— произнесла она. — Этого достаточно.
— Коричневые обезьяны питаются фруктами и листвой. Почему их должны беспокоить бесхвостые обезьянки?
— Большие обезьяны не просто беспокоятся о маленьких, — сказала Энкатаи. — Они их избегают. Вряд ли это похоже на будущих хозяев мира.
Бокату покачал головой.
— По всему выходит, что бесхвостые обезьянки находятся в эволюционном тупике. Они слишком малы, чтобы охотиться, и слишком велики, чтобы питаться тем, что они могут отыскать в ущелье. И слишком слабы, чтобы спорить с коричневыми обезьянами за лучшую территорию. Я считаю, что они просто являются более ранним и примитивным видом, удел которого — скорое вымирание.
— Возможно, — сказала Энкатаи.
— Ты не согласна?
— Если еще кое-что…
— Что же?
Энкатаи пожала плечами:
— Я не знаю. Они меня тревожат. В их глазах есть что-то такое… Мне кажется, это какая-то недоброжелательность.
— У тебя разыгралось воображение, — сказал Бокату.
— Возможно, — снова ответила Энкатаи.
— Мне нужно составить сегодняшний отчет, — произнес Бокату. — Но завтра я тебе все докажу.
***
На следующее утро Бокату проснулся с рассветом. Пока Энкатаи совершала свои молитвы, он приготовил ей завтрак. Затем, когда она ела, сделал завтрак себе.
— А теперь, — заявил он, — мы спустимся в ущелье и поймаем одну из бесхвостых обезьян.
— Зачем?
— Чтобы доказать тебе, как легко это сделать. Я возьму ее с собой в качестве домашнего животного. Или мы принесем ее в жертву нашей лаборатории и побольше узнаем об ее жизненных процессах.
— Я не хочу домашних животных, и нам не разрешено никого убивать.
— Как скажешь, — сказал Бокату. — Тогда мы ее отпустим.
— Зачем же тогда ее ловить?
— Чтобы показать тебе, что они не разумны. Если они настолько умны, как ты думаешь, мы не сможем поймать ни одной, — он помог ей встать. — Начнем.
— Это глупо, — протестовала она. — После полудня прибудет корабль.
Почему бы нам не подождать его?
— Мы вернемся вовремя, — уверенно ответил он. — Ну сколько это может занять?
Она посмотрела в ясное голубое небо, словно пытаясь заставить корабль появиться прямо сейчас. Луна, огромная белая луна по прежнему висела в небе низко над горизонтом. Наконец, Энкатаи повернулась к своему товарищу.
— Ладно, я пойду с тобой, но только если ты пообещаешь мне, что будешь просто наблюдать за ними, и не станешь пытаться поймать одну.
— Значит, ты согласна, что я прав?
— То, что я скажу, ситуации не изменит. Я надеюсь, что ты прав, потому что бесхвостые обезьяны пугают меня. Но я не знаю наверняка, прав ты или нет — и ты тоже не знаешь.
Бокату долго и пристально смотрел на нее.
— Согласен, — сказал он наконец.
— Ты согласен с тем, что не знаешь этого наверняка?
— Я согласен не пытаться их ловить, — сказал он. — Пошли.
Они добрались до края ущелья и стали спускаться по крутой насыпи, держась конечностями за деревья и другие растения. Внезапно до них донесся громкий пронзительный крик.
— Что это? — спросил Бокату.
— Они нас заметили, — ответила Энкатаи.
— Почему ты так думаешь?
— Этот крик я каждый раз слышала во сне — и луна всегда бывала такой же, как сейчас.
— Странно, — Бокату задумался. — Я много раз слышал такие крики раньше, но сейчас он намного громче, чем обычно.
— Может быть, их просто больше.
— Или, возможно, они напуганы, — сказал он и быстро огляделся. — А вот и причина, — продолжил Бокату, указывая. — У нас появилась компания.
