- Герда! - не веря своим глазам, выкрикнул Джино.
Сбившись с шага, девушка начала падать, и рыцарь еле успел подхватить
её.
- Что с ней? - спросил Джино.
- Спит, - ответил Энглион, прислушавшись к дыханию девушки. - Ну что
ты будешь делать... Привал, братишка, ночуем здесь.
Сойдя с дороги, они развели костёр и принялись устраиваться на ночлег.
Еду готовить не стали, обойдясь сухим пайком; девушке же сон был явно
нужнее еды - когда ей к губам поднесли флягу с водой, она сделала несколько
глотков, но так и не проснулась.
Ночь прошла тихо. Слишком тихо...
* * *
Менестрелю было, как всегда, скучно. И виной тут не проклятье Мальдена.
Не менее скучно было и на родной Земле. Там, в прилизанном мире-цветнике,
так похожем на клумбу, его точил дух бунтарства, а здесь, на диком ещё
Риадане... Сперва было даже чуть-чуть интересно, но затем... Местные
обычаи, хоть и более дикие, нежели земные, оказались не менее ску-у-ушными,
а возня земных детишек в этом рыцарском мире всё более и более смахивала на
традиционные для его родины Хоббитские Игрища.
Но оставалась ещё природа. Дикая, почти нетронутая, не осквернённая ещё
дыханием прогресса. Вот здесь жило истинное наслаждение. Из самых потаённых
уголков души рождалась мелодия, распирала лёгкие, мчалась ввысь горлом и
вырывалась под высокий шатёр леса сквозь отверстия бамбуковой флейты,
прижатой к губам. Пальцы ласкали отверстия полированного годами
инструмента, и птицы вторили отроку в чёрном пажеском одеянии с кружевами
широкого воротника.
Так было всегда.
Но сегодня скука прорвалась и в песню. Или - тоска ожидания,
предчувствие чего-то, что неизбежно случится, хотя - ещё и не началось...
Флейта пела, и в мозгу в такт мелодии рождались слова:
В сердце нет тоски по Валинору,
И души не надрывает чаек стон...
Без смятенья я смотрю на волны моря.
Но откуда же безумный этот сон?
Зелен сумрак Золотого леса
И о чём-то вновь грустит свирель.
Снова слышу нелюдскую песню,
Снова птицы леса вторят ей.
Эльфы, эльфы - воины и дети...
На делонях - песни, шутки, смех...
Только я - чужой на этом свете,
Что за дело мне до них до всех.
Моя песня - это стон назгала,
Света в сердце нет - и не ищи...
Но опять - шелка рассвета алы,
Голос эльфа вновь в лесной тиши.
Голос эльфа вновь в лесной тиши.
Те же песни слышу от друзей я...
Не свирель - гитара здесь звучит.
Век тревожный, нашей грани эльфы.
Я болею Средиземьем... В чём тут дело?
Почему зовёт куда-то голос флейт?
Боль в душе - гитара только зазвенела...
Может, просто неродившийся я эльф...
Видно, просто неродившийся я эльф...
Словно отзвуком на слова песни из сумрака листвы возникли двое
большеглазых обитателей леса и замерли в паре шагов от валяющегося на траве
флейтиста.
Старший - на вид лет двенадцать, но Менестрель знал, как обманчива
внешность этого народца - поправил свою медно-рыжую причёску и обратился к
лежащему:
- Встань! Очнись от музыки! Мы идём в замок Мальдена и зовём тебя с
собою!
- Интересно! - Менестрель вложил в свой голос весь сарказм, на который
только был способен: - С какой это стати ты, бессмертный эльф, зовёшь с
собою меня, простого смертного, человека?!
Однако столь спесивый ранее советник Короля ответил вдруг с какой-то
непонятной досадой:
- А что ж поделать, если среди музыкантов не осталось больше эльфов?
- А что поделать, - в тон ему прозвучал и ответ, - если среди
добровольцев, желающих отправляться в замок Мальдена, не осталось меня?
- Как жаль...
Менестрель ещё раз внимательно с ног до головы оглядел посланцев, и
взгляд его задержался на сверкающих широких шпажных клинках с витыми
узорами чаш. В бою, пожалуй, такое оружие может спасти жизнь своему
владельцу. Разумеется, если тот не станет размахивать им, словно мечом. Но
против колдуна...
- Вы идёте воевать с Мальденом?
- Тогда бы мы искали б воинов, а не музыкантов. Мы несём ему ответ!
- И что же, вы решили идти к нему с этими зубочистками?
