В качестве наиболее вероятной чрезвычайной ситуации, военными и политическими экспертами рассматривалась внезапная смерть генерального секретаря. В случае если член Политбюро в этот момент облучался в бронированной камере, сеанс облучения необходимо было немедленно прекратить, а члена Политбюро срочно доставить в Кремль. Эта цель достигалась включением все трех выключателей в положение «Вверх». Другой возможностью эксперты считали попытку контрреволюционного переворота. В этом случае первый и второй выключатель переводились в положение «Вверх», а последний переключался «Вниз». Эта комбинация означала, что облучающихся руководителей под охраной вооруженного отряда срочно надлежало отправить на загородную резиденцию, откуда они смогли бы в безопасности руководить подавлением мятежа. Наконец, никто не мог исключать и внезапное объявление СССР войны силами мирового империализма. При возникновении военной угрозы, все тумблеры переводились в положение «Вниз», и в подвальное помещение подавался специальный лифт. В этом лифте омолаживающихся руководителей государства надлежало срочно эвакуировать в расположенный глубоко под землей бункер, надежно защищенный от воздействия ядерного излучения.
Голова у Кругликова была тяжелой и, казалось, распухшей от непосильного бремени. Всю предыдующую неделю он усиленно тренировался, в результате чего условные коды начали неудержимо путаться в его сознании, вызывая приступы паники. Резкий телефонный звонок застал его врасплох, и Кругликов испуганно вздрогнул. Звонили по «Вертушке», что означало чрезвычайную ситуацию.
– Началось… – с ужасом подумал он и поднял трубку. – Дежурный по объекту лейтенант Кругликов слушает. – Срочно, Федора Петровича. Феномен у Вас? – Пароль! – Кругликов напрягся. – Мать твою так, ты завтра в Афганистане душманам мозги вправлять будешь! – послышался рык из трубки. – Пароль! – неуверенно повторил лейтенант. – На эту ситуацию пароль не предусмотрен. – В голосе человека из Кремля послышалось минутное замешательство. – Приказано не прерывать, – Кругликов решил действовать строго по инструкции. – Слушай меня, Кругликов. – В голосе слышалась угроза. – Генеральный в критическом состоянии и срочно требует целительницу. Чтобы через пятнадцать минут и Федор Петрович, и дама были в Кремле!
– « Вот это влип… Нажимать или не нажимать?» – лейтенант остекленевшим взглядом посмотрел на камеру. – «По инструкции не положено». – Он на мгновение успокоился. – «А если они меня и вправду меня в Афганистан пошлют?» – Все окончательно затуманилось в его голове, и он приподнял стеклянный колпак. Помедлив еще секунду, он с отчаянием зажмурил глаза и нажал на кнопку.
Приоткрыв глаза Кругликов с удивлением увидел, что ровным счетом ничего в подвале не произошло. Не замигали над головой мигалки, не включились сирены. Дежурный в отчаянии жал на кнопку снова и снова, затем вскочил и начал колотить руками по двери камеры. Но куда там… Двойная изоляция из толстой тугоплавкой брони, использованной согласно рекомандации Алика, не пропускала никаких акустических возмущений извне, и находившиеся внутри и понятия никакого не имели о событиях, бушевавших снаружи.
Генеральному тем временем становилось все хуже. – Иньекцию надо делать. – Бледный министр здравоохранения с надеждой посмотрел на личного врача Генсека и на окружающих. – А Вы знаете, что с нами со всеми потом будет? – возразили ему. Генеральный секретарь приоткрыл глаза. – Где она? – прохрипел он из последних сил. – Не волнуйтесь, едет, едет. – заверили его стоящие рядом.
Но было уже поздно… Никто не ехал в Кремль, не неслись черные правительственные Зилы с мигалками по автострадам столицы, не отдавали честь регулировщики движения. Все было на редкость спокойно и даже буднично. Спешили по делам московские граждане, в овощном магазине номер двадцать пять по Кутузовскому проспекту на прилавок только что выкинули в продажу болгарские помидоры, и длинный хвост москвичей выстроился на улице. А дело было за малым. Мощное излучение, прущее из зеркала подвешенной к потолку антенны, вывело из строя электронные реле, проводящие сигнал тревоги внутрь бронированной камеры, Не сработала красная кнопка. Не предусмотрели такого военные специалисты, щелкнула шестеренка в механизме истории, и провернулось ее колесико еще на один поворот, неумолимо приближая будущее.
