощности и подключить систему принудительной вентиляции, чтобы в легкие Защитника поступал чистый кислород. К тому времени, когда были наложены последние скобки и Защитник был тщательно обследован с помощью сканера, он все ещё не проявлял ни малейших признаков жизни.
Конвей должен был каким-то образом разбудить его, пробиться в его замерший мозг, но для этого был открыт единственный канал. Боль.
- Вывести систему жизнеобеспечения на полную мощность, - велел Конвей, старательно пряча отчаяние за показной уверенностью. - Есть изменения, Приликла?
- Изменений нет, - отвечал эмпат, трепеща в волнах эмоционального вихря, исходившего от Конвея.
И тут Конвей взбеленился.
- Давай шевелись, черт бы тебя побрал! - воскликнул он и ребром ладони рубанул по ближайшему обмякшему щупальцу. Кожа, по которой пришелся удар, была розоватой и относительно мягкой - вряд ли кто из врагов Защитника мог бы подобраться к нему настолько близко, чтобы цапнуть его за это место. Да, кожа на этом участке была мягче, но Конвей всё равно сильно ушиб руку.
- Ещё раз, друг Конвей, - посоветовал Приликла. - Ударьте его ещё раз, да покрепче!
- Ч-ч... Что? - не веря собственным ушам, переспросил Конвей.
Приликла теперь дрожал от волнения. Он проговорил:
- Я думаю… нет, я уверен, что уловил искорку сознания в тот самый миг, когда... Ударьте его! Ударьте ещё раз!
Конвей размахнулся, но тут вокруг его запястья крепко обвилось одно из щупальцев Торннастора.
- Повторное бесполезное применение этой руки не усилит хирургической действенности нелепых пальцев ДБДГ, Конвей. Позвольте-ка мне...
Диагност схватил расширитель и резко и точно заехал им по нужному месту щупальца. Тралтан продолжал наносить удары с различной частотой, он бил всё сильнее, а Приликла науськивал его:
- Крепче! Ещё крепче!
Конвей изо всех сил удерживался от того, чтобы истерически не расхохотаться.
- Маленький друг, - недоверчиво проговорил он, - по-моему, вы пытаетесь стать первым цинрусскийцем-садистом в истории Федерации. Вы говорите так, будто... Почему вы бросились наутек?
Эмпат, лавируя между светильниками, со всех ног бежал по потолку к двери. По пути он проговорил в коммуникатор:
- Защитник быстро приходит в сознание, и он очень зол. Его эмоциональное излучение... Словом, рядом с этим существом лучше не находиться рядом, когда оно злится, да и в другое время тоже.
Довольно хрупкий операционный стол рухнул. Защитник полностью очнулся и принялся яростно размахивать во все стороны щупальцами. Однако система жизнеобеспечения, окружавшая стол, к подобным выходкам Защитника была готова и принялась давать разбушевавшемуся пациенту сдачи. На несколько минут все застыли и в благоговейном молчании взирали на буйствующего ФСОЖ. Наконец Мерчисон облегченно рассмеялась.
- Думаю, - сказала она, - теперь мы можем с чистой совестью заявить, что и пациент, и его отпрыск в добром здравии.
Торннастор, скосив один глаз в сторону «детской», сказал:
- А я бы не стал делать столь поспешных выводов. Малыш почти перестал двигаться.
Все опрометью бросились в соседнюю палату. Всего несколько минут назад они оставили юного Защитника на попечении механической системы обеспечения, и тогда он весело сновал по цилиндру, радостно нападая на все, что двигалось. А теперь перед глазами Конвея предстало удручающее зрелище. Новорожденный вцепился двумя щупальцами в толстую дубинку, пытаясь оторвать её от станины, а два других его щупальца лежали неподвижно. Но прежде чем Конвей успел открыть рот, он почувствовал, как в его мозг хлынул прохладный, ясный, спокойный поток мыслей:
«Спасибо вам, друзья. Вы спасли моего родителя, и вам удалось произвести на свет первого разумного и обладающего телепатическим даром Защитника. С большим трудом я настроился на мысли различных существ, обитающих в этой огромной больнице, но никто из них, за исключением существ Конвея, Торннастора и Мерчисон, не сумел меня услышать. Однако есть ещё двое существ, с которыми я смогу наладить полноценное общение безо всяких затруднений. Это следующий Нерожденный, который уже зреет внутри моего родителя, и ещё один, что зреет внутри меня. Я предвижу будущее, когда всё большее число Нерожденных будут становиться разумными и телепатически одаренными Защитниками, я представляю, какие технические, культурные и философские перспективы открываются вследствие этого...»
