Она была заключена в исцарапанный пластик. В первую минуту он даже не мог вынуть карточку из этого своеобразного чехла – так сильно тряслись руки. Когда же фотография предстала перед глазами профессора Шиллинга, его ноги и вовсе подкосились. Потеряв равновесие, он опустился на колени.
– Боже мой! Отец… – только и смог произнести Хорст.
На пожелтевшей от времени фотографии была изображена молодая пара. Стоя в обнимку на берегу большого озера, они просто светились счастьем. Перевернув карточку, Хорст прочел: «Пауль и Аида. Бодензее. 08.07.38». Неожиданная догадка заставила Шиллинга еще раз, и теперь уже внимательнее, изучить изображение на фотографии. Молодая незнакомка, которую с такой нежностью обнимал его отец на снимке, и красавица в военной форме с фотографии в кабинете профессора являлись одной и той же женщиной. И его, Хорста Шиллинга, матерью!
ПОИСК
Джалал, расстегнув полог палатки, выглянул наружу и… нос к носу столкнулся с выбирающимся из палатки Сандры Патриком Крюгером. Мужчины встретились взглядами и на мгновение замерли. Для старшего проводника являлось полной неожиданностью увидеть своего начальника в такой пикантной ситуации. Неловкость же Крюгера он почувствовал почти физически. А тут еще проснулся Фархад и теперь тоже спешил к выходу. Моментально оценив создавшуюся ситуацию, сообразительный афганец ловко сыграл роль запутавшегося в рыбацких сетях тюленя. Он крутился на одном месте, негромко ругался и одновременно вежливо извинялся перед терпеливо ожидающим возможности покинуть палатку Фархадом. Кивком поблагодарив хитро улыбающегося Джалала за такую услугу, Патрик пулей вылетел из палатки возлюбленной и скрылся в своей.
Было около восьми утра, и ложиться отдыхать не имело теперь никакого смысла. Крюгер выровнял дыхание и как ни в чем не бывало выбрался наружу.
– Эй, люди! – с перекинутым через плечо полотенцем показался Макс. – Букса кто-нибудь уже видел? Куда этот кадр зубную пасту подевал?
– Он наверняка принимает сейчас утренние ванны! – потягиваясь и демонстративно играя своими богатырскими мускулами, ответил ему Семен.
– Может быть, может быть, – сдался Шмидт. – Только вот и полотенце, и остальные его причиндалы почему-то остались лежать в палатке.
С первых же дней путешествия в группе Крюгера стало неписаным правилом принимать пищу только в полном составе. И те, кто вставал раньше, терпеливо ждали, пока у костра не собиралась вся группа. Это утро исключением не являлось. Алекс рассказывала новым подругам о своем неразгаданном сне, тогда как мужчины по большей части молчали. Отсутствовали только профессор Шиллинг и Мартин. После получасового ожидания терпение проголодавшихся экспедишников постепенно улетучивалось.
– Пойду-ка справлюсь у Хорста, все ли у него в порядке, – произнес, поднимаясь, Патрик. – Что-то у меня на душе неспокойно. Мало ли как отреагировало сердце нашего пожилого друга на его вчерашнюю встречу с обнаженными красотками.
Остальные понимающе захихикали.
Крюгер вернулся почти сразу. В правой руке он что-то крепко сжимал. По серьезному выражению его лица всем сразу стало ясно, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Но прежде, чем кто-то успел задать ему, он сообщил:
– Профессор Шиллинг исчез! Взял с собой самое необходимое и ушел.
– Откуда тебе известно, что он оставил лагерь по собственной воле? – тут же спросил Зубров.
Вместо ответа Патрик Крюгер разжал кулак. На его ладони лежал странной формы предмет.
– Что это? – с интересом рассматривая крохотную вещицу, спросила Сандра.
– Это, если я не ошибаюсь, маячок из жилетки Хорста, по которому можно было бы определить его местонахождение, – ответил за Крюгера Зубров.
– Если бы он хотел, чтобы его местонахождение было нам известно, – заключил Патрик.
– Ну дела! – произнес Макс. И, сорвавшись с места, бросился к своей палатке.
Крюгер и Зубров последовали за ним. Через некоторое время уже никто не сомневался, что Мартин тоже пропал. Правда, здесь ситуация оказалась сложнее. Все вещи молодого человека были на месте. Патрик призвал экспедишников к спокойствию:
– Первым делом мы сейчас позавтракаем. А уже после решим, как нам быть и где начинать поиски. Возражения?