Она подняла глаза и увидела огромного бабуина, превосходившего размерами всех, которых она видела прежде. Бабуин был примерно в пятидесяти футах и направлялся к ним. Когда их глаза встретились, обезьяна зарычала и отвела взгляд, перестав приближаться, но и не сделав попытки отойти.
Они продолжали спускаться, и во время привалов рядом, в привычных пятидесяти футах от них, каждый раз оказывался бабуин.
— Разве похоже на то, что он тебя боится? — спросил Бокату. — Если бы эти хилые маленькие создания могли причинить ему вред, разве он пошел бы за нами в ущелье?
— Граница между смелостью и глупостью тонка, а еще тоньше граница между уверенностью и самоуверенностью, — ответила Энкатаи.
— Если он здесь погибнет, это произойдет так же, как и с другими, — сказал Бокату. — Он оступится, упадет и разобьется насмерть.
— А ты не находишь необычным, что они все так упали и разбились? — спросила она мягко.
— У них сломаны все кости, — ответил он. — Не понимаю, почему ты говоришь только о головах.
— Потому, что при различных несчастных случаях не должно быть одинаковых повреждений.
— У тебя слишком разыгралось воображение, — сказал Бокату. Он указал на маленькую лохматую фигурку, которая пристально наблюдала за ними. — Неужели вот этот кажется тебе способным убить нашего приятеля?
Бабуин посмотрел вниз, в ущелье, и зарычал. Бесхвостая обезьяна продолжала смотреть вверх, не проявляя ни страха, ни даже простого интереса.
Наконец, она исчезла в густом кустарнике.
— Видишь? — самодовольно сказал Бокату. — Она увидела коричневую обезьяну и сбежала подальше.
— Мне она не показалась испуганной, — заметила Энкатаи.
— Тем более это заставляет сомневаться в ее разумности.
Через несколько минут они добрались до места, где находились бесхвостые обезьяны. Они сделали паузу, чтобы восстановить силы, и продолжили спуск ко дну ущелья.
— Никого, — объявил Бокату, оглядываясь вокруг. — Я думаю, тот, которого мы видели, — часовой, и теперь все племя во многих милях от нас.
— Посмотри на нашего приятеля.
Бабуин тоже добрался до дна ущелья и теперь напряженно нюхал воздух.
— Он ведь еще не пересек эволюционный барьер, — рассмеявшись, сказал Бокату. — А ты думала, он станет искать хищников с помощью приборов?
— Нет, — сказала Энкатаи, глядя на бабуина. — Но если здесь нет опасности, он должен расслабиться. Однако он не кажется расслабленным.
— Может, именно по этой причине он прожил достаточно долго, чтобы так вымахать. — ответил Бокату, не придавая значения ее словам. Он огляделся. — Где они тут находят пищу?
— Не знаю.
— Возможно, нам следует поймать одного из них для анализа. Содержание его желудка может нам рассказать о многом.
— Ты обещал.
— Но это было бы так просто, — настаивал он. — Все, что нам нужно сделать — это установить ловушку с фруктами или орехами в качестве приманки.
Внезапно бабуин зарычал. Бокату и Энкатаи повернулись, чтобы определить источник его недовольства. Там ничего не было, но бабуин приходил во все большее и большее бешенство. Наконец, он развернулся и бросился вверх, из ущелья.
— Хотел бы я знать, что все это значит, — задумчиво произнес Бокату.
— Думаю, нам лучше уйти.
— Корабль вернется только через полдня.
— Мне здесь неуютно. Наш путь сюда был очень похож на тот, в моем сне.
— На тебя плохо действуют солнечные лучи. Мы отдохнем в пещере.
Энкатаи с неохотой позволила ему увести себя в маленькую пещеру, располагавшуюся в стене ущелья. Внезапно она остановилась, почувствовав, что больше не может сделать ни шагу.
— Что случилось?
— Эта пещера была в моем сне, — сказала она. — Не надо туда идти.
— Ты должна научиться не позволять снам управлять твоей жизнью, — ответил Бокату. Он принюхался. — Какой-то странный запах.