Ясное, спокойное, полное тихой радости течение мыслей вдруг замутилось сильнейшей тревогой:
«...Я надеюсь, эту тончайшую и сложнейшую операцию можно будет повторить?»
- Тончайшую?! - фыркнул Торннастор и присовокупил к восклицанию непереводимый звук. - Более грубой операции в жизни не видел. Она была тяжелой, но никак не тонкой. К счастью, в будущем нам не придется играть в угадайку с секретом эндокринных желез. У нас будет наготове нужное синтезированное вещество, и поэтому элемент риска значительно снизится. У вас будут телепатические товарищи, - заключил тралтан. - Это я вам обещаю.
Телепатически данные обещания было трудно исполнить, но ещё труднее - нарушить. Конвею хотелось предупредить тралтана, чтобы тот подобными обещаниями не разбрасывался, но почему-то он подумал, что Торннастор и сам это прекрасно понимает.
«Спасибо вам и всем, кто принимал и будет принимать участие в нашей судьбе. Но теперь я вынужден прервать контакт: настройка на ваши умы стоит мне больших усилий. Ещё раз благодарю вас.»
- Подожди, - торопливо проговорил Конвей. - Почему ты перестал двигаться?
«Я экспериментирую. Я предполагал, что не сумею произвольно управлять движениями тела, но, очевидно, это не так. За последние несколько минут ценой высочайших мысленных усилий мне удалось направить всю энергию, необходимую для поддержания моего организма в хорошей форме, на то, чтобы попытаться сломать этот конкретный кусок металла вместо того, чтобы беспорядочно колотить по всему, что попадается мне на глаза. Однако это очень тяжело, и вскоре мне придется отдаться на волю действия непроизвольной мускулатуры. Именно поэтому у меня такие радужные надежды на прогресс нашего вида в будущем. Надеюсь, что за счёт постоянных упражнений мне удастся отучиться нападать на всё и вся хотя бы в течение часа. Гораздо труднее избавиться от страха перед нападениями извне. Мне может потребоваться совет...»
- Это просто восхитительно! - не выдержал Конвей, но его тут же прервал возобновившийся поток мыслей Защитника.
«Однако я не хочу, чтобы меня выпустили из этого механизма - боюсь напугать ваших пациентов и сотрудников. Мой физический самоконтроль пока ещё несовершенен. Я не готов к социальному контакту.»
У Конвея на миг загудело в затылке, а потом наступила величественная ментальная тишина, и эту тишину постепенно нарушили собственные мысли Конвея. Ни с того ни с сего ему вдруг стало ужасно одиноко.
Глава 21
Второй консилиум диагностов для Конвея отличался от первого тем, что теперь он точно знал, чего ожидать: скрупулезного и безжалостного разбора его последних хирургических подвигов. Однако на сей раз на консилиуме присутствовали двое не-диагностов - Главный психолог и полковник Скемптон, офицер Корпуса Мониторов, в ведении которого находилось снабжение и эксплуатация госпиталя. Именно они стали мишенью для всеобщего внимания, расспросов и критики, причем критики настолько жёсткой, что Конвею даже жалко их стало, хоть он и немного радовался отсрочке собственной экзекуции.
Диагност Семлик требовал подтверждения безопасности установки источника питания для нового пищевого синтезатора. Источник должны были установить на два уровня выше его темного и жутко холодного царства, но Семлик все равно беспокоился за надежность теплоизоляции и тревожился, не попадет ли в его палаты излучение от реактора. Диагносты Супрод и Курзедт желали знать, наметились ли какие-либо сдвиги в деле выделения дополнительных помещений для сотрудников-кельгиан. Некоторые из них до сих пор жили в бывших комнатах илленсиан, где, невзирая на все принятые меры, до сих пор припахивало хлором.
