Я вот себе и срезало пициальное приспособил, - и старик
показал на стоявший рядом с ним прибор в чехле, из которого торчал
суперпластовый черенок. - Оно приятнее, когда по руке регулировка сделана.
Дед с гордостью расстегнул чехол, поднял срезало и пошаркал ногтем по
острой грани режущей кромки приспособления.
- А заточил мне его зять на своем реакторе потоком пи-мезонов. Оно,
конечно, мю-мезоны лучшее, но абразивность малехо не та, а про закон
распределения гразидоменного кофицента и говорить нечего! Раз-ить дадут
мю-мезоны такой резкий выброс на интервале от минус до плюс нуля?...
- Дедушка, а что там хоть за работа?
- Э-э-э, да вы и не местные, значит! Тогда вам потяжельше будет.
М-м-да. А так все просто. Обрезал, подрезал, обрезал, подрезал, погрузил
или в кучку склал. Без хитростев, значит, всяких. Голова хорошо отдыхает.
Токмо ухи востро держать надо, чтоб свистелку не заполучить. Как
засвистит, так прижимайся пузом к песку как могешь полюбовнее, а
просвистело - дальше режь.
- А что это такое - свистелка? - заинтересовался Джонс.
- Да это у нас цветок такой, он как созреет, так взрывается, а
свистелки во все стороны летят. Это он так размножается, значит.
- Это семена, что ли?
- Ну да, у них такой кончик острый-острый, ядовитый, а сзаду три
крылушки, как энто называется... М-м-м... Штабилизатор вроде. Это значит,
что вас в штабель положат, если хорошо вдарит. Да вы не бойтесь, вот в
меня ни разу не попало. Конечно, оно понятно, ведь у меня реакция -
пятнадцать сотых.
- И здорово они попадают?
- Да нет, больно когда застревает, а обычно насквозь бьет, ежели в
ногу, то ногу отрежут, ежели в руку, то руку.
- А если в голову?
- А вот это я, милый, не знаю. Нам такого не докладают. Видать не к
чему ему в голову-то метить. Да ты сам-то не будь дураком, не шастай где
попадя, а как засвистит, так плюхайся попендикулярно как стоишь и отдыхай
пока.
- Ну и дела! Дед, а что тут еще такого вроде свистелки водится?
- Э-э-э, да больше ничего. Раз-ить токмо пыхтелки, кряхтелки и
сопелки. Ну еще и стрекотунчики, но это не опасно. Опухнешь токмо
слегка... Ну я пошел.
Гравиход замедлил движение, прозвучал какой-то гудок, и все начали
выходить на горячий синий песок и строиться. Главный дерноотрядчик, тыкая
пальцем воздух, пересчитал всех. "Где-то я видел точно такого же", -
подумал Джонс. - "Кажется, даже на одной из планет этого измерения, у того
тоже на шее болтался саксофон, но пристегнутой к поясу кружки, кажется, не
было". Пересчитав отряд, начальник взял саксофон и дунул в него. Произошло
что-то невообразимое. Все сорвались с места и побежали в одном направлении
к видневшемуся неподалеку тенту. На месте бывшего строя остались только
капитаны и старик, с которым они говорили.
- Эй, молодо-зелено! Бегите выбирать себе срезало, пока все не
расхватали! - прокричал им старик и капитаны, поддавшись массовому
гипнозу, устремились к тенту.
У тента происходила настоящая битва. Трещали суперпластовые черенки,
кто-то у кого-то отбирал срезало, счастливчики, отойдя в сторонку,
выбирали себе из двух-трех лучшее, отмахиваясь от наседающих нахалов, а
посередине всей этой неразберихи, забыв про срезала, в пыли катались двое
мужчин, молча и сосредоточенно отвешивая друг другу оплеухи. "Здесь ценят
непосредственность" - подумал Парк.
Подошедший начальник погудел в саксофон и беспорядок мгновенно
прекратился. Все начали строиться. Капитаны выбрали из кучи обломков
первые попавшиеся целые срезала и встали в строй. Начальник снова
пересчитал всех и снова приложился к саксофону. Началась работа.
Отряд длинной цепью растянулся по кромке синего песка и зеленого
дерна. Перед капитанами что-то посвистывало, посапывало, покряхтывало и
пыхтело. Изредка кто-то из стройной цепи с тихим стоном падал на песок и
подбежавшие куда-то его уносили.
- Что-то не нравится мне все это, - произнес Джонс и тоже принялся за
работу.
