для этого надо быть героем, а я не герой. Или третье: забыться – пить, гулять, петь. Это самое я и делал. И вот допелся. (Пьет.)
Петушков. Ну, а семейная жизнь? Я бы был счастлив, если бы у меня была жена. Меня жена погубила.
Федя. Семейная жизнь? Да. Моя жена идеальная женщина была. Она и теперь жива. Но что тебе сказать? Не было изюминки,– знаешь, в квасе изюминка? – не было игры в нашей жизни. А мне нужно было забываться. А без игры не забудешься. А потом я стал делать гадости. А ведь ты знаешь, мы любим людей за то добро, которое мы им сделали, и не любим за то зло, которое мы им делали. А я ей наделал зла. Она как будто любила меня.
Петушков. Отчего вы говорите: как будто?
Федя. А оттого говорю, что никогда не было в ней того, чтоб она в душу мне влезла, как Маша. Ну, да не про то. Она беременная, кормящая, а я пропаду и вернусь пьяный. Разумеется, за это самое все меньше и меньше любил ее. Да, да (приходит в восторг) , вот сейчас пришло в голову: оттого-то я люблю Машу, что я ей добро сделал, а не зло. Оттого люблю. А ту мучал за то… не то что не люблю… Да нет, просто не люблю. Ревновал – да, но и то прошло.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и Артемьев.
Подходит Артемьев с кокардой, крашеными усами, в подправленной древней одежде.
Артемьев. Приятного аппетита. (Кланяется Феде.) Познакомились с артистом-художником?
Федя (холодно). Да, мы знакомы.
Артемьев (Петушкову). Что ж, портрет кончил?
Петушков. Нет, расстроилось.
Артемьев (садится). Я не мешаю вам?
Федя и Петушков молчат.
Петушков. Федор Васильевич рассказывал про свою жизнь.
Артемьев. Тайны? Так я не мешаю, продолжайте. Я-то уж в вас не нуждаюсь. Свиньи. (Отходит к соседнему столу и требует себе пива. Все время слушает разговор Феди с Петушковым, перегибаясь к ним.)
Федя. Не люблю этого господина.
Петушков. Обиделся.
Федя. Ну, бог с ним. Не могу. Как такой человек – у меня слова не идут. Вот с вами мне легко, приятно. Так что я говорил?
Петушков. Говорили, что ревновали. Ну, а как же вы разошлись с вашей женой?
Федя. Ах. (Задумывается.) Это удивительная история. Жена моя замужем.
Петушков. Как же? Развод?
Федя. Нет. (Улыбается.) Она от меня осталась вдовой.
Петушков. То есть как же?
Федя. А так же: вдовой. Меня ведь нет.
Петушков. Как нет?
Федя. Нет. Я труп. Да.
Артемьев перегибается, прислушивается.
Видите ли… Вам я могу сказать. Да это давно, и фамилию мою настоящую вы не знаете. Дело было так. Когда я уже совсем измучал жену, прокутил все, что мог, и стал невыносим, явился покровитель ей. Не думайте, что что-нибудь грязное, нехорошее,– нет, мой же приятель и хороший, хороший человек, только прямая во всем противоположность мне. А так как у меня гораздо больше дурного, чем хорошего, то это и был и есть хороший, очень хороший человек: честный, твердый, воздержный и просто добродетельный. Он знал жену с детства, любил ее и потом, когда она вышла за меня, примирился с своей участью. Но потом, когда я стал гадок, стал мучать ее, он стал чаще бывать у нас. Я сам желал этого. И они полюбили друг друга, а я к этому времени совсем свихнулся и сам бросил жену. А тут еще Маша. Я сам предложил им жениться. Они не хотели. Но я все делался невозможнее и невозможнее, кончилось тем, что…
Петушков. Как всегда…
Федя. Нет. Я уверен и знаю, что они оставались чисты. Он, религиозный человек, считал грехом брак без благословенья. Ну, стали требовать развод, чтоб я согласился. Надо было взять на себя вину. Надо было всю эту ложь… И я не мог. Поверите ли, мне легче было покончить с собой, чем лгать. И я уже хотел покончить. А тут добрый человек говорит: зачем? И все устроили. Прощальное письмо я послал, а на другой день нашли на берегу одежду и мой бумажник, письма. Плавать я не умею.
Петушков. Ну, а как же тело-то, не нашли же?
Федя. Нашли. Представьте. Через неделю нашли тело какое-то. Позвали жену смотреть. Разложившееся тело. Она взглянула. – Он? – Он. – Так и осталось, Меня похоронили, а они женились и живут здесь и благоденствуют. А я – вот он. И живу и пью. Вчера ходил мимо их дома. Свет в окнах, тень чья-то прошла по сторе. И иногда скверно, а иногда ничего. Скверно, когда денег нет… (Пьет.)
Артемьев (подходит). Ну, уж простите, слышал вашу историю. История очень хорошая и, главное, полезная. Вы говорите – скверно, когда денег нет. Это нет сквернее. А вам в вашем положении надо всегда иметь деньги. Ведь вы труп. Хорошо.