Полковник Скемптон принялся убеждать в том, что запах чисто психосоматический, поскольку не регистрируется самыми чувствительными детекторами. Параллельно заговорил диагност-мельфианин Эргандхир. Он принялся перечислять ряд мелких недочётов в оборудовании палат ЭЛНТ, которые очень раздражали и пациентов, и персонал. Полковник заверил его в том, что необходимые принадлежности заказаны, но в связи с их специфичностью придется подождать. Покуда продолжалась эта перепалка, Восан, вододышащий АМСЛ, пристал к О'Маре с расспросами на тему о том, целесообразно ли поручать работу в палате, предназначенной для тридцатиметровых чалдериан, существ, имеющих острые зубы и щупальца, хрупким птицеподобным налладжимцам. Восан не сомневался в том, что чалдериане налладжимцев сожрут и глазом не моргнут.
Не успел Главный психолог ответить на этот вопрос, как зазвучал вежливый, с присвистом, голос ПВСЖ - диагноста Лахличи. Он высказал те же самые сомнения относительно появления всё большего числа мельфиан и тралтанов на уровнях, населенных хлородышащими, и добавил, что ради экономии времени О'Мара, наверное, мог бы ответить сразу на оба вопроса.
- Предположение верное, Лахличи, - отозвался О'Мара. - На оба вопроса ответ один. - Дождавшись тишины, он продолжал:
- Много лет назад мое отделение приступило к осуществлению плана, в рамках которого предполагалось дать возможность тем членам персонала, чей профессионализм и психологическая адаптабельность представлялись мне адекватными, приобрести как можно больший опыт в сфере межвидовой медицины. Вместо того чтобы поручать этим медикам заботу о представителях того вида, к которому они сами принадлежат, они получали самых разнообразных пациентов. Ответственность, ложившаяся на плечи этих врачей в то время, не всегда соответствовала их статусу. Об успехе осуществления этого плана можно судить хотя бы по тому, что сегодня здесь присутствуют двое из вышеупомянутых сотрудников. - С этими словами О'Мара многозначительно глянул на Конвея и на кого-то еще, кого не было видно за внушительным корпусом системы жизнеобеспечения. - У других дела также идут неплохо. Увеличивать размах проекта мы не стали, однако первоначальные высокие требования остаются в силе.
- Этого я не знал, - сказал Лахличи. Его перепончатое тельце беспокойно зашевелилось внутри заполненной желтоватой дымкой защитной оболочки. Эргандхир прищелкнул нижней челюстью и добавил:
- Я тоже, хотя подозревал, что имеет место нечто подобное.
Оба диагноста устремили взгляды на восседавшего во главе стола Торннастора.
- В нашем заведении трудно хранить тайны, - признался Главный диагност. - Особенно мне. Требования к сотрудникам намного выше, нежели взаимопонимание, способность к слаженной работе с представителями других видов, умение по-настоящему проникнуться состраданием и любовью к любым пациентам и интуитивно выбирать правильный план лечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
«Я ощущаю прилив сил» - телепатировал Нерожденный.
Мерчисон ухватила младенца за одно щупальце, Торннастор - за три. Нерожденный, которого теперь уже трудно было так называть, мотался между ними из стороны в сторону, пытаясь вырваться. Конвей следовал за ними, держа в руке флакон, к двери, ведущей в смежную палату. Руки Мерчисон, мощные щупальца тралтана и нога Конвея сделали своё дело и удержали младенца на то время, пока Конвей ввел ему содержимое флакона до конца. Затем они впихнули пациента внутрь цилиндра и захлопнули дверь.
Юный Защитник, бывший Нерожденный, быстро затопал внутри цилиндра, храбро сражаясь с попадавшимися на его пути прутьями, дубинками и заостренными кольями, которые его колотили и кололи.
- Как ты себя чувствуешь? - поинтересовался Конвей и вслух, и мысленно, страшно волнуясь.
