Он заметил, что строение было не такого цвета как стена и из
другого материала. Не поднимай глаз. Не смотри наверх. Он дошел до входа,
похожего на начало небольшого убежища.
Не входи в этот первый вход, Эрик. Пройди мимо него. Он снова
принялся считать шаги. Еще двадцать три шага, и он добрался до другого
входа, гораздо более высокого и широкого. Он бросился внутрь. Сначала
будет темнее. Стены будут впитывать свет, от твоей лампы.
Эрик остановился, тяжело дыша. Он был благодарен этой поглощающей
свет темноте. После этого ужасного чужого белого света, мрак был другой,
он напоминал о привычных убежищах, которые сейчас были так далеко.
Он знал, что в этой точке своего похода он может позволить себе
перевести дух. Первая, наиболее опасная часть пути была позади. Он больше
не находился на открытом месте.
Он вступил на территорию Чудовищ. Он бежал быстро, следуя инструкциям
до тех пор, пока снова не оказался в безопасности под прикрытием строения.
Он все еще был жив.
Самое худшее позади. Ничто не может быть таким же ужасным, как то,
через что он прошел.
Территория Чудовищ. Она лежала за его спиной, купаясь в собственном
особенном свете. Сейчас. Почему бы нет? Сейчас, когда он находится в
относительно безопасном месте. Он мог рискнуть. Он хотел рискнуть.
Он повернулся, осторожно, боязливо. Поднял глаза. Посмотрел.
Крик, сорвавшийся с его губ, был непроизвольным и испугал его почти
так же сильно, как то, что он увидел. Он закрыл глаза и бросился вниз и в
сторону. Он лежал там, где упал, довольно долго почти парализованный.
Этого не могло быть! Нет, он этого не видел. Ничто не могло
возноситься так высоко, ничто не могло уходить вдаль на такие невероятные
расстояния.
Спустя некоторое время он снова открыл глаза тщательно сфокусировав
взгляд на темноте впереди. Мрак этого крытого места немного рассеялся, по
мере того как его глаза привыкали к нему. Теперь желтоватый свет его
лампочки освещал ему путь: он мог различить стены, находившиеся друг от
друга примерно на таком же расстоянии, как и стены убежищ, но в отличие от
последних необычно ровные и стоявшие под прямым углом к полу и потолку.
Далеко впереди виднелось огромное темное пятно. Убежище перейдет в
действительно большое место действительно большое и действительно темное.
"Интересно, что это за место? - подумал он. Чем оно являлось для
Чудовищ?"
Ему необходимо было бросить еще один взгляд назад, на открытое
пространство. Один быстрый взгляд. Ведь он будет Эриком Глазом. Глаз
должен быть в состоянии смотреть на что угодно. Он должен посмотреть еще
раз.
Но осторожно, осторожно.
Эрик снова повернулся, медленно приоткрывая глаза понемногу. Он
крепко сжал зубы, чтобы не закричать на этот раз. Но даже несмотря на это,
он едва сдержался. Он быстро закрыл глаза, подождал немного, затем снова
открыл.
Постепенно, попытка за попыткой, он обнаружил что может смотреть на
необозримую открытую белизну и не терять над собой контроль. Зрелище было
поразительным, оно подавляло, сводило с ума, но если не смотреть слишком
долго, его можно было вынести.
Расстояние. Огромное, неизмеримое, невероятное расстояние.
Пространство за пространством и за ним - снова пространство, и белый
свет, омывающий все это. Пространство далеко впереди, пространство со всех
сторон, пространство, уходящее вперед и вперед так далеко, что, казалось,
ему вовсе нет конца. Но все-таки, где-то далеко-далеко был конец. Там
возвышалась стена, стена, созданная гигантами, которая ограничивала это
колоссальное пространство. Громадная, она поднималась с плоского
бескрайнего пола и исчезала где-то далеко над головой.
А когда его глаза немного привыкли, он увидел, что на невообразимом
пространстве между ним и гигантской стеной находились какие-то предметы.
Исполинские, ужасно чужие предметы, которые казались крошечными
только по сравнению с необозримостью окружавшего их пространства.
Предметы, не похожие ни на что ранее виденное, ни на что, что можно было
бы вообразить.
Нет, это было не совсем так. Вон та вещь, например, Эрик узнал ее.
