Впрочем, мы и живем сейчас в веке Кали, в веке боли, страданий и отчаяния. Но скоро уже забрезжит заря, когда человек снова сможет надеяться, зная, что он продвигается к великим свершениям, большему счастью, большей духовности и большей вере в своих собратьев-людей.
ГЛАВА 8 МЕДИТАЦИЯ
Огромное дерево возвышалось до самых небес, слепо вытягивая ветви к Подателю Света. Его черная тень во всю длину простиралась по земле, становясь все длиннее, по мере того как солнце плыло своим извечным путем по предвечернему небу. Дерево благоденствовало и процветало в его животворных лучах. Скрытые густой листвой птицы порхали и перекликались в ветвях, время от времени стремительно перелетая на другие деревья по своим птичьим делам. Откуда-то из укромного уголка в гуще листвы внезапно донесся резкий, недовольный вскрик птицы, возмущенной появлением нахальной обезьяны. Крики не умолкали и достигли своего апогея, когда мимо пронеслась целая стая обезьян, перепрыгивая с ветки на ветку. Вдруг, словно по сигналу, на обитателей дерева обрушилась напряженная тишина. К дереву приближались ЛЮДИ!
По едва заметной тропинке сквозь заросли, то и дело спотыкаясь, медленно пробирался согбенный старец. Сжимая шишковатыми пальцами крепкий посох, он упорно шел вперед. Двое шедших за ним юношей несли небольшие узелки. Старец остановился и указал на дерево.
– Мы остановимся ЗДЕСЬ! – сказал он. – Мы немного передохнем, а ночь я проведу в медитации.
В поисках места для привала они обошли вокруг могучего ствола. Вскоре они наткнулись на освещенное солнцем место, где из земли выпирала огромная плоская каменная глыба. На камне, лениво почесываясь, нежилась на солнышке обезьяна. При виде приближающихся людей, она испуганно вскрикнула и одним прыжком скрылась в спасительной гуще ветвей.
Младший из двоих Учеников старательно собрал в ближайшем кустарнике немного хвороста. Крепко связав хворостины в пучок стеблем гибкой лианы, он обзавелся вполне подходящей метлой и взялся энергично мести поверхность каменной глыбы, очищая ее от мусора. Другой заботливый Ученик взял острый обломок камня и направился к похожей на травяной газон заплатке ярко-зеленого мха. Опустившись на колени, он вспорол мох острым обломком и принялся вырезать кусок, повторяющий своими очертаниями поверхность каменной плиты. Затем он осторожно приподнял слой мха и свернул его, словно ковер. С помощью младшего юноши он перенес его и разложил на плите, словно мягкую подушку, чтобы старым костям не докучал грубый камень. Подобрав полы потрепанных одежд, старец с неожиданной ловкостью взобрался на зеленый ковер.
Яркие лучи быстро уходящего на покой солнца рассыпали свое многоцветье по поросшей лесом округе, то скользя по верхушкам деревьев, то сочась кровавыми каплями сквозь нижние ветви. Старший из двух Учеников быстро приготовил немудреную еду – немного обжаренного ячменя, горсть риса, небольшой спелый плод манго, искристую воду из соседнего ручья. Вскоре скудная трапеза была закончена, посуда вымыта и уложена в узелки.
– Я буду медитировать, – сказал старец, усаживаясь со скрещенными ногами и расправляя одежды. – Не беспокойте меня, я сам скажу, когда буду готов.
Два Ученика благоговейно кивнули в знак согласия. Повернувшись, они удалились на почтительное расстояние от камня, поплотнее закутались в свои одежды и легли а спать. Солнце стремительно скрылось за краем земли, и кругом воцарилось мягкое пурпурное сияние напоенной ароматами индийской ночи, а Повелитель Ночи пробудил к жизни мелкое ночное зверье. Где-то еще сонная птица пробормотала своей подруге последнее «чирик-чирик», перед тем как, может быть, увидеть во сне жирных гусениц и сочные плоды.
