За пультом сгорбившись сидел Ильмар - на бритой голове
наушники - и что-то жевал, не отрывая лица от нарамника экспонира.
Глеб сбежал по трапу на нижний причал и оглушительно свистнул. Ильмар
сбросил наушники, повертел головой. Глеб свистнул еще раз. Деловито
клацнув, подъемник развернул стрелу и поднял кабину к причальному борту.
Ильмар рассеянно поздоровался, подождал, пока гость устроится в
кресле напротив. Потом выложил перед ним на пульт бутерброд в целлофане,
показал глазами на кофейник. "Бж-ж-ж-ж, клац-клац..." - кабина плавно
поехала к нижнему ярусу.
- Томит меня предчувствие еды. - Глеб сорвал с бутерброда обертку.
Громко спросил: - Как дела?
- А? - Ильмар приподнял чашечки наушников.
- Меня интригует твой озабоченный вид. Стряслось что-нибудь?
- Стряслось то, что должно было стрястись, когда вы устроили нам
гравифлаттер. Стряслись пластины дозаторов активной эпиплазмы.
Глеб сочувственно поцокал языком и откусил от бутерброда. Бутерброд
был с сыром.
- Один гравитрон закашлялся насмерть, - сообщил Ильмар. - Два других
на пределе. А гравитронов, да будет тебе известно, всего двенадцать. Это я
так тебе говорю... между прочим.
"Мне все известно, - подумал Глеб. - Между прочим, известно и то, что
нам достаточно четырех. Для ТР-перелета в пределах орбиты Сатурна
двенадцать совсем не нужны - в конце концов, достаточно трех, если точней
подсчитать напряженность эр-поля. А для перелета даже к ближайшей Центавра
нам не хватит и трех на десять в двенадцатой степени".
Кабина остановилась. Ильмар снял наушники, ткнул пальцем в желтую
кнопку на пульте и посмотрел вниз.
Глеб тоже посмотрел. Где-то там лязгнул металл, но сначала ничего не
было видно. Потом в глубине открывшейся шахты вспыхнул синий огонь и
осветил звездообразный торец гравитрона.
- Я так и думал, - пробормотал Ильмар. - Из новых...
- Из тех, что прибыли на "Мираже"?
- Те, что прибыли на "Мираже", - эн зэ. Вашему брату ведь ничего не
стоит устроить еще один флаттер, верно?
"Нашей сестре, - мысленно поправил Глеб. - Вчера на калькуляторе
работала Квета. По этой причине нужно было менять тромб-головку в блоке
локального счета. Сменить, конечно, недолго, но вот когда на калькуляторе
работал Захаров..." - Глеб вздохнул.
- Нам бы ваши проблемы, - сказал он, покачивая в руке пустой
кофейник. - Кстати, ты не забыл записать, сколько добавил "Мираж" в
прошлый раз к общей массе нашего грешного астероида?
Ильмар пошарил у себя в нагрудных карманах, затем в боковых. С
озабоченным видом стал ощупывать брюки - казалось, его костюм состоял из
одних карманов. Наконец в руке гравитроника блеснула небольшая плоская
кассета.
- Вот, - сказал Ильмар. - Точность подсчета плюс-минус ноль пять
килограмма. Но это вряд ли вам пригодится.
- Почему?
- Связисты мне говорили, что сегодня "Мираж" покинул Меркурий и
придет на "Зенит" часа через два.
- Ясно, - сказал Глеб. Повертел кассету между пальцами и отдал
Ильмару.
- Ну хорошо, - сказал Ильмар. - Как только "Мираж" пришвартуется, я
постараюсь успеть подсчитать общую массу и передам результат прямо на ваш
калькулятор. Может быть, это поможет избавиться нам от гравифлаттера?
- Может быть, - не совсем уверенно ответил Глеб. - Спасибо. Ну я
пойду... Еще мне нужен декафазовый клайпер. Ну чего ты на меня уставился?
- Ничего... - Ильмар вздохнул. - Раньше мало кому нужен был клайпер.
Пока на калькуляторе работал Захаров... Клайперы справа от кресла. Бери
тот, который в футляре.
Помрачневший Глеб перекинул ремень от футляра через плечо.
- Сядь, - сказал Ильмар. - У нас на "Зените" очень глубокие залы. И
самый глубокий из них именно этот.
"Бж-ж-ж-ж..." - кабина поехала к трапу. "Клац-клац...". Глеб
перепрыгнул на причальную площадку.
- Что нового у вас на "чердаке"? - спросил вдогонку Ильмар.
Глеб обернулся и пожал плечами:
- Что у нас может быть нового?.. Настало время хоронить красивую
мечту. Но почему-то шеф медлит... А так все нормально.