Федя. Позвольте. Я не вам рассказывал и не желаю ваших советов.
Артемьев. А я желаю их вам подать. Вы труп, а если оживете, то что они-то – ваша супруга с господином, которые благоденствуют,– они двоеженцы и в лучшем случае проследуют в не столь отдаленные. Так зачем же вам без денег быть?
Федя. Прошу вас оставить меня.
Артемьев. Просто пишите письмо. Хотите, я напишу, только дайте адрес, а вы меня поблагодарите.
Федя. Убирайтесь. Я вам говорю. Я вам ничего не говорил.
Артемьев. Нет, говорили. Вот он свидетель. Половой слышал, что вы говорили, что труп.
Половой. Мы ничего не знаем.
Федя. Негодяй.
Артемьев. Я негодяй? Эй, городовой. Акт составить.
Федя встает и уходит. Артемьев держит его. Приходит городовой.

Занавес
КАРТИНА ВТОРАЯ

Действие в деревне, на террасе, обросшей плющом.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Анна Дмитриевна Каренина, Лиза беременная, нянька с ребенком.
Лиза. Теперь уж едет со станции.
Мальчик. Кто едет?
Лиза. Папа.
Мальчик. Папа едет со станции?
Лиза . C'est etonnant comme il l'aime, tout-a-fait comme son pere.
Анна Дмитриевна . Tant mieux. Se souvient-il de son pere veritable?.
Лиза (вздыхает). Я не говорю ему. Думаю, зачем его путать? А потом думаю, что надо сказать ему. Вы как думаете, maman?
Анна Дмитриевна. Я думаю, Лиза, что это дело чувства, и если ты отдашься своему чувству, твое сердце подскажет тебе, что и когда надо сказать. Как удивительно умиротворяет смерть. Признаюсь, было время, когда он, Федя,– ведь я его знала ребенком,– был мне неприятен, но теперь я только помню его милым юношей, другом Виктора и тем страстным человеком, который хоть и незаконно, нерелигиозно, но пожертвовал собой для тех, кого любил. On aura beau dire, l'action est belle… Надеюсь, Виктoр не забудет привезти шерсти, сейчас вся выйдет. (Вяжет.)
Лиза. Вот он и едет.
Слышны колеса и бубенчик. Лиза встает и подходит к краю террасы.
Кто-то с ним, дама. Маша! Я ее сто лет не видала. (Идет к двери.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же. Входят Каренин и Марья Васильевна.
Марья Васильевна (целуется с Лизой и Анной Дмитриевной). Виктoр меня встретил и увез.
Анна Дмитриевна. Прекрасно сделал.
Марья Васильевна. Да, разумеется. Думаю, когда еще увижу, и опять отложу, вот и приехала, если не прогоните,– до вечернего поезда.
Каренин (целует жену и мать и мальчика). А я как счастлив, поздравьте меня. Два дня дома. Завтра вес без меня сделают.
Лиза. Прекрасно. Два дня. Давно не бывало. Съездим в пустынь. Да?
Марья Васильевна. Как похож! Какой молодец! Только бы не все наследовал: сердце отцовское.
Анна Дмитриевна. Но не слабость.
Лиза. Всё, всё. Виктoр согласен со мной, что если бы только смолоду оно было направлено.
Марья Васильевна. Ну, я этого ничего не понимаю. Я только не могу подумать о нем без слез.
Лиза. И мы тоже. Как он вырос в нашей памяти.
Марья Васильевна. Да, я думаю.
Лиза. Как казалось неразрешимо одно время. И как вдруг все разрешилось.
Анна Дмитриевна. Ну, Виктoр, привез шерсть?
Каренин. Привез, привез. (Берет мешок и выбирает.) Вот шерсть, вот одеколон, и вот письма, и вот конверт казенный на твое имя (подает жене). Ну-с, Марья Васильевна, если вам угодно помыться, то я проведу вас. Мне и самому нужно почиститься, а то сейчас обедать. Лиза! Ведь в нижнюю угловую Марью Васильевну?
Лиза, бледная, трясущимися руками держит бумагу и читает.
Что с тобой? Лиза! Что там?
Лиза. Он жив. Боже мой! Когда он освободит меня! Виктoр! Что это? (Рыдает.)
Каренин (берет бумагу и читает). Это ужасно.
Анна Дмитриевна. Что, да скажи же.
Каренин. Это ужасно. Он жив. И она двоемужница, и я преступник. Это бумага от судебного следователя, который требует к себе Лизу.
Анна Дмитриевна. Какой ужасный человек… Зачем он это сделал?
Каренин. Все ложь, ложь.
Лиза. О, как я ненавижу его. Я не знаю, что я говорю. (Уходит в слезах. Каренин за нею.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Анна Дмитриевна и Марья Васильевна.
Марья Васильевна. Как же он остался жив?
