Председательствующий м-р Леонард. Но разрешите спросить: как,
установить границы отпущенного человеку срока? Медицина уже продлила жизнь
многим и многим людям. Что же, по-вашему, любой врач - нарушитель
божественной воли?
М-р Майкелсон. Другие ораторы, стоявшие на этой трибуне, дали ясно
понять, что конечная цель научных изысканий - бессмертие. Нетрудно видеть,
что физическое бессмертие не согласуется с концепцией христианства.
Заявляю вам, сэр: нечего и надеяться обмануть господа и не понести
возмездия.
Из стенографического отчета о заседаниях подкомиссии
по делам науки комиссии по социальному развитию при
Всемирной палате представителей.

Шахматы - игра логическая.
И одновременно игра этическая.
За доской нельзя орать и нельзя свистеть, нельзя греметь фигурами,
нельзя зевать со скуки, нельзя сделать ход, а потом забрать его назад.
Если вы побеждены, вы признаете свое поражение. Вы не заставляете
противника продолжать игру, когда ваш проигрыш очевиден. Вы сдаете партию
и предлагаете начать другую, если располагаете временем. Если нет, вы
просто сдаетесь и при этом ведете себя тактично. Вы не сбрасываете в
ярости фигуры на пол. Не вскакиваете и не выбегаете из комнаты с криком.
Не тягайтесь через стол, чтобы закатить противнику оплеуху.
Когда вы играете в шахматы, вы становитесь или по крайней мере
прикидываетесь - джентльменом.
Сенатор лежал без сна, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.
Вы не тянетесь через стол, чтобы закатить противнику оплеуху. Не
сбрасываете в ярости фигуры на пол.
"Но это же не шахматы, - повторял он, споря с самим собой. - Это не
шахматы, а вопрос жизни и смерти. Умирающий не может быть джентльменом. Ни
один человек не свернется клубочком, чтобы тихо скончаться от полученных
ран. Он отступит в угол, но будет сражаться - и будет наносить ответные
удары, стараясь причинить врагу наибольший урон.
А меня ранили. Смертельно ранили.
И я нанес ответный удар. Удар сокрушительной силы.
Те, кто вынес мне приговор, теперь не смогут выйти на улицу, даже
носа высунуть не посмеют. Потому что прав на продление жизни у них не
больше, чем у меня, и люди теперь знают это. И уж люди позаботятся, чтобы
им в дальнейшем ничегошеньки не перепало.
Да, я умру, но, умирая, я потяну за собой и всех остальных. И они
будут знать, что именно я потянул их за собой в бездонный колодец смерти.
Это самое сладкое - они будут знать, кто потянул их за собой, и не смогут
ответить мне ни единым словом. Не посмеют даже возразить против
благородных истин, какие я изрек..."
И тут кто-то из тайного уголка души, из иного пространства - времени
вдруг воскликнул:
"Ты не джентльмен, сенатор. Ты затеял грязную игру."
"Конечно, затеял, - отвечал сенатор. - Они первые сыграли не по
правилам. Политика всегда была грязной игрой".
"А помнишь, какие возвышенные речи ты произносил перед Энсоном Ли
буквально на днях?"
"Это было на днях", - отрубил сенатор.
"Ты же теперь не посмеешь взглянуть настоящему шахматисту в глаза", -
не унимался голос.
"Зато смогу смотреть в глаза простым людям Земли", - заявил сенатор.
"Да ну? - осведомился голос. - И ты серьезно этого хочешь?"
Да, это, конечно, вопрос. Хочет ли он?
"Мне все равно, - в отчаянии вскричал сенатор. - Будь что будет. Они
сыграли со мной грязную шутку. Я им этого не спущу. Сдеру с них кожу
живьем. Заставлю..."
"Ну, еще бы", - перебил голос, насмехаясь.
"Убирайся прочь! - завопил сенатор. - Убирайся, оставь меня в покое!
Неужели даже ночью я не могу побыть один?.."
"Ты и так один, - произнес голос из тайника души. - В таком
одиночестве, какого не ведал никто на Земле."