- Все нормально?! - зло удивился Ильмар. - Эх вы!.. А ведь это не
ваша мечта. Вернее, не только ваша. Это моя мечта и мечта всех, кто
работает на "Зените". Мечта всего человечества. Слышите, вы!..
Человечества!
- Сегодня мы с тобой жевали сыр, - напомнил Глеб. - Не знаю, обратил
ли ты внимание на его особенность?
- Гм... В каком это смысле?
- В физическом.
- Ну, сыр как сыр...
- Особенность та, что в сыре есть дырки. Наша мечта - сыр, а
результат ее воплощения - дырки. И человечеству - хочешь, не хочешь -
придется это переварить. И тебе заодно с человечеством.
Глеб взялся за поручень трапа и взбежал по ступенькам.
Только что он лежал здесь, этот роскошный семицветный карандаш в
металлическом корпусе - подарок сокурсника Йорки. Лежал на самом краешке
пульта... Облокотившись на пульт, Квета заглянула в шахтный ствол -
четырехугольный колодец, выплавленный из черного альфа-стекла на
меркурианской базе "Аркад". "Хороший был карандаш", - подумала Квета.
Далеко внизу поблескивали кольца эритронов...
Зашипела пневматика - в дверном проеме показался Глеб с треугольной
сумкой клайпера через плечо.
- Доброе утро, - вежливо сказала Квета.
- Салют, - буркнул Глеб не особенно вежливо.
Поставил клайпер у ног, подозрительным взглядом окинул каре приборных
панелей. Посвистел. Зеленоватые глаза, казалось, очень внимательно
осматривали все вокруг, но только то, что находилось за пределами
какого-то магического круга, центром которого Квета чувствовала себя,
испытывая при этом странное неудобство.
- Вы рано сегодня, - сказал он. - Зачем?
- Вчера вы спрашивали то же самое.
- Ах да, приняли утреннее дежурство! Виноват... - Он оглядел черный
купол диспетчерской с ярко светящимся кругом в зените и пояснил: -
Однообразное существование - однообразные вопросы.
- Ну что вы! - робко улыбнулась Квета. - Здесь интересно. Совсем
недавно какой-то мальчишка пытался узнать, не прячу ли я у себя сбежавшую
гориллу!
Она мимолетным движением руки поправила над бровями колечки
огненно-рыжих волос, покосилась на эмблему "Зенита" на рукаве и вдруг
покраснела.
Девочка, подумал Глеб. Восторженный птенец. Глеб с лязгом и грохотом
убрал переднюю стенку пульта и заглянул внутрь.
Но скоро она поймет, как у нас "интересно". Привыкнет смотреть в эту
квадратную яму без особых эмоций и считать с достаточной точностью
напряженность эр-поля. И сутки, которых всегда слишком много до отпуска...
Глеб настроил клайперный щуп, присел на корточки перед распахнутым
пультом. Клайпер тонко завыл.
...А на Земле ей будет казаться, что отпуск тянется подозрительно
долго. Сначала она будет как-то сопротивляться этому своему ощущению. Но в
один из безоблачных полдней, устав разглядывать солнечный диск через
очки-светофильтры, она заявится в бюро меркурианской связи в курточке с
эмблемой "Зенита" на рукаве и потребует тридцать служебных секунд
межпланетки. И ей дадут эти тридцать секунд. Не потому, что обязаны, а
потому, что привыкли оказывать знаки внимания тем, кто с "Зенита". "Мне
нужно, - скажет она в микрофон очень взволнованно, - просто необходимо
вернуться досрочно. Я вас прошу!.." Через шесть с половиной минут поступит
ответ. Шеф, как всегда, будет краток: "Да, разрешаю, - и безразлично
добавит для буквоедов из службы Контроля: - В связи с необходимостью".
Невероятно скучный перелет Земля - Меркурий, Меркурий - "Зенит", и вот она
является на астероид с большим букетом сирени, счастливая, что наконец
вернулась. Вернулась на круги своя... Четыре пульта вокруг квадратной ямы,
однообразие экспериментов, тоска по далекой Земле, слезы в подушку,
огромный шар пылающего Солнца...
Внезапно клайпер изменил тональность звучания. Глеб быстро сунул руку
в недра пульта, нашарил нужный ряд тромб-головок. Квета, следившая за
развитием ремонтных операций, вдруг спросила:
- Вы знаете, кто будет третий?
- Третий будет лишний, - рассеянно ответил Глеб. Он выдернул
испорченную тромб-головку из гнезда, зачем-то потер о рукав и посмотрел
прозрачную колбу на свет. - Хотите, я почитаю вам старых поэтов?
- Нет, я серьезно... - Девушка зарделась от смущения.