— Пойдем обратно! Нам тут ничего не нужно.
Он просунул голову в пещеру.
— Новый мир, новые запахи…
— Пожалуйста, Бокату!
— Дай мне только посмотреть, что источает этот запах, — сказал он, светя в пещеру фонариком. Луч выхватил из темноты огромную кучу тел, многие из которых были наполовину съедены, почти все — на разных стадиях разложения.
— Что это такое? — подступая ближе, спросил он.
— Коричневые обезьяны, — ответила Энкатаи, даже не взглянув. — И у каждой разбита голова.
— Это тоже было в твоем сне? — спросил Бокату, внезапно начав нервничать.
Она кивнула.
— Мы должны уйти отсюда немедленно!
Он направился к выходу из пещеры.
— По-моему, это место вполне безопасно, — заявил он.
— В моих снах оно никогда не бывало безопасным, — с возрастающим беспокойством сказала она.
Они выбрались из пещеры и прошли около пятидесяти ярдов, когда оказались около места, в котором ущелье делало изгиб. Миновав его, они лицом к лицу столкнулись с бесхвостой обезьяной.
— Похоже, один их них все-таки остался, — сказал Бокату. — сейчас я его прогоню.
Он подобрал с земли камень и бросил его в обезьяну, которая быстро пригнулась, но не сдвинулась с места.
Энкатаи настойчиво потянула его за плечо.
— Не один, а больше, — сказала она.
Бокату поднял глаза. Почти прямо у него над головой на дереве сидели еще две бесхвостые обезьяны. Шагнув в сторону, он увидел еще четверых, которые неуклюже направлялись к ним из кустов. Еще один появился из пещеры, а трое свалились с ближайших деревьев.
— Что у них в руках? — нервничая, спросил он.
— Ты бы назвал это бедренными костями травоядных, — сказала Энкатаи, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — А они сказали бы, что это оружие.
Безволосые обезьяны расположились полукругом и начали медленно приближаться.
— Но они же такие маленькие! — воскликнул Бокату, отступая до тех пор, пока не уперся в скалу, после чего он замер, не в силах сделать больше ни шагу.
— Ты дурак, — сказала Энкатаи. Она чувствовала себя беспомощной, попав в ловушку из своего сна. — Это и есть раса, которая будет управлять этой планетой. Посмотри в их глаза!
Бокату посмотрел, и увидел там ужас, такой ужас, которого он никогда не встречал в глазах разумного существа или животного. Ему едва хватило времени на короткую молитву, в которой он призывал различные бедствия на голову этой расы. Он молился о том, чтобы эти несчастья случились до того, как ужасная раса сможет достигнуть звезд. А потом одна из бесхвостых обезьян швырнула ему в голову ровный, отполированный треугольный камень. Это его ошеломило и, падая на землю, Бокату успел заметить, как по нему и Энкатаи начали ритмично колотить дубинки.
Сверху наблюдал бабуин. Когда резня завершилась, он развернулся и побежал в просторную саванну, где он будет в безопасности от маленьких бесхвостых обезьян. По крайней мере, какое-то время.
***
— Оружие, — открытие заставило меня задуматься. — Это было оружием!
Я был совершенно один. Где-то во время Чувствования Близнецы Звездная Пыль решили, что это одна из немногих на свете вещей, которые им по-настоящему не нравятся, и вернулись к себе.
Я подождал, пока вызванное открытием возбуждение не спало настолько, что я смог контролировать свою физическую структуру. Затем я снова принял форму, в которой появлялся перед своими компаньонами, и доложил о своем открытии Беллидору.
— Значит, они были агрессивны, — сказал он. — Что ж, это не удивительно. Откуда еще могло взяться такое стремление завоевать звезды!
— Удивляет другое — то, что нет никаких упоминаний о посещениях этого места в древности другими расами, — сказал Историк.