Председательствующий м-р Леонард. Вы представляете страховую
компанию, не так ли, м-р Маркли? Крупную страховую компанию?
М-р Маркли. Совершенно верно.
Председательствующий м-р Леонард. Когда умирает ваш клиент, это стоит
вашей компании денег?
М-р Маркли. Ну, можно при желании выразиться и так, хотя вряд ли это
наилучший способ...
Председательствующий м-р Леонард. Но вы выплачиваете страховые премии
в случае смерти клиента, не так ли?
М-р Маркли. Разумеется.
Председательствующий м-р Леонард. В таком случае я вообще не понимаю,
почему вы противитесь продлению жизни. Если смертей станет меньше, вам
придется меньше платить.
М-р Маркли. Не спорю, сэр. Но если у клиентов появятся основания
думать, что они будут жить практически вечно, они просто перестанут
заключать страховые договоры.
Председательствующий м-р Леонард. Ах, вот оно что! Вот, значит, как
вы на это смотрите.
Из стенографического отчета о заседаниях подкомиссии
по делам науки комиссии по социальному развитию при
Всемирной палате представителей.

Сенатор проснулся. Он не видел снов, но чувствовал себя так, будто
очнулся от кошмара - или очнулся для предстоящего кошмара, - и отчаянно
попытался вновь уйти в сон, провалиться в нирвану неведения, задернуть
штору над безжалостной реальностью бытия, увильнуть от необходимости
вспоминать со стыдом, кто он и что он.
Но по комнате шелестели чьи-то шаги, и чей-то голос обратился к нему,
и он сел в постели, сразу проснувшись, разбуженный не столько голосом,
сколько тоном - счастливым, почти обожающим.
- Это замечательно, сэр, - сказал Отто. - Вам звонили всю ночь не
переставая. Телеграммы и радиограммы все прибывают и прибывают...
Сенатор протер глава пухлыми кулаками.
- Звонили, Отто? Люди сердятся на меня?
- Некоторые - да, сэр. Некоторые ужасно злы, сэр. Но так их не
слишком много. А большинство очень рады и хотели выразить вам
признательность за великий шаг, который вы сделали. Но я отвечал, что вы
устали и я не стану вас будить.
- Великий шаг? - удивился сенатор. - Какой великий шаг?
- Ну как же, сэр, ваш отказ от продления жизни. Один из звонивших
просил передать вам, что это самый выдающийся пример моральной отваги во
всей истории человечества. Он еще сказал, что простые люди будут молиться
на вас, сэр. Так прямо и сказал. Это звучало очень торжественно, сэр.
Сенатор спустил ноги на пол и почесал себе грудь, сидя на краю
кровати.
"Поразительно, - подумал он, - как круто иной раз поворачивается
судьба. Вечером - пария, а поутру - герой..."
- Понимаете, сэр, - продолжал Отто, - вы теперь сделались одним из
нас, простых людей, чей век короток. Никто никогда не решался ни на что
подобное.
- Я был одним из простых людей задолго до этого заявления, - отвечал
сенатор. - И вовсе я ни на что не решался. Меня вынудили снова стать одним
из вас, в сущности, вопреки моей воле.
Однако Отто в своем возбуждении, похоже, ничего не слышал. Он трещал
без умолку:
- Газеты только об этом и пишут, сэр. Самая крупная сенсация за
многие годы. Политические комментаторы судачат о ней на все лады. По их
мнению, это самый ловкий политический ход с самого сотворения мира. До
заявления, считают они, у вас не было никаких шансов на переизбрание в
сенат, а сейчас довольно одного вашего слова - и вас могут выдвинуть в
президенты.
Сенатор вздохнул.
- Отто, - сказал он, - дай мне, пожалуйста, штаны. Здесь холодно.
Отто подал ему брюки.
- В кабинете вас ждет газетчик, сэр. Я выпроводил всех остальных, но
этот пролез с черного хода. Вы знаете его, сэр, так что я позволил ему
подождать. Это мистер Ли.
- Я приму его, - решил сенатор.
Значит, это был ловкий политический ход - и только? Ну что ж,
пожалуй. Но пройдет день-другой, и даже прожженные политиканы, оправившись
от изумления, станут дивиться логике человека, в буквальном смысле слова
променявшего собственную жизнь на право вновь заседать в сенате.
Разумеется, простонародью это придется по вкусу - но он-то писал
заявление не ради оваций!
Впрочем, если людям так уж хочется считать его благородным и великим,
пусть их считают, не повредит...
Сенатор тщательно поправил галстук, застегнул пиджак. И направился в
кабинет, где ждал Ли.
- Вы, вероятно, хотите взять у меня интервью? - осведомился он. - О
мотивах, побудивших меня выступить с таким заявлением?
Ли отрицательно покачал головой.
- Нет, сенатор, у меня на уме кое-что другое.
Просто я рассудил, что вам не мешало бы тоже узнать об этом. Помните
наш разговор на прошлой неделе? Об исчезновениях? - Сенатор кивнул. - Так
вот, я разузнал еще кое-что. Тогда вы мне ничего не сказали, однако
теперь, может, и скажете. Я проверил, сенатор, и выяснил: исчезают не
только старики, но и победители конкурсов здоровья. За последние десять
лет более восьмидесяти процентов участников финальных соревнований также
исчезли без следа.
- Ничего не понимаю, - откликнулся сенатор.
- Их куда-то увозят, - продолжал Ли. - Что-то с ними происходит.
Что-то происходит с людьми двух категорий - с теми, кому продлевали жизнь,
и с самыми здоровыми представителями молодого поколения.
- Минуточку, - у сенатора перехватило дыхание. - Минуточку, мистер
Ли.
Он ощупью добрался до стола и, опершись на крышку, медленно опустился
в кресло.
- Вам нехорошо, сенатор? - поинтересовался Ли.
- Нехорошо? - промычал сенатор. - Да, наверное, и в самом деле
нехорошо.
- Они нашли жизненное пространство! - воскликнул Ли с торжеством. -
Это и есть объяснение, не правда ли? Нашли жизненное пространство и теперь
посылают пионеров-освоителей...
Сенатор пожал плечами.
- Не знаю, Ли. Меня не информировали. Свяжитесь с Межзвездным
поиском. Кроме них, ответа никто не знает. А они не скажут.
Ли усмехнулся.
- Всего доброго, сенатор. Большое спасибо за помощь.
Сенатор тупо смотрел ему вслед.

