Убивают открытие, убивают открытие! Клубись, зеленый дым, клубись... Все уходит сейчас с тобою, зеленый дым. Опадает яблоневый цвет с садов в тундре — не вырастут сады. Обрушиваются туннели в горах. Не будет блистающих над дорогами и городами облаков. Топор страха рубит пальмы на берегу Ледовитого океана... Те, кого мы могли насытить и обогреть, — будут голодны. Те, кого могли вылечить, — останутся больными. Страх, будь он проклят, страх — мохнатое чудище на паучьих лапах — топчет пашу мечту, нашу работу...
А ш о т. Пойдем отсюда, Петро, да? Не надо смотреть. Пойдем, пожалуйста, да?
С а м о й л о в (идет с Ашотом к выходу, тоскливо и мечтательно). Эх... убить бы сейчас кого!
Затемнение слева. Освещается правая сторона: кабинет Брэгга. Он пуст. Только а д ъ ю т а н т работает за столом-пультом.
П и р н е й (входит). Гуд монинг! Ффу... насилу пробрался через пикеты! Джеймс Пирней, корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн». Несколько слов с адмиралом.
А д ъ ю т а н т. Ждите. Скоро будет.
X е н и ш (входит). Гуд монинг! (Адъютанту.) Адмирал?
А д ъ ю т а н т. Ждем с минуты на минуту, сэр.
П и р н е й. Сенатор Хениш, если позволите, я проинтервьюирую вас. Джеймс Пирней из «Нью-Йорк геральд». (Вынимает блокнот.) Что вы, как председатель сенатской комиссии по ядерной политике, можете сказать о слухах, будто в исследовательском центре Голдвина — Клинчера создано новое оружие, действие которого якобы нейтрализует ядерное оружие? Знаете, сенатор, общество начинает трясти от этих слухов: акции оборонных компаний летят, пикетчики буйствуют...
X е н и ш. Я пришел к адмиралу Брэггу, чтобы требовать расследования деятельности центра Голдвина — Клинчера, мистер Пирпей. Можете это записать. У моей комиссии есть основания считать, что слухи о «новом оружии» распускают безответственные левые элементы нашего общества, играющие на руку русским и мировому коммунизму. Они стремятся подорвать экономику страны и создать неуверенность в завтрашнем дне. Моя комиссия располагает неопровержимыми данными, что никакого оружия в Центре Голдвина не создано и не может быть создано...
В дверях является Б р э г г, за ним К л и н ч е р. Адъютант встает. Брэгг прикладывает палец к губам, слушает.
Все это предприятие является грандиозной научной аферой, мистер Пирней!
К л и н ч е р (адмиралу). Вы слышите, сэр? Я ведь говорил...
Б р э г г (подступает к Хенишу). Значит, это вы...
X е н и ш. Я не вправе скрывать от американского народа... — записывайте, Пирней, записывайте! — что деньги налогоплательщиков потрачены впустую.
Б р э г г. Значит, вы... вы ложно ориентировали меня?
К л и н ч е р. Он с самого начала все знал, сэр!
Б р э г г. Молчать! Все вы, все... Никому нельзя верить. Значит, это вы, Хениш, дали знать русским, что у нас ничего еще не готово? Или вы не Хениш, а Иваноф? Сколько вам заплатили русские?
Х е н и ш. Я не позволю так со мной разговаривать, сэр!
Резко звучит зуммер на столе пульте. Брэгг вздрагивает.
А д ъ ю т а н т. Прямой вызов, сэр. Японское море.
Г о л о с и з д и н а м и к а, п е р е б и в а е м ы й п о м е х а м и. Алло, Вашингтон! Алло! Говорит командир подводной лодки «Энтерпрайз». Полчаса назад отказал реактор. Всплыли в районе с координатами: 125 градусов восточной долготы, 39 градусов 14 минут северной широты. Ремонт реактора невозможен. Ждем помощи и буксира. Капитан-лейтенант Бернс.