На следующее утро в столице СССР творилось нечто совершенно невероятное. Центр был оцеплен милицией, причем граждане еще ничего не знали, и только балетная музыка, передававшаяся по радио, да прорывающиеся сквозь глушилки зарубежные голоса подсказывали рядовому советскому человеку, что на этот раз в государстве произошло что-то совершенно из ряда вон выходящее.
Саша страдал тяжелым похмельем. В вагоне метро стояли слегка помятые мужчины и женщины, и жизнерадостный женский голос объявлял остановки. Толпа то разряжалась, извергаясь из вагона на станции, покрытые светящимся мрамором, колоннами и скульптурами, то снова сгущалась, набиваясь в вагон метро гражданами, желающими добраться до места службы. Саша безжизненно висел в углу, ухватившись руками за перекладины, и лишь изредка отработанным движением отпихивал бедрами особенно настырных пассажиров.
«Станция Площадь Свердлова. Пересадка на станции Площадь Революции и Проспект Маркса» – пропел женский голос, Саша торопливо выбросил свое тело из вагона и неожиданно оказался в оцеплении офицеров милиции. Сердце у него екнуло.
– Товарищи, выход из метро разрешен только по пропускам, – ревел в мегафон майор в серой шинели. – Станция метро закрыта, пожалуйста возвращайтесь в поезда. – Товарищ майор, что же делать, я работаю здесь. – Саша достал из кармана куртки засаленный академический пропуск. – Проходи. – Майор махнул рукой. На улице повторилась та же история. Центр столицы был пустынен, и через несколько минут Саша уже спускался в подвал.. – Саша, ну молодец, как вы добрались? – Алик нервно ходил по комнате.– Судя по всему наш Генсек дал дуба. – Не может быть… – Саша сколько помнил себя, столько фигура, увешанная орденами и медалями как новогодняя елка, сопровождала его жизнь. – Видно, не помогла ему ведьма. – Алик пожал плечами. – А вдруг нас теперь прикроют? – Саша на секунду испугался. – Ну знаете, – Алик задумался. – Я никогда в жизни так не уставал, как за последние месяцы. Ничего страшного в этом я не вижу. Вернемся к нормальной науке, а если интерес не пропадет, потихоньку разберемся и в феноменах. – Ребята, ребята, – возбужденная, раскрасневшаяся Таня вбежала в подвал, – валяйте скорее, в столовой колбасу и мясо привезли, быстрее, пока очередь не набежала. – Да ну? – Алик торопливо надел на голову берет. – Саша, потом договорим, побежали.
В полуподвальном помещении пожилая продавщица в халате, покрытом кровавыми пятнами, зачерпывала рукой сочившиеся куски мяса из металлического лотка, плюхала их на стоявшие тут же весы, покрытые серым наростом, и заворачивала их в плотную бумагу, надписывая огрызком химического карандаша цену. – Изголодались, духарики, – добрым голосом подшучивала она. – Хватайте, хватайте пока есть, поди не каждый день такое бывает. Вам сколько? – Два кусочка взвесьте пожалуйста, – Алик прищурился. – Да, да. Вот этот и еще один поменьше. Спасибо.
Мясо быстро заканчивалось, и стоявшие в очереди научные сотрудники начали нервничать. Алик и Саша с увесистыми свертками вернулись в подвал. – Танечка, холодильник у нас работает? – Работает, работает Александр Константинович. Чайку хотите заварю? – Валяйте, – Алик сел за стол и, прищурившись, начал рассматривать бумаги. – Александр Константинович, – Саша возбужденно махал рукой. – Я телевизор переносной наладил. Балет «Лебединое озеро» закончился, сейчас будет информационное сообщение. – Иду, иду. – Алик с интересом посмотрел на мелькающий экран.
«Дорогие сограждане» – диктор был грустен и торжественен. – «Советский народ и все прогрессивное человечество понесли тяжелую утрату…» – Кого теперь изберут? – Саша нервно закурил. «Назначена похоронная комиссия в составе…» – диктор начал скорбным голосом перечислять фамилии.
Но до насущных проблем, связанных с погребением покойника, членам комиссии в это время было до обидного мало дела. Съехавшиеся в Кремль по пустынным улицам центра Москвы на своих огромных правительственных машинах, они молчаливо смотрели на Федора Петровича, лицо которого приобрело землянисто-серый цвет лица, будто это он вчера скончался, а не Генеральный Секретарь ЦК КПСС.
