- Однако,
смею заверить, мы полностью удовлетворены вашей работой. Дело в том, что у
нас есть для вас другое задание. Не согласитесь ли вы, скажем,
возвратиться на станцию, но уже не в качестве психолога?
- В качестве кого же?
- Допустим, в качестве наблюдателя?
- Наблюдателя? Но я ничего в этом не смыслю. Я не обучен обращению с
приборами, да и не думаю, чтобы это могло меня заинтересовать. Для
человека моей специализации довольно однообразная работа. Весьма сожалею,
но это не для меня.
- Должен все же сказать, что работа, которую мы предлагаем, не
обычная работа наблюдателя. Говоря точнее, вам надлежит заручиться
союзниками среди других наблюдателей, ну или вообще среди станционного
персонала...
Жужжание зуммера переговорного устройства на столе прервало его на
полуслове, и из динамика раздался голос:
- Прибыл ли уже коллега Санчес?
- Да, - ответил в микрофон инспектор, - я как раз начинаю знакомить
его с нашим предложением.
- Информирован ли он уже о характере предложения?
- Нет, к этому мы еще не подошли.
- Прекрасно, поговорим об этом у меня в кабинете. Лучше всего прямо
сейчас.
Раздавшийся щелчок оповестил о том, что невидимый собеседник
разъединил связь, и инспектор вновь обратился к своему посетителю:
- Это был коллега Хвайт, руководитель нашего проекта. Разрешите
проводить вас в его кабинет. Он хочет сам переговорить с вами. Прошу сюда,
нам прямо.
Проходя по коридору административного здания, Санчес спросил:
- Что вы имели в виду, говоря о союзниках?
- Директор вам это сейчас объяснит, - ответил инспектор. - Вы должны
повторить попытку Хвитби, желательно вместе с несколькими другими... Вот
мы и пришли.
Они пересекли пустую приемную, и инспектор распахнул следующую дверь.
- Нет, нет, пожалуйста, вы. Знакомьтесь - коллега Хвайт, наш
директор. Коллега Санчес.
Санчес, ничего не понимая, глядел на человека, поднявшегося при их
появлении и теперь с улыбкой шагнувшего навстречу из-за письменного стола,
приветствуя гостей.
- Вы?.. Коллега Хвитби? - Психолог не находил слов. - Что все...
Выходит, вы...
- Это действительно я, - сообщил директор, довольно молодой еще
человек, не старше тридцати пяти. - Я всего лишь играл роль наблюдателя
Хвитби, и причину вам предстоит сейчас узнать. Однако располагайтесь,
прошу вас.
Он жестом указал на кресла, сгруппированные в углу кабинета вокруг
небольшого стола, и, когда психолог и инспектор сели, тоже присоединился к
гостям. Затем он продолжал:
- Итак, по порядку. Вы знаете: прежде чем отправить экспедицию к
звездам, необходимо убедиться, в состоянии ли подобная человеческая группа
вообще выдержать время полета и сумеет ли она сохранить функциональную
активность. Следовательно, необходима проверка, и проверка в таких
условиях, когда можно наблюдать поведение людей, находящихся на борту
космического корабля, а в случае катастрофической необходимости - также и
вмешаться в происходящее. Это означает потребовать от испытуемых громадной
жертвы, даже не предупредив их о том, насколько она велика. Можно,
вероятно, сказать - жестокой, чудовищной жертвы.
- Будучи Хвитби, вы это сказали, и не только это, - вставил психолог.
- Да, - Хвайт игнорировал его реплику, - это жестоко, но в то же
время необходимо. И кроме того: кто пускается в подобный полет, готов
приносить и жертвы - ради того, чтобы люди достигли звезд; это-то он и
делает, на иной лад, но с тою же целью. Однако и сама жертва оказалась бы
бессмысленной, если вследствие какого-то сбоя пришлось бы до времени
прекратить испытание.
- Я, к сожалению, не вполне улавливаю ход вашей мысли, - отчужденно
заметил Санчес. - Мне казалось, ваши действия в роли Хвитби были
направлены именно на то, чтобы прекратить эксперимент.
- В том-то и дело, что нет! Совсем наоборот! - впервые подключился к
беседе инспектор. - Все было тщательнейшим образом продумано.
- Несомненно, - со сдержанной вежливостью поддакнул психолог.
Директор, по-прежнему непринужденный, продолжал развивать свою
аргументацию, явно подработанную заранее либо уже обкатанную им при других
обстоятельствах.
- Все очень просто. Во избежание неудачи по ходу испытаний
предварительно должны быть испытаны сами условия испытаний. То есть,
прежде чем отправить испытуемых в мнимый полет к звездам, необходимо
вначале...
- Нет, - глухо произнес Санчес. Он понял. - Да. Мы в настоящий момент
проверяем, способны ли мы в принципе обеспечить гарантированно незаметное,
бесперебойное наблюдение за тест-группой...