— Это был отряд исследователей, и земля не представляла для них ценности, — ответил я. — Несомненно, они высаживались на многих планетах.
Если такие записи вообще где-нибудь есть, они, скорее всего, находятся в их архивах, и утверждают, что Земля не представляет никакой ценности для колонизации.
— Но неужели они не задумались, что случилось с их отрядом? — спросил Беллидор.
— В окрестностях этого места наверняка водилось множество больших хищников, — сказал я. — Наверное, они решили, что отряд стал их жертвой. Тем более, если они обследовали все вокруг и ничего не нашли.
— Интересно, — сказал Беллидор. — Более слабый вид сумел захватить первенство.
— Я думаю, это легко объяснить, — ответил Историк. — Они были не столь быстры, как те, на кого охотились, и при этом не могли сравниться силой с хищниками. Таким образом, чтобы избежать вымирания, им оставалось только одно — изобрести оружие.
— Все эти тысячелетия, что Человек правил Галактикой, он определенно демонстрировал хитрость, которая свойственна только хищникам, — заметил Беллидор.
— Нельзя перестать быть агрессивным только потому, что ты изобрел оружие, — сказал Историк. — Наоборот, это может только добавить агрессивности.
— Мне нужно об этом подумать, — заметно сомневаясь, сказал Беллидор.
— Возможно, я слишком упростил цепочку своих мыслей, — ответил Историк.
— Однако когда я представлю свои находки Академии, у меня будет длинное и очень строгое доказательство своей правоты.
— А что скажешь ты, Тот-Кто-Смотрит? — спросил Беллидор. — Ты можешь добавить что-нибудь к тому, что уже сказал нам?
— Нелегко думать о куске камня как о предшественнике акустической винтовки или молекулярного оружия, — задумчиво произнес я. — Но мне кажется, что именно так все и обстоит.
— Чрезвычайно интересный вид, — заключил Беллидор.
***
Чувствование высасывает энергию, как ни что другое, истощая и тело, и разум. Лишь через четыре часа ко мне вернулись силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9
— Коричневые обезьяны питаются фруктами и листвой. Почему их должны беспокоить бесхвостые обезьянки?
— Большие обезьяны не просто беспокоятся о маленьких, — сказала Энкатаи. — Они их избегают. Вряд ли это похоже на будущих хозяев мира.
Бокату покачал головой.
— По всему выходит, что бесхвостые обезьянки находятся в эволюционном тупике. Они слишком малы, чтобы охотиться, и слишком велики, чтобы питаться тем, что они могут отыскать в ущелье. И слишком слабы, чтобы спорить с коричневыми обезьянами за лучшую территорию. Я считаю, что они просто являются более ранним и примитивным видом, удел которого — скорое вымирание.
— Возможно, — сказала Энкатаи.
— Ты не согласна?
— Если еще кое-что…
— Что же?
Энкатаи пожала плечами:
— Я не знаю. Они меня тревожат. В их глазах есть что-то такое… Мне кажется, это какая-то недоброжелательность.
— У тебя разыгралось воображение, — сказал Бокату.
— Возможно, — снова ответила Энкатаи.
— Мне нужно составить сегодняшний отчет, — произнес Бокату. — Но завтра я тебе все докажу.
***
На следующее утро Бокату проснулся с рассветом. Пока Энкатаи совершала свои молитвы, он приготовил ей завтрак. Затем, когда она ела, сделал завтрак себе.
— А теперь, — заявил он, — мы спустимся в ущелье и поймаем одну из бесхвостых обезьян.
— Зачем?
— Чтобы доказать тебе, как легко это сделать. Я возьму ее с собой в качестве домашнего животного. Или мы принесем ее в жертву нашей лаборатории и побольше узнаем об ее жизненных процессах.
— Я не хочу домашних животных, и нам не разрешено никого убивать.
— Как скажешь, — сказал Бокату. — Тогда мы ее отпустим.
— Зачем же тогда ее ловить?