Большущая приземистая штуковина, похожая на заполненный мешок без
лямок. С самого раннего детства он много раз слышал, как ее описывали
воины, возвратившиеся из похода на территорию Чудовищ.
В этом мешке и в других ему подобных находилась еда. В каждом мешке
было достаточно еды чтобы прокормить все Человечество на протяжении
несчитанного числа лет. В каждом мешке была другая еда.
Ни один наконечник копья, имеющийся у Человечества, не мог пробить
ткань того мешка, внизу где она была наиболее толстой. Эрик знал, что
войнам приходилось взбираться вверх по нему, чтобы найти достаточно тонкое
место, в котором можно было прорыть себе вход. Затем куски пищи
передавались от человека к человеку к самому низу мешка. Когда куча на
полу становилась достаточно большой, все спускались вниз и заполняли свои
специальные большие походные мешки. И сразу назад - в убежища, к женщинам,
которые одни обладали даром определять, годиться ли пища для потребления,
и готовить ее, если годилась.
Вот где он должен был бы находиться в данный момент, на этом мешке:
пробивать в нем дыру, если бы он выбрал первую категорию, как большинство
юношей. Он пробил бы дыру, вытащил из мешка горсть чего-нибудь съестного -
любое количество, каким бы незначительным оно ни было, годилось для вновь
посвящаемого, для первой кражи мужчины и готовился бы к возвращению домой,
навстречу рукоплесканиям женщин и принятию в ряды мужчин. Он был бы занят
нормальным, социально-полезным делом.
А вместо этого...
Он обнаружил, что может смотреть на комнату Чудовищ из своего
прикрытия, испытывая лишь слабое головокружение. Что ж, это уже само по
себе достижение. Прошло совсем немного времени, а он стоит вот так,
свободно глядя вокруг, оценивая природу вещей Чудовищ, как самые опытные
воины. Он еще не мог смотреть слишком высоко, но кто из воинов мог это
делать?
Очень хорошо, но этого ему недостаточно. Ему предстояла необычная
кража. Он объявил третью категорию: сувениры Чудовищ.
Эрик отвернулся и снова оказался лицом к темноте. Он пошел быстро
вперед по убежищу с прямыми стенами, лампочка у него на лбу прокладывала
перед ним желтую тропинку. По мере приближения, огромное черное
пространство становилось все больше и больше.
Все связанное с его кражей, с его посвящением в мужчины, было
необычным. Томас Уничтожитель Ловушек рассказал женщинам о его особых
талантах, так что ему подобрали предсказание и имя, соответствовавшие им.
Предполагалось, что предсказание исходят от предков, что они делаются
благодаря науке предков и показывающей машине. Предполагалось, что никто
заранее не имеет ни малейшего представления о том, каким будет
предсказание. Это было исключительно делом предков и их таинственных
планов относительно своих потомков.
Возможно ли, вероятно ли, что все предсказания и имена были заранее
подготовлены, что показывающая машина специально настраивалась для каждого
посвящаемого? Если все было именно так, то как можно продолжать верить в
логику, в причину и следствие?
И чтобы кто-то - Чужак при этом - помог тебе совершить твою кражу!
Кражу, которая считалась проверкой твоего мужского потенциала, согласно
определению, это то, что ты должен делать абсолютно один.
Но если можно поверить в то, что предсказания заранее подгоняются под
человека, то почему бы не принять тот факт, что и кражи - тоже всего лишь
обман?
Эрик покачал головой. В своих размышлениях он зашел в слишком темные
коридоры: весь его мир превращался в сплошной хаос.
Но одно он знал наверняка. Договариваться с Чужаком, как сделал его
дядя, было определенно против всех законов и правил человечества. И
неуверенность, с которой Томас об этом рассказывал, подтверждала это. Это
было... ну, в общем, это было неправильно.
И все равно, его дядя был величайшим мужчиной во всем Человечестве!
Томас Уничтожитель Ловушек не мог поступить неправильно. Но Томас
Уничтожитель Ловушек явно склонялся к чужой науке.