Б р э г г (смотрит на карту-табло. На ней в районе Японского моря начинает мигать зеленая лампочка). Вот... вот оно. Они начинают выводить из строя наши атомные лодки. Кто это сделал? (Поворачивается к сенатору.) Вы?! (К Клинчеру.) Вы?! Ну, что Ж — мы погибнем, но и вы погибнете вместе с нами! Все! Все! (Осторожно под ходит к портьере, кладет руку на задний карман. Рывком отдергивает портьеру. За ней никого нет.)
А д ъ ю т а н т. Прикажете направить буксир, сэр?
Б р э г г. Что — буксир! Что — буксир! Это начало — и конец. Все сразу. Все!..
Клинчер пятится к двери, исчезает. За ним исчезает Хениш. Снопа зуммер.
Г о л о с в д и н а м и к е к р и ч и т. Алло! Говорит подводная лодка № 21! Отказал реактор, отказал реактор! Исправить не можем. Всплываем в территориальных водах русских. Нас могут интернировать. Радируйте, что делать. Шлите помощь! Прием!
Б р э г г. Сопротивляться! Не сдаваться! Атомный залп!
А д ъ ю т а н т. Но... приказ об атомном залпе отдает президент, сэр.
Б р э г г. Президент! И он красный, и он коммунист! Все вы, все!
Зуммер.
Г о л о с и з д и н а м и к а. Алло, докладывает командир подводной лодки «Трешер-2». Отказал реактор, отказал реактор. Всплываем в русской зоне. Затирают льды. Радируйте, что делать. Шлите помощь. Прием!
Б р э г г (смотрит на карту. Там мигает уже семь зе леных лампочек). Вот оно! Значит: они нас... все по Кеннету. Задача имеет только одно решение. И ничего поделать нельзя.
Зуммер.
Г о л о с. Алло, докладывает служба наблюдения восточного сектора. Наблюдаем всплытие чужих подводных лодок. Видим с самолетов три лодки... четыре... пять...
Пять красных мигающих лампочек загораются на карте-табло в Атлантическом океане.
Б р э г г. Теперь они — залп. Все по Кеннету, задача имеет только одно решение.
Зуммер.
Г о л о с. Алло, докладывает служба наблюдения Тихоокеанского сектора. Наблюдаем всплытие неизвестных подводных лодок. Семь подлодок... восемь...
Б р э г г. Они — нас! Они — нас... Как в страшном сне, когда убивают — и не можешь пошевелиться. Нет! Нет! Надо решить эту задачу. Решить сейчас! (Закусывает пальцы). Значит, если они нас — мы их... нет, мы их — они нас... Нет, не то! Мы — нас, они — их... Они нас — мы их... Что это я? (Трет виски.) Моя бедная голова!
А д ъ ю т а н т. Что же делать, адмирал? Надо что-то делать!
Б р э г г. Тс-с... тихо. Я решаю стратегическую задачу. Они нас — мы их. Нет, они их — мы нас... Нет, не то.
У него сейчас такое интересное лицо, что Пирней не выдерживает, наводит фотоаппарат. Белый свет лампы-вспышки.
Б р э г г. Что — уже? (Прикрывает лицо.) Уже! А-а-а-а! (Выбрасывается в окно.)
Адъютант вскакивает, бросается к окну. Смотрит. Поворачивается к Пирнею.
П и р н е й (растерянно). Я только хотел...
Затемнение справа. Освещается левая сторона сцены: кабинет Шардецкого. За окном медленно угасает зелено-синее зарево. Ш а р д е ц к и й и М а к а р о в смотрят на него.
Ш а р д е ц к и й. Вот и все...
М а к а р о в. А вы поседели за эти два года, Иван Иванович. Совсем белый стали.
Ш а р д е ц к и й. Да. В Москве, Олег Викторович, непременно сообщите в Министерство сельского хозяйства: в этом году весна наступит на две недели раньше, чем обычно. И пусть не опасаются, будто это оттепель, каприз погоды — нет. Будет ранняя дружная весна.
М а к а р о в. И это вы рассчитывали, Иван Иванович?
Ш а р д е ц к и й. Да. Мы все рассчитывали. Все, что можно рассчитать. Пусть хоть это используют.
Затемнение слева. Освещается правая сторона: кабинет-лаборатория Голдвина. Из окна и из реакторного зала в комнату льется зелено-синее свечение. Г о л д в и н в кресле отдыхает. У пульта а с с и с т е н т.