— Чтобы показать тебе, что они не разумны. Если они настолько умны, как ты думаешь, мы не сможем поймать ни одной, — он помог ей встать. — Начнем.
— Это глупо, — протестовала она. — После полудня прибудет корабль.
Почему бы нам не подождать его?
— Мы вернемся вовремя, — уверенно ответил он. — Ну сколько это может занять?
Она посмотрела в ясное голубое небо, словно пытаясь заставить корабль появиться прямо сейчас. Луна, огромная белая луна по прежнему висела в небе низко над горизонтом. Наконец, Энкатаи повернулась к своему товарищу.
— Ладно, я пойду с тобой, но только если ты пообещаешь мне, что будешь просто наблюдать за ними, и не станешь пытаться поймать одну.
— Значит, ты согласна, что я прав?
— То, что я скажу, ситуации не изменит. Я надеюсь, что ты прав, потому что бесхвостые обезьяны пугают меня. Но я не знаю наверняка, прав ты или нет — и ты тоже не знаешь.
Бокату долго и пристально смотрел на нее.
— Согласен, — сказал он наконец.
— Ты согласен с тем, что не знаешь этого наверняка?
— Я согласен не пытаться их ловить, — сказал он. — Пошли.
Они добрались до края ущелья и стали спускаться по крутой насыпи, держась конечностями за деревья и другие растения. Внезапно до них донесся громкий пронзительный крик.
— Что это? — спросил Бокату.
— Они нас заметили, — ответила Энкатаи.
— Почему ты так думаешь?
— Этот крик я каждый раз слышала во сне — и луна всегда бывала такой же, как сейчас.
— Странно, — Бокату задумался. — Я много раз слышал такие крики раньше, но сейчас он намного громче, чем обычно.
— Может быть, их просто больше.
— Или, возможно, они напуганы, — сказал он и быстро огляделся. — А вот и причина, — продолжил Бокату, указывая. — У нас появилась компания.
Она подняла глаза и увидела огромного бабуина, превосходившего размерами всех, которых она видела прежде. Бабуин был примерно в пятидесяти футах и направлялся к ним. Когда их глаза встретились, обезьяна зарычала и отвела взгляд, перестав приближаться, но и не сделав попытки отойти.
Они продолжали спускаться, и во время привалов рядом, в привычных пятидесяти футах от них, каждый раз оказывался бабуин.
— Разве похоже на то, что он тебя боится? — спросил Бокату. — Если бы эти хилые маленькие создания могли причинить ему вред, разве он пошел бы за нами в ущелье?
— Граница между смелостью и глупостью тонка, а еще тоньше граница между уверенностью и самоуверенностью, — ответила Энкатаи.
— Если он здесь погибнет, это произойдет так же, как и с другими, — сказал Бокату. — Он оступится, упадет и разобьется насмерть.
— А ты не находишь необычным, что они все так упали и разбились? — спросила она мягко.
— У них сломаны все кости, — ответил он. — Не понимаю, почему ты говоришь только о головах.
— Потому, что при различных несчастных случаях не должно быть одинаковых повреждений.
— У тебя слишком разыгралось воображение, — сказал Бокату. Он указал на маленькую лохматую фигурку, которая пристально наблюдала за ними. — Неужели вот этот кажется тебе способным убить нашего приятеля?
Бабуин посмотрел вниз, в ущелье, и зарычал. Бесхвостая обезьяна продолжала смотреть вверх, не проявляя ни страха, ни даже простого интереса.
Наконец, она исчезла в густом кустарнике.
— Видишь? — самодовольно сказал Бокату. — Она увидела коричневую обезьяну и сбежала подальше.
— Мне она не показалась испуганной, — заметила Энкатаи.
— Тем более это заставляет сомневаться в ее разумности.
Через несколько минут они добрались до места, где находились бесхвостые обезьяны. Они сделали паузу, чтобы восстановить силы, и продолжили спуск ко дну ущелья.
— Никого, — объявил Бокату, оглядываясь вокруг. — Я думаю, тот, которого мы видели, — часовой, и теперь все племя во многих милях от нас.
