Вот мы
движемся этой подземной тропой и уже начали выпадать из
"настоящего" в нашем мире, но еще не попали в "настоящее" мира
иного...
- Если я верно измерил глубину вашей мысли, господин ротмистр,
то мы как бы уже ненастоящие, призраки вроде папаши Гамлета?
- Пока что призраки. Сейчас мы пребываем вне времени, господа.
Первым из "настоящего" выпал я, потом Курбанов и некоторые его
разбойнички.
- Да он же верный труп. Ему Келарев башку расколол.
- Я снова видел его живым и здоровым,- упорствовал Сольберг.-
Повторяю вам - он вне времени. Есть многое на свете, друг
Горацио, что и не снилось нашим мудрецам.
Я хотел было отмахнуться от "нашего мудреца", предложив ему
вычислить объем и площадь поверхности пещеры, но тут из туннеля
позади нас как будто послышался скрип сапог.
- Это ОНИ идут,- спокойно сказал Сольберг.- Скоро мы найдем
выход из этой пещеры, но до той поры ОНИ найдут нас.
ОНИ или не они, а потревожиться надо. Я еще раз оглянулся. А
потом возвел глаза вверх. Там, выше наших голов саженей на пять,
пещерная стена имела изьян, небольшой выступ. Он проходил,
сужаясь, и над озерком. А потом втягивался куда-то в темноту, в
расщелину, которая испортила кварцевую стену примерно до
середины. Возможно этот мостик и ведет к спасению, как
знаменитый Чинват из зороастрийского мифа (про это дело мне
Сольберг сказывал).
- Не угодно ли, господа, податься на верхний ярус.
Первым вскарабкался Никита, используя ловкими ногами любой
выступ в скале, потом Сольберг - на последнем этапе Келарев
протянул ему руку и втянул на "мостик". Я получше приладил
винтовку и собрался было проявить ловкость необыкновенную, как
из тоннеля вдруг выпал Курбанов, с кровью в уголках рта, но
вполне дееспособный и с красным отсветом в глазах-щелках. Вместе
с командиром выскочил еще пяток сатаноидов с факелами. Огоньки
превращали значительную часть пещеры в смертельно опасное
простреливаемое пространство.
Я пару раз стрельнул - причем смазал - и полез наверх, надеясь
только на мрак. Кстати, и заметить не успел, как оказался на
выступе - страх будто приделал мне перья - и осторожным
быстрым шагом двинулся в сторону расселины. Впрочем, первая же
вражеская пуля едва не сорвала мое ухо словно осенний лист. В
одном месте, как раз над озером, стена образовывала изгиб вроде
контрофорса - он охотно прикрыл меня. Я зашел за прикрытие и
сделался невидим для красных стрелков. Однако они, сменив
тактику, стали с обезьяньей ловкостью карабкаться вслед за мной,
мне даже показалось, что их ноги оснащены когтями. И как я
понял, надлежит мне скромно постоять именно за "контрфорсом",
чтоб не стать легким трофеем.
Я все более обостряющимися чувствами воспринимал приближающихся
красноармейцев. Они были спокойны как минералы. Соответственно
почуствовал я свою возбужденность, некую встопорщенность души.
И, устыдившись этого, сразу остыл - неужели я поддамся
каким-то чертям.
Вот из-за "контрфорса" как шкодливый нос неосторожно высунулось
винтовочное дуло да еще со штыком - хвать рукой, веду вниз и
дергаю вбок - вражинка шумно падает в воду. Адью. Следующего
преследователя награждаю пинком в пах и зубодробительным ударом
в волосатую физиономию, попутно отклоняя в сторону длинючий
маузер. Но опять за меня взялся товарищ Курбанов. Он попытался
мощными руками оторвать меня от стены - наверное, чтобы вместе
нам упасть в омут и благополучно утонуть.
Силен этот дьявол, взял меня за горло, давит, а я как не потчую
его боксерскими ударами, спастись от него не могу. Делаю я замок
своими руками, пытаюсь разомкнуть его захват поворотом вбок. И
получается не совсем желанный итог, хоть смейся - мы оба
зараз в воду летим. Студеная, мерзлая она, а Курбанов все еще
держит меня словно Прометей прикованный и тянет как болванка
вниз. Молочу я руками и ногами, призываю святых небожителей
и свою маманю заступиться за меня пред Богом. И как же дышать
хочется. Господи, как гадостна моя жизнь, ни полминуты счастья,
покоя, воли. И кончаю ее, будто котенок в ведре. Господи, я
так бы хотел получить другую жизнь, в славной любящей меня
отчизне, а чтоб эта моя судьба осталась просто дурацким сном.
