По толпе распространился слух, что ночью близ лаборатории Костылина
сел второй "Таймыр".
- Восемнадцатого века, - уверял кто-то. - А экипаж раздают
сотрудникам на предмет сравнительной анатомии.
Костылин отмахивался дубиной, а Поль весело скалил зубы.
- Люблю гласность, - приговаривал он.
В толпе прекрасными голосами пели: "Не страшны мне, молодцу, ни
стужа, ни мороз..."
Странник Поль сидел на широкой деревянной скамье за широким
деревянным столом в кустах смородины. Утренне солнце приятно обжигало его
стерильно чистую спину. Поль блаженствовал. В руке у него была громадная
кружка с клюквенным морсом. Напротив сидел и умиленно глядел на него
Александр Костылин, тоже голый по пояс и с мокрыми волосами.
- Я всегда утверждал, что Атос - великий человек, - говорил Поль,
делая широкие движения кружкой. - У него была самая ясная голова, и он
лучше всех нас знал, чего он хочет.
- Э, нет, - сказал Костылин ласково. - Лучше всех видел цель Капитан.
И шел самой прямой дорогой.
Поль отхлебнул из кружки и подумал.
- Пожалуй, - сказал он. - Капитан хотел быть звездолетчиком, и он
стал звездолетчиком.
- Ага, - сказал Костылин. - А Атос все-таки больше биолог, чем
звездолетчик.
- Зато какой биолог! - Поль поднял палец. - Честное слово, я все
время хвастаюсь, что дружил с ним в школе.
- Я тоже хвастаюсь, - согласился Костылин. - Но подожди пяток лет, и
мы будем хвастаться дружбой с Капитаном.
- Да, - сказал Поль. - А вот я мотаюсь, как жесть по ветру. Все
хочется попробовать. Ты вот ругался, что я не пишу. - Он со вздохом
поставил кружку. - Не могу я писать, когда чем-нибудь занят. Неинтересно
мне писать. Пока работаешь над темой, неинтересно писать, потому что все
впереди. А когда кончаешь - неинтересно писать, потому что все позади... И
не знаешь, что впереди. Знаешь, Лин, у меня все как-то по-дурацки
получается. Вот я четыре года работал по теоретической сервомеханике. Мы
вдвоем с одной девчонкой решали проблему Чеботарева - помнишь, нам учитель
рассказывал? Решили, построили два очень хороших регулятора... В девчонку
эту я несчастным образом влюбился... А потом все кончилось и... все
кончилось.
- То есть вы не поженились? - сочувственно сказал Лин.
- Да не в этом дело. Просто у других людей, когда они работают,
всегда возникают какие-то новые идеи, а у меня нет. Работа кончена, и
больше мне неинтересно. За эти десять лет я переменил четыре
специальности. А сейчас опять без идей. Дай, думаю, разыщу Сашку...
- Правильно! - басом сказал Лин. - Я тебе дам двадцать идей!
- Дай, - вяло сказал Поль. Он помрачнел и погрузил нос в кружку.
Лин с задумчивым интересом смотрел на него.
- Не заняться ли тебе эндокринологией? - предложил он.
- Можно эндокринологией, - сказал Поль. - Только слово уж очень
трудное. И вообще, все эти идеи - сплошное томление духа.
Лин вдруг сказал вне видимой связи с предыдущим:
- Я скоро женюсь.
- Здорово! - сказал Поль печально. - Только не надо мне рассказывать
скучными словами о своей счастливой любви. - Он оживился. - Счастливая
любовь вообще скучна, - заявил он. - Это понимали еще древние. Никакого
настоящего мастера идея счастливой любви не привлекала. Несчастная любовь
всегда была самоцелью великих произведений, а счастливая в лучшем случае -
фоном.
Лин с сомнением поддакнул.
- Настоящая глубина чувств присуща только неразделенной любви, -
продолжал Поль воодушевленно. - Несчастная любовь делает человека
активным, а счастливая умиротворяет, духовно кастрирует.
- Не огорчайся, Полли, - сказал Лин, - это все пройдет. Ведь
несчастная любовь хороша тем, что она обычно коротка... Давай я тебе еще
морса налью.
- Нет, Саша, - сказал Поль, - я думаю, это надолго. Ведь уже два года
прошло. Она меня, наверное, и не помнит, а я... - Он посмотрел на Лина: -
Ты извини, Саша, я понимаю, это очень противно, когда тебе плачут в
жилетку. Только очень уж это все безысходно. Мне, понимаешь, здорово не
везет в любви.
Лин кивнул беспомощно.
- Хочешь, я соединю тебя с учителем? - нерешительно спросил он.
Поль помотал головой и сказал:
- Нет. Я в таком виде с учителем говорить не хочу. Срамиться
только...