Но никто и не думал возражать своему руководителю. Все понимали, что на пустой желудок думается неважно.
– Я могу себе представить, что Мартин оказался свидетелем того, как Хорст покидал лагерь, – очищая яблоко, предположил Патрик. – Возможно, он принял профессора за неизвестного, проникшего в лагерь с недобрыми намерениями. И решил выяснить, кто это и куда направляется. – И после короткой паузы добавил: – Хотя все могло быть и совершенно иначе.
– Да, – тут же вставил Макс. – Но если твое предположение верно, тогда скажи мне, пожалуйста, почему он до сих пор не вернулся назад? – И затем пояснил: – Я имею в виду, после того, как он выяснил, куда этот самый неизвестный пошел. – Было очевидно, что Шмидт серьезно обеспокоен за судьбу своего друга.
Крюгер пожал плечами.
– Что-то помешало ему это сделать. Что-то неординарное. – Будто о чем-то догадавшись, Патрик вдруг поднял глаза и обвел своим взглядом всех присутствующих: – А может, они и ушли-то совсем недавно?
Но, встретившись с напряженными взглядами своих товарищей, отрицательно мотнул головой, видимо сам не очень-то веря в такую возможность.
– В каком направлении будем искать? – отбросил навалившуюся тишину Зубров.
– Я уверен, что профессор Шиллинг направился к Красному Хребту, – тут же ответил Крюгер. – Что-то его там здорово заинтересовало. И этот его интерес – явно не профессионального характера.
– Ребята! – неожиданно подала голос Алекс. – Мне страшно! У меня опять очень нехорошее предчувствие. Как тогда, когда мы спускались в долину трех водопадов.
Экспедишники быстро переглянулись.
– Не переживай, дорогая! – положив ей руку на плечо, попытался успокоить Семен. И, улыбнувшись, заключил: – Как-нибудь прорвемся!
Следующий вопрос был задан Сандрой:
– А как далеко они могли уйти, если оставили лагерь ночью?
Патрик почесал небритую щеку и произнес:
– Трудно сказать… Нам ведь неизвестно, когда именно они покинули лагерь. Но в любом случае, если учесть, что нормальный человек, идущий со средней скоростью, проходит за час около пяти километров, то они уже довольно далеко. Самое малое – у Красного Хребта.
– Тогда чего же мы ждем? – решительно поднялся Макс.
День выдался жарким. И если бы не панамы, солнцезащитные очки и большой запас воды, переход через кажущиеся бесконечными равнины показался бы экспедишникам сущим адом. Чего, впрочем, нельзя было сказать о проводниках. Этим людям было абсолютно все равно, стоит ли у них над головой испепеляющее солнце или метет, сбивая с ног, колючая метель.
Преодолев очередное препятствие, представляющее собой длинный вал из сваленных в беспорядке камней, тянущийся на многие километры и как бы полукольцом охватывающий равнину, путешественники оказались в своеобразной воронке. Только размеры этого углубления были колоссальными: никак не меньше десяти километров в диаметре. Пораженные открывшимся перед ними зрелищем, экспедишники замедлили шаг. Относительно ровные и пологие склоны углубления были усеяны большим количеством мегалитов и дольменов. Некоторые из этих странных доисторических сооружений из гигантских валунов достигали десяти – двенадцати метров в высоту. Ближе к центру воронки, километрах в пяти от того места, где стояла группа Крюгера, мегалиты образовывали удивительный ансамбль. В середине каменного кольца из поставленных вертикально валунов находилось сооружение, представляющее собой колоссальный стол. И на этом столе были разложены какие-то странные предметы, напоминающие сгнивший остов корабля.
– Что-то я ни разу не слышала о памирском Стонхендже, – обращаясь к Крюгеру, заявила Сандра.
В этот момент внимание всей группы привлекли проводники. Они наперебой, что для этих степенных людей уже само по себе было довольно странным, пытались что-то объяснить Патрику Крюгеру по-русски. Остальные экспедишники, обступив своего руководителя, терпеливо ждали. Наконец Патрик дал проводникам знак, что ему стало ясно, чего они от него хотят. Он еще раз обвел взглядом величественное зрелище и, повернувшись к остальным, сообщил:
– Наши уважаемые проводники – Джалал и Фархад – утверждают, что этих камней, как и всей этой удивительной впадины, здесь никогда не было.