Под руку попадается какой-то камень, который я что есть сил
прикладываю к голове звероида, а он меня все равно не пускает.
И уже ни сил ни воздуха в запасе. В груди под гимнастеркой
дрожат остатки моей жизни, похожа она на клубок, из которого
нитки лезут. И каждая нить при ближайшем рассмотрении - это
туннель, который тянет, уводит, то ли в высоты райские, то ли в
преисподние глубины.


2.
Один из туннелей словно сочился светом. Мощные лучи были
окружены ореолами, которые давали новые пучки лучей. Я как бы
нырнул в этот туннель, отчего испытал скорость неимоверную, и со
всей стремительностью стал приближаться к сияющему пятну. С
полминуты ничего не было кроме сияния. Наконец оно стало
спадать и показался мир, вначале довольно блеклый, а потом и
поярчавший до нужной степени.
Я валялся на берегу узкой горной речушки, плещущейся и булькающей
в каменной теснине. Живой я, живой и даже довольный.
Есть за меня заступники и молельники, оттого и Бог миловал.
Сел я и тут все окрестности давай плыть перед глазами и даже
танцевать. Не сразу угомонилось и утряслось мое
"мировоззрение". Наконец танцы поутихли и тогда я, пошатываясь,
утвердился на ногах. Но что за черт меня побрал?
Я был облачен во вполне приличную, хотя и мокрую гимнастерку
странной пятнистой окраски. Шаровары совсем не похожи на те
лохмотья, что прикрывали меня прежде. И сапоги новые хромовые -
совсем не те чувяки, что еще пять минут назад отчаянно просили
каши на моих ногах. И в теле какая-то сила, даже сытость,
которой я давным-давно не ощущал. Но позвольте, сколько же время
прошло? Или вернее, откуда и куда оно идет сейчас?
Мои собственные плечи притянули внимание своим золотым
отсветом, глаз стал косить на погоны - как, я уже ЕСАУЛ?
Впрочем, это чудо меня вполне устраивает.
Я видимо сильно ударился головой о что-то твердое, раз мало так
понимаю. Попробую повспоминать. Уродился я в 1896 году от
Рождества Христова в станице Кисловской Оренбургского казачьего
войска. Так? Так. Когда мне было десять - не стало маменьки.
Отец был тогда на сборах, а мать ушла косить сено и не вернулась
- наверное, волк зарезал. Есть у меня братишка и
сестренка. Отучился я в Оренбургском юнкерском казачьем
училище. А дальше что? Память начинает мерцать. Дальше
завязалась война с немцами? Было это или нет? Три года тяжелой
войны, где нас секли пулеметы и рвала картечь. А хапнули ли
большевики российский скипетр и державу, издавали ли свои
декреты, соблазнившие простонародье? Было то или не было? А
все остальное - комбеды, продотряды, ревкомы, чрезвычайка,
части особого назначения, продразверстка? Расстреляли ли моего
батьку красноармейцы в счет неуплаченной станишниками
контрибуции? Наступал ли я на Астрахань и Царицын под началом
атамана Дутова, видел ли на снегу порубленных и раздетых
казаков, тех, что попались к красным в плен, болтались ли на
веревках продотрядовцы? Удирал ли я от большевицких отрядов
через весь Туркестан, словно вор последний? БЫЛА ЛИ Манечка,
Мариам, которая прятала меня в сарае, когда красные лютовали на
улицах Бухары, выискивая белогвардейцев?
И мне мнится сейчас, что ничего подобного не было, это я в
какой-то книжульке почерпнул. Я ведь не простой казачина,
мечтающий об том, как врезать плетью приват-доценту, люблю и на
печатные знаки внимание обратить. И, допустим, набрался таких
ужасов у какого-нибудь петербургского литератора, у Андрея
Белого, например; они мастера на это дело, ети их налево.
Гораздо более разумной выглядит другая история моей жизни. Я
родился в 1896 от Рождества Христова, но только не в
Оренбуржье... а в станице Чистоозерной Сибирского казачьего
войска. Матушка моя жива до сих пор, хотя ее однажды украли
немирные киргиз-казахи, но зато потом отбил казачий разъезд.
Я спокойно проучился в Омском казачьем училище, никакой мировой
войны с немцами не случилось. И в конце-то концов чего нам с
ними делить? Да и с австрийцами тоже. Лет пятьсот назад
Габсбурги перестали лезть на Балканы, когда мы им крепко
всыпали, также как и туркам-османам. Как раз в ту далекую пору
Русь и Византию счастливо соединила уния и русские полки помогли
кесарю Палеологу отбросить кровожадных азиатов от
Константинополя. Конечно, византийцы были тогда еще достаточно
сильны, впрочем не оттого ли, что в начале тринадцатого века
галицкие дружины Романа Мстиславича оборонили Царьград от
западных варваров, именовавшихся крестоносцами.
