Спешившись, он подошел к ней. Она с жалобным плачем бросилась к нему и промолвила:
– О, благородный господин, уже семь лет ни один смертный человек не появлялся здесь, чтобы ответить на мои молитвы! Я работаю у этого отвратительного великана служанкой, и потеряла всякую надежду на помощь. Умоляю тебя, освободи меня от этого злого рока! И знай же, меня зовут Себилла, и некогда я была придворной дамой во французском королевстве. Но мой отец пустился в паломничество в эту ужасную землю. И когда он покинул меня, моя благородная матушка умерла, а я осталась одна-одинешенька. И тогда я решила отправиться вслед за отцом. Но когда я попала в эту страну, мне не удалось отыскать ни одного человека, который смог бы рассказать мне о том, какая судьба постигла моего отца. А потом караван, вместе с которым я путешествовала, был разбит и разграблен Ангалафаром. Мужчин он убил сразу, но он никогда до того времени не видел христианскую девушку. Поэтому он привел меня сюда, и с тех пор я прислуживаю ему.
Услышав ее рассказ, Юон пришел в неописуемую ярость и от всего сердца пообещал ей, что он разделается с Ангалафаром за то, как тот отнесся к французской девушке. А когда она успокоилась, то посоветовала ему уйти, прежде чем вернется великан, но Юон не внял ее совету.
– Ты погибнешь ужасной смертью из-за своего упрямства, – печально проговорила она. – Ибо Ангалафар носит доспехи, которые не сможет пробить ни одно копье или меч, выкованные человеком. А в этих доспехах он непобедим. К тому же он никому не позволяет одевать их на него, а всегда делает это сам. И пока он жив, все останется так, как было.
Узнав о таких доспехах, Юон ощутил великое желание завладеть ими и торжественно поклялся про себя, что отберет их у Ангалафара, чтобы они служили ему долгие годы, как служили великану. Но девушка так сильно опечалилась, будто Юон уже умер прямо на ее глазах, и стала упрекать юношу за его упрямство, снова и снова убеждая его побыстрее уйти из Дюнозера до возвращения его свирепого хозяина.
Юон попросил ее успокоиться и остался в замке, вкушая изысканные яства, которые она подавала ему, и запивая их вином из своей волшебной чаши. Холодным промозглым вечером Ангалафар вернулся в замок. В руках он держал целого быка, причем с такой легкостью, словно это был заяц.
Ангалафар и в самом деле выглядел чудовищно. В нем было больше тридцати футов росту, а вместо зубов изо рта торчали клыки дикого вепря. Однако, из-за удачной охоты на быка, он пребывал в хорошем настроении, поэтому, когда Юон храбро вышел ему навстречу, он не стал сразу убивать его, а рыкающим голосом спросил, кто он и с какой целью прибыл в Дюнозер.
И Юон бесстрашно ответил:
– По всей земле ходят слухи, что у тебя есть такие доспехи, которые еще не видел ни один смертный. И еще говорят, что тот, кто их носит, способен выдержать любое нападение. Меня зовут Юон Бордосский, я рыцарь французского королевства и приехал я сюда, чтобы взглянуть на это чудо.
Ангалафару явно польстил подобный ответ, и он принес сперва кольчугу, которая сверкала так, будто каждое ее звено было выковано из золота или серебра.
– Хорошо смотрится, не правда ли? – спросил великан. – Так полюбуйся на нее в последний раз, ибо я собираюсь разделаться с тобой!
Но Юон не позволил застать себя врасплох, что отчетливо читалось на его лице. И стараясь как можно равнодушнее смотреть на доспехи, он сказал:
– Неужели эта ничтожная штуковина и есть гордость Дюнозера? Боже, честное слово, выгляжу куда лучше в своих доспехах из Бордо. Ведь твои доспехи настолько малы, что едва прикроют мои плечи!
Услышав эти дерзкие слова, Ангалафар пришел в такую ярость, что потерял остатки разума и дико закричал:
– Примерь-ка их на свою спину, чужеземец, и тогда ты увидишь, подойдут они или нет к твоим хилым мальчишеским плечам!
Юон охотно повиновался, и почувствовал, что никогда еще доспехи не сидели на нем так хорошо. Они были легки, как китайский шелк, и в то же время прочны, как меч, выкованный древними богами. Когда юноша полностью облачился в них, Ангалафар промолвил:
– Ну, разве теперь ты не находишь, что это самые лучшие доспехи, которые ты когда-либо видал?
– Верно, – отозвался юноша, выхватывая меч. – Они настолько прекрасны, потому я и хочу, чтобы они остались у меня. Благодарю тебя от чистого сердца за столь щедрый подарок, Ангалафар.