Постепенно ночной пурпур сменился ослепительным серебром Богини Влюбленных, которая взошла в небесную высь и дождем пролила свой свет на мир, погруженный в сон. Ласковые дуновения ночного ветерка унесли прочь дневные запахи, нежно взъерошили уснувшие головки лесных цветов и принесли с собой свежие ароматы для ночных обитателей леса. Часы неторопливо ползли своим чередом. Луна скрылась за дальним горизонтом, и над землей безмятежно поплыли легкие облака. Старец сидел, прям и недвижим, полностью уйдя в себя, медитируя. Из нор выглядывали мелкие зверушки, всматривались в него круглыми немигающими глазами и, не увидев для себя никакой опасности, отправлялись по своим делам.
Все такой же прямой и недвижимый, сидел погруженный в медитацию старец, когда небо прорезали первые проблески рассвета. Все так же недвижим был он, когда узкая полоска зари разлилась по серому предутреннему небу. Где-то одна спящая обезьяна столкнула с ветки другую, и та сквозь сон что-то возмущенно затараторила и запричитала. Стремительно накатывался рассвет, принося с собой волну тепла на остывшую за ночь землю. С деревьев послышались крики и щебет проснувшихся птиц. Несмышленый детеныш обезьяны свалился с дерева и с воплем ужаса полетел вниз, прежде чем оцепеневшие от страха лапы схватились за ветку. Протирая заспанные глаза, поднялись на ноги Ученики, а старец был все так же неподвижен.
Лишь много позже, в разгар дня, когда горячее солнце уже окатывало землю волнами жара, старый монах завершил свою долгую медитацию и подкрепился скудным завтраком. Обратившись к старшему из Учеников, он сказал:
– Пора и ТЕБЕ начать постижение искусства медитации, сын мой, ибо я хорошо присмотрелся к тебе, и теперь пришло время твоего обучения.
– Но неужели медитировать так трудно, Учитель? Разве это не доступно ЛЮБОМУ? – спросил младший.
– Нет, сын мой, – ответил старец. – Есть люди, которые не медитируют никогда, ибо они этого не достойны. Есть и достойные, которые не медитируют, ибо не знают, как это делать. Медитация – это искусство, которое надобно передавать другим. Это искусство, которое может вознести человеческое «я» до высочайших вершин. – Он немного помолчал в задумчивости и сказал младшему: – Сегодня ты один пойдешь на поиски пропитания. Я же должен буду учить старшего. Со временем, если ты будешь этого достоин, придет и твой черед.
Как часто люди говорят, что «собираются медитировать», тогда как, разумеется, большинство из них не имеет ни малейшего представления о том, что такое настоящая медитация. Они без нужды окружают ее глубокой мистикой, хотя медитация, как и большинство метафизических явлений, проста и является всего лишь средством, методом, с помощью которого можно достичь определенных результатов.
Одна из наиболее серьезных трудностей, подстерегающих того, кто изучает метафизические явления, состоит в том, что почти все исследования и практическая подготовка в этой сфере искони велись в Тибете и Индии, где цивилизации процветали задолго до возникновения каких-либо цивилизаций в Западном мире.
Конечно, была еще великая цивилизация древнего Китая. Однако, хотя его высокие религиозные достоинства всячески превозносились, на самом деле Китай проявлял больший интерес к военному искусству. Китайские цивилизации различных эпох дали миру такие сомнительные достижения, как взрывчатые вещества, воздушные змеи, поливающие противника дождем отравленных стрел, и как ни странно, многие века назад китайцы первыми стали применять ракеты в боевых действиях. Их тогдашние «атомные бомбы» представляли собой огромные массы горючего вещества, помещенные в боеголовках ракет. Эти пылающие массы выстреливались во вражеские позиции, и там сжигали дотла все живое и неживое.
Китай дал нам искусства и ремесла, достойные, разумеется, всяческой похвалы, но он, в основном, позаимствовал индийские вероучения, лишь переиначив их на свой лад в соответствии с китайскими представлениями.
Японию можно сбросить со счетов, ибо до самых последних лет она была изолированным островным государством, недоступным влиянию иных стран. К тому же, как гласит истинная история Японии, они лишь скопировали свою религию и культуру у китайцев. Откуда взялась у японцев их жестокость в годы Второй мировой войны, можно только гадать, но они вне всякого сомнения далеко оставили позади весь мир по части всяких зверств.