А вот у немцев с французами другое дело, старинная и глубокая
неприязнь. Немцы в 1914 году крепко вломили с помощью своей
"вращающейся двери" и французам, и британцам заодно. У побитой
Франции забрали Фландрию, и этот самый, Франш-Конте, а у вторых
- Южную Африку, Судан и Египет впридачу. Во Франции после
такого позорища пришли к власти "новые галлы", истинно
национальное движение, они сколотили крупные военно-промышленные
тресты, потихоньку от немцев вооружили до зубов армию, выгнали
всех евреев. Германия сейчас дрожит перед Францией, ждет
расправы. А в Британии победили на выборах
социалисты-лейбористы, отменили корону, объявили равноправие
наций, создали Союз Советских Социалистических Республик,
уничтожили буржуазию и дворян в двухлетней гражданской войне,
согнали фермеров в коммуны. Сейчас столица СССР в Бомбее, а
правит англичанами, индийцами и прочими пролетариями генеральный
секретарь всесоюзной лейбористской партии Махатма Ганди. Под
знаменем пролетарского интернационализма советские англо-индийцы
замутили Китай революцией,- сейчас там марионеточная народная
демократия,- и вдобавок нанесли с линкоров удар по побережьям
буржуазных Североамериканских штатов.
Но зато в российской восточно-римской империи, в Великой, Белой,
Малой, Червонной Руси, в балканских и малоазийских владениях не
случилось никаких бунтов и революций. Промышленники и купцы
своей предприимчивостью создают прибыль себе и стране. Крестьяне
осваивают малоазийскую целину. Дворяне превратили свои земли,
унаследованные от прославленных отцов, в образцовые хозяйства.
Кесарь Николай, даровав конституцию и новый избирательный закон,
почил в бозе в восемнадцатом году и упокоился, как и его
венценосные предки, в соборе святой Софии, в столице нашей
первопрестольной Константинополе. Сейчас счастливо правит его
сын Алексей. Мы снабжаем зерном всю полуголодную Европу и даже
Америку, российские автомобили модели "сивка-бурка" завоевали
сердца обывателей по всему миру. Между прочим, в правительстве
есть даже один еврей, министр финансов Лев Давыдович Бронштейн.
Министр он, конечно, не ахти, рубль уж не так свободно
обменивается на золото, но никто нас не может теперь попрекнуть
антисемитизмом.
Я, втянув вечерний воздух словно бы до живота, вобрал в себя
заодно весь окоем, бледно-розовые тона небосвода, зубастый оскал
горной гряды, сочную зелень горных лугов, посматривающих на небо
голубыми глазками васильков. Красотища-то какая! И вдруг
грохнуло и надо мной пролетел трассирующий снаряд, который
разорвался где-то за высотами на юго-востоке.
Елки, так мы же воюем с СССР! И с ее союзником - народным
Китаем. Российская восточно-римская империя бьется с советской
Англо-Индией на огромном фронте, проходящем через
Мессопотамию, Персию, Афганистан, Северо-Западную Индию,
киргиз-казахские степи, Монголию, Приамурье. Плюс еще
англо-индийцы произвели возмущения среди наших татар и башкирцев,
а китаезы науськали на южносибирское пограничье не только
киргиз-казахов, но и бухарцев. Но это нам нипочем, русские в
серьезном деле еще никому не поддавались, да и к тому же во
главе войска стоит лично Его Святое Величество кесарь Алексей.
Хотя достойно жалости, что мы в свое время увлекшись освоением
Балканов, Малой Азии и Мессопотамии, непротивленчески отдали
китайцам киргиз-казахские степи и Фергану, куда наши предки
отважно проникали еще в восемнадцатом веке.
Над долиною, где я предавался приятным и неприятным
воспоминаниям, резанули воздух и бубухнули за юго-восточными
высотами еще несколько снарядов. Потом я заметил вспышки
пламени и на самих возвышенностях, только отнюдь не новые взрывы
- это на обстрел ответили артиллерийские батареи, и на
северо-запад тоже отправились боезаряды. Надо мною явно
разворачивалась артиллерийская дуэль и обе стороны по
нарастающей угощали друг друга. Справедливо рассудив, что наши
войска должны находиться где-то в северо-западной стороне, я
побрел туда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10