- М-да... - сказал Лин и подумал: "Что верно, то верно. Учитель
терпеть не может несчастненьких..." Он подозрительно посмотрел на Поля. А
не играет ли хитроумный Полли в несчастненького? Кушал он хорошо, приятно
было смотреть, как кушал. И гласность любит по-прежнему.
- А помнишь проект "Октябрь"? - спросил Лин.
- Еще бы! - Поль снова оживился. - А ты понял, почему план
провалился?
- Ну... как тебе сказать... Молодые были...
- Эх ты! - сказал Поль. Он развеселился. - Ведь учитель нас нарочно
на Вальтера натравил! А потом провалил нас на экзамене...
- На каком экзамене?
- Виу, Сашка! - закричал Поль в восторге. - Капитан был прав - ты
единственный, кто ничего не понял!
Костылин медленно осознавал.
- Да, конечно... - сказал он. - Нет, почему же? Я просто забыл. А
помнишь, как Капитан испытывал нас на перегрузки?
- Это когда ты шоколадом объелся? - сказал Поль ехидно.
- А помнишь, как испытывали горючее для ракет? - поспешно вспомнил
Лин.
- Да, - мечтательно сказал Поль. - Вот грохнуло!
- Шрам у меня до сих пор, - с гордостью сказал Лин. - Вот, пощупай. -
Он повернулся к Полю спиной.
Поль с удовольствием пощупал.
- Хорошие мы были ребята, - сказал он. - Славные. А помнишь, как на
общей линейке мы изобразили стадо ракопауков?
- Ух, шумно было! - вскричал Лин.
Это было поистине сладостное воспоминание.
Поль вдруг вскочил и с необыкновенной живостью изобразил ракопаука.
Отвратительный скрежещущий вой многоногого чудовища, пробирающегося через
джунгли страшной Пандоры, огласил окрестности. И, словно в ответ, издалека
донесся глубокий ревущий вздох. Поль испуганно замер.
- Это еще что? - спросил он.
Лин хохотнул.
- Эх ты, паук! Это коровы!
- Какие еще коровы? - с негодованием спросил Поль.
- Мясные, - объяснил Лин. - Изумительно вкусны в жареном и вареном
виде.
- Слушай, Лин, - сказал Поль, - это достойные противники. Я хочу на
них посмотреть. И вообще, я хочу посмотреть, что у вас тут делается.
Лицо Лина стало скучным.
- Брось ты, Полли, - сказал он. - Коровы как коровы. Давай посидим
еще немножко. Я тебе морсу принесу. А?
Но было уже поздно. Поль преисполнился энергии.
- Неизвестность зовет нас. Вперед, к мясным коровам, которые бросают
вызов ракопаукам! Где моя рубашка? Какой-то племенной бык обещал мне
чистую рубашку!
- Полли, Полли! - вещевал Лин. - Дались тебе эти коровы! Пойдем лучше
в лабораторию.
- Я септический, - заявил Поль. - Не хочу в лабораторию. Хочу к
коровам.
- Они тебя забодают, - сказал Лин и осекся. Это была ошибка.
- Правда? - сказал Полли с тихим восторгом. - Рубашку. Красную. Я
устрою корриду.
Лин в отчаянии хлопнул себя ладонями по голым ляжкам.
- Вот навязался на мою голову!.. Ракоматадор!
Он встал и направился к дому. Когда он проходил мимо Поля, Поль встал
на цыпочки, выгнулся и с большим изяществом проделал полуверонику. Лин
замычал и боднул его в живот.

Увидев коров, Поль сразу понял, что корриды не будет. Под ярким
горячим небом через густую, в рост человека, сочную траву уходящей за
горизонт шеренгой медленно двигались исполинские пятнистые туши. Шеренга
въедалась в мягкую зелень равнины, черная дымящаяся земля без единой
травинки оставалась за нею. Устойчивый электрический запах висел над
равниной - пахло озоном, горячим черноземом, травой и свежим навозом.
- Виу! - прошептал Поль и присел на кочку.
Шеренга двигалась мимо него. Школа, в которой Поль учился, находилась
в зерновой области, и о скотоводах Поль знал немного и то, что знал, давно
забыл. О мясных коровах ему тоже думать не приходилось. Он просто ел
говядину. А сейчас мимо него с гулом и непрерывным шуршанием, хрустя,
чавкая и пережевывая, с душераздирающими вздохами проходило организованное
стадо живого мяса. Время от времени какая-нибудь буренка вскидывала из
травы огромную слюнявую морду, измазанную зеленью, и испускала глухой
глубокий рев.