Одна из наиболее серьезных трудностей – вернемся же к нашей теме – заключается в том, что при переводе с санскрита, да и с других восточных языков не всегда возможна точная передача значения тех или иных слов на западном языке, например на английском. Западные языки больше имеют дело с конкретными вещами, в то время как языки Дальнего Востока оперируют абстрактными понятиями. Вот и получается, что очень многие вещи, правильное понимание которых зависит от точного применения идиомы, не имеющей аналога в другом языке, заводят переводчиков в тупик и становятся причиной совершенно искаженных толкований. Ярким тому примером может послужить понятие Нирваны, которое мы должны постигнуть в его восточном значении и которое, стало быть, надо как следует уяснить, прежде чем мы перейдем к самой медитации и разберемся, что она собой представляет и как ею заниматься.
В Индии некогда была великая цивилизация, по своей природе обладавшая высокой духовностью. В сущности, именно Индия была колыбелью истинной религии в данном конкретном цикле эволюции, а многие народы лишь позаимствовали и видоизменили индийские вероучения.
На отдельных этапах развития культуры древнего Китая, когда духовность и почитание предков ценились выше, чем война или председатель Мао, религия также переживала эпоху расцвета. Однако находились китайцы, как, впрочем, и индусы, которые слишком буквально воспринимали религиозные учения. А ведь религия должна указывать путь, быть наставником и руководством в образе жизни. Индусы и китайцы забыли об этом, и нередко бывало, что какой-нибудь китаец или индус весь свой век просиживал под деревом в ленивых размышлениях: «Ну, эту жизнь я позволю себе прожить налегке, а когда снова вернусь на Землю, вот тогда все и наверстаю». Это отнюдь не риторическая фигура, не преувеличение, это факт, и до совсем недавнего времени для китайца могло быть обычным делом наделать долгов в этой жизни из тех соображений, что он с лихвой расплатится в будущей. Можете ли вы представить себе западного ростовщика – как я понимаю, нынче они именуют себя высококлассными финансовыми компаниями, – дающего в долг некую сумму в расчете получить ее, когда он вернется сюда в следующей инкарнации? Нечего сказать, забавная получилась бы бухгалтерия!
Повторяю, восточные языки оперируют, главным образом, абстрактными и духовными понятиями, тогда как языки Запада имеют дело с авиацией, деньгами (либо их нехваткой!) и прочими приземленными предметами. Вам, должно быть, интересно будет узнать, что еще несколько лет назад у японцев не было ни единого иероглифа, ни одной письменной формы для передачи технических терминов из области радио или машиностроения, и, насколько мне известно, японские техники могли говорить о том же радио, машиностроении и иных научных понятиях, лишь выучив соответствующие английские термины. Впрочем, в этом нет ничего особо примечательного, поскольку и в западных странах случаются ситуации, когда, например, два врача из разных стран, ни слова не зная на языках друг друга, с успехом говорят на медицинские темы, пользуясь общим для них языком – латынью.
Радисты, в том числе и радиолюбители, отлично могут общаться между собой, пользуясь сокращениями и до крайности стилизованными кодами, так что все понимают друг друга, не зная языка. Возможно, вам приходилось слышать сокращение «QRM», означающее шумовые помехи или статические разряды, либо «QRT», которым человека просят помолчать.
Нирвана – это слово или понятие, находящееся далеко за пределами западного разумения. Возможно даже, что Нирвана является наиболее неверно понимаемым термином Востока. На Западе люди просто думают, что истинный житель Востока только того и желает, что сидеть и вдыхать аромат цветов – в данном случае – лотоса – и превращать себя в ничто. Нередко считают, что Нирвана – это полное исчезновение жизни, приводящее к состоянию, в котором ничто не существует, в котором ничего нет – ни памяти, ни действия, ничего. Жителями Запада Нирвана слишком часто воспринимается как пример полнейшего вакуума, и они сторонятся восточных религий, которые, как они полагают в своем невежестве, ведут к состоянию полного и совершенного небытия.