«Хорошо. Просто прекрасно. Это так чудесно, - последовал ответ. - Но я волнуюсь за своего родителя.»
- Мы тоже, - сказал Конвей и поспешил к операционному столу. Приликла приклеился к потолку прямо над Защитником. То, что эмпат так осмелел, означало, что он озабочен и общим состоянием пациента, и слабостью эмоционального излучения ФСОЖ.
- Группа поддержки! - крикнул Конвей всем, кто стоял в дальнем конце палаты. - По местам! Снять крепеж со всех конечностей. Пусть двигается, но так, чтобы хирурги не пострадали.
Работа по скреплению панциря ещё не была закончена. За десять минут Торннастор и Конвей с ней управились. Всё это время Защитник лежал неподвижно и не реагировал на удары и щипки, наносимые ему деталями аппаратуры жизнеобеспечения. В связи с общей слабостью пациента Конвей распорядился задействовать устройства на половину мощности и подключить систему принудительной вентиляции, чтобы в легкие Защитника поступал чистый кислород. К тому времени, когда были наложены последние скобки и Защитник был тщательно обследован с помощью сканера, он все ещё не проявлял ни малейших признаков жизни.
Конвей должен был каким-то образом разбудить его, пробиться в его замерший мозг, но для этого был открыт единственный канал. Боль.
- Вывести систему жизнеобеспечения на полную мощность, - велел Конвей, старательно пряча отчаяние за показной уверенностью. - Есть изменения, Приликла?
- Изменений нет, - отвечал эмпат, трепеща в волнах эмоционального вихря, исходившего от Конвея.
И тут Конвей взбеленился.
- Давай шевелись, черт бы тебя побрал! - воскликнул он и ребром ладони рубанул по ближайшему обмякшему щупальцу. Кожа, по которой пришелся удар, была розоватой и относительно мягкой - вряд ли кто из врагов Защитника мог бы подобраться к нему настолько близко, чтобы цапнуть его за это место. Да, кожа на этом участке была мягче, но Конвей всё равно сильно ушиб руку.
- Ещё раз, друг Конвей, - посоветовал Приликла. - Ударьте его ещё раз, да покрепче!
- Ч-ч... Что? - не веря собственным ушам, переспросил Конвей.
Приликла теперь дрожал от волнения. Он проговорил:
- Я думаю… нет, я уверен, что уловил искорку сознания в тот самый миг, когда... Ударьте его! Ударьте ещё раз!
Конвей размахнулся, но тут вокруг его запястья крепко обвилось одно из щупальцев Торннастора.
- Повторное бесполезное применение этой руки не усилит хирургической действенности нелепых пальцев ДБДГ, Конвей. Позвольте-ка мне...
Диагност схватил расширитель и резко и точно заехал им по нужному месту щупальца. Тралтан продолжал наносить удары с различной частотой, он бил всё сильнее, а Приликла науськивал его:
- Крепче! Ещё крепче!
Конвей изо всех сил удерживался от того, чтобы истерически не расхохотаться.
- Маленький друг, - недоверчиво проговорил он, - по-моему, вы пытаетесь стать первым цинрусскийцем-садистом в истории Федерации. Вы говорите так, будто... Почему вы бросились наутек?
Эмпат, лавируя между светильниками, со всех ног бежал по потолку к двери. По пути он проговорил в коммуникатор:
- Защитник быстро приходит в сознание, и он очень зол. Его эмоциональное излучение... Словом, рядом с этим существом лучше не находиться рядом, когда оно злится, да и в другое время тоже.
Довольно хрупкий операционный стол рухнул. Защитник полностью очнулся и принялся яростно размахивать во все стороны щупальцами. Однако система жизнеобеспечения, окружавшая стол, к подобным выходкам Защитника была готова и принялась давать разбушевавшемуся пациенту сдачи. На несколько минут все застыли и в благоговейном молчании взирали на буйствующего ФСОЖ. Наконец Мерчисон облегченно рассмеялась.
- Думаю, - сказала она, - теперь мы можем с чистой совестью заявить, что и пациент, и его отпрыск в добром здравии.