— Посмотри на нашего приятеля.
Бабуин тоже добрался до дна ущелья и теперь напряженно нюхал воздух.
— Он ведь еще не пересек эволюционный барьер, — рассмеявшись, сказал Бокату. — А ты думала, он станет искать хищников с помощью приборов?
— Нет, — сказала Энкатаи, глядя на бабуина. — Но если здесь нет опасности, он должен расслабиться. Однако он не кажется расслабленным.
— Может, именно по этой причине он прожил достаточно долго, чтобы так вымахать. — ответил Бокату, не придавая значения ее словам. Он огляделся. — Где они тут находят пищу?
— Не знаю.
— Возможно, нам следует поймать одного из них для анализа. Содержание его желудка может нам рассказать о многом.
— Ты обещал.
— Но это было бы так просто, — настаивал он. — Все, что нам нужно сделать — это установить ловушку с фруктами или орехами в качестве приманки.
Внезапно бабуин зарычал. Бокату и Энкатаи повернулись, чтобы определить источник его недовольства. Там ничего не было, но бабуин приходил во все большее и большее бешенство. Наконец, он развернулся и бросился вверх, из ущелья.
— Хотел бы я знать, что все это значит, — задумчиво произнес Бокату.
— Думаю, нам лучше уйти.
— Корабль вернется только через полдня.
— Мне здесь неуютно. Наш путь сюда был очень похож на тот, в моем сне.
— На тебя плохо действуют солнечные лучи. Мы отдохнем в пещере.
Энкатаи с неохотой позволила ему увести себя в маленькую пещеру, располагавшуюся в стене ущелья. Внезапно она остановилась, почувствовав, что больше не может сделать ни шагу.
— Что случилось?
— Эта пещера была в моем сне, — сказала она. — Не надо туда идти.
— Ты должна научиться не позволять снам управлять твоей жизнью, — ответил Бокату. Он принюхался. — Какой-то странный запах.
— Пойдем обратно! Нам тут ничего не нужно.
Он просунул голову в пещеру.
— Новый мир, новые запахи…
— Пожалуйста, Бокату!
— Дай мне только посмотреть, что источает этот запах, — сказал он, светя в пещеру фонариком. Луч выхватил из темноты огромную кучу тел, многие из которых были наполовину съедены, почти все — на разных стадиях разложения.
— Что это такое? — подступая ближе, спросил он.
— Коричневые обезьяны, — ответила Энкатаи, даже не взглянув. — И у каждой разбита голова.
— Это тоже было в твоем сне? — спросил Бокату, внезапно начав нервничать.
Она кивнула.
— Мы должны уйти отсюда немедленно!
Он направился к выходу из пещеры.
— По-моему, это место вполне безопасно, — заявил он.
— В моих снах оно никогда не бывало безопасным, — с возрастающим беспокойством сказала она.
Они выбрались из пещеры и прошли около пятидесяти ярдов, когда оказались около места, в котором ущелье делало изгиб. Миновав его, они лицом к лицу столкнулись с бесхвостой обезьяной.
— Похоже, один их них все-таки остался, — сказал Бокату. — сейчас я его прогоню.
Он подобрал с земли камень и бросил его в обезьяну, которая быстро пригнулась, но не сдвинулась с места.
Энкатаи настойчиво потянула его за плечо.
— Не один, а больше, — сказала она.
Бокату поднял глаза. Почти прямо у него над головой на дереве сидели еще две бесхвостые обезьяны. Шагнув в сторону, он увидел еще четверых, которые неуклюже направлялись к ним из кустов. Еще один появился из пещеры, а трое свалились с ближайших деревьев.
— Что у них в руках? — нервничая, спросил он.
— Ты бы назвал это бедренными костями травоядных, — сказала Энкатаи, чувствуя, как к горлу подкатывает тошнота. — А они сказали бы, что это оружие.