Вскоре стало невмоготу. Жара давила на плечи, снизу через подошвы
обжигал раскаленный песок. Над головами роем вились стрекотунчики и все
норовили забраться под одежду с целью подзакусить капитанами. Отмахиваясь
от них, капитаны продолжали работу. Дело действительно оказалось нехитрым
и горка нарезанного ими дерна росла.
Наконец настало время обеда.
Выйдя из гравихода, заспанный начальник прохрипел саксофоном и вскоре
все собрались к площадке, на которую вынесли огромный чан с жидкостью.
Порыв ветра донес до капитанов вроде знакомый запах. Подойдя к площадке,
они присоединились к собравшимся вокруг чана людям. Начальник отстегнул от
пояса кружку, и, зачерпнув из чана, пустил ее по кругу. Все отпивали от
кружки и передавали ее дальше, только кто-то один отказался пить, но его
не стали уговаривать. Дошла очередь и до капитанов. Первым из кружки
хлебнул Джонс. Лицо его скривилось, но он, преодолев отвращение, сделал
пару глотков. То же самое проделал и Парк.
- Парк! - шепнул Джонс. - Это то лекарство, что мы везли сюда в
грузовом отсеке! Они тут что, все больные?
- Не знаю, но больше этой штуки я пробовать не буду, - ответил Парк.
Но к тому времени, когда кружка снова дошла до них, капитанам так
хорошо и весело стало на душе, так радостно, что хотелось петь и обнимать
всех этих милых людей, которые так упорно заботятся о процветании своей
планеты. Они снова отпили из кружки, и еще, и еще... Они были счастливы!
Радостными глазами они смотрели на то, как забавно, как бы шутя били того,
кто отказался пить вместе со всеми. Он так смешно кувыркался в воздухе,
дрыгая ножками, что капитаны от души посмеялись. Но прозвучал гудок
саксофона и все снова приступили к работе.
Теперь работалось легко и непринужденно, правда, горка дерна,
срезанного после обеда росла медленно и никак не хотела вырастать до
размеров горки, срезанной до обеда. Но все равно капитаны трудились до
позднего вечера, а затем, не помня себя от усталости, уснули прямо на этих
горках.
Проснувшись рано утром от холода, они обнаружили, что у них обоих
страшно болят головы и наблюдается сильная жажда. Оба чувствовали себя
скверно. У обоих дрожали руки и опухли физиономии, наверное, решили они,
от укусов этих проклятых стрекотунчиков. Вокруг, завернувшись головами в
мешки, спали другие дерноотрядовцы. Походив между мешков в поисках воды,
капитаны наткнулись на опрокинутый чан, на дне которого осталось еще
немного лекарства. Увидев эту жидкость, и ощутив резкий запах,
источавшийся ей, капитаны отшатнулись и поспешили отойти в сторону.
- Ты знаешь, Джонс, что мне вчера перед сном сказал тот старикашка, с
которым мы ехали?
- Что? - тихо спросил Джонс, держась обоими руками за голову. Он
вчера здорово наработался, его даже шатало.
- Он спросил, что остается на том месте, где мы срезаем дерн, и я
ответил, что там остается голубой песок.
- Ну и что?
- А теперь я тебя спрошу: зачем мы срезаем дерн?
- Чтоб закрывать голубой песок...
- ...только в другом месте, - продолжил Парк.
Джонс ошалело взглянул на Парка.
- Ты хочешь сказать, что вся эта работа только развлечение для них?
- Т-с-с-с. Я хочу сказать, что у нас есть гравиход. Мне кажется, что
пока все спят, самое лучшее время прокатиться до "Тезауруса".
Джонса на такие дела не надо было уговаривать. Зайдя в гравиход, они
выдавили плечами дверь в кабину управления и, потихоньку отъехав от места,
аккуратно выложили на голубой песок спящего начальника и его саксофон.
Гравиход полным ходом устремился к стартовой площадке.
Вопреки их ожиданиям "Тезаурус" стоял совершенно без охраны. Капитаны
подогнали гравиход прямо к кораблю и выскочили на поле. Заметив, что под
одной из опор корабля прошмыгнул человек и побежал в сторону, они
удивились, но у них не было времени придавать этому значения. Теперь все
зависело от их оперативности.
Забежав в корабль, Джонс занялся запуском двигателей, а Парк по
видеосети убедился в том, что посторонних в отсеках нет. Капитаны
стартовали и сразу заметили сильное вращение корабля вокруг продольной
оси.
- Что-нибудь с аппаратурой, Джонс?
Джонс пощелкал тумблерами и присвистнул от неожиданности.