- Третий будет Ваал. Четвертый, как всегда, Туманов. Если, конечно,
"Мираж" прибудет сюда без Калантарова, что вполне вероятно.
- Давно хотела спросить... Почему Ваал?
- Валерий Алексеенко, - терпеливо пояснил Глеб. - Сокращенно Ваал.
Верно, это он царапается в дверь.
В дверную щель плечом вперед протиснулся Валерий.
- Салют! - весело рявкнул он. В шахтном колодце откликнулось эхо.
- Доброе утро, - поздоровалась Квета.
- Утро!.. - Глеб обхватил колени и поднял глаза к потолку. - Пещера,
туманное утро, следы на песке, в руках большая дубина из натурального
дерева... Когда я слышу земное "доброе утро", во мне просыпается
питекантроп.
- Не надо паники, - сказал Валерий. - Быть может, это у тебя пройдет.
И без особых последствий.
- Последствия будут. - Глеб выключил клайпер. - Если шеф задержит мне
отпуск еще на неделю.
Валерий сочувственно покивал:
- Задержит. Мне предписано покинуть "Зенит" и удалиться в сторону
Сатурна. И не делай большие глаза. Через час подойдет "Мираж", шеф не
спеша направится к этому пульту и самолично запустит меня в
гиперпространство... Я пришел вам сказать "до свидания".
- Я не буду делать большие глаза, - возразил Глеб. - Я буду делать
большой и по возможности громкий скандал. Ты же умный человек, Ваал, ну
пойми наконец: в океане научных идей есть идеи бесперспективные. Настолько
бесперспективные, что даже молодые дерзкие энтузиасты науки вроде меня
после энного количества лет бесперспективной научной работы становятся
психами. Мне нужен отпуск.
- Всем нужен отпуск. Квета, вам нужен отпуск? Нет? Ничего, скоро
понадобится. А что касается нашей идеи...
- Наша идея - это труба. Один конец трубы находится здесь, на
"Зените", другой - на орбите Сатурна, где плавает станция с пышным и
глупым названием "Дипстар" [- "Звезда глубины" (англ.)]. Вот, кажется, и
все, с чем нас можно поздравить. - Носком ботинка Глеб отшвырнул
тромб-головку к стене.
- Насчет трубы я уже слышал, - напомнил Валерий.
- Слышал звон...
Валерий сел в кресло и повращался на винтовом сиденье. Похлопал
большими ладонями по подлокотникам. Сказал:
- Эн лет назад нам удалось передать на "Дипстар" через
гиперпространство белую мышь... Я помню тумак, которым ты меня наградил в
припадке восторга. Эн плюс два года назад мы передали собаку, макаку и
трех шимпанзе. Потом человека.
- И ты воспользовался этим, чтобы вернуть мне удар. Удар пришелся по
шее.
- Прости, немного не рассчитал...
- Я не злопамятный.
- Но больше всех тогда, по-моему, досталось шефу, его закачали.
Качали меня и тебя. Качали всех, кто был на "Зените". Было больно - здесь
очень низкие потолки. Н-да... Одного за другим передали еще пятерых.
- На "Зените" уже никого не качали.
- Помнили про потолки.
- Нет, - сказал Глеб. - Просто из наших буйных голов улетучились
флюиды восторга. Наступила пора двоевластия. С одной стороны, успехи
ТР-передачи и комплекс идей Калантарова - наших идей! С другой - теорема
Топаллера. Великолепная и жуткая в ореоле своей беспристрастности.
- Н-да... Топаллер нанес нам крепкий удар. Прямой и точный...
- Прямо в солнечное сплетение нашим замыслам... А Земля ликует вовсю.
Ей пока нет никакого дела до Топаллера и его теоремы. "На пыльных
тропинках сверхдальних планет... Новая эра! Земля гордится вами,
покорители Пространства и Времени!"
- "Ты и я - сто двадцать парсеков, ты и я - времени даль..."
- Вот-вот. А покорители скромно помалкивают. Потому что "сто двадцать
парсеков" целиком умещаются в пределах орбиты Сатурна. Можно было,
конечно, забросить "Дипстар" за орбиту Плутона еще на эн миллионов
километров. А дальше что? Тупик, теорема Топаллера... Те, кто бредил о
транспозитации к звездам, успешно и быстро прошли курс лечения, выверяя
правильность неуязвимой теоремы. Лишь на Меркурии, на "Зените" и там, на
"Дипстаре", осталась кучка маньяков, которым до смерти хочется пробить
головой неприступную стену. Она неприступна, эта стена, понимаешь? И мне
почему-то становится жаль свою голову.
- Понятно, - произнес Валерий и медленно поднялся. - Согласно
Топаллеру... Внимательно слушайте, Квета. Это очень серьезно. Мы
присутствуем на творческом отчете дезертира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11