Все это абсолютно неверно. Нирвана не означает ни рая небесного, ни преисподней. Она не означает места, где нет совершенно ничего, даже самого места! Существовать в состоянии небытия невозможно, но заурядный житель Запада упорно считает, что Адепт, или Учитель, или Гуру, или Просветленный стремится достичь состояния, в котором забудет обо всем, что так стремился постичь, в котором он ничего не будет знать, не будет чувствовать, не будет даже существовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
ГЛАВА 8 МЕДИТАЦИЯ
Огромное дерево возвышалось до самых небес, слепо вытягивая ветви к Подателю Света. Его черная тень во всю длину простиралась по земле, становясь все длиннее, по мере того как солнце плыло своим извечным путем по предвечернему небу. Дерево благоденствовало и процветало в его животворных лучах. Скрытые густой листвой птицы порхали и перекликались в ветвях, время от времени стремительно перелетая на другие деревья по своим птичьим делам. Откуда-то из укромного уголка в гуще листвы внезапно донесся резкий, недовольный вскрик птицы, возмущенной появлением нахальной обезьяны. Крики не умолкали и достигли своего апогея, когда мимо пронеслась целая стая обезьян, перепрыгивая с ветки на ветку. Вдруг, словно по сигналу, на обитателей дерева обрушилась напряженная тишина. К дереву приближались ЛЮДИ!
По едва заметной тропинке сквозь заросли, то и дело спотыкаясь, медленно пробирался согбенный старец. Сжимая шишковатыми пальцами крепкий посох, он упорно шел вперед. Двое шедших за ним юношей несли небольшие узелки. Старец остановился и указал на дерево.
– Мы остановимся ЗДЕСЬ! – сказал он. – Мы немного передохнем, а ночь я проведу в медитации.
В поисках места для привала они обошли вокруг могучего ствола. Вскоре они наткнулись на освещенное солнцем место, где из земли выпирала огромная плоская каменная глыба. На камне, лениво почесываясь, нежилась на солнышке обезьяна. При виде приближающихся людей, она испуганно вскрикнула и одним прыжком скрылась в спасительной гуще ветвей.
Младший из двоих Учеников старательно собрал в ближайшем кустарнике немного хвороста. Крепко связав хворостины в пучок стеблем гибкой лианы, он обзавелся вполне подходящей метлой и взялся энергично мести поверхность каменной глыбы, очищая ее от мусора. Другой заботливый Ученик взял острый обломок камня и направился к похожей на травяной газон заплатке ярко-зеленого мха. Опустившись на колени, он вспорол мох острым обломком и принялся вырезать кусок, повторяющий своими очертаниями поверхность каменной плиты. Затем он осторожно приподнял слой мха и свернул его, словно ковер. С помощью младшего юноши он перенес его и разложил на плите, словно мягкую подушку, чтобы старым костям не докучал грубый камень. Подобрав полы потрепанных одежд, старец с неожиданной ловкостью взобрался на зеленый ковер.
Яркие лучи быстро уходящего на покой солнца рассыпали свое многоцветье по поросшей лесом округе, то скользя по верхушкам деревьев, то сочась кровавыми каплями сквозь нижние ветви. Старший из двух Учеников быстро приготовил немудреную еду – немного обжаренного ячменя, горсть риса, небольшой спелый плод манго, искристую воду из соседнего ручья. Вскоре скудная трапеза была закончена, посуда вымыта и уложена в узелки.
– Я буду медитировать, – сказал старец, усаживаясь со скрещенными ногами и расправляя одежды. – Не беспокойте меня, я сам скажу, когда буду готов.
Два Ученика благоговейно кивнули в знак согласия. Повернувшись, они удалились на почтительное расстояние от камня, поплотнее закутались в свои одежды и легли а спать. Солнце стремительно скрылось за краем земли, и кругом воцарилось мягкое пурпурное сияние напоенной ароматами индийской ночи, а Повелитель Ночи пробудил к жизни мелкое ночное зверье. Где-то еще сонная птица пробормотала своей подруге последнее «чирик-чирик», перед тем как, может быть, увидеть во сне жирных гусениц и сочные плоды.
Постепенно ночной пурпур сменился ослепительным серебром Богини Влюбленных, которая взошла в небесную высь и дождем пролила свой свет на мир, погруженный в сон. Ласковые дуновения ночного ветерка унесли прочь дневные запахи, нежно взъерошили уснувшие головки лесных цветов и принесли с собой свежие ароматы для ночных обитателей леса. Часы неторопливо ползли своим чередом. Луна скрылась за дальним горизонтом, и над землей безмятежно поплыли легкие облака. Старец сидел, прям и недвижим, полностью уйдя в себя, медитируя. Из нор выглядывали мелкие зверушки, всматривались в него круглыми немигающими глазами и, не увидев для себя никакой опасности, отправлялись по своим делам.