– Что Вы можете доложить членам комиссии? – грозно спросил довольно-таки подвижный для своего возраста председатель КГБ. – Я готов понести заслуженную кару и принимаю полную ответственность за допущенную техническую ошибку. – голос Федора Петровича дрожал. – К сожалению, сработали непредвиденные обстоятельства, план эксперимента был согласован с руководством КГБ заранее, поверьте, что никакого злого умысла в происшедшем не было. – Доложите комиссии о результате, – старичок скривил губы и лицо его неожиданно приобрело довольно-таки интеллигентное выражение. – Факт омоложения налицо. – упавшим, но твердым голосом произнес Федор Петрович, вспомнив про порозовевшего, словно только что попарившегося в бане заместителя по пожарной охране, вылезшего из-под раскрыва антенны. – Уже через несколько дней мы собирались начать омоложение Леонида Ильи…ча. – голос его задрожал и прервался. – Что случилось, то случилось. – Допрашивающий неожиданно успокоился, ухмыльнулся какой-то издевательской улыбкой и прекратил кривить губы. – Ничего уж тут не поделаешь. Но я думаю, товарищи, что мы все согласимся, что программу работ необходимо всячески расширять и поддерживать. – Он оглянулся на своих примолкших коллег, с надеждой смотрящих на Федора Петровича. – И я думаю, – он многозначительно сделал паузу, – Федор Петрович, с его опытом, знаниями и энергией, должен продолжать руководить проектом. Как говорится, коней на переправе не меняют. – Спасибо, товарищи, – Федор Петрович задрожал. – Промахов больше не будет. – Человеку свойственно ошибаться, – мягко возразил председатель КГБ. – Но кнопку все-таки почините. – И члены похоронной комиссии нервно рассмеялись.
Глава 12. В степи.
Саша с трудом продрал глаза. Поезд, скрипя и стуча колесами, тащился в непроглядной тьме, и редкие фонари заглядывали в окошко, бросая желтоватый отблеск на скомканную простыню, пустую бутылку из под-водки, стоящую на столике, большой деревянный ящик с аппаратурой, и на храпящего студента, волей начальства посланного вместе в Сашей в командировку.
С приходом к власти нового Генсека лабораторию начало лихорадить. Директор выступал в многочисленных государственных комиссиях, периодически приезжая в подвальную комнату с высокопоставленными чиновниками. В верхах собирались различного рода совещания, на которых отмечалась особая актуальность соблюдения трудовой дисциплины, ликвидации прогулов, в том числе и проистекающих вследствие пьянства. В центре Москвы милиция частенько проводила днем облавы, проверяя у задержанных граждан паспорта и законность их отсутствия на рабочем месте.
Командировка явилась неожиданным следствием проходившего в Кремле заседания Верховного Совета. На одной из сессий с отчетом выступал Сергей Васильевич. Среди сидевших в зале депутатов находился главный врач затерянного в степи образцово-показательного наркологического диспансера. Главврач этот быстро смекнул, что участие его клиники во Всесоюзной комплексной программе будет для него чрезвычайно полезным. Будучи человеком пробивным и со значительными связями, он уже на следующий день договорился об испытаниях нового научного оборудования в своей клинике, скрепив договор всеми мыслимыми и немыслимыми резолюциями.
По мнению Алика, испытания эти было преждевременными, так как недавно разработанный прибор был предназначен исключительно для научных исследований. Более того, разработан аппарат был в единственном экземпляре, и отправлять его в степной наркологический диспансер было уж и совсем бессмысленно. Но наверху все уже было решено, и Алик неохотно уступил нажиму дирекции.
Слезать надо было на каком-то маленьком полустанке, который и на карте-то обозначен не был, и вечером Саша долго приставал к проводнице, расплывшейся бабе с красным лицом, с просьбой разбудить их вовремя. Поезд полз в неизвестность. В голове шумело. Саша, постанывая, нашарил откупоренную бутылку теплого пива, и с отвращением сделал несколько глотков.
В вагоне стояла кромешная тьма, пахло грязным бельем, из купе раздавался громкий храп пассажиров, тела которых размеренно передвигались к местам их назначения. Саша ощупью добрел до купе проводницы и постучал в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19