Пронзительно зазвонил вдруг телефон, и директор вздрогнул от неожиданности. – Да… Здравствуйте, Андрей Михайлович… – Он побледнел. Да, только что уехали. Результаты? Пока– что разбираемся в результатах экспериментов. Нет, пока ничего определенного сказать не можем. Но обязательно разберемся. Необходимы дополнительные исследования… Что? Да, конечно. Все покажем и расскажем. Когда они собираются приехать? Завтра? Обязательно. Всего доброго, Андрей Михайлович. Да, да, когда будут первые результаты, обязательно Вам сообщу. – Что там такое? – Алик внимательно посмотрел на Сергея. – Готовься к экскурсии. Завтра Андрей Михайлович с Президентом Академии приедут. – Да что смотреть-то? От ведьмы никаких сигналов не идет. – Алик, Алик… – Директор развел руками. – Ты им предложи простой эксперимент: как только придут, запиши в память компьютера их голубые руки, а потом предложи выпить коньяка, и руки станут красными… Просто и понятно! Да на такое любой клюнет. Так что потерпи, мой тебе совет. Популярность нам совсем даже не помешает.
Глава 7. Красный закат.
Загорелым иностранцем, который предыдущим вечером плюхнулся в «Вольво», совершенно не подозревая о следовавшей за ним черной «Волге», был не кто иной, как Эдвин Торг, директор небольшого исследовательского центра в Калифорнии. Не было бы в этом ничего особенного, ну подумаешь, приехал американский профессор ознакомиться с работами русских ученых, если бы не занимался Эдвин сомнительной с точки зрения коллег деятельностью по изучению телепатии и парапсихологии, и приехал он в Россию также с весьма сомнительной целью. Естественно, что сомнительные эти цели вызывали весьма живой интерес граждан, следующих за ним по пятам во время его не менее сомнительной поездки по столице СССР.
Недостаток денег вызывал у Эдвина все усиливающееся беспокойство. Он судорожно перебирал разные варианты, писал заявки на гранты, крутился и продолжалась эта, не приносящая особенных результатов возня, до того момента, пока Эдвин не увидел по телевизору прямую трансляцию с чемпионата мира по шахматам. После очередной партии, закончившейся вничью, экс-чемпион мира Корчной созвал пресс-конференцию. На ней он заявил, что в зале находится русский экстрасенс, нанятый КГБ, который внушает ему неприятные мысли и всеми силами мешает сделать правильные ходы, одновременно помогая русскому чемпиону Карпову. Эдвина это заинтересовало, и он начал собирать данные об исследованиях в области парапсихологии, проводимых в России. Казалось, на каждом шагу натыкался он на все новые и новые подтверждения своей гениальной находки.
В то время, как в технократичной, рациональной Америке хирурги пересаживали человеческие органы и проводили все более сложные и хитроумные операции, огромная заснеженная северная страна полнилась слухами о провидцах, колдунах и ведьмах. У Эдвина в голове зрел и укреплялся достаточно безумный, но не безнадежный план: убедить Пентагон выделить средства для продолжения работ в Америке, пугая их красной угрозой. Нет, карта явно была верная, и находясь в Москве, он посетил некоторых странноватых личностей, по слухам умеющих читать мысли других людей и влиять на их поступки. А также посетил он странную лабораторию, находящуюся на квартире какого-то диссидента, и якобы занимающуюся исследованием оккультных явлений.
Руководил этой лабораторией пожилой сухонький человек с безумным блеском в глазах, впрочем по слухам крупный математик, основоположник советских спутников и лауреат Ленинской премии. Старичок говорил быстро и отрывисто, отвлекаясь только на то, чтобы запустить безумно грязные темно-зеленые пальцы в целлофановый пакет, в котором среди черных комьев земли лежали листики травы. Время от времени он вытаскивал травинку из пакета, торопливо отряхивал клочки чернозема, растирал зеленоватую субстанцию пальцами, так, что на пол капал мутный сок, и отправлял получившееся месиво в рот, сосредоточенно его пережевывая. В такие моменты все окружающие уважительно замолкали, внимая чавканью, раздающемуся изо рта учителя.
Ученики у старичка тоже были странноватые. Сутулые молодые люди с такими же безумными глазами и возбужденными, отрывистыми движениями, и погруженные в себя женщины средних лет, все они окружали его, внимая каждому его слову.