Казалось, такое заявление Крюгера поразило экспедишников несравнимо больше, чем окружающие их мегалитические строения. Глаза Алекс и Сандры расширились и тем самым выдавали внутреннее волнение молодых женщин. А Макс по-детски приоткрыл рот.
– Ну, этого не может быть! – тут же не согласился Шмидт. – Возможно, здесь просто никогда не было… наших уважаемых проводников?
– Да не в этом, собственно говоря, дело, – вновь рассматривая мегалитические сооружения, тихо произнес Патрик. – А в том, что на моих картах и самых последних снимках со спутника этого памирского Стонхенджа тоже нет!
– Как это? – одновременно задали вопрос Алекс и Макс.
– Нету, и все тут! – улыбнулся Крюгер, доставая видеокамеру из рюкзака.
Когда до гигантского «стола» оставалось не больше двухсот метров, путешественникам снова пришлось удивляться. Происхождение странных предметов на его поверхности становилось все определеннее. И в конце концов уже никто не сомневался, что это были кости. Кости человека. Но какого человека! Останки, – а теперь совершенно отчетливо был виден череп, искривленные ребра и нижняя часть скелета – могли принадлежать только великану. И этот гигант должен был быть, по меньшей мере, трехметрового роста.
– Что это? – тихо спросила Алекс. – Разве такое возможно?
– Только без паники! – тоже негромко, но твердо произнес руководитель. – Это всего лишь кости… Пусть большие, но все-таки кости.
– Большие кости, говоришь?! – усмехнулся Макс, не отрывая глаз от поразительной находки. – Большие кости у Семена. А это – огромные кости!
– Спасибо, Макс! – весело отреагировал Семен. – Я у тебя теперь в долгу.
– Сандра, – обратился к женщине Патрик. – Что ты можешь сказать по этому поводу?
Сандра удивленно вскинула свои прекрасные брови:
– Что я могу сказать по этому поводу? Ничего! Абсолютно ничего! Мне совершенно ничего не известно о памирских великанах. – И потом уже более серьезно добавила: – Ну, то, что мегалиты – это культовые сооружения третьего-второго тысячелетия до нашей эры, известно, наверное, всем и каждому. Но вот я как-то привыкла думать, что встречаются они в основном в Ирландии и в некоторых других местах Европы. Слышала также о дольменах на Кавказе. Но чтобы здесь! – Сандра пожала плечами. – И вот уж чего я никак не могла предположить, так это того, что мегалиты использовались для таких целей.
– Что ты хочешь этим сказать? – не сдавался Патрик.
– Это ведь самые настоящие погребальные… – Она не смогла найти подходящего слова и замолчала.
– Эй! – послышалось восклицание ушедшего несколько вперед Семена. – А вот это тоже интересно!
Экспедишники поспешили к русскому.
Зубров стоял перед камнем, доходившим ему до груди и имевшим плоскую и тщательно обработанную верхнюю часть. И эта гладкая поверхность испускала такое сильное сияние, что на камень больно было смотреть. Сотни солнечных зайчиков прыгали по лицам и одежде окруживших его людей. И только вблизи становилось понятно, с чем была связана эта игра света. Совершенно ровная горизонтальная поверхность была усыпана сотнями медных, серебряных и даже золотых монет.
– Вот это да! Это же целое собрание! – воскликнул Патрик под удивленные взгляды своих спутников. – Да здесь чего только нет! Персидские, парфянские, кушанские монеты, западноевропейские талеры и даже серебряные рубли царя Николая Второго. Прямо клад какой-то!
– Откуда у вас такие познания в нумизматике? – заинтересовалась Лейла.
– Это мое хобби. Вот уже восемнадцать лет, – не отрывая восхищенного взгляда от монет, ответил Крюгер.
– Теперь мне понятна твоя реакция на один из моих рассказов, – улыбнулась Сандра.
– Это не о том ли, где ты с каким-то профессором занималась определением порнографических изображений на античных монетах? – как бы между прочим поинтересовался Макс Шмидт и тут же заржал во весь голос.
– Фи! – отреагировала готовая рассмеяться Сандра.
Не обращая внимания на безобидную перепалку своих друзей, Крюгер выбрал из многочисленных кружочков серебра привлекшую его особое внимание монету и самозабвенно произнес:
– Царь Шапур Первый. Третий век нашей эры. Правнук пастуха Сасана, основателя династии Сасанидов, и один из величайших правителей Древней Персии. Вы только взгляните на этот прекрасный портрет! Воистину это одна из лучших монет своего времени!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Боже мой! Отец… – только и смог произнести Хорст.