Все такой же прямой и недвижимый, сидел погруженный в медитацию старец, когда небо прорезали первые проблески рассвета. Все так же недвижим был он, когда узкая полоска зари разлилась по серому предутреннему небу. Где-то одна спящая обезьяна столкнула с ветки другую, и та сквозь сон что-то возмущенно затараторила и запричитала. Стремительно накатывался рассвет, принося с собой волну тепла на остывшую за ночь землю. С деревьев послышались крики и щебет проснувшихся птиц. Несмышленый детеныш обезьяны свалился с дерева и с воплем ужаса полетел вниз, прежде чем оцепеневшие от страха лапы схватились за ветку. Протирая заспанные глаза, поднялись на ноги Ученики, а старец был все так же неподвижен.
Лишь много позже, в разгар дня, когда горячее солнце уже окатывало землю волнами жара, старый монах завершил свою долгую медитацию и подкрепился скудным завтраком. Обратившись к старшему из Учеников, он сказал:
– Пора и ТЕБЕ начать постижение искусства медитации, сын мой, ибо я хорошо присмотрелся к тебе, и теперь пришло время твоего обучения.
– Но неужели медитировать так трудно, Учитель? Разве это не доступно ЛЮБОМУ? – спросил младший.
– Нет, сын мой, – ответил старец. – Есть люди, которые не медитируют никогда, ибо они этого не достойны. Есть и достойные, которые не медитируют, ибо не знают, как это делать. Медитация – это искусство, которое надобно передавать другим. Это искусство, которое может вознести человеческое «я» до высочайших вершин. – Он немного помолчал в задумчивости и сказал младшему: – Сегодня ты один пойдешь на поиски пропитания. Я же должен буду учить старшего. Со временем, если ты будешь этого достоин, придет и твой черед.
Как часто люди говорят, что «собираются медитировать», тогда как, разумеется, большинство из них не имеет ни малейшего представления о том, что такое настоящая медитация. Они без нужды окружают ее глубокой мистикой, хотя медитация, как и большинство метафизических явлений, проста и является всего лишь средством, методом, с помощью которого можно достичь определенных результатов.
Одна из наиболее серьезных трудностей, подстерегающих того, кто изучает метафизические явления, состоит в том, что почти все исследования и практическая подготовка в этой сфере искони велись в Тибете и Индии, где цивилизации процветали задолго до возникновения каких-либо цивилизаций в Западном мире.
Конечно, была еще великая цивилизация древнего Китая. Однако, хотя его высокие религиозные достоинства всячески превозносились, на самом деле Китай проявлял больший интерес к военному искусству. Китайские цивилизации различных эпох дали миру такие сомнительные достижения, как взрывчатые вещества, воздушные змеи, поливающие противника дождем отравленных стрел, и как ни странно, многие века назад китайцы первыми стали применять ракеты в боевых действиях. Их тогдашние «атомные бомбы» представляли собой огромные массы горючего вещества, помещенные в боеголовках ракет. Эти пылающие массы выстреливались во вражеские позиции, и там сжигали дотла все живое и неживое.
Китай дал нам искусства и ремесла, достойные, разумеется, всяческой похвалы, но он, в основном, позаимствовал индийские вероучения, лишь переиначив их на свой лад в соответствии с китайскими представлениями.
Японию можно сбросить со счетов, ибо до самых последних лет она была изолированным островным государством, недоступным влиянию иных стран. К тому же, как гласит истинная история Японии, они лишь скопировали свою религию и культуру у китайцев. Откуда взялась у японцев их жестокость в годы Второй мировой войны, можно только гадать, но они вне всякого сомнения далеко оставили позади весь мир по части всяких зверств.