В гневе оба эльфа схватились за рукояти клинков, но почти тут же ярость
сменилась каким-то тупым безразличием, словно новая волна Проклятия
настигла их. И советник только буркнул в ответ:
- С оружием нам спокойнее. Надёжнее.
- Совсем ещё дети! Я бы на вашем месте аккуратно оставил бы это оружие
здесь, на травке... И шёл бы без него.
- Мы-то оставим, - подчиняясь силе слов землянина, ответствовал
молчавший до этого черноволосый эльф. - А вот Король наш вряд ли захочет
расстаться с оружием.
Менестрель только неопределённо пожал плечами:
- Жаль... Но это - его беда.
- А ты...
- С вами не иду. Мне и тут неплохо...
- Жаль, - эхом вернулись слова. И два клинка, звякнув, упали в высокую
траву поляны. Колыхнулась трава - и оба посланца исчезли, словно растаяли.
Менестрель задумчиво глядел вслед ушедшим, затем медленно поднёс к губам
флейту. И в тот же момент что-то с силой швырнуло его на землю и зажало рот
горячей ладонью.
- Спокойно! - послышался детский голосок. - Сейчас я медленно разожму
пальцы, а ты без криков, внятно скажешь мне, куда пошли эти двое...
Рука ослабила свою хватку, и повернувшийся Менестрель увидел прямо перед
собой ухмыляющуюся физиономию Бронеслава, мальчишки из числа недавно
явившихся на Риадан любителей рыцарской старины и искателей приключений.
- Куда-куда! В замок к Мальдену! И мог бы не наскакивать, как Тарзан!
Даже не поблагодарив, пацан скрылся в лесу.
- Всё-то для него приключения... - скорбно вздохнул Менестрель, вновь
укладываясь на траву. Холодная выпуклая чаша эльфийского клинка попала под
голову, и отрок отбросил её от себя, прежде чем поднести к губам
инструмент...
Тем временем двое эльфов шли по лесу. Они прекрасно слышали, как
ломился вслед за ними человеческий детёныш, но считали ниже своего
достоинства хоть как-то реагировать на этого искателя собственных
неприятностей. Так что беседа не прерывалась.
- Оружие-то мы оставили, - бурчал черноволосый, - А вот теперь я думаю
- не напрасно ли? Зачем?
- Кажется, я понял его: Мальден волшебник, и он совладает с любым
нашим оружием... А вот без оружия у нас, кажется, появляется шанс...
- И всё-равно без оружия страшно...
- Страх - не лучший помощник... при прогулке к Мальдену... Трусишь -
можешь остаться.
- Ещё никто не смел упрекнуть меня в трусости! - вскипел черноволосый.
- За те пятьсот лет, что я...
Голоса их терялись среди шума листвы, и вскоре только кукушка отмеряла
кому-то неспрошенные года...
* * *
Новый день принёс новые надежды. Вчерашние заботы и тягостные мысли,
навеянные усталостью, остались по ту сторону сна; утро выдалось
безоблачным. Девушка проснулась, когда первые лучи солнца добрались до её
лица. Поморгав, она откинула лёгкое одеяло и осторожно села, глядя то на
Джино, готовящего завтрак на костре, то на Энглиона, разминающегося с двумя
мечами, то на рассёдланных коней, пасущихся неподалёку, то опять на
Джино... Она явно не помнила, как оказалась здесь, но восприняла
случившееся спокойно; у Энглиона отлегло от сердца - он на всякий случай
готовился к худшему, вроде истерики или холодной апатии.
Умывшись и причесавшись, Рийни - именно так звали девушку, столь похожую
на погибшую в Замке Герду - помолодела на несколько лет и оказалась
ровесницей Джино. Энглион, за последний месяц привыкший к печальным и
мрачным лицам, воспринял как должное её молчаливость и замкнутость, но
Джино, всё утро шутивший и валявший дурака, сумел-таки разрядить обстановку
и втянуть Рийни в разговор. Смеясь вместе со всеми над очередной историей
из цикла "а вот однажды..." - Рийни знала их ещё больше, чем Джино -
Энглион поразился, насколько легко и много им удалось узнать о прошлом
девушки.
Как они и предполагали, Рийни была из крестьянской семьи.
Единственная дочь, она жила со своими родителями на ферме, занимаясь
обычными домашними делами и время от времени выезжая с отцом или матерью на
ярмарки. Размеренная и спокойная жизнь, скучноватая для многих горожан, её
вполне устраивала. Слушая в детстве сказки, она, как и все девчонки, любила
представлять себя принцессой, ожидающей своего прекрасного принца -
который, конечно, обязательно находил её и увозил в свой замок - или
ученицей лесной волшебницы, однажды находящей в лесу израненного богатыря,
или... А больше всего ей нравилось, что все сказки кончались хорошо, и
уцелевшие после всех приключений главные герои принимались жить-поживать,
да добра наживать.