На пожелтевшей от времени фотографии была изображена молодая пара. Стоя в обнимку на берегу большого озера, они просто светились счастьем. Перевернув карточку, Хорст прочел: «Пауль и Аида. Бодензее. 08.07.38». Неожиданная догадка заставила Шиллинга еще раз, и теперь уже внимательнее, изучить изображение на фотографии. Молодая незнакомка, которую с такой нежностью обнимал его отец на снимке, и красавица в военной форме с фотографии в кабинете профессора являлись одной и той же женщиной. И его, Хорста Шиллинга, матерью!
ПОИСК
Джалал, расстегнув полог палатки, выглянул наружу и… нос к носу столкнулся с выбирающимся из палатки Сандры Патриком Крюгером. Мужчины встретились взглядами и на мгновение замерли. Для старшего проводника являлось полной неожиданностью увидеть своего начальника в такой пикантной ситуации. Неловкость же Крюгера он почувствовал почти физически. А тут еще проснулся Фархад и теперь тоже спешил к выходу. Моментально оценив создавшуюся ситуацию, сообразительный афганец ловко сыграл роль запутавшегося в рыбацких сетях тюленя. Он крутился на одном месте, негромко ругался и одновременно вежливо извинялся перед терпеливо ожидающим возможности покинуть палатку Фархадом. Кивком поблагодарив хитро улыбающегося Джалала за такую услугу, Патрик пулей вылетел из палатки возлюбленной и скрылся в своей.
Было около восьми утра, и ложиться отдыхать не имело теперь никакого смысла. Крюгер выровнял дыхание и как ни в чем не бывало выбрался наружу.
– Эй, люди! – с перекинутым через плечо полотенцем показался Макс. – Букса кто-нибудь уже видел? Куда этот кадр зубную пасту подевал?
– Он наверняка принимает сейчас утренние ванны! – потягиваясь и демонстративно играя своими богатырскими мускулами, ответил ему Семен.
– Может быть, может быть, – сдался Шмидт. – Только вот и полотенце, и остальные его причиндалы почему-то остались лежать в палатке.
С первых же дней путешествия в группе Крюгера стало неписаным правилом принимать пищу только в полном составе. И те, кто вставал раньше, терпеливо ждали, пока у костра не собиралась вся группа. Это утро исключением не являлось. Алекс рассказывала новым подругам о своем неразгаданном сне, тогда как мужчины по большей части молчали. Отсутствовали только профессор Шиллинг и Мартин. После получасового ожидания терпение проголодавшихся экспедишников постепенно улетучивалось.
– Пойду-ка справлюсь у Хорста, все ли у него в порядке, – произнес, поднимаясь, Патрик. – Что-то у меня на душе неспокойно. Мало ли как отреагировало сердце нашего пожилого друга на его вчерашнюю встречу с обнаженными красотками.
Остальные понимающе захихикали.
Крюгер вернулся почти сразу. В правой руке он что-то крепко сжимал. По серьезному выражению его лица всем сразу стало ясно, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Но прежде, чем кто-то успел задать ему, он сообщил:
– Профессор Шиллинг исчез! Взял с собой самое необходимое и ушел.
– Откуда тебе известно, что он оставил лагерь по собственной воле? – тут же спросил Зубров.
Вместо ответа Патрик Крюгер разжал кулак. На его ладони лежал странной формы предмет.
– Что это? – с интересом рассматривая крохотную вещицу, спросила Сандра.
– Это, если я не ошибаюсь, маячок из жилетки Хорста, по которому можно было бы определить его местонахождение, – ответил за Крюгера Зубров.
– Если бы он хотел, чтобы его местонахождение было нам известно, – заключил Патрик.
– Ну дела! – произнес Макс. И, сорвавшись с места, бросился к своей палатке.
Крюгер и Зубров последовали за ним. Через некоторое время уже никто не сомневался, что Мартин тоже пропал. Правда, здесь ситуация оказалась сложнее. Все вещи молодого человека были на месте. Патрик призвал экспедишников к спокойствию:
– Первым делом мы сейчас позавтракаем. А уже после решим, как нам быть и где начинать поиски. Возражения?
Но никто и не думал возражать своему руководителю. Все понимали, что на пустой желудок думается неважно.