– Травы, вода в бидоне, помещенная рядом с красной шерстью, янтарь, впитывают в себя космическую энергию и заряжают окружающее – провозглашал учитель. – Они являются воплощением субстанции инь. В то же время, кофе, чай, вина, сахар и соль есть чистейшее воплощение субстанции янь. Они входят в плоть человека, отравляя его желчь и мозговую жидкость. Человек, заряженный негативной аурой опасен для общества… – И он снова замолкал, глубокомысленно разминая в пальцах очередное растение…
Несколько неизвестно откуда взявшихся людей в серых костюмах, зевали, скромно расположившись на стульях недалеко от американца. Эдвин с интересом конспектировал происходящее, и даже заснял несколько встреч портативной видеокамерой.
Не хватало только одного: хотя бы намека, а лучше – более или менее достоверной информации, что исследования телепатов и экстрасенсов ведутся на солидном государственном уровне. Судьба улыбнулась ему, и сегодня он такой намек получил. Эдвин ощущал поднимающееся откуда-то изнутри радостное возбуждение.
Вчерашний день прошел напрасно. Какой-то всклокоченный человек с длинными волосами утверждал, что он притягивает к себе железные предметы, и с завидной настойчивостью приставлял к животу огромный утюг. Утюг приклеиваться к мужику не желал и все время с грохотом падал на пол. Мужик сопел и сконфуженно признавался, что он сегодня не в форме, после чего начинал все сначала.
Зато сегодня… Уставший от непрекращающегося потока странных личностей, Эдвин, спустился в бар, находящейся подвале той же гостиницы. За круглым столиком, расположенным в плохо освещенном уголке прокуренной комнаты сидел долговязый мужчина средних лет, по виду типичный скандинав. Мужчина этот выделялся из прочих посетителей бара нордической внешностью и воспаленными красными глазами. Время от времени он осматривал затянутый табачным дымом подвал и заказывал очередную порцию столичной водки. – Все Русские – дикари, – восклицал он по-английски, с заметным акцентом. – Варвары! Эдвина такое неуважение к обитателям северной страны слегка задело. Он вспомнил про спутник, первого космонавта, атомные бомбы, ядерные ракеты и подошел к скандинаву. – Варвары! – продолжал твердить выпивший швед. – Купили последнюю модель компьютера и поставили ее в дерьмо! А я вынужден сидеть в этом дерьме и глотать его. Потому что из-за их дерьмовой метели их дерьмовый аэропорт не принимает наши дерьмовые самолеты. Только водка у них ничего, правда наш «Абсолют» все равно лучше. – «Абсолют» не уступает «Столичной» – Эдвин решил сгладить назревающий международный конфликт. – Ты, – швед смотрел на него мутным взглядом, – Ты же западный человек. Что ты делаешь в этой стране, в которой черные… – Он замолк и громко икнул. – Черные, раскаленные тараканы живут в шведском компьютере. Варвары! – И швед с отвращением сделал большой глоток из высокого стакана. – Тараканы? – удивился Эдвин. – Дикари,– подвыпивший собеседник брезгливо передернулся. – Они собрались исследовать мысли людей в грязном подвале, кишащем огромными тараканами! – Он посмотрел мутным взглядом на американца. – Приезжай к нам в Стокгольм, посмотри! У нас даже собак исследуют в стерильных условиях.
– Мысли? – Эдвин насторожился. – Какие мысли? – он почувствовал приближение почти невероятной, долгожданной удачи,
У подвыпившего шведа без труда удалось выяснить, что странная комната в подвале забита самым современным научным оборудованием, и что ученые собираются заниматься «излучениями мозга и какой-то чертовщиной». И адрес института швед сразу же указал. Располагался он буквально за углом, в пяти минутах ходьбы от «Интуриста».
Эдвин торопливо накинул пальто и, свернув с шумной центральной улицы в подворотню, вскоре оказался около старинного особняка. Он с интересом начал обходить его, как вдруг остолбенел от изумления. В ярко освещенном полуподвальном окне как на картинке была видна забитая аппаратурой комната, в которой странного вида женщина с удлиненными руками делала пассы над спиной и головой голого мужчины, в расслабленной позе лежащего на кровати. Вокруг стояли люди, а от женщины во все стороны тянулись провода, мигали лампочками приборы, светились экраны дисплеев, на которых переливались разноцветные картинки.