Торннастор, скосив один глаз в сторону «детской», сказал:
- А я бы не стал делать столь поспешных выводов. Малыш почти перестал двигаться.
Все опрометью бросились в соседнюю палату. Всего несколько минут назад они оставили юного Защитника на попечении механической системы обеспечения, и тогда он весело сновал по цилиндру, радостно нападая на все, что двигалось. А теперь перед глазами Конвея предстало удручающее зрелище. Новорожденный вцепился двумя щупальцами в толстую дубинку, пытаясь оторвать её от станины, а два других его щупальца лежали неподвижно. Но прежде чем Конвей успел открыть рот, он почувствовал, как в его мозг хлынул прохладный, ясный, спокойный поток мыслей:
«Спасибо вам, друзья. Вы спасли моего родителя, и вам удалось произвести на свет первого разумного и обладающего телепатическим даром Защитника. С большим трудом я настроился на мысли различных существ, обитающих в этой огромной больнице, но никто из них, за исключением существ Конвея, Торннастора и Мерчисон, не сумел меня услышать. Однако есть ещё двое существ, с которыми я смогу наладить полноценное общение безо всяких затруднений. Это следующий Нерожденный, который уже зреет внутри моего родителя, и ещё один, что зреет внутри меня. Я предвижу будущее, когда всё большее число Нерожденных будут становиться разумными и телепатически одаренными Защитниками, я представляю, какие технические, культурные и философские перспективы открываются вследствие этого...»
Ясное, спокойное, полное тихой радости течение мыслей вдруг замутилось сильнейшей тревогой:
«...Я надеюсь, эту тончайшую и сложнейшую операцию можно будет повторить?»
- Тончайшую?! - фыркнул Торннастор и присовокупил к восклицанию непереводимый звук. - Более грубой операции в жизни не видел. Она была тяжелой, но никак не тонкой. К счастью, в будущем нам не придется играть в угадайку с секретом эндокринных желез. У нас будет наготове нужное синтезированное вещество, и поэтому элемент риска значительно снизится. У вас будут телепатические товарищи, - заключил тралтан. - Это я вам обещаю.
Телепатически данные обещания было трудно исполнить, но ещё труднее - нарушить. Конвею хотелось предупредить тралтана, чтобы тот подобными обещаниями не разбрасывался, но почему-то он подумал, что Торннастор и сам это прекрасно понимает.
«Спасибо вам и всем, кто принимал и будет принимать участие в нашей судьбе. Но теперь я вынужден прервать контакт: настройка на ваши умы стоит мне больших усилий. Ещё раз благодарю вас.»
- Подожди, - торопливо проговорил Конвей. - Почему ты перестал двигаться?
«Я экспериментирую. Я предполагал, что не сумею произвольно управлять движениями тела, но, очевидно, это не так. За последние несколько минут ценой высочайших мысленных усилий мне удалось направить всю энергию, необходимую для поддержания моего организма в хорошей форме, на то, чтобы попытаться сломать этот конкретный кусок металла вместо того, чтобы беспорядочно колотить по всему, что попадается мне на глаза. Однако это очень тяжело, и вскоре мне придется отдаться на волю действия непроизвольной мускулатуры. Именно поэтому у меня такие радужные надежды на прогресс нашего вида в будущем. Надеюсь, что за счёт постоянных упражнений мне удастся отучиться нападать на всё и вся хотя бы в течение часа. Гораздо труднее избавиться от страха перед нападениями извне. Мне может потребоваться совет...»
- Это просто восхитительно! - не выдержал Конвей, но его тут же прервал возобновившийся поток мыслей Защитника.
«Однако я не хочу, чтобы меня выпустили из этого механизма - боюсь напугать ваших пациентов и сотрудников. Мой физический самоконтроль пока ещё несовершенен. Я не готов к социальному контакту.»
У Конвея на миг загудело в затылке, а потом наступила величественная ментальная тишина, и эту тишину постепенно нарушили собственные мысли Конвея. Ни с того ни с сего ему вдруг стало ужасно одиноко.