А с с и с т е н т. Цепная реакция замедлилась, профессор!
Г о л д в и н. Выдвигайте все стержни, выводите реакторы на критический режим. И распорядитесь, чтобы это сделали в остальных лабораториях. Я устал.
А с с и с т е н т. Но... это же опасно!
Г о л д в и н. Теперь не опасно, Френк.
А с с и с т е н т. Я Джон, сэр! Джон Кейв, пора привыкнуть. Френка Гарди уже нет в живых! (Осторожно по ворачивает рукоятку на пульте. Учащается треск счет чика.) Вы слышите, профессор! Мы... не облучимся, как доктор Гарди?
Г о л д в и н (встает, подходит к пульту). Да, вы Джон. Конечно, вы Джон, а не Френк — тот никогда не сказал бы такую глупость. Пустите! (Резко вращает рукоятку. Говорит в микрофон.) Внимание, всем лабораториям — вывести стержни из реакторов. Все стержни! (Ассистенту.) Мы не успеем облучиться, Джон Кейв, не пугайтесь. Через час-другой ядра успокоятся.
Свечение в реакторном зале начинает угасать. Счетчик потрескивает реже, чем раньше.
А с с и с т е н т. Цепная реакция замирает, профессор! Это при выведенных-то стержнях. Значит...
Г о л д в и н. Значит, реакторы сделали свое дело — и теперь погаснут надолго. Может быть, навсегда. Вот и все, Френк... (Поворачивает кресло к окну, садится. Лицо его освещает зеленый свет. Голос его звучит теперь из динамика.) Прощай, великая наука! Как и все другие, ты возникла в поисках истины. Как и другие, ты развивалась нами из самых лучших намерений. Ни на какую другую не истратил мир больше труда и денег, чем на тебя. И ни от какой другой он не получил меньше пользы, чем от тебя... Все, что хотят от тебя сейчас люди: чтобы ты не принесла им вреда. Пусть будет так! Так ты хотел, Френк. Я думаю о тебе, как о живом... Да ты и в самом деле жив. Ты в гораздо большей степени жив, чем те люди, что каждый день умирали от страха за свое благополучие...
Появляются Клинчер и Хениш.
К л и н ч е р. Что все это значит, профессор? Что вы сделали?
Г о л д в и н (оборачивается). Выполнил работу, за которую брался, генерал. А, коллега Хениш! Как ваши дела? Надеюсь, акции «Глобус компани» стоят высоко?
Х е н и ш. Вы... вы... нарочно устроили этот трюк, чтобы разорить меня! Но — не выйдет, нет! Через день-два ваши дурацкие эффекты прекратятся, распад и деление ядер восстановятся. Все будет по-прежнему! Я свое возьму!
Г о л д в и н. Вы напрасно оставили физику, Хениш. Тогда бы вам легче было понять, что ни через день, ни через год радиоактивность не восстановится. Не знаю, как Русские, но мы настолько насытили планету нейтринами, что этого заряда устойчивости хватит лет на пятьдесят... если не на все сто. У людей будет достаточно времени поразмыслить.
К л и н ч е р быстро отходит к телефону, снимает трубку, набирает номер. Хениш бросается к тому же телефону, нажимает рычажки, вырывает у Клинчера трубку. Идет борьба.
К л и н ч е р. Позвольте, сенатор, я первый! (Вырывает трубку.)
X е н и ш. Нет, уж вы позвольте!
Борьба. Хениш летит на пол.
К л и н ч е р (быстро набирает номер). Белый дом? Говорит генерал Клинчер. Немедленно соедините меня с президентом...
Хениш поднимается, оглядывается.
К л и н ч е р. Господин президент? Докладывает бригадный генерал Клинчер, руководитель исследовательского центра «Нуль». Рад сообщить, господин президент, что работы по...
Хениш хватает с лабораторного стола массивный прибор, обрывает провода, бьет Клинчера по голове. Тот роняет трубку, опускается на пол.
А с с и с т е н т (хватается за голову). Что вы делаете, это же гальванометр!
Х е н и ш (лихорадочно набирает номер). Алло, Стюарт! Это Хениш. Продавайте все акции. Все, что накупили. Да! Все, вам говорят!