Психолог, вновь быстро овладевший собой, перебил директора:
- Не люди в космолете проходят проверку, а мы! Наблюдатели, вообще
станционный персонал. Вот уж действительно... Да, но как вы заменяете
людей в корабле? Коли они водят нас за нос, значит, должны быть в курсе;
никто в подобной ситуации не согласится на девятнадцать лет изоляции, а то
и больше. Тогда как же вы заменяете их, а наблюдатели ничего не замечают?
- Никак. Просто в корабле никого нет. То, что видят наблюдатели, -
всего лишь заранее подготовленные сцены. Кинофильмы, записи информданных,
подаваемые на терминалы наблюдения.
Ноя собственными глазами видел в архиве несколько сюжетов из корабля,
несколько этих самых, как вы говорите, кинофильмов. Разумеется, как
материалы, "отснятые" на борту корабля приборами наблюдения. Они относятся
к совершенно разным годам, и видно, как люди на самом деле стареют, как
подрастают дети!
- Ничего удивительного. Предварительные работы по проекту начаты
десятки лет назад; съемки мы вели в течение тридцати лет, отсняты
различные варианты.
- Сработано основательно.
- Только работая основательно, мы справимся с нашей ответственной
задачей, - раздался опять голос инспектора.
Санчес несколько растерянно взглянул на него, ожидая какого-то
продолжения. Но тот молчал. Вместо него пояснил директор:
- Нам необходимо выявить реакции наблюдателей на различные ситуации,
возникающие на борту космического корабля: иные из этих ситуаций и впрямь,
как мы полагаем, драматичны, а то и просто угрожающи. Позднее, в ходе
проведения основного теста, мы должны иметь возможность срочного
вмешательства на случай экстремальных обстоятельств, но мы не вправе
допустить, чтобы кто-нибудь попытался, например, проникнуть в космолет и
нарушить ход эксперимента лишь потому, что у него сдали нервы.
- Однако вы сами...
- Сам я - в качестве наблюдателя Хвитби совершил такую попытку, чтобы
установить, как поведет себя остальной персонал. Понимаете ли, чтобы
обеспечить надежность в дальнейшем, сейчас мы должны понизить порог
раздражения. Мы намеренно создаем ситуации, чреватые срывом. И если
станция преодолеет их, как преодолела она "Хвитби", тогда мы можем быть
спокойны.
- Ну, вас-то мы накрыли довольно быстро, - не без хорошей доли
злорадства напомнил психолог.
- Тем лучше. Но необходимо испытать систему на прочность под более
жесткой нагрузкой. И это предстоит сделать вам: вернуться на станцию
"наблюдателем" и побудить нескольких коллег к новой, на сей раз
организованной попытке оборвать эксперимент. Мы пустим фильмы, которые
облегчат вашу задачу. Вы, разумеется, единственный посвященный, остальные
будут думать, что там, в корабле, и в самом деле подвергаются испытанию
люди.
- Вы желаете выяснить, удастся ли мне сколотить группу противников
эксперимента?
- Да, и сумеете ли вы с ними пройти защитные устройства.
- Что за устройства?
- Этого вам знать не нужно. Ведь все должно быть как можно более
настоящим. Но могу вас заверить: какая-либо опасность для жизни и здоровья
не грозит никому.
- Что ж, весьма обнадеживает.
- Значит, беретесь за выполнение задания?
- Нет. Я психолог, мое дело наука. А вам тут нужен актер. Вроде тех,
что разыгрывали сценарий на борту космолета. Или отчего бы вам не сделать
все самому, предварительно заменив на станции персонал?
- Лично я исключаюсь. Ведь я уже вам сказал: лучше не знать
предохранительно-защитных систем. Мне они известны. Кроме того, хотелось
бы максимально ограничить круг посвященных, а вы знакомы с условиями и
обстановкой на станции. Естественно, нет необходимости решать сию же
минуту. Если вам нужно подумать неделю или, скажем, две... Мы не
торопимся.
- Что верно, то верно. Перед интерстелларным полетом чуть ли не
полувековой тест, перед основным тестом - еще один, тест теста, а до
него... А почему вы, собственно, уверены, что и сами не являетесь всего
лишь...
Он не завершил начатой фразы, с откровенно иронической усмешкой глядя
на директора Хвайта. Но тот озадаченно молчал. Вместо него ответил
инспектор, определенно и твердо:
- О, разумеется, нет, это было бы абсолютно бессмысленно! Да и
времени у нас такого нет. В ближайшие годы мы ждем результата изысканий от
нашей физической группы. - Он несколько мгновений помолчал, затем добавил:
- Я говорю о решении технических сторон проблемы: возможно ли в принципе
осуществление интерстелларных перелетов.
Он с удовлетворением констатировал, что ни со стороны Санчеса, ни со
стороны Хвайта не последовало преувеличенных реакций.

1 2 3