Затем Поль увидел киберов. Они шли на некотором расстоянии вслед за
шеренгой, юркие плоские машины на широких мягких гусеницах. Они то и дело
останавливались, копались в земле, отставали и забегали вперед. Их было
немного, всего десятка полтора, и они со страшной скоростью носились вдоль
шеренги, веером выбрасывая из-под гусениц влажные черные комья.
Вдруг темное облако закрыло солнце. Пошел крупный теплый дождь. Поль
оглянулся на поселок, на белые домики, разбросанные в темной зелени садов.
Ему показалось, что решетчатые параболоиды синоптических конденсаторов на
ажурной башне микропогодной станции установлены прямо на него. Дождь
прошел быстро, туча передвинулась вслед за стадом. Поль заинтересовался
смутными силуэтами, которые неожиданно появились над горизонтом, но тут
его стали кусать. Это были гадкого вида насекомые, маленькие, серые и с
крылышками. Поль понял, что это мухи. Может быть, даже навозные. Поняв
это, Поль вскочил на ноги и резво помчался в поселок. Мухи его не
преследовали.
Поль перешел речку, остановился на берегу и некоторое время думал:
искупаться или не искупаться? Решив, что купаться не стоит, он начал
подниматься по тропинке к поселку. ОН шел и думал: "И правильно, что меня
дождем окатили. И мухи знают, на что садиться... Так мне и надо, тунеядцу.
Все работают как люди. Капитан летает... Атос ловит блох на голубых
звездах... Лин, счастливчик, кого-то режет... Ну за что мне такое? Почему
я, честный работящий человек, должен чувствовать себя тунеядцем?" Он брел
по тропинке и думал, как хорошо было в ту ночьё когда он нащупал-таки
решение проблемы Чеботарева и поднял с постели Лиду и заставил все
проверить, и, когда все оказалось правильным, она даже поцеловала его в
щеку... Поль потрогал щеку и вздохнул. Здорово было бы сейчас зарыться в
какую-нибудь ха-арошую проблему вроде теоремы Ферма!.. Но в голове лишь
звенящая пустота и только какой-то идиотский голос твердит: "Извлечем из
чего-нибудь квадратный корень..."
На окраине поселка Поль снова остановился. Под развесистой черешней
лежал на крыле одноместный птерокар. Возле птерокара с горестным видом
сидел на корточках мальчик лет пятнадцати. Перед ним, однообразно жужжа,
крутился в траве голенастый кибердворник. Кибердворнику было явно
нехорошо.
Тень Поля упала на мальчика, мальчик поднял голову и встал.
- Я сел на него птерокаром, - с необыкновенно знакомым виноватым
видом сказал он.
- И теперь ты очень раскаиваешься, не так ли? - спросил Поль голосом
учителя.
- Я не нарочно, - сердито сказал мальчик.
Некоторое время они молча следили за эволюциями раздавленного кибера.
Затем Поль решительно сел на корточки.
- Ну-с, посмотрим, что тут у нас, - сказал он и поймал кибера за
манипулятор. Кибер заверещал.
- Больно мальчику, - нежно пропел Поль, запуская пальцы в систему
регулировки. - Ла-апку нам поломали, бедному... Ла-апку.
Кибер заверещал снова, дернулся и затих. Мальчик облегченно вздохнул
и тоже опустился на корточки.
- Это что, - пробормотал он. - А как он орал, когда я вылез из
птерокара!
- Ора-али мы, - ворковал Поль, свинчивая панцирь. - Акустика у нас
хорошая, горластая... АКУ-6 системушка у нас, с продольной вибрацией...
Модулированная пилообразненько... Та-ак... - Поль снял панцирь и осторожно
положил его в траву. - А как же нас зовут?..
- Федя, - сказал мальчик. - Федор Скворцов.
Он с завистью следил за ловкими пальцами Поля.
- Кибердворник дядя Федя силой ровно в три медведя, - сообщил Поль,
извлекая из недр кибердворника блок регулировки. - Я тут уже знаю одного
Федю. Приятный такой, веснушчатый. Очень, очень асептический молодой
человек. Это не твой родственник?
- Нет, - сказал мальчик весело. - Я здесь на практике. А вы
кибернетист?
- Мы здесь проездом, - сказал Поль. - В поисках идей. У тебя нет
какой завалященькой идеи?
- У меня... Я... Вот в лаборатории у нас много идей, и ничего не
получается.
- Понимаю, - бормотал Поль, копаясь в блоке регулировки. - Стаи идей
бессмысленно носились в воздухе... Тут охотник выбегает, в ракопаука
стреляет...
- А вы и на Пандоре были? - с завистью спросил мальчик.
Поль воровато огляделся и торопливо испустил вопль ракопаука,
настигающего добычу.
- Здорово! - сказал мальчик Федя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38