Г о л о с Г о л д в и н а. Дорогую цену ты платишь за страх, человечество. А ведь это не последняя опасность на твоем пути...
X е н и ш. Продавайте! Продавайте! (Голос его срывает ся.) Продавайте!!!
Занавес
1966
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
А ш о т. Пойдем отсюда, Петро, да? Не надо смотреть. Пойдем, пожалуйста, да?
С а м о й л о в (идет с Ашотом к выходу, тоскливо и мечтательно). Эх... убить бы сейчас кого!
Затемнение слева. Освещается правая сторона: кабинет Брэгга. Он пуст. Только а д ъ ю т а н т работает за столом-пультом.
П и р н е й (входит). Гуд монинг! Ффу... насилу пробрался через пикеты! Джеймс Пирней, корреспондент «Нью-Йорк геральд трибюн». Несколько слов с адмиралом.
А д ъ ю т а н т. Ждите. Скоро будет.
X е н и ш (входит). Гуд монинг! (Адъютанту.) Адмирал?
А д ъ ю т а н т. Ждем с минуты на минуту, сэр.
П и р н е й. Сенатор Хениш, если позволите, я проинтервьюирую вас. Джеймс Пирней из «Нью-Йорк геральд». (Вынимает блокнот.) Что вы, как председатель сенатской комиссии по ядерной политике, можете сказать о слухах, будто в исследовательском центре Голдвина — Клинчера создано новое оружие, действие которого якобы нейтрализует ядерное оружие? Знаете, сенатор, общество начинает трясти от этих слухов: акции оборонных компаний летят, пикетчики буйствуют...
X е н и ш. Я пришел к адмиралу Брэггу, чтобы требовать расследования деятельности центра Голдвина — Клинчера, мистер Пирпей. Можете это записать. У моей комиссии есть основания считать, что слухи о «новом оружии» распускают безответственные левые элементы нашего общества, играющие на руку русским и мировому коммунизму. Они стремятся подорвать экономику страны и создать неуверенность в завтрашнем дне. Моя комиссия располагает неопровержимыми данными, что никакого оружия в Центре Голдвина не создано и не может быть создано...
В дверях является Б р э г г, за ним К л и н ч е р. Адъютант встает. Брэгг прикладывает палец к губам, слушает.
Все это предприятие является грандиозной научной аферой, мистер Пирней!
К л и н ч е р (адмиралу). Вы слышите, сэр? Я ведь говорил...
Б р э г г (подступает к Хенишу). Значит, это вы...
X е н и ш. Я не вправе скрывать от американского народа... — записывайте, Пирней, записывайте! — что деньги налогоплательщиков потрачены впустую.
Б р э г г. Значит, вы... вы ложно ориентировали меня?
К л и н ч е р. Он с самого начала все знал, сэр!
Б р э г г. Молчать! Все вы, все... Никому нельзя верить. Значит, это вы, Хениш, дали знать русским, что у нас ничего еще не готово? Или вы не Хениш, а Иваноф? Сколько вам заплатили русские?
Х е н и ш. Я не позволю так со мной разговаривать, сэр!
Резко звучит зуммер на столе пульте. Брэгг вздрагивает.
А д ъ ю т а н т. Прямой вызов, сэр. Японское море.
Г о л о с и з д и н а м и к а, п е р е б и в а е м ы й п о м е х а м и. Алло, Вашингтон! Алло! Говорит командир подводной лодки «Энтерпрайз». Полчаса назад отказал реактор. Всплыли в районе с координатами: 125 градусов восточной долготы, 39 градусов 14 минут северной широты. Ремонт реактора невозможен. Ждем помощи и буксира. Капитан-лейтенант Бернс.
Б р э г г (смотрит на карту-табло. На ней в районе Японского моря начинает мигать зеленая лампочка). Вот... вот оно. Они начинают выводить из строя наши атомные лодки. Кто это сделал? (Поворачивается к сенатору.) Вы?! (К Клинчеру.) Вы?! Ну, что Ж — мы погибнем, но и вы погибнете вместе с нами! Все! Все! (Осторожно под ходит к портьере, кладет руку на задний карман. Рывком отдергивает портьеру. За ней никого нет.)