Глава 21
Второй консилиум диагностов для Конвея отличался от первого тем, что теперь он точно знал, чего ожидать: скрупулезного и безжалостного разбора его последних хирургических подвигов. Однако на сей раз на консилиуме присутствовали двое не-диагностов - Главный психолог и полковник Скемптон, офицер Корпуса Мониторов, в ведении которого находилось снабжение и эксплуатация госпиталя. Именно они стали мишенью для всеобщего внимания, расспросов и критики, причем критики настолько жёсткой, что Конвею даже жалко их стало, хоть он и немного радовался отсрочке собственной экзекуции.
Диагност Семлик требовал подтверждения безопасности установки источника питания для нового пищевого синтезатора. Источник должны были установить на два уровня выше его темного и жутко холодного царства, но Семлик все равно беспокоился за надежность теплоизоляции и тревожился, не попадет ли в его палаты излучение от реактора. Диагносты Супрод и Курзедт желали знать, наметились ли какие-либо сдвиги в деле выделения дополнительных помещений для сотрудников-кельгиан. Некоторые из них до сих пор жили в бывших комнатах илленсиан, где, невзирая на все принятые меры, до сих пор припахивало хлором.
Полковник Скемптон принялся убеждать в том, что запах чисто психосоматический, поскольку не регистрируется самыми чувствительными детекторами. Параллельно заговорил диагност-мельфианин Эргандхир. Он принялся перечислять ряд мелких недочётов в оборудовании палат ЭЛНТ, которые очень раздражали и пациентов, и персонал. Полковник заверил его в том, что необходимые принадлежности заказаны, но в связи с их специфичностью придется подождать. Покуда продолжалась эта перепалка, Восан, вододышащий АМСЛ, пристал к О'Маре с расспросами на тему о том, целесообразно ли поручать работу в палате, предназначенной для тридцатиметровых чалдериан, существ, имеющих острые зубы и щупальца, хрупким птицеподобным налладжимцам. Восан не сомневался в том, что чалдериане налладжимцев сожрут и глазом не моргнут.
Не успел Главный психолог ответить на этот вопрос, как зазвучал вежливый, с присвистом, голос ПВСЖ - диагноста Лахличи. Он высказал те же самые сомнения относительно появления всё большего числа мельфиан и тралтанов на уровнях, населенных хлородышащими, и добавил, что ради экономии времени О'Мара, наверное, мог бы ответить сразу на оба вопроса.
- Предположение верное, Лахличи, - отозвался О'Мара. - На оба вопроса ответ один. - Дождавшись тишины, он продолжал:
- Много лет назад мое отделение приступило к осуществлению плана, в рамках которого предполагалось дать возможность тем членам персонала, чей профессионализм и психологическая адаптабельность представлялись мне адекватными, приобрести как можно больший опыт в сфере межвидовой медицины. Вместо того чтобы поручать этим медикам заботу о представителях того вида, к которому они сами принадлежат, они получали самых разнообразных пациентов. Ответственность, ложившаяся на плечи этих врачей в то время, не всегда соответствовала их статусу. Об успехе осуществления этого плана можно судить хотя бы по тому, что сегодня здесь присутствуют двое из вышеупомянутых сотрудников. - С этими словами О'Мара многозначительно глянул на Конвея и на кого-то еще, кого не было видно за внушительным корпусом системы жизнеобеспечения. - У других дела также идут неплохо. Увеличивать размах проекта мы не стали, однако первоначальные высокие требования остаются в силе.
- Этого я не знал, - сказал Лахличи. Его перепончатое тельце беспокойно зашевелилось внутри заполненной желтоватой дымкой защитной оболочки. Эргандхир прищелкнул нижней челюстью и добавил:
- Я тоже, хотя подозревал, что имеет место нечто подобное.
Оба диагноста устремили взгляды на восседавшего во главе стола Торннастора.
- В нашем заведении трудно хранить тайны, - признался Главный диагност. - Особенно мне. Требования к сотрудникам намного выше, нежели взаимопонимание, способность к слаженной работе с представителями других видов, умение по-настоящему проникнуться состраданием и любовью к любым пациентам и интуитивно выбирать правильный план лечения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36