Безволосые обезьяны расположились полукругом и начали медленно приближаться.
— Но они же такие маленькие! — воскликнул Бокату, отступая до тех пор, пока не уперся в скалу, после чего он замер, не в силах сделать больше ни шагу.
— Ты дурак, — сказала Энкатаи. Она чувствовала себя беспомощной, попав в ловушку из своего сна. — Это и есть раса, которая будет управлять этой планетой. Посмотри в их глаза!
Бокату посмотрел, и увидел там ужас, такой ужас, которого он никогда не встречал в глазах разумного существа или животного. Ему едва хватило времени на короткую молитву, в которой он призывал различные бедствия на голову этой расы. Он молился о том, чтобы эти несчастья случились до того, как ужасная раса сможет достигнуть звезд. А потом одна из бесхвостых обезьян швырнула ему в голову ровный, отполированный треугольный камень. Это его ошеломило и, падая на землю, Бокату успел заметить, как по нему и Энкатаи начали ритмично колотить дубинки.
Сверху наблюдал бабуин. Когда резня завершилась, он развернулся и побежал в просторную саванну, где он будет в безопасности от маленьких бесхвостых обезьян. По крайней мере, какое-то время.
***
— Оружие, — открытие заставило меня задуматься. — Это было оружием!
Я был совершенно один. Где-то во время Чувствования Близнецы Звездная Пыль решили, что это одна из немногих на свете вещей, которые им по-настоящему не нравятся, и вернулись к себе.
Я подождал, пока вызванное открытием возбуждение не спало настолько, что я смог контролировать свою физическую структуру. Затем я снова принял форму, в которой появлялся перед своими компаньонами, и доложил о своем открытии Беллидору.
— Значит, они были агрессивны, — сказал он. — Что ж, это не удивительно. Откуда еще могло взяться такое стремление завоевать звезды!
— Удивляет другое — то, что нет никаких упоминаний о посещениях этого места в древности другими расами, — сказал Историк.
— Это был отряд исследователей, и земля не представляла для них ценности, — ответил я. — Несомненно, они высаживались на многих планетах.
Если такие записи вообще где-нибудь есть, они, скорее всего, находятся в их архивах, и утверждают, что Земля не представляет никакой ценности для колонизации.
— Но неужели они не задумались, что случилось с их отрядом? — спросил Беллидор.
— В окрестностях этого места наверняка водилось множество больших хищников, — сказал я. — Наверное, они решили, что отряд стал их жертвой. Тем более, если они обследовали все вокруг и ничего не нашли.
— Интересно, — сказал Беллидор. — Более слабый вид сумел захватить первенство.
— Я думаю, это легко объяснить, — ответил Историк. — Они были не столь быстры, как те, на кого охотились, и при этом не могли сравниться силой с хищниками. Таким образом, чтобы избежать вымирания, им оставалось только одно — изобрести оружие.
— Все эти тысячелетия, что Человек правил Галактикой, он определенно демонстрировал хитрость, которая свойственна только хищникам, — заметил Беллидор.
— Нельзя перестать быть агрессивным только потому, что ты изобрел оружие, — сказал Историк. — Наоборот, это может только добавить агрессивности.
— Мне нужно об этом подумать, — заметно сомневаясь, сказал Беллидор.
— Возможно, я слишком упростил цепочку своих мыслей, — ответил Историк.
— Однако когда я представлю свои находки Академии, у меня будет длинное и очень строгое доказательство своей правоты.
— А что скажешь ты, Тот-Кто-Смотрит? — спросил Беллидор. — Ты можешь добавить что-нибудь к тому, что уже сказал нам?
— Нелегко думать о куске камня как о предшественнике акустической винтовки или молекулярного оружия, — задумчиво произнес я. — Но мне кажется, что именно так все и обстоит.
— Чрезвычайно интересный вид, — заключил Беллидор.
***
Чувствование высасывает энергию, как ни что другое, истощая и тело, и разум. Лишь через четыре часа ко мне вернулись силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9