А д ъ ю т а н т. Прикажете направить буксир, сэр?
Б р э г г. Что — буксир! Что — буксир! Это начало — и конец. Все сразу. Все!..
Клинчер пятится к двери, исчезает. За ним исчезает Хениш. Снопа зуммер.
Г о л о с в д и н а м и к е к р и ч и т. Алло! Говорит подводная лодка № 21! Отказал реактор, отказал реактор! Исправить не можем. Всплываем в территориальных водах русских. Нас могут интернировать. Радируйте, что делать. Шлите помощь! Прием!
Б р э г г. Сопротивляться! Не сдаваться! Атомный залп!
А д ъ ю т а н т. Но... приказ об атомном залпе отдает президент, сэр.
Б р э г г. Президент! И он красный, и он коммунист! Все вы, все!
Зуммер.
Г о л о с и з д и н а м и к а. Алло, докладывает командир подводной лодки «Трешер-2». Отказал реактор, отказал реактор. Всплываем в русской зоне. Затирают льды. Радируйте, что делать. Шлите помощь. Прием!
Б р э г г (смотрит на карту. Там мигает уже семь зе леных лампочек). Вот оно! Значит: они нас... все по Кеннету. Задача имеет только одно решение. И ничего поделать нельзя.
Зуммер.
Г о л о с. Алло, докладывает служба наблюдения восточного сектора. Наблюдаем всплытие чужих подводных лодок. Видим с самолетов три лодки... четыре... пять...
Пять красных мигающих лампочек загораются на карте-табло в Атлантическом океане.
Б р э г г. Теперь они — залп. Все по Кеннету, задача имеет только одно решение.
Зуммер.
Г о л о с. Алло, докладывает служба наблюдения Тихоокеанского сектора. Наблюдаем всплытие неизвестных подводных лодок. Семь подлодок... восемь...
Б р э г г. Они — нас! Они — нас... Как в страшном сне, когда убивают — и не можешь пошевелиться. Нет! Нет! Надо решить эту задачу. Решить сейчас! (Закусывает пальцы). Значит, если они нас — мы их... нет, мы их — они нас... Нет, не то! Мы — нас, они — их... Они нас — мы их... Что это я? (Трет виски.) Моя бедная голова!
А д ъ ю т а н т. Что же делать, адмирал? Надо что-то делать!
Б р э г г. Тс-с... тихо. Я решаю стратегическую задачу. Они нас — мы их. Нет, они их — мы нас... Нет, не то.
У него сейчас такое интересное лицо, что Пирней не выдерживает, наводит фотоаппарат. Белый свет лампы-вспышки.
Б р э г г. Что — уже? (Прикрывает лицо.) Уже! А-а-а-а! (Выбрасывается в окно.)
Адъютант вскакивает, бросается к окну. Смотрит. Поворачивается к Пирнею.
П и р н е й (растерянно). Я только хотел...
Затемнение справа. Освещается левая сторона сцены: кабинет Шардецкого. За окном медленно угасает зелено-синее зарево. Ш а р д е ц к и й и М а к а р о в смотрят на него.
Ш а р д е ц к и й. Вот и все...
М а к а р о в. А вы поседели за эти два года, Иван Иванович. Совсем белый стали.
Ш а р д е ц к и й. Да. В Москве, Олег Викторович, непременно сообщите в Министерство сельского хозяйства: в этом году весна наступит на две недели раньше, чем обычно. И пусть не опасаются, будто это оттепель, каприз погоды — нет. Будет ранняя дружная весна.
М а к а р о в. И это вы рассчитывали, Иван Иванович?
Ш а р д е ц к и й. Да. Мы все рассчитывали. Все, что можно рассчитать. Пусть хоть это используют.
Затемнение слева. Освещается правая сторона: кабинет-лаборатория Голдвина. Из окна и из реакторного зала в комнату льется зелено-синее свечение. Г о л д в и н в кресле отдыхает. У пульта а с с и с т е н т.
А с с и с т е н т. Цепная реакция замедлилась, профессор!
Г о л д в и н. Выдвигайте все стержни, выводите реакторы на критический режим. И распорядитесь, чтобы это сделали в остальных лабораториях. Я устал.
А с с и с т е н т. Но... это же опасно!