Но её сказка началась без предупреждения и совсем невесело. Избежав
набегов тварей и троллей, ферма её родителей не избежала проклятия
Мальдена. В одну ненастную ночь все ездовые драконы, которых с недавних пор
стали разводить на ферме, снялись со своих мест и, как один, улетели
неведомо куда. Затем разбежались куры и гуси. А на следующую ночь так же
бесследно исчезли родители Рийни: погибли или пропали - это осталось
неясным, да и было неважно - а ещё спустя неделю Рийни, чувствуя, что
начинает сходить с ума от тоски и непривычного одиночества, вышла на дорогу
и отправилась, куда глаза глядят. Она не помнила толком, куда шла, где
ночевала и что ела - пока не проснулась этим утром в лагере рыцаря и его
оруженосца.
После завтрака Джино уговорил Рийни взять его запасную одежду, и она
отправилась к озеру искупаться. Джино и Энглион остались у догорающего
костра.
- По-моему, Старший, нам придётся взять её с собой, - первым нарушил
молчание Джино, задумчиво глядя на язычки пламени, почти незаметные в
солнечном свете.
- Куда - с собой? В Кэр Мальден? Да я бы и тебя туда не взял, и сам не
поехал, если бы другой выход был...
- Так ведь и сейчас выхода нет. Пригрели, накормили, а дальше что?
Иди, милая, дальше по дорогам бродить? И кто мы будем после этого?
Энглион ответил не сразу; поднявшись, он принялся седлать коней.
- Знаешь, братишка, - заметил он, глядя на Джино поверх седла, - ты
сейчас говоришь, как один мой давний знакомый. Как-нибудь расскажу
подробнее, если выберемся из этой передряги. А пока учти - ты теперь за неё
в ответе; если какая беда случится, сначала её выручай, а потом уже обо мне
думай. Я-то и сам справлюсь. Понял, оруженосец?
- Понял, рыцарь, - ответил заметно повеселевший Джино.
Поклажу переложили, и Рийни с Джино разместились на одном коне. В
одинаковой одежде они были похожи, как брат и сестра, даже волосы уложили
одинаково; только Рийни не носила сапог - босиком ей было удобнее.
Так прошли два дня. Погода была хорошая, никаких неприятностей не
случилось, и никого больше путники не повстречали. За время путешествия они
привыкли друг к другу - без Рийни с её лёгким весёлым характером это вряд
ли удалось бы - и Энглиона оставили беспокойные мысли о том, как лучше
вести себя с Джино. Всё шло само собой, и шло великолепно - словно какой-то
магический щит хранил их.
Впервые за последний месяц тяжесть проклятия исчезла, и на душе было
легко, несмотря на предстоящее тяжёлое задание.
Это чувство не рассеялось даже тогда, когда они въехали на поле
последней битвы. Когда Энглион видел его в прошлый раз, оно было вытоптано,
залито кровью и завалено телами убитых; от дыма было трудно дышать. Но
дожди смыли кровь и грязь, павших воинов сожгли на кострах и похоронили в
братских могилах, а поле зеленело от молодой травы. Из общей картины
выбивалась только чёрная приземистая громада замка Мальдена; в лиге от неё
путники остановились и разбили лагерь, чтобы наутро отправиться в гости к
чёрному колдуну.
* * *
За день до этого к чёрной громаде Замка явилась иная процессия.
Группа эльфов, единственным оружием которых были гитара и две флейты.
Впрочем, идущий во главе Король в сверкающем венке-короне из искуссно
кованых серебряных дубовых листиков не пожелал расстаться со своим
арбалетом, и нервно сжимал в правой руке пучок тяжёлых острозаточенных
болтов. За Королём безмолвной тенью следовал медноволосый Советник. Впрочем
- не такой уж и безмолвный: глядя то на молчаливую громаду Замка, то на
своего повелителя, он чуть ли не умоляюще прошептал:
- Ваше Величество, прошу Вас, оставьте арбалет!
- Я Король! - последовал надменный ответ. - И я пришёл воевать с
Мальденом, а не просить милостыню.
- Я прошу Вас, оставьте...
- Нет! - он с силой оттолкнул своего верного адъютанта и советника,
рывком взвёл арбалет и положил кованый болт под пружину фиксатора.
Затем, гордо вскинув голову, заорал, обращаясь к громаде стен:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24