Анна Дмитриевна. Знаю только, что как только Виктор прикоснулся к этому миру грязи, они затянут его. Вот и затянули. Все обман, все ложь.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ

Камера судебного следователя.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Судебный следователь. Мельников и письмоводитель.
Судебный следователь (сидит за столом и разговаривает с Мельниковым. Сбоку письмоводитель. Перебирает бумаги). Да я ей никогда этого не говорил. Она выдумала, а потом меня упрекает.
Мельников. Она не упрекает, а огорчается.
Судебный следователь. Ну хорошо, я приду обедать. А теперь дело очень интересное. (Письмоводителю.) Просите.
Письмоводитель. Обоих?
Судебный следователь (кончая курить и пряча папиросу). Нет, одну госпожу Каренину, или, правильнее, по первому мужу – Протасову.
Мельников (уходя). А, это Каренина.
Судебный следователь. Да. Грязное дело. Положим, я еще только начинаю расследование, но нехорошо. Ну, прощай.
Мельников уходит.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Судебный следователь, письмоводитель и Лиза под вуалью, в черном, входит.
Судебный следователь. Прошу покорно. (Указывая на стул.) Поверьте, что очень сожалею о необходимости делать вам вопросы, но мы поставлены в необходимость… Пожалуйста, успокойтесь и знайте, что вы можете не отвечать на вопросы. Только мое мнение, что нам, да и для всех лучше – правда. Всегда лучше и даже практичнее.
Лиза. Мне нечего скрывать.
Судебный следователь. Так вот. (Смотрит в бумаги.). Ваше имя, звание, исповедание – это все я записал – так?
Лиза. Да.
Судебный следователь. Вы обвиняетесь в том, что вы, зная о том, что ваш муж жив, вышли замуж за другого.
Лиза. Я не знала.
Судебный следователь. И еще в том, что уговорили своего мужа, подкупив его деньгами, совершить обман – подобие самоубийства, с тем чтобы освободиться от него.
Лиза. Все это неправда.
Судебный следователь. Так вот позвольте несколько вопросов. Переслали вы ему в июле прошлого года деньги тысячу двести рублей?
Лиза. Деньги эти были его деньги. Они были выручены за его вещи. И в то время как я рассталась с ним и ждала от него развода, я послала их ему.
Судебный следователь. Так-с. Очень хорошо. Деньги эти посланы семнадцатого июля, то есть за два дня до его исчезновения.
Лиза. Кажется, что семнадцатого июля. Я не помню.
Судебный следователь. А почему прекращены были ходатайства в консистории в то же время и было отказано адвокату?
Лиза. Не знаю.
Судебный следователь. Ну-с, а когда полиция пригласила вас свидетельствовать труп, каким образом признали вы в нем своего супруга?
Лиза. Я была так взволнована тогда, что не смотрела на тело. И так была уверена, что это он, что, когда меня спросили, я ответила, кажется, что он.
Судебный следователь. Да, вы не рассмотрели от весьма понятного волнения. Хорошо-с. Ну-с, а почему, позвольте узнать, от вас ежемесячно была посылка денег в Саратов, в тот самый город, в котором проживал ваш первый муж?
Лиза. Деньги эти посылал мой муж. И я не могу сказать про их назначение, так как это не моя тайна. Но только они не посылались Федору Васильевичу. Мы были твердо уверены, что его нет. Это я могу вам верно сказать.
Судебный следователь. Очень хорошо. Одно позвольте вам заметить, милостивая государыня, мы слуги закона, но это не мешает нам быть людьми. И поверьте, что я понимаю вполне ваше положение и принимаю участие в нем. Вы были связаны с человеком, который тратил имущество, делал неверности, ну, одним словом, делал несчастье вам.
Лиза. Я любила его.
Судебный следователь. Да, но все-таки вам естественно желание освободиться, и вы избрали этот более простой путь, не подумав о том, что это приведет вас к тому, что считается преступлением двоебрачия,– это понятно и мне. И присяжные поймут это. И потому я бы советовал вам открыть все.
Лиза. Мне нечего открывать. Я никогда не лгала. (Плачет.) Я не нужна больше?
Судебный следователь. Я бы попросил вас побыть еще здесь. Я не буду, не буду больше беспокоить вас вопросами. Только извольте прочесть и подписать вот допрос. Так ли выражены ваши ответы? Прошу покорно сюда. (Указывает кресло у окна. К письмоводителю.) Попросите господина Каренина.

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Те же. Входит Каренин, строго, торжественно.
Судебный следователь. Прошу покорно.
Каренин. Благодарю. (Стоит.) Что вам угодно?
Судебный следователь. Я обязан снять допрос.
Каренин. В качестве чего?
Судебный следователь (улыбаясь). Я в качестве судебного следователя. С вас же я должен снять допрос в качестве обвиняемого.
Каренин. Вот как? В чем же?
Судебный следователь. [В женитьбе на замужней женщине].
1 2 3 4 5 6 7 8