Чересчур много. Чересчур много надо переварить. Существовало слишком
много того, что он не знал. Волосы встали дыбом у него на голове, когда он
вступил в необъятное темное пространство и почувствовал над собой
головокружительную черную высоту. Он быстро двинулся вперед, время от
времени проверяя, не сошел ли он с прямой линии, обозначенной идущим от
входа светом. Здесь лампочка, прикрепленная к его лбу, была почти
бесполезна. Ему не нравилось это место. Он чувствовал себя здесь
совершенно беспомощным.
"Чем, снова лихорадочно, подумал он, является это строение в мире
Чудовищ? Какую функцию оно выполняет?" Впрочем, он не был уверен, хочет ли
он знать ответ на этот вопрос.
К тому времени, когда Эрик добрался до конца открытого пространства,
он уже бежал. Он врезался в стену с такой силой, что его отбросило назад.
На какое-то мгновение, он ужасно испугался, но вскоре понял, что
произошло. Он перестал контролировать правильность маршрута. И, должно
быть, немного отклонился в сторону.
Ощупывая стену вытянутыми вперед руками, он наконец нашел вход в
следующее убежище. Вход был очень низким. Ему пришлось согнуть колени и
наклонить голову чтобы войти. Он оказался в неприятно узком маленьком
коридоре, но вскоре справа увидел проем - вот и развилка, о которой
говорил его дядя, - с облегчением шагнул в него.
Он пришел.
Там горели лампы. И там были Чужаки, несколько Чужаков. Трое, нет,
четверо, нет пятеро! Они сидели на корточках в углу этого большого
квадратного убежища, трое горячо о чем-то разговаривали, остальные двое
делали что-то непонятное с материалами, которые были Эрику в большинстве
своем незнакомы.
Когда он вошел, все резко вскочили на ноги и мгновенно образовали
широкий полукруг, повернувшись к нему лицом. Эрик с отчаяние подумал о
том, что хорошо было бы сейчас иметь в каждой руке по тяжелому копью
вместо того легкого, которое он все еще крепко сжимал. Имея два тяжелых
копья, ты имел одновременно и щит и опасное оружие для нападения. Легкое
копье хорошо только для одного броска, и больше ни для чего.
Тем не менее он поднял свое оружие над плечом, готовясь бросить его и
приняв агрессивный вид, как и подобает воину Человечества. Он решил что
если ему все-таки придется метнуть его, то он мгновенно отскочит в
сторону, и попытается выдернуть из петли за спиной два тяжелых на
человека, голова которого полна планов.
Он по-дружески взял Эрика за руку и повел его к тому месту, где
работали остальные. Это помещение вряд ли служило убежищем какого-нибудь
племени, оно скорее было похоже на полевой штаб - а Артур Организатор был,
безусловно главнокомандующим.
- Я встречался с твоим дядей, - сказал он Эрику, - когда он приходил
к нам с целью торговли - я имею в виду в наши убежища. Твой дядя очень
хороший человек, очень прогрессивный. Он регулярно посещал наши тайные
собрания, ему будет отведено очень важное место в больших убежищах,
которые мы выроем, в новом мире, который мы создаем. Он мне очень сильно
напоминает твоего отца. Да и ты тоже, ты тоже, мой мальчик.
- Вы знали моего отца?
Артур Организатор улыбнулся и кивнул.
- Очень хорошо. Он мог бы стать великим человеком. Он отдал свою
жизнь во имя дела. Кто из нас сможет забыть Эрика... Эрика Кладовщика,
так, кажется?
- Опустошителя Кладовых. Его звали Эрик Опустошитель Кладовых.
- Да, конечно. Эрик Опустошитель Кладовых. Незабываемое имя, и
незабываемый человек. Но это другая история; мы поговорим об этом
как-нибудь в другой раз. Очень скоро тебе придется возвращаться назад к
своему дяде.
Он взял в руки плоскую доску, покрытую странными знаками и стал
изучать ее при свете своей лампы.
- Как тебе это понравится? - пробормотал один из работавших с
незнакомыми материалами мужчин обращаясь к своему соседу. - Его спросили,
кто его люди и он ответил "Человечество". Человечество!
Второй мужчина хмыкнул.
- Племя из передних убежищ. Чего, черт возьми, ты от них ожидаешь?
Научных познаний? Каждое племя из живущих в передних убежищах называет
себя Человечеством. Для этих примитивных людей, человеческий род
заканчивается в их крайнем убежище. Твое племя, мое племя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14