И тут великан осознал, как ловко его обманули, и с неистовым гневным ревом, он ударил Юона своим огромным топором. Однако удар пришелся прямо на волшебные доспехи, и Юону показалось, что его коснулось перышко. Так случилось и остальными ударами, которые великан наносил ему, и так было до тех пор, пока, наконец, в своей слепой ярости Ангалафар не потерял равновесия, и не рухнул на пол просторной залы. Юон тотчас же подскочил к упавшему монстру и отрубил ему голову, тем самым уничтожив злобного и страшного великана навсегда.
Затем храбрый французский рыцарь позвал девицу Себиллу, которая осторожно вышла из своего укрытия. Девушка несказанно обрадовалась, увидев, что тот, кто столько лет держал ее в неволе, лежит бездыханный. Тогда Юон передал ей Замок Дюнозер со всем, что находилось в нем, и с этой минуты та, кто была простой служанкой, превратилась в знатную даму, обладающую огромным богатством и обширными землями. Себе же благородный юноша оставил только доспехи, а потом он вскочил на коня и поскакал по сарацинским землям к страшному городу Вавилону.
Глава 13, повествующая о морском чудовище Малаброне и о великане Аграпуте
Местность по пути к Вавилону резко изменилась, и путь Юону преградила стремительная и глубокая река, показавшаяся ему своего рода ловушкой. Не говоря о мосте, он не встретил даже намека на переправу для путешественников, поэтому молодой рыцарь, отягощенный мечом, щитом и доспехами, не знал, как ему преодолеть этот бурный поток. Он уселся на берегу и задумчиво воззрился в его мрачные глубины.
Внезапно, прямо перед его глазами вода вспенилась, словно в ней барахталось какое-то неведомое существо. Потом из пенистых барашков появились голова и плечи молодого и очень красивого мужчины. Однако когда незнакомец подплыл ближе к сидящему на берегу Юону, то юноша, к своему вящему удивлению, вместо ног заметил чешуйчатый хвост.
Юон, пораженный подобным зрелищем, едва не лишился дара речи, и его изумление возросло еще больше, когда существо обратилось к нему со словами:
– Приветствую тебя, Юон Бордосский, французский рыцарь. Меня зовут Малаброн из Волшебного царства, и меня послал сюда король Оберон, чтобы я оказал тебе помощь.
Тогда рыцарь приблизился к потоку и показал на длинный и переливающийся на солнце хвост, с которым Малаброн управлялся так же легко, как Юон со своими ногами.
– Ответь, ты человек или чудовище? – спросил юный рыцарь из Бордо.
Малаброн со смехом отвечал:
– Нет, благородный рыцарь, я имею столь странную наружность потому, что нарушил законы нашего бессмертного мира. И вот уже тысячу утомительных лет я живу в пределах границ вашего мира и времени. И из этой тысячи лет, я прослужил уже целых девятьсот пятьдесят. А теперь мы должны справиться с твоими трудностями. Смотри, Юон!
С этими словами Малаброн хлопнул в ладоши, издав такой громкий звук, что заглушил рев неистовавшей реки. И тотчас же прямо из воды появилась изящное и очень красивое судно, сделанное так, чтобы выдержать мощные удары волн.
Юон взял за уздцы своего коня и, с ласковыми словами, провел его на судно, несмотря на то, что животное, испуганное стихией, отчаянно сопротивлялось и вставало на дыбы. Как только конь с рыцарем оказались на борту судна, Малаброн ухватил ослепительно белыми зубами толстую веревку, привязанную к носу судна. И с мощью, недоступной ни одному простому смертному, он поплыл, рассекая бушующие волны, таща за собой судно. Так Юон перебрался на противоположный берег реки.
Когда он сошел с корабля, то горячо поблагодарил Малаброна. Но человек-рыба грустно покачал головой и промолвил в ответ:
– Не благодари меня, Юон Бордосский. Ибо, сослужив тебе эту службу, я отработал еще пятьдесят лет своего изгнания. И теперь я свободен, и могу возвратиться на свою родину. Поэтому, это я должен тебя благодарить, Если нам доведется когда-нибудь встретиться, то я уже буду на своем месте среди лордов короля Оберона. Мне очень крупно повезло, что я выполнил для тебя эту работу, и возможно, тебе тоже улыбнется удача, которую ты явно заслуживаешь!
И Малаброн нырнул в поток и исчез, несмотря на то, что Юон несколько раз окликал его, поскольку чувствовал себя весьма неуютно в этом странном и пустынном месте. Ибо, перебравшись через реку, очутился в бескрайней пустыне, где не заметил ни одного живого существа.