- Ты знаешь, Парк, эта штука, - он постучал кулаком по пульту, -
говорит, что у нас нет двух бортовых двигателей из трех.
- Но я ж взорвал только один!
Джонс вздохнул.
- А второй взял себе на добрую память тот человечек, которого мы
видели под опорой.
- ...?
- Да нет, сейчас он стащил какой-нибудь сигнальный фонарь, двигатель
он снял раньше.
- Зачем он ему? Да и... Это ж невозможно без специальной техники!!
- Он, наверное, очень любит своих детей и жену. А те в свою очередь
любят фрукты и овощи. Вот он и выращивает в парниках помидоры. А надо же
парник обогревать. Ну как не прихватить для этой цели такую замечательную
штуку, как бортовой бесхозный двигатель? И чего только не сделаешь из
любви к ближнему своему! Но это мелочи. Когда я был на голубой планете,
там один такой элегантный в смокинге вытаскивал из шляпы кролика. Вот это
действительно класс!
Вращение прекратилось, и капитаны взяли курс на базу.

3
Парк был занят разгадыванием кроссворда, а Джонс сидел у пульта связи
и, настроившись на радиоизлучение планеты Хак, слушал сквозь помехи
последние известия:
...Группа ученых... доказала, что плодотворная мозговая работа не
может совершаться в одиночку... для продуктивной... наличие минимум трех
человек, причем, что особенно важно, чем большее время суток... вместе...
тем более продуктивна... другая группа... считает минимумом пять
человек... в связи с чем... и переход на выпуск трех-, пяти- и более
спальных коек...
...В издательстве... известного... "Моральный облик пуговицы в
зависимости от ее местонахождения"... педагогам... восторженно встречена
критикой...
...С нашей планеты... угнав гравиход... два опасных рецидивиста...
удалось скрыться... принимаются меры...
Джонс с удовлетворением отметил:
- Слышишь, Парк, это про нас.
- А-а-а, - Парк махнул рукой, - ты мне лучше скажи смазочное масло на
букву "В" из пяти букв.
Джонс задумался. В наступившей тишине кто-то кашлянул. Джонс
посмотрел на Парка, Парк - на Джонса. Кашель повторился. Капитаны разом
повернули головы к стоявшему посреди штурманской столу. На столе, скрестив
ноги, в позе йога сидел, тряся седой бороденкой, щуплый морщинистый
старичок и глядел на них, щуря левый глаз.
- Здор-р-р-рово, ребята! - громогласно произнес он, выпить есть?
Капитаны смотрели на него, не в силах произнести ни слова. В головах
их мелькнули одни и те же мысли: "Галлюцинация? Откуда он взялся на
корабле, летящем с огромной скоростью? Проник сквозь защиту? Прятался
здесь? Бр-р-р. Непонятно".
Старец сидел, прижимая к себе большой кожанный портфель с застежкой.
- Кто вы такой? - наконец спросил Парк.
- Отшельник я, - ответил старец. - Так выпить ничего нету? - и, не
дожидаясь ответа, со щелчком расстегнул портфель, порылся в нем и достал
из него стакан, соленый огурец и початую бутылку с надписью "Вермут".
Задумался. Потом порылся еще и достал погнутый сухарь.
- Как вы, отец, сюда попали?
Отшельник молча налил себе из бутылки в стакан, подержал его в руке,
как будто взвешивая, и опрокинул в рот. Молодецки крякнув, быстро задышал,
прижав сухарь к носу, затем бросил сухарь обратно в портфель и захрустел
огурцом. Лицо его разгладилось и посветлело.
- Абстрагироваться надо, - ответил он.
- От чего?
- От спекулятивного псевдореалистического мышления.
Раскомплексованность и священные книги - вот истинная тренировка
сенситивности чувственного познания.
Парк с Джонсом переглянулись.
- Вы где-то здесь прятались, отец? - спросил Парк.
- У вас предвзятое постижение мира, юноша, никакой наивности! -
возмутился Отшельник и обиженно замолчал.
- Нам непонятно, как вы сюда попали, и мы хотим это знать! - с
металлом в голосе произнес Джонс.
Дед сразу разговорился.
- Я пользуюсь принципом совершенного единства множества, которому
присуща полная взаимопроникновенность и в то же время взаимораздельность
всех его элементов. Отбрасывая взаимораздельность, я перемещаюсь по всем
точкам пространства одновременно, отбрасывая взаимопроникновенность, я
верифицируюсь в конкретной точке, вот как у вас, например. Что тут
непонятного?
- Вы хотите сказать, что вы.
1 2 3 4 5 6 7