Жизненное пространство? Да, конечно, вот вам и объяснение.
Они нашли жизненное пространство, и теперь Межзвездный поиск посылает
на новооткрытые планеты тщательно подобранные группы пионеров, призванных
проложить путь всем остальным. Потребуются годы труда, годы кропотливого
планирования, прежде чем можно будет объявить об этом во всеуслышание.
Прежде чем предать открытие гласности, Всемирный совет должен
подготовиться к прививкам бессмертия в массовом масштабе, должен построить
корабли, способные доставить переселенцев к далеким новым мирам.
Преждевременное разглашение тайны вызвало бы психологический и
экономический хаос. Вот почему они держали новость в секрете - они не
могли поступить иначе.
Шаря глазами по столу, он наткнулся на стопку писем, сдвинутую на
угол, и с внезапным чувством вины вспомнил, что намеревался прочесть их.
Обещал Отто, что непременно прочтет, - и тем не менее забыл.
"Я все время забываю, - упрекнул себя сенатор. - Забываю прочесть
газету, забываю прочесть письма, забываю, что есть люди морально стойкие и
неподкупные, а не только беспринципные хитрецы. И все время принимаю
желаемое за действительное - это хуже всего. Мои коллеги по продлению
жизни и чемпионы здоровья исчезают. Естественно, что исчезают. Они
устремляются к новым мирам, к бессмертию.
А я... я... если бы только меня сподобило держать язык за зубами..."
На столе защебетал телефон, сенатор снял трубку.
Говорит Саттон из Межзвездного поиска, прозвучал сердитый голос.
- Слушаю, доктор Саттон, - откликнулся сенатор. - Искренне рад вашему
звонку.
- Звоню по поводу приглашения, посланного вам на прошлой неделе, -
произнес Саттон. - В связи с вашим сегодняшним заявлением, которое мы не
можем расценить иначе, как несправедливый выпад в наш адрес, мы аннулируем
приглашение.
- Приглашение? - переспросил сенатор. - Но ведь я...
- У меня в голове не укладывается, - продолжал Саттон, - какого
черта, уже имея приглашение в кармане, вы тем не менее поступили подобным
образом.
- Но, - промямлил сенатор, - но, доктор...
- Всего доброго, сенатор.
Медленно-медленно сенатор опустил трубку на рычаг. Неверной рукой
дотянулся до стопки писем.
Оно лежало третьим сверху. Обратный адрес - Управление Межзвездного
поиска. Заказное, доставлено с нарочным. Со штампами "Дело особой
важности" и "Вскрыть лично".
Конверт выскользнул из дрожащих пальцев и спланировал на пол. Сенатор
не стал поднимать письмо.
Он знал: теперь уже поздно. Теперь он окончательно не в силах ничего
предпринять.

1 2 3 4 5