– Я могу себе представить, что Мартин оказался свидетелем того, как Хорст покидал лагерь, – очищая яблоко, предположил Патрик. – Возможно, он принял профессора за неизвестного, проникшего в лагерь с недобрыми намерениями. И решил выяснить, кто это и куда направляется. – И после короткой паузы добавил: – Хотя все могло быть и совершенно иначе.
– Да, – тут же вставил Макс. – Но если твое предположение верно, тогда скажи мне, пожалуйста, почему он до сих пор не вернулся назад? – И затем пояснил: – Я имею в виду, после того, как он выяснил, куда этот самый неизвестный пошел. – Было очевидно, что Шмидт серьезно обеспокоен за судьбу своего друга.
Крюгер пожал плечами.
– Что-то помешало ему это сделать. Что-то неординарное. – Будто о чем-то догадавшись, Патрик вдруг поднял глаза и обвел своим взглядом всех присутствующих: – А может, они и ушли-то совсем недавно?
Но, встретившись с напряженными взглядами своих товарищей, отрицательно мотнул головой, видимо сам не очень-то веря в такую возможность.
– В каком направлении будем искать? – отбросил навалившуюся тишину Зубров.
– Я уверен, что профессор Шиллинг направился к Красному Хребту, – тут же ответил Крюгер. – Что-то его там здорово заинтересовало. И этот его интерес – явно не профессионального характера.
– Ребята! – неожиданно подала голос Алекс. – Мне страшно! У меня опять очень нехорошее предчувствие. Как тогда, когда мы спускались в долину трех водопадов.
Экспедишники быстро переглянулись.
– Не переживай, дорогая! – положив ей руку на плечо, попытался успокоить Семен. И, улыбнувшись, заключил: – Как-нибудь прорвемся!
Следующий вопрос был задан Сандрой:
– А как далеко они могли уйти, если оставили лагерь ночью?
Патрик почесал небритую щеку и произнес:
– Трудно сказать… Нам ведь неизвестно, когда именно они покинули лагерь. Но в любом случае, если учесть, что нормальный человек, идущий со средней скоростью, проходит за час около пяти километров, то они уже довольно далеко. Самое малое – у Красного Хребта.
– Тогда чего же мы ждем? – решительно поднялся Макс.
День выдался жарким. И если бы не панамы, солнцезащитные очки и большой запас воды, переход через кажущиеся бесконечными равнины показался бы экспедишникам сущим адом. Чего, впрочем, нельзя было сказать о проводниках. Этим людям было абсолютно все равно, стоит ли у них над головой испепеляющее солнце или метет, сбивая с ног, колючая метель.
Преодолев очередное препятствие, представляющее собой длинный вал из сваленных в беспорядке камней, тянущийся на многие километры и как бы полукольцом охватывающий равнину, путешественники оказались в своеобразной воронке. Только размеры этого углубления были колоссальными: никак не меньше десяти километров в диаметре. Пораженные открывшимся перед ними зрелищем, экспедишники замедлили шаг. Относительно ровные и пологие склоны углубления были усеяны большим количеством мегалитов и дольменов. Некоторые из этих странных доисторических сооружений из гигантских валунов достигали десяти – двенадцати метров в высоту. Ближе к центру воронки, километрах в пяти от того места, где стояла группа Крюгера, мегалиты образовывали удивительный ансамбль. В середине каменного кольца из поставленных вертикально валунов находилось сооружение, представляющее собой колоссальный стол. И на этом столе были разложены какие-то странные предметы, напоминающие сгнивший остов корабля.
– Что-то я ни разу не слышала о памирском Стонхендже, – обращаясь к Крюгеру, заявила Сандра.
В этот момент внимание всей группы привлекли проводники. Они наперебой, что для этих степенных людей уже само по себе было довольно странным, пытались что-то объяснить Патрику Крюгеру по-русски. Остальные экспедишники, обступив своего руководителя, терпеливо ждали. Наконец Патрик дал проводникам знак, что ему стало ясно, чего они от него хотят. Он еще раз обвел взглядом величественное зрелище и, повернувшись к остальным, сообщил:
– Наши уважаемые проводники – Джалал и Фархад – утверждают, что этих камней, как и всей этой удивительной впадины, здесь никогда не было.