Г о л д в и н. Теперь не опасно, Френк.
А с с и с т е н т. Я Джон, сэр! Джон Кейв, пора привыкнуть. Френка Гарди уже нет в живых! (Осторожно по ворачивает рукоятку на пульте. Учащается треск счет чика.) Вы слышите, профессор! Мы... не облучимся, как доктор Гарди?
Г о л д в и н (встает, подходит к пульту). Да, вы Джон. Конечно, вы Джон, а не Френк — тот никогда не сказал бы такую глупость. Пустите! (Резко вращает рукоятку. Говорит в микрофон.) Внимание, всем лабораториям — вывести стержни из реакторов. Все стержни! (Ассистенту.) Мы не успеем облучиться, Джон Кейв, не пугайтесь. Через час-другой ядра успокоятся.
Свечение в реакторном зале начинает угасать. Счетчик потрескивает реже, чем раньше.
А с с и с т е н т. Цепная реакция замирает, профессор! Это при выведенных-то стержнях. Значит...
Г о л д в и н. Значит, реакторы сделали свое дело — и теперь погаснут надолго. Может быть, навсегда. Вот и все, Френк... (Поворачивает кресло к окну, садится. Лицо его освещает зеленый свет. Голос его звучит теперь из динамика.) Прощай, великая наука! Как и все другие, ты возникла в поисках истины. Как и другие, ты развивалась нами из самых лучших намерений. Ни на какую другую не истратил мир больше труда и денег, чем на тебя. И ни от какой другой он не получил меньше пользы, чем от тебя... Все, что хотят от тебя сейчас люди: чтобы ты не принесла им вреда. Пусть будет так! Так ты хотел, Френк. Я думаю о тебе, как о живом... Да ты и в самом деле жив. Ты в гораздо большей степени жив, чем те люди, что каждый день умирали от страха за свое благополучие...
Появляются Клинчер и Хениш.
К л и н ч е р. Что все это значит, профессор? Что вы сделали?
Г о л д в и н (оборачивается). Выполнил работу, за которую брался, генерал. А, коллега Хениш! Как ваши дела? Надеюсь, акции «Глобус компани» стоят высоко?
Х е н и ш. Вы... вы... нарочно устроили этот трюк, чтобы разорить меня! Но — не выйдет, нет! Через день-два ваши дурацкие эффекты прекратятся, распад и деление ядер восстановятся. Все будет по-прежнему! Я свое возьму!
Г о л д в и н. Вы напрасно оставили физику, Хениш. Тогда бы вам легче было понять, что ни через день, ни через год радиоактивность не восстановится. Не знаю, как Русские, но мы настолько насытили планету нейтринами, что этого заряда устойчивости хватит лет на пятьдесят... если не на все сто. У людей будет достаточно времени поразмыслить.
К л и н ч е р быстро отходит к телефону, снимает трубку, набирает номер. Хениш бросается к тому же телефону, нажимает рычажки, вырывает у Клинчера трубку. Идет борьба.
К л и н ч е р. Позвольте, сенатор, я первый! (Вырывает трубку.)
X е н и ш. Нет, уж вы позвольте!
Борьба. Хениш летит на пол.
К л и н ч е р (быстро набирает номер). Белый дом? Говорит генерал Клинчер. Немедленно соедините меня с президентом...
Хениш поднимается, оглядывается.
К л и н ч е р. Господин президент? Докладывает бригадный генерал Клинчер, руководитель исследовательского центра «Нуль». Рад сообщить, господин президент, что работы по...
Хениш хватает с лабораторного стола массивный прибор, обрывает провода, бьет Клинчера по голове. Тот роняет трубку, опускается на пол.
А с с и с т е н т (хватается за голову). Что вы делаете, это же гальванометр!
Х е н и ш (лихорадочно набирает номер). Алло, Стюарт! Это Хениш. Продавайте все акции. Все, что накупили. Да! Все, вам говорят!
Г о л о с Г о л д в и н а. Дорогую цену ты платишь за страх, человечество. А ведь это не последняя опасность на твоем пути...
X е н и ш. Продавайте! Продавайте! (Голос его срывает ся.) Продавайте!!!
Занавес
1966
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12