Тем не менее, проехав пол-лье, он увидел на песке следы ног. Правда, они были настолько велики, что юноша осознал, что их не мог оставить человек, а значит, они принадлежали великану или чудовищу. И он совершенно не удивился, когда, добравшись до подножия совершенно голой скалы, увидел сидящего на песке великана, натачивающего об камень двенадцатифутовый меч. Им оказался великан Аграпут, брат убитого Юоном великана Ангалафара. И, заметив молодого рыцаря, великан тотчас же узнал доспехи, некогда принадлежавшие брату. Поэтому он принял Юона за посланца от Ангалафара. И мощным, как походная труба голосом, от которого сотряслись скалы, он спросил:
– Как поживает мой брат Ангалафар? И зачем он послал тебя сюда?
И, как следует обдумав ответ, Юон с самым невинным видом промолвил:
– Ангалафар пребывает в мире и покое у себя в Дюнозере (что не было ложью, ибо он покоился с миром в могиле во внутреннем дворе замка), а я еду в Вавилон.
Он ничего не стал рассказывать о своей миссии, поскольку он не мог говорить правду, а предостережение Оберона насчет лжи глубоко засело у него в мозгу.
– Очень хорошо, что судьба даровала нам эту встречу, – прогремел Аграпут, – ибо я держу в великом страхе эти земли, а раз мой брат дал тебе эти доспехи, то я ничего не могу тебе дать, кроме этого. – И он снял с пальца кольцо красного золота и бросил его Юону, но оно оказалось настолько огромным, что юноше пришлось надеть его на запястье.
– Ты покажешь этот кольцо любому, кто попытается воспрепятствовать тебе пройти через ворота Вавилона. Потому что Гаудис, эмир этого города, каждые полгода обязан приносить мне дань, а ты напомнишь ему об этом, когда выполнишь задачу, возложенную на тебя моим братом.
Юон обещал Аграпуту выполнить его наказ, и с огромным кольцом на запястье снова отправился в путь.
Вскоре дорога вывела его из бесплодной и мрачной пустыни в зеленую долину, где ветви деревьев сгибались от тяжести фруктов, а крестьяне собирали обильные урожаи. Здесь Юон как следует отдохнул ночью и дал передышку своему усталому коню. Теперь его восхищало и поражало все, что произошло с ним с тех пор, как он выехал из ворот своего замка в Бордо. И, вспомнив о доме, он почувствовал, как слезы выступили на его глазах, а сердце закололо от боли по родным местам. Ему страстно захотелось увидеть свою любимую матушку, достославную герцогиню Эклис (ведь он не знал, что теперь она покоится в могиле), и своего брата Жерара, который теперь правил Бордо суровой и тяжелой рукою.
Глава 14. Как Юон солгал, и какая беда приключилась с ним из-за этого
Облаченный в доспехи Ангалафара и с кольцом Аграпута на запястье, Юон подъехал к воротам Вавилона. Он ничего не сказал первому стражнику, чтобы не выдать в себе чужеземца, а лишь показал ему кольцо. В городе так боялись Аграпута, что юношу сразу же пропустили в ворота. Но когда он подошел ко вторым воротам, часовой с угрожающим видом преградил ему путь копьем и потребовал ответить, кто он и откуда, и что его привело в Вавилон.
Французский рыцарь коротко ответил, что зовут его Юон, и что у него важное дело к эмиру Гаудису. Затем он выставил вперед запястье, чтобы часовой смог увидеть кольцо Великана. Сарацин низко поклонился, но по-прежнему преграждая Юону дорогу, произнес:
– Великан Аграпут – великий господин, и наш эмир высоко почитает его. Но те, кто служит великану, не всегда принадлежат к нашей вере. Сегодня у нас праздник всех приверженцев Пророка, а в это время ни один неверный не имеет права находиться в стенах нашего города. Поэтому я должен спросить тебя, незнакомец, принадлежишь ли ты к нашей истинной вере?
И Юон, обуреваемый нетерпеливым желанием войти в город, поспешно ответил:
– Да.
Еще не успел он оказаться в стенах Вавилона, как вспомнил, что солгал. Поэтому беспокойные мысли заметались у него в голове, ибо он вспомнил, как строго предупреждал его Оберон об этом грехе. Но он успокаивал себя тем, что совершил роковую ошибку из-за спешки, а не потому что умышленно желал солгать, и тешил себя надеждой, что волшебный царь простит ему эту оплошность и поэтому не бросит его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19