Одна из наиболее серьезных трудностей – вернемся же к нашей теме – заключается в том, что при переводе с санскрита, да и с других восточных языков не всегда возможна точная передача значения тех или иных слов на западном языке, например на английском. Западные языки больше имеют дело с конкретными вещами, в то время как языки Дальнего Востока оперируют абстрактными понятиями. Вот и получается, что очень многие вещи, правильное понимание которых зависит от точного применения идиомы, не имеющей аналога в другом языке, заводят переводчиков в тупик и становятся причиной совершенно искаженных толкований. Ярким тому примером может послужить понятие Нирваны, которое мы должны постигнуть в его восточном значении и которое, стало быть, надо как следует уяснить, прежде чем мы перейдем к самой медитации и разберемся, что она собой представляет и как ею заниматься.
В Индии некогда была великая цивилизация, по своей природе обладавшая высокой духовностью. В сущности, именно Индия была колыбелью истинной религии в данном конкретном цикле эволюции, а многие народы лишь позаимствовали и видоизменили индийские вероучения.
На отдельных этапах развития культуры древнего Китая, когда духовность и почитание предков ценились выше, чем война или председатель Мао, религия также переживала эпоху расцвета. Однако находились китайцы, как, впрочем, и индусы, которые слишком буквально воспринимали религиозные учения. А ведь религия должна указывать путь, быть наставником и руководством в образе жизни. Индусы и китайцы забыли об этом, и нередко бывало, что какой-нибудь китаец или индус весь свой век просиживал под деревом в ленивых размышлениях: «Ну, эту жизнь я позволю себе прожить налегке, а когда снова вернусь на Землю, вот тогда все и наверстаю». Это отнюдь не риторическая фигура, не преувеличение, это факт, и до совсем недавнего времени для китайца могло быть обычным делом наделать долгов в этой жизни из тех соображений, что он с лихвой расплатится в будущей. Можете ли вы представить себе западного ростовщика – как я понимаю, нынче они именуют себя высококлассными финансовыми компаниями, – дающего в долг некую сумму в расчете получить ее, когда он вернется сюда в следующей инкарнации? Нечего сказать, забавная получилась бы бухгалтерия!
Повторяю, восточные языки оперируют, главным образом, абстрактными и духовными понятиями, тогда как языки Запада имеют дело с авиацией, деньгами (либо их нехваткой!) и прочими приземленными предметами. Вам, должно быть, интересно будет узнать, что еще несколько лет назад у японцев не было ни единого иероглифа, ни одной письменной формы для передачи технических терминов из области радио или машиностроения, и, насколько мне известно, японские техники могли говорить о том же радио, машиностроении и иных научных понятиях, лишь выучив соответствующие английские термины. Впрочем, в этом нет ничего особо примечательного, поскольку и в западных странах случаются ситуации, когда, например, два врача из разных стран, ни слова не зная на языках друг друга, с успехом говорят на медицинские темы, пользуясь общим для них языком – латынью.
Радисты, в том числе и радиолюбители, отлично могут общаться между собой, пользуясь сокращениями и до крайности стилизованными кодами, так что все понимают друг друга, не зная языка. Возможно, вам приходилось слышать сокращение «QRM», означающее шумовые помехи или статические разряды, либо «QRT», которым человека просят помолчать.
Нирвана – это слово или понятие, находящееся далеко за пределами западного разумения. Возможно даже, что Нирвана является наиболее неверно понимаемым термином Востока. На Западе люди просто думают, что истинный житель Востока только того и желает, что сидеть и вдыхать аромат цветов – в данном случае – лотоса – и превращать себя в ничто. Нередко считают, что Нирвана – это полное исчезновение жизни, приводящее к состоянию, в котором ничто не существует, в котором ничего нет – ни памяти, ни действия, ничего. Жителями Запада Нирвана слишком часто воспринимается как пример полнейшего вакуума, и они сторонятся восточных религий, которые, как они полагают в своем невежестве, ведут к состоянию полного и совершенного небытия.
Все это абсолютно неверно. Нирвана не означает ни рая небесного, ни преисподней. Она не означает места, где нет совершенно ничего, даже самого места! Существовать в состоянии небытия невозможно, но заурядный житель Запада упорно считает, что Адепт, или Учитель, или Гуру, или Просветленный стремится достичь состояния, в котором забудет обо всем, что так стремился постичь, в котором он ничего не будет знать, не будет чувствовать, не будет даже существовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38