Эдвин почувстовал как сердце учащенно забилось. Пришел его звездный час. Вынув из кармана фотоаппарат, он осторожно сделал несколько снимков подвального окна, стараясь запечатлеть все детали странного действа. Затем он сфотографировал вывеску института и снова с интересом вернулся к освещенному окну. В комнате происходило что-то странное. Женщина жестикулировала руками, забыв о своем пациенте, затем в сопровождении нескольких людей поспешно покинула подвал. Эдвин понял, что пора исчезать, украдкой оглянулся, но ничего не увидел, кроме темных качающихся деревьев и тусклого света фонарей.
Не увидел он и двух силуэтов в темной подворотне, тщательно наблюдавших за странным американцем… Никаких секретных объектов по их сведениям в дворике не находилось и не устраивать же было им международный скандал, отбирая у иностранного профессора фотокамеру. Тем более, накануне важных межправительственных переговоров…
Такси неслось на север мимо новостроек, и Эдвин уже видел страницы запроса на фонды, которые он пошлет в Государственный департамент. Русские форсируют секретные исследования в области парапсихологии, обгоняя Соединенные Штаты. Не знал он, что является только случайным, но необходимым звеном в цепи исторических событий, а начало этому звену положено тем самым тараканом, который пытался испортить ценный компьютер. И граждане в черной «Волге», следовавшей за такси в аэропорт Шереметьево, тоже являлись таким же звеном. Эх, плюнуть бы им на все это, если бы знали они о последствиях своих действий, свернуть в какой-нибудь переулок, не написать отчет о действиях профессора, да забыть об американском сумасшедшем. Но нет, система уже действовала, огромные колеса крутились, и все они были винтиками в предстоящем водовороте событий…
…А в подвале жизнь продолжалась своим чередом. Эх, не знал я тогда про этого иностранца, а то бы во двор выскочил и морду когтями ему гниде разорвал. Мол, знай наших. Я здесь в подвале крутись, без пропитания оставайся, чтобы этот буржуй все испортил… Мне бы, может, медаль дали «За отвагу», да что уж теперь говорить.
Завхоз суетился, старую мраморную лестницу покрыли ковровой дорожкой, стулья новые в комнату притащили, и полы вымыли с порошком. А следующим вечером остановились у заснеженного института такие машины, которых я сроду не видел. Ну да, на телевизоре когда парад на Красной площади происходит, тогда видел. Едет в такой машине какой-то дурак, орет: «Здравствуйте, товарищи», а те отвечают: «Здравствуйте, товарищ маршал Советского Союза!». Глупость какая-то. Но машины хорошие, большие, черные, а номера-то. От такого номера мороз по коже идет, жутко становится. Например, 00-02 МОС. Значит, второй человек в государстве. А президент ихней Академии на меня никакого впечатления не произвел. Старенький, лысый как фантомас, да и номер у него 02-47 МОС. Это значит, что он в стране за номером 247.
– Здравствйте товарищи, – президент обладал глубоким и низким голосом. – Андрей Михайлович, не хотите ли выпить да и закусить… Эк он к нему по-панибратски. Чего-то тут не так. Ах, ну конечно, они же там за первыми номерами все больные, жить-то всем хочется. Можно и ученого ублажить, хамство его потерпеть…
– Одну минуточку, товарищи, – Сергей Васильевич поспешно вмешался в разговор. – Тут у нас интересный эксперимент один проведен, мы бы хотели Вам его продемонстрировать. Перед тем, как выпивать, мы снимем ваши руки с помощью этой новейшей камеры. – А Вы, это, – Андрей Михайлович нахмурился. – Там никаких опасных излучений нет? – Да что Вы, – Сергей Васильевич развел руками, – мы только измеряем Ваши собственные излучения. Словом, это не более опасно, чем телевизионная камера. – Ну давайте, – Советник недоверчиво протянул вперед руку. Рука была почти что вся синей, но на кисти еще было видно слабое мерцание малиново-фиолетовой волны. Сергей Васильевич хотел что-то сказать, но, сглотнув, сдержался. – Ну ладно, – Андрей Михайлович довольно сел в кресло. – Как говорится, не будем тянуть. Что будете пить, товарищи ученые? Красное вино? – Не приведи Вас господь… Вы подумайте, какой яд вы в себя впускаете… – Президент поморщился. – Это Вы о чем, Николай Петрович?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19