Казалось, такое заявление Крюгера поразило экспедишников несравнимо больше, чем окружающие их мегалитические строения. Глаза Алекс и Сандры расширились и тем самым выдавали внутреннее волнение молодых женщин. А Макс по-детски приоткрыл рот.
– Ну, этого не может быть! – тут же не согласился Шмидт. – Возможно, здесь просто никогда не было… наших уважаемых проводников?
– Да не в этом, собственно говоря, дело, – вновь рассматривая мегалитические сооружения, тихо произнес Патрик. – А в том, что на моих картах и самых последних снимках со спутника этого памирского Стонхенджа тоже нет!
– Как это? – одновременно задали вопрос Алекс и Макс.
– Нету, и все тут! – улыбнулся Крюгер, доставая видеокамеру из рюкзака.
Когда до гигантского «стола» оставалось не больше двухсот метров, путешественникам снова пришлось удивляться. Происхождение странных предметов на его поверхности становилось все определеннее. И в конце концов уже никто не сомневался, что это были кости. Кости человека. Но какого человека! Останки, – а теперь совершенно отчетливо был виден череп, искривленные ребра и нижняя часть скелета – могли принадлежать только великану. И этот гигант должен был быть, по меньшей мере, трехметрового роста.
– Что это? – тихо спросила Алекс. – Разве такое возможно?
– Только без паники! – тоже негромко, но твердо произнес руководитель. – Это всего лишь кости… Пусть большие, но все-таки кости.
– Большие кости, говоришь?! – усмехнулся Макс, не отрывая глаз от поразительной находки. – Большие кости у Семена. А это – огромные кости!
– Спасибо, Макс! – весело отреагировал Семен. – Я у тебя теперь в долгу.
– Сандра, – обратился к женщине Патрик. – Что ты можешь сказать по этому поводу?
Сандра удивленно вскинула свои прекрасные брови:
– Что я могу сказать по этому поводу? Ничего! Абсолютно ничего! Мне совершенно ничего не известно о памирских великанах. – И потом уже более серьезно добавила: – Ну, то, что мегалиты – это культовые сооружения третьего-второго тысячелетия до нашей эры, известно, наверное, всем и каждому. Но вот я как-то привыкла думать, что встречаются они в основном в Ирландии и в некоторых других местах Европы. Слышала также о дольменах на Кавказе. Но чтобы здесь! – Сандра пожала плечами. – И вот уж чего я никак не могла предположить, так это того, что мегалиты использовались для таких целей.
– Что ты хочешь этим сказать? – не сдавался Патрик.
– Это ведь самые настоящие погребальные… – Она не смогла найти подходящего слова и замолчала.
– Эй! – послышалось восклицание ушедшего несколько вперед Семена. – А вот это тоже интересно!
Экспедишники поспешили к русскому.
Зубров стоял перед камнем, доходившим ему до груди и имевшим плоскую и тщательно обработанную верхнюю часть. И эта гладкая поверхность испускала такое сильное сияние, что на камень больно было смотреть. Сотни солнечных зайчиков прыгали по лицам и одежде окруживших его людей. И только вблизи становилось понятно, с чем была связана эта игра света. Совершенно ровная горизонтальная поверхность была усыпана сотнями медных, серебряных и даже золотых монет.
– Вот это да! Это же целое собрание! – воскликнул Патрик под удивленные взгляды своих спутников. – Да здесь чего только нет! Персидские, парфянские, кушанские монеты, западноевропейские талеры и даже серебряные рубли царя Николая Второго. Прямо клад какой-то!
– Откуда у вас такие познания в нумизматике? – заинтересовалась Лейла.
– Это мое хобби. Вот уже восемнадцать лет, – не отрывая восхищенного взгляда от монет, ответил Крюгер.
– Теперь мне понятна твоя реакция на один из моих рассказов, – улыбнулась Сандра.
– Это не о том ли, где ты с каким-то профессором занималась определением порнографических изображений на античных монетах? – как бы между прочим поинтересовался Макс Шмидт и тут же заржал во весь голос.
– Фи! – отреагировала готовая рассмеяться Сандра.
Не обращая внимания на безобидную перепалку своих друзей, Крюгер выбрал из многочисленных кружочков серебра привлекшую его особое внимание монету и самозабвенно произнес:
– Царь Шапур Первый. Третий век нашей эры. Правнук пастуха Сасана, основателя династии Сасанидов, и один из величайших правителей Древней Персии. Вы только взгляните на этот прекрасный портрет! Воистину это одна из лучших монет своего времени!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45